Часть 4 (1/1)

– Хочешь? – Тими поднес к моему лицу черешню, и я протянул раскрытую ладонь, но он тут же отдернул руку: – Нет! – и снова поднес ее ближе к моему лицу. Я усмехнулся, глянув в его блестящие задором глаза, и открыл рот, и Тими с широченной улыбкой и явным самодовольством вложил в него черешню. Все присутствующие за столом рассмеялись, а Тими изобразил, будто его смутило такое внимание к нам, и закусил оставшийся в руке черешок между зубов, стреляя взглядом. Я в ответ на выходку демонстративно взял его за руку, раскрыл ладонь и сплюнул в нее косточку. – Фу! – рассмеялся Тими, но не выбросил ее, а аккуратно положил на салфетку. Он быстро подхватил нашу с Лиз манеру общения, а, получив от нее разрешение и поняв, что ее в самом деле не заботили его дурачества, и вовсе перестал контролировать себя, и теперь подобные сцены между нами случались по десять раз за день. Я не чувствовал дискомфорт от происходящего, меня это даже веселило, но все же иногда в голове возникали мысли, что я упустил тот момент, когда нужно было обозначить границы. Как с питомцами, когда их вовремя не приучили к идее, что спать на кровати хозяев нельзя. Но что самое странное, все это не закончилось с отъездом Лиз — я думал, Тими вернется к прежнему приятельскому поведению, но он, кажется, чувствовал себя более чем просто комфортно, вторгаясь в мое личное пространство, которое в кратчайшие сроки уменьшилось настолько, что едва покрывало кожу, особенно в обществе Тими. Наверное, ни один наш разговор лицом к лицу не обходился без тактильного контакта, а если речь шла о посиделках в конце дня, как сейчас, то он вполне мог склонить голову на мое плечо, и я не заметил, как стал обнимать его в такие моменты, чтобы ему было удобней. Мы сидели в саду Стефано, владельца местного кафе — мы познакомились с ним в мое первое посещение его заведения, и это был уже второй раз, когда наша компания заканчивала день на его плетеных диванах после очередного пиршества за разговорами и смехом. – Чем займемся завтра? – приглушенным голосом спросил Тими, привалившись к моему плечу и заглянув в глаза — он оказался так близко, что я почувствовал его дыхание кожей лица. – Не знаю, есть предложения? Тими только пожал плечами и покачал головой, чуть улыбнувшись. – Тогда предлагаю отоспаться, а потом решить за поздним завтраком. – Ладно, – кивнул он и устроил голову на моем плече, и только после этого я понял, что он практически обнимал мою руку своими. – Устал? – я взъерошил его волосы свободной рукой, и он снова посмотрел в мои глаза, но не поднял голову. – Немного. – Тогда пошли? – Но завтра же нет съемок. – Ты видел, который час? И так есть все шансы проснуться в обед. Мы попрощались с присутствующими, получив в ответ с десяток шуток относительно наших отношений, поведения на людях и неприличных пожеланий на остаток ночи. Стефано проводил нас до самой калитки, и я еще минут десять благодарил его за прием и вообще — вкуснейшую еду, которую я только ел за всю свою жизнь. Тими быстро переключился на телефон, явно заскучав, и я поторопился попрощаться с Стефано и позволить ему вернуться к оставшимся гостям. – Это некрасиво, между прочим, – накрыв ладонью экран его телефона, произнес я и обошел Тими. – В следующий раз повисну у тебя на шее и вообще буду всячески привлекать внимание, – пригрозил он, и я даже не сомневался, что он говорил серьезно. – Может, устроим завтра пикник? Поедем на велосипедах, найдем какое-нибудь укромное место и просто проведем время на природе? – Да, можно, – согласился я и приобнял Тими за плечи. – Поваляемся в траве, поцелуемся, ты схватишь меня за член... – Да иди ты! – он пихнул меня локтем, рассмеявшись, и выпутался из объятия. – А что? Устроим репетицию. Лука будет доволен. – Ну на хрен, – все еще посмеиваясь, ответил Тими. – И вообще, мы и без того уже отрепетировали все, что было можно. Даже, наверное, больше, чем было нужно. – Ну почему? – возразил я. – Ты еще не звал меня своим именем во время секса. Тими даже остановился от ошеломления. – Что? – обернулся я. – Ты же этого не делал? Ты вообще, кажется, ни слова не произнес тогда. – ...Сама фраза, конечно, крутая, – медленно начал Тими и нагнал меня, – но как-то это дико, тебе не кажется? Произносить свое имя во время секса, глядя в глаза партнеру? – Апогей эгоцентризма, – согласился я. – Даже представить себе не могу подобного, но я много чего не могу представить из того, что имеется в книге и сценарии. Как можно трахать персик, например. Или желание съесть персик, над которым надругались, да еще и с удовольствием проглотить сперму в нем. Это же еще хуже, чем проглотить во время минета, когда она еще теплая — она же там какое-то время провела, в этом несчастном персике — Оливер точно не сразу после оргазма Элио пришел. – У тебя прямо пунктик насчет спермы, – покачал головой Тими. – Это просто мерзко. Я могу понять анал, могу понять минет, я даже могу понять анилингус — с некоторыми условиями, но не секс с фруктами и последующее их поедание вместе с начинкой. Я смотрел ?Американский пирог?, но блядь! Один трахнул персик — второй захотел его съесть! Люди, что с вами не так?! – переигрывая в эмоциях, протянул я. Тими смеялся весь мой монолог, и его смех разносился эхом по пустынным каменным улочкам Кремы, и я все ждал, когда же кто-нибудь выглянет из ставней и покроет нас матом на итальянском. – Я искренне не понимаю, почему ты решил сыграть в этом фильме. – Нужно выходить из зоны комфорта, даже когда речь идет о профессиональной деятельности. А еще Лиз понравился сценарий — либо я чего-то не знаю о ее любви к извращениям с фруктами, либо это отголосок ее любви к гейскому порно. Будет здорово, если выяснится, что она уговорила меня сняться в этом фильме только для того, чтобы добавить самые пикантные сцены в свои фантазии, где я выступаю в роли гея, трахающего подростка. – Вы очень странная пара, – хмыкнул Тими. – Но очень крутая, с этим вашими шутками друг над другом — просто круто. Я бы тоже так хотел. – И не думай напрашиваться третьим, даже после того, как тебя добавили в фантазии моей жены в качестве гея-девственника, – предупредил я, и Тими пару секунд совершенно не реагировал на мои слова, будто пытался представить подобное развитие событий. – Ты же там не представляешь Лиз голой? – Я... нет, конечно, идиот! – возразил он, и я рассмеялся. – А вы когда-нибудь?.. У тебя был секс втроем? – Нет, – хмыкнул я. – Вообще плохо себе это представляю. Одну-то женщину удовлетворить сложно — что говорить о двух? Ну и сюжет, когда нужно делить женщину с другим мужчиной, меня как-то не вдохновляет. Вдруг мне захочется ее поцеловать, а она до этого брала в рот его член?.. – размышлял я вслух, и Тими фыркнул. – Я не педик, чтобы брать в рот член — даже опосредованно. – Замолчи, замолчи, все, просто замолчи! – протараторил Тими, задыхаясь от смеха. – Я уже сто раз пожалел, что спросил. – Ну так этому я и пытаюсь тебя научить — думай, прежде чем что-то говорить. – Да, сэнпай, как скажете, сэнпай, – Тими сложил ладони в молитвенном жесте и пару раз поклонился. – Что это, блядь, вообще значит? – Какой же ты дремучий, – вздохнул Тими, а я в ответ на это схватил его, намереваясь защекотать, но он вскрикнул от неожиданности, и я тут же отпустил его: – Ты что так орешь, придурок? – вытаращился на него я, посмеиваясь и окидывая взглядом ближайшие окна, ожидая, что кто-нибудь все-таки скинет на нас цветочный горшок. – А что ты меня так пугаешь, идиот? – он прислонился спиной к стене здания и схватился за грудь, переводя дыхание. – Тоже мне, хрупкая снежинка, – фыркнул я. – Может, и снежинка, может, и хрупкая, – прищурился он. – И вообще, у меня деликатный и уязвимый внутренний мир, и я бы попросил!.. – Ой, заткнись уже на хер! – я легко шлепнул его по животу, и Тими тут же попытался ударить меня — это перешло в шуточную борьбу, пока я не схватил его за запястья и не прижал к стене. Были мы уже в такой ситуации, и Тими, судя по его сошедшему на нет смеху и прояснившемуся взгляду, тоже это осознал. Он расслабился всем телом, будто демонстрируя, что сдается, но я не отпустил его — мне просто не хотелось. – Зайдешь? – чуть слышно спросил я, и Тими порывисто кивнул, облизнув губы, и мне тут же захотелось поцеловать его, но здравый смысл возобладал, и я отступил, молча направившись к вилле, слушая шаги Тими чуть позади себя и вспоминая наш секс — сумбурный, странный, оставивший после себя неоднозначные мысли и ощущения... И зачем только я позвал его к себе? Я мог поклясться, что он думал о чем-то подобном, учитывая его неуверенные шаги и совсем необычное тихое поведение. В нем не было естественности, в том нашем сексе. Мы оба этого хотели, но все же что-то в нем отсутствовало, будто мы в самом деле решили поставить эксперимент, захотели выяснить, изучить, расставить все по полкам, но без настоящего влечения — просто техника, без ?огонька?. Так зачем я позвал Тими? Откуда появилось желание поцеловать его сейчас? Мы в тишине дошли до дома, и я пропустил Тими внутрь, входя следом и закрывая за собой дверь с таким ощущением, будто запирал нас в клетке, из которой не было выхода. Тими остановился посреди коридора, оглянувшись на меня — я натянуто улыбнулся ему, и он тут же отвел взгляд, ответив такой же неестественной улыбкой. Мы оба не были уверены, зачем вновь загнали себя в такую ситуацию, и теперь нужно было как-то вырулить на прежний уровень дурачеств и взаимных подколов. Так было бы гораздо проще. Черт подери, мы оба вели себя как девственники, хотя мне уже было как-то не к лицу подобное поведение, но и торопиться идти до конца, как в прошлый раз, когда у меня было время остановиться и подумать, мне совершенно не хотелось. Я уже тысячу лет не испытывал подобную неуверенность, будто вновь стал подростком, когда снедают сомнения, когда сделать шаг навстречу кажется так сложно, что все внутри замирает. С Лиз я давно ничего подобного не испытывал — с ней мы оставили это в настолько далеком прошлом наших отношений, что я вообще не мог вспомнить, когда я, желая ее, преодолевал расстояние между нами с сомнением и неуверенностью. Забавно, с полчаса назад Тими кормил меня черешней, лип ко мне, как вторая кожа, а я преспокойно обнимал его, и это было настолько естественно, насколько естественно дыхание, но сейчас даже шагнуть к нему, приблизиться на расстояние вытянутой руки было сложно. И это было так волнительно, будто я вообще впервые что-то подобное испытывал. И почему я вообще чувствовал что-то подобное? Это сомнения из-за страха снова совершить глупость или сомнения, которые преследуют любовников, опасающихся получить отказ в ответ на свое желание? Господи, неужели я действительно так давно не испытывал последнего, что не мог отличить одно от другого? Тими заметно нервничал, и я готов был поспорить, что он собирался с духом, чтобы уйти, и это была бы самая неловкая сцена между нами, которая наверняка бы потом преследовала нас до конца совместной работы, но я нашел в себе силы раньше и все же подошел к нему. Он не посмотрел на меня, только слегка повернул голову в мою сторону, уставившись в пол, будто намеревался следить за моими движениями краем глаза, а я остановился у него за спиной и коснулся его запястий кончиками пальцев, медленно скользнув ими вверх по рукам. Его кожа тут же покрылась мурашками, Тими шатко выдохнул, расслабив до этого напряженные плечи, и я склонился над одним, оставив поцелуй у основания шеи. Я должен был спросить, уверен ли он, ведь он говорил, что сомневался в прошлый раз, но я просто не готов был услышать отказ, не желал приводить Тими в чувство, разрушать и без того шаткий момент. Я вел себя совершенно безответственно и прекрасно это понимал, но я и сам не был уверен, чего хотел и до чего готов был дойти этой ночью, мне хотелось просто плыть по течению. Я провел губами по его шее к уху, и Тими склонил голову набок, будто специально демонстрируя кожу, и я поддался желанию оставить на ней ряд поцелуев, шагнув к нему вплотную и обняв вокруг талии. Он накрыл мои руки своими и откинул голову на мое плечо, и я увидел на его лице выражение блаженства. Он даже во время оргазма так не выглядел в прошлые разы, и это было удивительно — то, что он так отзывался на простое объятие и не самые страстные поцелуи, но мне была приятна такая реакция. Я уже и не помнил, когда Лиз в последний раз так остро реагировала на ласку в начале прелюдии, как и того, чтобы я так сильно волновался в подобный момент с ней, опасаясь сделать что-то не так, спугнуть, получить отказ и лишиться возможности получить и доставить удовольствие. Я накрыл губы Тими поцелуем, и он ответил — медленно, почти осторожно, будто пытаясь распробовать поцелуй, как если бы мы никогда прежде не целовались, да и я не спешил углублять его и хоть как-то менять его настроение. Он и без того возбуждал — возможно, даже больше, чем любой другой наш поцелуй. Тими, не отрываясь от моих губ, развернулся ко мне всем телом и обнял вокруг шеи, а я скользнул ладонями под его футболку на спине и вдруг понял, что именно этого и не хватало в прошлый раз — этой волнующей неспешности, неуверенности, осторожного исследования, позволяющего распробовать и прочувствовать каждое мгновение. Мы так торопились в постель прошлый раз, я подсознательно настолько опасался, что моя совесть остановит меня до того, как будет уже поздно, что это совершенно убило все наслаждение процессом. Я все же завершил поцелуй, и Тими наконец встретил мой взгляд, и его настолько волновало происходящее, что я видел пульсацию во впадинке между ключиц. Мне выдалась еще одна возможность спросить, но я сознательно игнорировал ее. Более того, я не дал ему вернуться к сомнениям, переложив ладони на его задницу и оставляя череду поцелуев на шее. Тими впутался пальцами в волосы на моем затылке и плотно прижался ко мне пахом, позволяя оценить его возбуждение, но будто не получив должной реакции, он оттянул меня от своей шеи и возобновил поцелуй, и его уже нельзя было назвать неспешным, и еще меньше ему подходило определение ?осторожный?. Он для себя явно все решил, да и я, пожалуй, тоже — по крайней мере, я точно не намеревался закончить все здесь, и мне уже хотелось переместиться в другую плоскость, в более удобную позу. И я решился на глупость: подхватил Тими под колени и подсадил на свою талию — он от неожиданности прервал поцелуй и ухватился за мои плечи, крепко сжав бедра. – Какого?.. – рассмеялся он, и я пожал плечами, сам широко улыбаясь: – Не знаю. Тими покачал головой, но вновь склонился и коротко поцеловал меня, а я, убедившись, что мне не составит труда донести его до кровати, побрел в сторону спальни, стараясь не отвлекаться на поцелуи на своей шее, иначе мы бы упали, и мне было бы очень сложно объяснить всей съемочной команде, как это случилось и почему именно в моем доме. Я внес его в спальню и уложил поперек кровати, нависнув над ним, и Тими расслабил бедра и встретил мой взгляд, скользнув ладонями под мою футболку. – Я безумно завидую наличию волос на груди, – прошептал он, и я тихо рассмеялся. – И у тебя уже чувствуется щетина, – он провел пальцами по моему горлу против роста волос. – Ничего классного в этом нет. Если я не буду бриться, то уже через неделю буду похож на бездомного. – А по-моему, щетина — это круто. Сексуально. – Судя по его взгляду, он сначала сказал и только потом подумал, как это прозвучит. – Когда-нибудь ты вступишь в пубертатный период, и у тебя начнут расти волосы на лице и груди, – пообещал я. Тими цокнул языком и закатил глаза, усмехнувшись, а я окинул взглядом его лицо и остановился на губах. Мне хотелось поцеловать его. Не из любопытства, не из желания понять, нравится мне или нет целовать парня — просто потому что это было приятно, необычно, по-новому. Отлично от поцелуев с Лиз. Мне хотелось чего-то непривычного, как и с тем моим сомнением у двери — мне хотелось чего-то, что я давно не испытывал. Он без промедлений ответил на поцелуй, позволил снять с себя футболку и так смотрел на меня в этот момент, что дыхание перехватывало, но стоило мне снять футболку с себя, как все его внимание переключилось на мою грудь: он скользил по ней ладонями, перебирал волоски и то и дело облизывал и кусал губы, будто он в самом деле находил ее вид настолько сексуальным. И я позволил ему исследовать ее столько, сколько он пожелал — если я что-то и понял, так это то, что мне совершенно не хотелось торопиться этой ночью. И Тими был того же мнения, по крайней мере, он не спешил снимать остатки одежды с меня или себя, в отличие от прошлого раза, и я потерял счет времени, наслаждаясь простой лаской и поцелуями до тех пор, пока игнорировать эрекцию стало сложно. И пока я надевал презерватив и наносил лубрикант, у меня появилась еще одна — пожалуй, последняя возможность остановиться самому и задать вопрос Тими, но я проигнорировал ее, как и все предыдущие: останавливаться и что-то уточнять, когда в глазах Тими читалось нетерпение, не было никакого смысла. В этот раз он не был таким тихим, как в прошлый: его неглубокое дыхание то и дело срывалось на стоны, и это было безумно приятно. И снова — это было в новинку. Подобные стоны никогда не сопровождали мой секс, и это было настолько необычно, будто я вообще никогда прежде не слышал чужих стонов, провоцируемых моими движениями. И они дополняли мои собственные ощущения, и возможно из-за этого, а возможно из-за продолжительной прелюдии, я кончил раньше Тими. – Боже, Арми, блядь, – выдохнул он, и я приподнялся над ним, все еще продолжая движения и наблюдая, как он ласкает себя и кончает на живот. Я остановился, когда его рука замедлилась, и посмотрел в его поддернутые пеленой глаза, осторожно вынимая член. Тими тут же скользнул пальцами между ног и обвел анус, и я заволновался. – Все нормально? Он только кивнул и вытянул ноги, глубоко вздыхая. Не сказать, что подобный ответ удовлетворил меня, но настаивать сейчас совершенно не хотелось — хотелось снять резинку и завалиться на кровать рядом с Тими. И подремать было бы неплохо. – Давай ляжем на подушки? – предложил я, и Тими нехотя переполз к подушкам, позволяя мне оценить вид на себя в позе на четвереньках. Весьма соблазнительно. Я лег рядом с ним и уставился в потолок, пытаясь понять, что чувствовал и испытывал ли стыд или сомнения, которые мучили меня в прошлый раз, но не было ничего, кроме посткоитальной нирваны и совсем свежих воспоминаний, и меня это вполне устраивало. – Тими? – едва сдерживая улыбку, позвал я, когда в голове возникла одна конкретная деталь о нашем сексе, которая зацепила меня только сейчас. – Что? – Давай колись, чем ты себя трахаешь? – все же улыбнувшись, спросил я и посмотрел на него — Тими потупил взор и уставился в потолок. – Не понимаю, о чем ты. – Да? – насмешливо протянул я, наблюдая, как он стирает сперму собственной футболкой — интересно, в чем он собирался идти к себе? Или он намеревался остаться у меня на ночь? – Да, я просто расслабился, как ты и говорил тогда, – протараторил он, и я не сдержал смех. – Ой, да пошел ты! – он шлепнул меня по бедру, и я решил не смущать его, хотя мне было безумно интересно, что же он использовал в качестве дилдо — или же он решился зайти в сексшоп и приобрел себе игрушку? – Для того, у кого никогда прежде не было анала, ты быстро втянулся, – улыбнулся я, и Тими посмотрел на меня с прищуром: – Для того, кто считает себя натуралом, ты слишком резво потащил меня в постель. – У меня просто широкие взгляды, – пожал плечами я. Тими рассмеялся и пододвинулся ближе, перевернувшись на живот и подперев подбородок ладонями, но его взгляд быстро опустился на мою грудь, и я фыркнул: – Валяй. Не обкончайся только. – Мудак, – беззлобно бросил он и провел ладонью по моей груди, но будто решил, что ему этого недостаточно, и устроил голову над солнечным сплетением, с довольным видом посмотрев в мои глаза. – Я послезавтра тебе в любви признаюсь. – Точно, – вспомнил я и впутался пальцами в волосы на его макушке. – И все, пути обратно не будет. – Думаю, для Элио это случилось гораздо раньше. – Да, наверное. Для Оливера, пожалуй, все случилось в тот момент, когда они пожали друг другу руки в кабинете отца Элио. – Ты тоже так думаешь? – улыбнулся Тими. – Да. Думаю, он сразу понял, что хочет оттрахать паренька во всех мыслимых и немыслимых позах, – хмыкнул я, и Тими цокнул языком. – А у тебя какая любимая поза в сексе? – неожиданно спросил он — я даже растерялся на секунду от такого резкого перехода на личное. – Да все хороши, если они не чреваты растяжением связок. – Но если выбирать? – настаивал он. – А твоя? – отбил я, и Тими тут же смутился. – Ну... не знаю даже. – Так и знал, что твоя сексуальная жизнь оставляет желать лучшего, – рассмеялся я. – Ну не тряси мою голову, – он шлепнул меня по груди, и я в ответ ткнул его под ребра. – Так что насчет позы? – Ты на будущее интересуешься? – ляпнул я, и Тими за секунду покраснел, и только это подтолкнуло меня продолжить: – По-собачьи. Пожалуй, самая удобная. И разницу в росте проще нивелировать, да и скорость проникновения контролировать тоже легче. И наблюдать за процессом можно без проблем. Да, по-собачьи, – подтвердил я. – Я думал, ты назовешь какую-нибудь, которая лицом к лицу, – смущенно произнес он. – Лицом полюбоваться я могу в любой другой момент, а вот смотреть, как член движется в чьем-то теле — гораздо более редкое удовольствие, – улыбнулся я, вдруг осознав, что для него секс все еще непосредственно связан с романтикой, зрительным контактом и признаниями в любви. Это было одновременно и смешно и мило. – В сценарии есть сцена, когда ты вытираешь сперму с груди — как думаешь, чья она? – А это важно? – хмыкнул я. – Просто интересно, – пожал плечами Тими. – В книге в первую ночь только Оливер был топом, а по сценарию получается, что они менялись ролями. – И ты так решил только потому, что Оливер стирал сперму с груди? – улыбнулся я. – Тебе не приходило в голову, что Элио мог кончить в позе наездника? Или, по-твоему, раз это была их первая ночь — они трахались только в миссионерской позе? Думаешь, Оливер бы не воспользовался ситуацией и не решил бы трахнуть Элио во всех известных ему позах, пока есть возможность? – Ты ужасен, – наморщил нос Тими и усмехнулся. – Это же история любви. – Любовь любовью, но натрахаться на будущее же надо! И потом, речь ведь о том, что он наконец дорвался до того, о ком мечтал все предыдущие ночи — конечно, в мыслях он испробовал все позы, и решил претворить в жизнь как можно больше. – Почему ты все сводишь к сексу? – Это все еще прекрасный способ почувствовать что-то очень приятное вместе с тем, кто безумно тебе нравится. Разделить с ним потрясающий момент удовольствия и быть частью и причиной этого удовольствия. Разве это так плохо? – Ты просто вообще как будто ни о чем другом не думаешь. – А ты, выходит, ластился все это время не потому что пытался привлечь внимание и оказаться здесь? – приподнял брови я, и Тими смущенно ответ взгляд. – Так мило видеть, как ты смущаешься — после того, как стонал, пока мы трахались, – хмыкнул я, и Тими в очередной раз цокнул языком и вернулся на вторую половину кровати. – Хочу в душ. – Это предложение? Тими посомневался пару секунд и пожал плечами: – Может быть, – он поднялся с кровати и продефилировал из спальни в ванную, совершенно не смущаясь своей наготы. Неожиданно. Я подождал, пока он войдет в ванную, и прислушался — закрыл ли он дверь, и, не услышав щелчка замка, подскочил с кровати и последовал за ним.