3. (1/1)

В гостиной было пусто. Из кухни слышались голоса, и я пошел туда. Когда я переступил порог, все обернулись ко мне. Росс улыбнулся, Йодзу кивнул, их младший брат помахал рукой. Блондин просто смотрел на меня, и невысокая темноволосая девушка, сидевшая рядом с ним — тоже. От ее светлого безмятежного взгляда у меня мороз прошел по коже. — Доброе утро, — сказал я. — Утро бывает добрым? — усомнился Йодзу. — Братик снова не выспался, — объяснил Росс. — Садись с нами. Я сел и уставился в свою кашу. Она была все еще теплой. Или подогретой, не знаю. Есть мне хотелось. Это нормально — есть часто и помалу после того, как долго не ел. Стучали ложки, вилки и хаси. Завтракали молча. Интересно, они мне представятся или так обойдусь?— Я Эйрик, — сообщил блондин, положив нож. У него был густой гулкий бас. — Кейджиро, — сказал подросток.— И леди Наари, — Йодзу поклонился девушке. — Грен, — сказал я. Называть всю длинную цепочку своих имен мне не хотелось.— Мы знаем, — сказал Кейджиро. — Добро пожаловать в Дом Детей.— Подтверждаю, — кивнул Эйрик.— Подтверждаю, — сказала Наари.Йодзу только усмехнулся. Зато Росс рассиялся улыбкой на всю кухню. — Я ничего не понимаю, — сказал я.— Это нормально, — кивнул Йодзу и отложил палочки. Налил себе кофе из большой джезвы, подул в чашку. — Ты живой, здоровый, озадаченный и растерянный. За свой гардероб спасибо можешь сказать мне...— Спасибо.— ...за здоровье — Наари, за жизнь — Россу, ты его идея. Но идея хорошая. Мне нравится. — Всем нравится, — сообщил Эйрик. — Никто не возражает.— Даже Хаору, — хихикнула Наари. — Жизнь в изголовье, смерть в изножье — классическая сказка. Я снова ничего не понял, но промолчал. Йодзу отпил кофе и продолжил:— Ты можешь пользоваться всеми нашими ресурсами, для того чтобы прийти в себя, освоиться и найти свое место в этом мире. Деньги, магия, силы, время. С эмоциями у нас, правда, туго.— За себя говори, — посоветовал Росс. — Грен хороший. Красивый. — Кто-то спорит? — осведомился Йодзу. — Просто Грен — человек, а мы — нет.— Эндрю тоже человек, — напомнил Кейджиро. — Все, я сыт, всем спасибо, пока. Буду... когда-нибудь. Он вскочил из-за стола и унесся. Я услышал треск мотора во дворе. — Кто такой Эндрю? — спросил я, хотя больше всего мне хотелось узнать, кто же они, если не люди?— Мой маг-аналитик, — сказала Наари. У нее был странно низкий голос для такого телосложения.— Мой любовник, — дополнил Йодзу. — Он живет отдельно. Будет заниматься твоей информационной адаптацией, документами и всем таким. Он действительно человек, родился и вырос в этом мире, ему будет проще. — А вы? — все-таки спросил я и уткнулся взглядом в свою тарелку. Молоко подернулось пенкой. Я собрал ее ложкой и сгреб к краю. Не люблю пенку.Наари неслышно подошла ко мне, встала за спиной и сообщила:— Заплету тебе косу. — Считай, что это приказ, — заметил Эйрик. — Позже сделаю тебе нормальный зажим для волос. До вечера. Мне пора. Он тоже ушел, и я услышал, как разогревается автомобильный мотор. Я замер, пока Наари что-то делала с моими волосами. — Расслабься, — сказала она. — Это не больно. — Ты страшная, — ляпнул я и прикусил язык.— Да, но не для тебя, — она погладила меня по плечу. — Просто твое тело помнит изменения и боится. Полное восстановление сродни смерти — все лишнее отторгается и утекает, все должное выстраивается и растет. Но такое глобальное вмешательство тебе больше не понадобится. Твой оптимальный возраст, физическая форма, состояние здоровья теперь с тобой надолго.— Ты не будешь болеть, — перевел Йодзу, — будешь стареть гораздо медленнее обычных людей. Дольше проживешь.— И что я за это должен?— Фертильность, — сказала Наари. — Ты человек, а я против того, чтобы люди размножались.— Попросту говоря, — объяснил Йодзу, — у тебя никогда не будет своих детей. Я не выдержал и рассмеялся. Я никогда не хотел, чтобы у меня были дети. И тут — такой подарок. — Сейчас окажется, что Грен все равно не интересуется девочками, — пробурчал Росс, подбирая кусочком хлеба подливку с тарелки. — Нет, — сказал я, стараясь не двигать головой. — Не так. Я не знаю, интересуюсь ли я девочками. У меня был секс с мужчинами, но не по моему выбору. Я любил мужчину, но в этом чувстве не было желания. Как-то так. — Тип разъема безразличен, — сообщил Йодзу в пространство. — Я не понимаю.— Это нормально, — сказала Наари. — Все, твоя коса готова. Красиво. — Спасибо. За все. И что я должен буду делать?— Жить, — сказала она и ушла из кухни.— Жить, — подтвердил Йодзу. — Это единственное условие, но главное. Никаких саморазрушительных глупостей. — Вроде наркотиков, алкоголя и тому подобного?— Да, — кивнул Росс. — Ты будешь мне позировать?— Буду, — согласился я. — Только доем завтрак. *** Росс мыл посуду, я вытирал и обдумывал вопросы. Я уже понял, что ни Йодзу, ни Наари не ответят на них, если не захотят. Эйрик казался непроницаемым, к тому же его не было дома. Кейджиро уехал. А Росс казался простым, понятным, был явно доброжелательным — и был тут. Я взял у него из рук очередную чашку и спросил:— Если вы не люди, то кто вы?— Я волк, — с готовностью ответил он. — Йодзу кот, а Кей — химера. Эйрик — он помесь. Не зверь, не человек. У него мама солнце, а папа Гейр. А Наари — Леди Хаоса. Стихия. Я же тебе говорил.— Я забыл. — Точно, — он хлопнул себя мокрой рукой по лбу. — Прости. Я тоже забываю быстро. — Ты действительно волк?— Ага. Я потом покажу. Но тут мы ходим как люди. Обычно. Так удобнее. Потому что охотиться — места мало. Мы ездим охотиться куда-нибудь. На Аляску или в Канаду. Осенью опять поедем. Привезем мяса. Ты умеешь охотиться?— Нет, — я покачал головой и начал вытирать тарелку. — Я умею только убивать.— Это не так весело, — покачал головой Росс. — Я не люблю. Приходится иногда. Но я все равно не люблю. — Я тоже не люблю. Приходилось. Я был на войне.— Люди часто воюют, — доверительно сказал Росс. — Я не понимаю, зачем. Люди непонятные. — Я пошел на войну, чтобы стать мужчиной.— А! — Росс кивнул. — Понимаю. Я не хочу. Мы все не хотим. Мы же Дом Детей.— И что это значит?— Что мы все дети. Ну, не взрослые. Кажется, ты тоже. — Тоже, тоже, — донеслось от двери во двор. — Эта порода взрослеет медленно. Там, опершись о косяк, стоял Йодзу и курил. Он сменил черную майку с высоким горлом на зеленую, подчеркивающую цвет раскосых глаз, но остался в тех же кожаных штанах и босиком. — Заканчивайте, — сказал он, — пока солнце подходящее. Росс, ты ведь рисовать хотел. А у Грена миллион и еще тысяча вопросов, которые некому задать. Совместим. — Сковорода не отмывается, — пожаловался Росс.— Замочи ее, — посоветовал Йодзу. — Грен, бросай полотенце, идем. Росс, нам лучше в тень или на солнце?Росс оглядел меня с головы до ног.— В тень идите. На травку. И воду возьмите, чтобы пить. Жарко. — Ну так не февраль месяц, — фыркнул Йодзу. Я налил себе воды в большую чашку. Достал из морозилки несколько кубиков льда. Давно это было в последний раз — удовольствие от холодной воды. Мы с Йодзу вышли во двор. Теплая трава щекотала ступни, а земля под ней была прохладной. Между мной и Йодзу пролетела бабочка. Я засмотрелся на нее — черно-желтую, с голубыми пятнами на крыльях — и чуть не упал, запутавшись в собственных ногах. Йодзу стремительно вытянул руку и поддержал меня. Вода из моей чашки плеснулась ему на предплечье. Он зашипел и потряс рукой, как кот лапой. В тени под большим деревом, с которого свисало плетеное кресло с одной стороны и круглая подвесная кровать — с другой, Йодзу сел. Я опустился на траву рядом. По стволу дерева ползла цепочка коричневых муравьев. — Для начала, — сказал Йодзу, — я прошу прощения за то, что прикасался к тебе при первой встрече. Я сначала не понял, о чем он, а когда сообразил, только пожал плечами:— Это было необходимо в той ситуации.— Что не делало ее более приятной или приемлемой для тебя. Ты с трудом переносишь чужие прикосновения. — Да, но откуда тебе было это знать?— Я эмпат, — беззаботно объяснил Йодзу и закурил. — Кстати, курить тебе можно. Пить, в общем, тоже, только без злоупотреблений.— Я пока воздержусь. — Ну тогда спрашивай. — Хорошо. Почему вы решили меня выкупить? — Потому что Росс так захотел. Я не видел причин возражать. — И часто такое происходит? — Неа. Потому я и не стал возражать. У Росса редко бывают такие странные желания, но если бывают, их лучше удовлетворять. — Думаешь, ему просто понадобился натурщик? — спросил я.Вместо ответа Йодзу кивнул на Росса, который как раз располагался с мольбертом, палитрой и всем прочим в нескольких метрах от нас. — Редко встречаются существа, отвечающие его эстетическим требованиям, — объяснил Йодзу. — И еще реже они соглашаются позировать столько, сколько Россу надо. А ты, я думаю, согласишься. — Ну... это проще и безболезненнее многих вещей, которые мне приходилось делать, — кивнул я. — Ты говорил, что это не та Земля, которую я знаю. Как это вообще возможно? То есть я заметил, что это не та Земля, но... как?— Миров много, — глубокомысленно сообщил Йодзу. — Большинство из них соединены Дорогой. Мы с братьями умеем ходить по Дороге. Вот и все. У нас было дело на твоей Каллисто, но мы все равно вернулись сюда. Мы всегда возвращаемся домой. — Что за дело?— Неважно, — отмахнулся Йодзу. — Кое-какое поручение от Эйрика. Так вот, мы взяли тебя с собой. — А вернуться я могу?— А ты умеешь ходить по Дороге? Даже если умеешь, я бы тебе не советовал: для своего мира ты умер. — Для своего мира я беглый каторжник, преступник, проститутка и шпион, — с горечью сказал я. — Ну вот, — кивнул Йодзу, словно мой послужной список его нисколько не беспокоил. — А тут у тебя есть возможность начать жизнь с чистого листа. Как угодно. — Там у меня были какие-никакие связи, диплом и знания о том, как устроен мир. Тут у меня нет ничего.— Зато тут у тебя прикрыта спина, — возразил Йодзу. — У тебя есть вся наша поддержка, а это много, поверь. И никто тебя не знает. Ты можешь быть каким угодно, и никто не сможет возразить или вытащить наружу то, что ты не хотел бы показывать. И потом, у тебя же не та профессия, чтобы был необходим диплом. Впрочем, я не разбираюсь в музыке. — А если я захочу сменить профессию?— Всего лишь вопрос денег, — Йодзу улегся на спину, закинув руки за голову и уставившись в листву. — И это не то, что должно тебя беспокоить.— У меня нет ни вулонга.— Ни доллара, — поправил он. — Здешняя валюта — доллары. Год — две тысячи одиннадцатый. Месяц — июль. Страна — Соединенные Штаты Америки. Континент — Северная Америка. Штат — Вирджиния. Город — Бёрк. Несколько минут я сидел и хлопал глазами, пытаясь осмыслить путешествие во времени. Пятьдесят два года тому назад?..— О, — с досадой сказал Йодзу. — Не зависай. Это не твоя реальность. Тут больше магии, а технологии развиваются в другом направлении. Здесь никто не заморочен освоением Солнечной, всем хватает Земли. Ну, пока хватает. А если Наари сделает то, что хочет, то и будет хватать. — Каким образом?— Потом расскажу. В общем, тут все ушиблены компьютерами, почти никого не интересует космос, здесь довольно много нелюдей и еще больше полукровок, но подавляющее большинство в магию осознанно не верят. Что нам только на руку. — Я тоже не верю в магию, — сказал я. — И в бога.— Это дело твое, — сказал Йодзу. — Глубоко личное. Эндрю вон тоже не верит. Он просто знает, и все. Я потер лоб.— Ладно. Хорошо. Росс говорит, что он волк, а ты кот. Это правда?— Правда, но прямо сейчас я не в настроении это демонстрировать, — сказал Йодзу. — Кроме того, мы уже много лет успешно прикидываемся людьми. — Много? — не поверил я. — Ты выглядишь лет на семнадцать. — А ты на двадцать два-двадцать три, хотя тебе не меньше тридцати пяти. А Кей — на тринадцать, хотя и ему, и мне, и Россу больше трехсот. А Наари не всегда дают даже двенадцать. И что?— Мне двадцать девять, — поправил я. И вдруг поверил в то, что нет смысла пересчитывать возраст этих существ на человеческие годы. Все сложилось в единый образ, со щелчком стало на место, картина мира внезапно расширилась так, что захватило дух. Йодзу забрал у меня стакан и поставил на землю. Помахал рукой перед моим лицом. — Дошло, — с удовлетворением сказал он.— Йодзу, — грозно рыкнул Росс, — не обижай Грена!— Я его не обижаю, — улыбнулся Йодзу. — Я его просвещаю. — А почему у него такое лицо?— Кирпич, — объяснил Йодзу. — Сияющий. Бывает.— Ну смотри... — недовольно пробурчал Росс и снова начал рисовать, глядя то на мольберт, то на меня. Потом я смотрел эскизы, которые Росс набросал в тот день. На них у меня растерянное и встревоженное лицо, хотя я не припомню, чтобы так себя чувствовал. Но Росс — очень талантливый художник. Ему виднее.