25. (1/1)

Я обнаружил, что общение Энтони с Виктори меня нервирует. Для этого не было никаких оснований, Энтони был предельно корректен и держал дистанцию, но мне было беспокойно. Я думал, что это просто ревность: Энтони проводил с Виктори почти столько же времени, сколько я; когда я отвозил Виктори в школу по утрам, она пересказывала мне сказки Энтони, рисовала ему картинки, сама придумывала ему истории. И все же я поделился своей тревогой с Тави.— Я присматриваю за ними, — сказала она. — Лучше перебдеть, верно? Конечно, неприятно подозревать каждого мужчину в нехороших намерениях по отношению к дочери, но личный опыт со счетов не сбросишь. Низкое вечернее солнце садилось в океан. Мы сидели в шезлонгах у бассейна, наслаждаясь последними лучами. Жужжали пчелы на цветах, которые во множестве развела Тави. Вдоль живой изгороди доцветали белые и пурпурные фуксии. Пурпурные мне нравились больше. Конечно, для того, чтобы обиходить весь наш участок, Тави в одиночку не хватило бы сил. Чтобы посадить кипарисы и сосны, я нанимал садовника. Но цветы Тави высаживала сама, и пропалывала траву между плитами дорожки — тоже. — Рыбба, давай вылезай, холодно! — крикнула Тави.— Еще чуть-чуть! — отозвалась Виктори.— Хватит. Завтра искупаешься. — Не холодно ли купаться? — спросил я.— Если ей не холодно, пусть плещется, — сказала Тави. — Ты заметил, что Энтони записывает сказки от руки?— Заметил. Как его перелом?— Понемногу заживает. Но гипс его бесит. — Меня бы тоже бесил, — заметил я. — Почему он меня избегает?— Потому что ты прекрасен и суров, — улыбнулась Тави. — Кажется, он никак не может придумать, что ты за персонаж и из какой сказки.— Профессиональная деформация восприятия?— Конечно. А у кого ее нет? Я помню, мы на рабочем семинаре — двадцать женщин — совершенно серьезно обсуждали, как именно оценивать запросы про женскую эякуляцию, коей в природе не бывает. Без смущения, без ощущения неловкости — просто профессиональный вопрос.Я рассмеялся.— И что решили?— Что, если есть такой миф и к нему есть фотографии, будем считать их релевантными. — А как можно иллюстрировать фотографиями несуществующее явление? Фотошоп?— Или мочеиспускание, выдаваемое за женскую эякуляцию. Рыбба, вылезай. Давай, закутывайся в полотенце и беги переодеваться в пижаму. — Когда мы поженимся? — спросил я. — Ты, по-моему, избегаешь этой темы.— Когда ты получишь разрешение на заключение брака в муниципалитете, — честно ответила Тави. — А я выберу платье покрасивее.— Но не белое?— Нет. Аквамариновое. Мне в последнее время нравится аквамариновый цвет. И бирюзовый. — Плавный переход от зеленого? — спросил я.— Зеленый мне тоже нравится. Мне тут Ханна подкинула ссылочек на мастера из Штатов, которая шьет идеальные, на мой вкус, платья. Ну, то зеленое, помнишь? Ее работа. — Здорово, — улыбнулся я. — Йодзу наконец прислал мне координаты портного, который шьет на заказ. Попробую обновить костюм. Мой коричневый потерял всякий вид.— Ну так сколько лет твоему коричневому, — заметила Тави. — Надо его вычистить и отдать на благотворительность. Как ваш альбом?— Сведение почти закончили. В октябре начнутся продажи. То есть продажи через Интернет уже идут, а диск выйдет через несколько недель. Уже запланированы концерты в поддержку диска. Я смотрел расписание — пять вечеров в неделю.— Лихо, — сказала Тави. — Очень лихо. Я так рада, что ты играешь. Не могу представить тебя без музыки.— Я всегда могу играть сам для себя. Тем более что студия у меня есть. Осталось найти хорошего звуковика и придумать, что же я хочу записать. — Сам для себя — это все-таки не то, верно?Я поцеловал ладонь Тави. Иногда меня поражало, насколько глубоко она меня понимает. Конечно, сам для себя — это совсем не то. Творить музыку вместе — это так прекрасно, что я даже сравнения не подберу. Из дома донеслись голоса Энтони и Виктори. Я встал, потянулся.— Пойду в дом. Уложить Виктори? — Уложи, — согласилась Тави. — Завтра я ее отвезу. У меня с утра дела в центре. Поженились мы за неделю до выхода альбома. Свадьба была скромная. Свидетелем с моей стороны был Боун, со стороны Тави — ее подруга по курсам, красавица японка Юмико. Кольца нам прислал Эйрик — снова платина, ирландский узор. Кольца были хитрые — два отдельных кольца, черненое и белое, могли переплетаться в одно. Я оценил идею. ?Гарвард джаз банд? явился на празднование в полном составе, с менеджером, продюсером и звукооператором. Мы сняли зал в ресторанчике с видом на южную бухту. В ресторанчике не было своей музыки, но мы устроили джем-сейшн. Виктори, в белых кружевах, порывалась петь. Она успела выучить пару песен и перед микрофоном держалась на удивление уверенно. Росс привез нам в подарок собаку — голубоглазого шоколадного длинномордого метиса хаски и добермана. Пес был взрослый, но совсем молодой, и звали его Киоки. Это был подобрыш, которого Наари выходила, а Росс обучил основным командам сторожевого пса. К моим домашним обязанностям прибавились выгул и дрессировка собаки.?Гарвард джаз банд? вручил нам билеты на Винный ретро-поезд долины Напа — сейчас как раз был сезон дегустаций. Юмико — пару настоящих кимоно. У ее деда была мастерская в Осаке. Боун подарил нам бутлег лучших джемов из ?Джаз Гэллери?. Дом Детей отозвался на нашу свадьбу только в конце октября, увеличив денежное содержание — наше и дома. Это было очень кстати: старшая школа, которую я присмотрел для Виктори, стоила пятьдесят тысяч в год, к тому же мы с Тави открыли счет, куда откладывали деньги на колледж. В свадебное путешествие мы решили поехать на День Благодарения. Я заранее заказал трехдневный отдых на Гавайях на троих. Виктори ехала с нами. Нам просто не на кого было ее оставить. У меня появилось чувство, что я обеими ногами твердо стою на земле. Я уверенно прикидывался обычным человеком — с семьей, ребенком, работой, страховкой на автомобиль и медицинской страховкой, накопительным счетом на колледж, собакой, кошками, осенними каникулами на Мауи с туром на лошадях к кратеру вулкана, снорклингом и путешествием под парусом. А обязанности хозяина Дома-у-Дороги привносили в обыденную жизнь чудо. Например, на Джер к нам заглянул целитель, который срастил руку Энтони за один вечер; после Джера приехала веселая компания из трех ши-полукровок, решивших наведаться на ярмарку народных промыслов со своими волшебными поделками из камня, кости, дерева и меди; Виктори снила сны про будущих гостей, и сны сбывались. *** Я играл на рояле — импровизировал на тему своих новых идей. Тави и Виктори слушали. Тави вязала — она вообще много вязала в последнее время, половина ее кабинета в мансарде была занята пряжей и столом с вязальной машиной. Виктори просто сидела, обняв колени одной рукой, а второй гладя Киоки. Теперь не я, а Виктори выгуливала собаку по утрам. Она вставала раньше всех. — Кто-то пришел, — вдруг сказала Виктори.Я и сам это слышал, но Тави уже отложила вязание и поднялась.— Играй, — она погладила меня по плечу. — Я открою.Она ушла, но вскоре вернулась. Краем глаза я видел, что кто-то пестроволосый устроился на полу. Киоки тихо зарычал, но вскоре смолк. Мне не хотелось отрываться от игры. Не так часто выдавалось несколько часов подряд просто для музыки ради музыки, без цели, просто ради удовольствия. Наконец я устал и повернулся к гостю. Он показывал Виктори разноцветные карты. Похоже на Таро, но не Таро. Волосы у гостя были в основном рыжие, но с золотыми, белыми и черными прядками. Довольно длинные, они торчали во все стороны. Узкие желтые глаза, вертикальная щель зрачка, черные когти на вполне человеческих руках, ряд колечек в остром ухе, вычурный, но при этом функциональный наряд. Мягкий рот и ехидная ухмылка. — Это Йун, — сказала Тави. — Йокай. — Я не буду охотиться в вашем доме, — пообещал гость, — но буду охотиться в этом городе. Не бойтесь. Я не наслежу. Не приведу сюда непрошенных гостей. — Можно мне охотиться с Йуном? — спросила Виктори. — А ты ешь человечину? — спросил я.— Фу! — скривилась Виктори. — Люди противные. Йун усмехнулся, оскалив острые зубы, но промолчал. Я тоже не стал спрашивать, откуда Виктори знает, что люди противные на вкус.Гости с Дороги знали: дом и его хозяева неприкосновенны. Это правило соблюдалось всегда, но по спине все же прошел холодок. Даже после Дома Детей меня пугали явно чуждые создания. Впрочем, Йун не выглядел таким уж чуждым. Если не присматриваться, его можно было принять за молодого отвязного тусовщика из ролевиков, который так заигрался, что никак не может выйти из образа. Я знал пару мест в Беркли и в Сан-Франциско, где его, с его когтями и глазами, приняли бы как своего. И подозревал, что Йун тоже их знает. — Солнце-рыба, покажи Йуну его комнату. А потом приходите ужинать, — велела Тави. — Сегодня лосось под лимонным соусом, хлеб с орехами, запеченная цветная капуста и сливочное мороженое.— Ура! Мороженое! — обрадовалась Виктори. — Йун, ты любишь мороженое?— Люблю, — сказал йокай, поднимаясь и потягиваясь. — Потом поиграем в карты. Виктори захлопала в ладоши и ускакала из моего кабинета. Йун пошел за ней. Я вышел в гостиную. Йокай подхватил свой разноцветный звенящий рюкзак и пошел за Виктори вверх по лестнице.— Он не причинит ей вреда, — успокоила меня Тави. — Ты ведь знаешь.— Меня нервируют людоеды, — признался я. — Йокаи хорошо прячут объедки, — сказала Тави.Я кивнул.— Тебе не кажется, — спросил я, — что мы все сильнее отдаляемся от людей? Меня даже не беспокоит, что сегодня ночью Йун убьет кого-то в нашем городе. — Профессиональная деформация, — улыбнулась Тави. — Да, мы отдаляемся. Но мы и не вполне люди. Просто хорошо прикидываемся. — А Виктори? — А Виктори тоже не вполне человек. Не по крови, конечно, но какое это имеет значение? Я даже не уверена, что она захочет оставаться с людьми, когда вырастет. — Думаешь, она тоже выйдет на Дорогу? — спросил я, обнимая жену. — Тебя это не пугает?— Дети вырастают. Так или иначе, у них свой путь, — объяснила Тави. — Я постаралась настроить себя на то, что у Рыббы будет свой путь, своя жизнь и свой выбор, еще когда была беременна. Она не моя, она просто рядом со мной. Как и ты, и наши коты, и Киоки. — Нет, — возразил я. — Я — твой. Если бы не ты, Йодзу не стал бы искать меня, и я бы умер на Каллисто.— Все равно ты свой собственный, — сказала Тави. — В каждый момент своей жизни. — Не в каждый, — я покачал головой и улыбнулся. — И сегодня я тебе в очередной раз это докажу. Тави рассмеялась.— Сначала уложим Рыббу. Хорошо?