Часть 3 (1/1)

Я безумно нервничал перед встречей с Лиз — при всем моем умении изображать то, чего нет, я опасался, что она все поймет, едва взглянет в мои глаза. После стольких лет совместной жизни она научилась читать меня, преодолевая фальшь и маски, которые я надевал, лишь бы не беспокоить ее. И я ждал, что она спросит меня, что не так, едва увидит, или выведет на разговор в самое ближайшее время, но ничего из этого не случилось. Она вела себя, как обычно, ни разу не взглянула на меня так, будто о чем-то размышляла или пыталась понять мои мысли, и спустя пару дней я расслабился, почувствовал тотальное облегчение и даже иногда подумывал, что просто-напросто вообразил секс с Тими или что это был слишком реалистичный сон, приснившийся мне после очередного дня детального разбора отношений между нашими героями. Тими тоже никак не напоминал о случившемся: ни когда мы были в компании с Лиз, ни когда мы оставались наедине, и это обнадеживало еще больше. Лиз была в восторге от личного знакомства с ним, и потому мы везде брали его с собой, и за пару таких вылазок я стал относиться к нему как к младшему брату или даже, прости господи, сыну. Я присматривал за ним, как за Харпер, переживал, когда он исчезал из поля зрения, и даже ревностно следил за тем, чтобы к нему не приставали мутные персонажи на улице, что случалось достаточно часто, учитывая болтливость и открытость Тими. – Поток информации из него и правда нужно постоянно фильтровать, – усмехнулась Лиз, переодеваясь для сна, после очередного вечера в обществе Тими. – Но он забавный. – Да, – протянул я. – Но я все же думал провести хоть один вечер наедине с тобой. Может, завтра поедем в Милан? Оставим Харпер и Тими с няней, а сами проведем вечер вместе — только ты и я. Может, даже останемся в Милане на ночь? – я подошел к ней сзади и обнял, целуя плечо и встречая взгляд в отражении зеркала перед нами. – Целый вечер только для нас. – Не так уж редко это и случается, – прищурилась Лиз, – но не вижу причины отказываться, тем более когда речь о Милане. – Прекрасно, – улыбнулся я, опуская ладони на ее бедра. Не то чтобы у нас не было секса с тех пор, как она прилетела, просто место действовало на меня и мое либидо. Она казалась мне сексуальней обычного, и каждый раз, стоило мне взглянуть на нее, я вспоминал предыдущую ночь в постели и начинал предвкушать приближающийся вечер. – Ты и правда соскучился, – хмыкнула Лиз, наблюдая за моими руками, задирающими ее сорочку. – Тебе не нравится? Лиз развернулась в моих объятиях и вместо ответа поцеловала меня, а я подсадил ее на свою талию и донес до кровати. Не было ничего естественней, чем вот так завершить день, слыша ее стоны, целуя ее кожу, лаская ее тело, двигаясь с ней в унисон. Сейчас даже представить было невозможно, что я мог пожелать чего-то или кого-то другого. Конечно, за долгие годы брака у нас, как и у всех, случались ссоры, и порой казалось, что отношения на грани и мы перестали чувствовать друг к другу даже намек на чувства, но подобные воссоединения после разлуки напоминали мне, как сильно я любил Лиз. Хотя иногда в моей голове возникала мысль, что все это было сплошным притворством, ведь что может быть проще брака, который то и дело прерывается постоянными отлучениями одного из супругов — иногда на целые месяцы? Может, в этом и был секрет нашего успеха — в том, что мы время от времени отдыхали друг от друга? Может, мы просто не успевали погрязнуть во всех тех мелких бытовых проблемах, которые добивают другие пары?.. Но после таких терзаний всегда приходила и другая мысль: в таком случае, мы были счастливчиками. Я люблю ее, она любит меня, у нас растет прекрасная дочь, и нас обоих все совершенно устраивало.*** – Он от тебя в восторге, да? – улыбнулась Лиз, глядя вслед Тими, оставившему нас после завтрака и новостей, что сегодня мы с Лиз собирались провести день вдвоем. – Ты же не против, что я так влияю на молодое поколение? – О, мой милый старичок, – протянула с улыбкой Лиз, погладив меня по руке. – В твою защиту могу сказать, что для твоего престарелого возраста с эрекцией у тебя все отлично, – добавила она, и я ответил на ее улыбку. – Спасибо, дорогая. – Возвращаясь к Тими — я совершенно не против усыновить его, если мы все еще планируем когда-нибудь завести второго ребенка. Я с удовольствием пропущу период беременности со всеми ее прелестями и младенчество ребенка с ночными коликами и прорезающимися зубами. – Я надеялся научить сына ездить на велосипеде, – чуть нахмурился я. – Он актер, – пожала плечами Лиз, – наверняка сможет изобразить неумение кататься на велосипеде. Повторно научишь его плавать, всем премудростям футбола — всему, что тебе заблагорассудится. А как небольшой бонус для твоей обожаемой жены — из меня не вылезет что-то размером с мяч для футбола. – Ну ладно тебе, у Харпер голова была размером с грейпфрут. – А плечи — нет, – отрезала Лиз. – Значит, ты хочешь сразу перейти к подростковым проблемам? – решив не углубляться в тему болезненности родов, спросил я. – Разве ему не двадцать? – удивилась Лиз. – Нынешние двадцатилетние в душе — пятнадцатилетние подростки, – пожал плечами я. – Так что будет тебе постоянный вызов и протест и первые проблемы с девочками. Ну или с мальчиками, – вырвалось у меня, и Лиз рассмеялась и покачала головой. – Представляешь, если он и в самом деле приведет мальчика знакомиться с нами? Какого-нибудь Эзру Миллера? – Знаешь, а ведь у Тими есть родители, и они, насколько мне известно, не отказывались от него, – заметил я, – а то что-то этот разговор об усыновлении становится слишком серьезным. – Тогда тебе достаются прорезающиеся зубы, ночные колики и кормление, а я, так и быть, перетерплю беременность, – премило улыбнулась Лиз. – Я согласен, – легко пожал плечами я. – Ты уже подумываешь снова обратиться в агентство Мелинды, да? – прищурилась Лиз. – Она прекрасно справляется с Харпер — я бы клонировал ее для второго ребенка, если бы это было возможно. – Ты иногда бываешь просто ужасен, – она бросила в меня скомканной салфеткой. – Я желаю для нашего возможного ребенка самого лучшего. – Что не делает тебя менее ужасным в вопросах морали. – А ты хочешь усыновить ребенка, родители которого не отказывались от него, – отбил я, и Лиз посмотрела на меня мстительным взглядом, но ничего не сказала. – Проверю-ка я бронь в ресторане, – пробормотал я и ретировался из-за стола, изображая, будто взгляд Лиз в самом деле возымел эффект. Я и правда намеревался проверить бронь, но меня отвлекло уведомление о сообщении от Тими, и я даже почувствовал что-то вроде волнения от мысли, что он прислал что-то пошлое — что-то, что мне было бы сложно объяснить, загляни Лиз мне через плечо. Я с опаской прошел по ссылке, но оказалось, что это просто мем, и у меня отлегло от души, хотя до меня тут же дошло, что я все это время убеждал себя, будто ничего между нами с Тими не было, и я все еще был преданным супругом. – Все хорошо? – Да, – улыбнулся я Лиз, и мне повезло, что она спросила лишь для того, чтобы привести меня в чувство, и ее совершенно не интересовало мое состояние: она прошла мимо меня, даже не взглянув в мою сторону, и я поторопился за ней, настраиваясь на то, что весь сегодняшний день мне придется постоянно быть настороже, или она все же поймет, что я не был так рад нашему времяпрепровождению вместе, как должен бы. И то, что мы выбрали Милан, один из крупнейших городов моды, было только мне на руку — Лиз практически не обращала на меня внимания весь день: мы посетили несколько местных церквей, пообедали в кафе и после до самого ужина обходили модные бутики. Лиз была счастлива так, будто никогда прежде не бывала в Милане, а у меня появилось время обдумать собственное ?внезапное? озарение. И в самом деле, почему мне удавалось так долго убеждать себя, будто ничего плохого не случилось? Я не сторонник понятий, что один раз еще ничего не значит. И в нашем случае с Тими, в общем-то, был не один раз, что только ухудшало ситуацию. Я изменил Лиз, и неважно, с парнем или девушкой — это все еще была измена, и возможно, для Лиз понимание, что секс был с парнем, окажется куда худшим вариантом, ведь в этом случае выходило, что меня привлекло что-то, что она в принципе не могла бы дать. Ведь в этом было что-то от правды — я переспал не с женщиной, и это что-то, да значило. Незаметно для себя, я вернулся к изначально мучившему меня вопросу: почему между мной и Тими случился секс? Я никогда не считал зазорными высказывания относительно внешности мужчин и мог спокойно сказать, что находил кого-то красивым, но это никогда не значило влечение — это была просто констатация факта, без сексуального подтекста. Я вообще не мог вспомнить, чтобы хоть раз за всю свою жизнь испытал влечение к мужчине — за исключением Тими, что делало ситуацию еще более неоднозначной. Нельзя просто взять и в тридцать осознать свою бисексуальность, хотя я, конечно, не был экспертом в вопросах психологии и сексологии — или какая из дисциплин занимается подобными вопросами. Да ведь и не изменилось ничего: каждый день с той ночи с Тими я встречал мужчин, которых мог бы назвать красивыми, но ни один из них не вызывал во мне сексуальное желание. Даже Тими. Может, это все же была просто ошибка? Или не до конца осознанное желание изучить героев и их мир, попытка понять их мироощущение? Готовясь к съемкам, я старался максимально сблизиться с героем, которого намеревался играть, пытался проникнуть в его мир, окружить себя его вещами, попытаться увидеть мир его глазами, и это часто приводило к тому, что герой или его мировоззрение становилось частью меня, и я уже не мог вернуться к предыдущей версии себя. Возможно, в этот раз было то же самое, и это просто опыт, который был мне необходим, хотя я не отдавал себе отчет в том, к чему он может привести и зачем я вообще это делал. Быть может, именно поэтому Лиз не заметила, что я пытался что-то скрыть, потому что подсознательно я и не считал, что мне есть что скрывать, когда речь шла о рядовой подготовке к роли. – Готов к первому дню съемок? Готов изображать влюбленного студента? – с улыбкой в голосе спросила Лиз, устраиваясь на своей половине кровати. – Здесь тот случай, когда влюбленность с самого первого момента омрачена мыслями о неминуемом разрыве. Как и с Клайдом Толсоном — никакого удовольствия для героя. – Да, и в обоих случаях — это осознанный выбор твоих героев. Тебе нравится, когда твои герои страдают, и я вижу в этом зачатки мазохизма. – Ты проглядела самый важный сигнал мазохизма за всю мою жизнь — брак с тобой, – с улыбкой произнес я, и Лиз рассмеялась, пододвигаясь ближе. – Я тебя ненавижу, – прошептала она и поцеловала меня. – А я тебя — еще больше, – ответил я. – На самом деле, немного волнительно, – вернулся к ее вопросу я. – Ты видела шорты, которые мне предстоит носить? У меня боксерки длинней! – Будем надеяться, что погода все съемки будет стоять прохладная, иначе тебе придется куда-то девать член, – она накрыла его ладонью, и я усмехнулся. – Обожаю, когда ты делаешь такие комплименты. – Знаю, – протянула Лиз. – Мне скоро возвращаться в Лос-Анджелес, и пройдет еще очень много времени, прежде чем я смогу сказать что-то подобное, имея возможность прикоснуться к тебе. – Ты потрясающая женщина. – Поэтому ты и женился на мне. Поэтому и из тяги к мазохизму, – тут же добавила она, чуть крепче сжимая мой член, и я прошипел, а Лиз рассмеялась, ослабляя хватку. – Потрясающая и коварная, – исправился я, целуя ее плечо. – Как бы еще я притащила тебя к алтарю? – задала риторический вопрос Лиз, позволяя мне устроиться над ней, и на этом наш разговор был окончен — одно только напоминание о ее скором отъезде пробудило желание.*** Тими нервничал. Кажется, это была его первая большая роль, и потому он заметно волновался, что выражалось в еще большей, чем обычно, болтливости и суетливости. Смотреть на это было забавно, но я все же сжалился над ним и решил немного успокоить. – Не думал, что Лиз будет здесь, – пробормотал он, едва я подошел ближе. – Ей нравится наблюдать за процессом. Мои слова своеобразно подействовали на него: за долю секунды он стал походить на оленя в свете фар, как бы глупо это ни звучало. – И... и когда она возвращается в Штаты? – В конце недели. Почему спросил? Тими отвел взгляд и пожал плечами: – Просто так. – Ну как вы? – к нам подошла Лиз и обняла меня за талию, но посмотрела на Тими. – Он переживает, что ты взбесишься, когда увидишь, как мы творим всякие непотребства на камеру, – хмыкнул я, подозревая, что именно это вызвало такую реакцию Тими на мои слова о Лиз и ее присутствии на съемочной площадке. Лиз рассмеялась, а Тими посмотрел на меня так, будто я предал его, и это развеселило меня еще больше. – Считай, что у тебя есть мое разрешение на непотребства с ним, – Лиз похлопала Тими по плечу. – Прекрасно, всегда хотел поэкспериментировать с парнями, – заявил я, и глаза Тими от этого стали только больше. – А я бы взглянула на это, – подхватила Лиз. – Я не прочь посмотреть гейское порно время от времени. – В самом деле? – Мы с Тими задали этот вопрос одновременно и уставились на Лиз. – Почему я об этом ничего не знаю? – добавил я, и Лиз расхохоталась. – Не уверена, что готова принять мысль, что тебя возбудит гейское порно, потому никогда не предлагала. – Почему ты вообще смотришь такое порно? – Что может быть прекрасней двух красивых парней, занимающихся сексом? – пожала плечами Лиз. – Мы с тобой, занимающиеся сексом? – предложил я, и Тими выдохнул, отводя взгляд: – О боже... – Наша с тобой библиотека не такая уж разнообразная и большая. – Не уверен, что хочу это слышать, – смущенно произнес Тими и только собрался уйти от нас, как я его остановил: – Да мы же шутим, ничего такого мы не снимали. – Конечно же, снимали. – Просто так забавно мучить тебя, – улыбнулся я, и Лиз погладила его по щеке: – Ты такой милый, когда смущаешься. Представляю, как выглядела та ваша репетиция первого поцелуя. До того, как режиссер объяснил вам, что хочет увидеть. – Жаль, никто это не снимал — такие шикарные кадры пропали, – с наигранной досадой произнес я. – Первый поцелуй девственницы. – Вы оба просто невыносимы, – с расстановкой произнес Тими и все же ушел, а мы с Лиз рассмеялись. – Думаешь, ему стало легче? – тихо спросила она, когда Тими отошел на ярдов пять. – Не знаю, но было весело. И что это за новости про гейское порно? – я перевел взгляд со спины Тими на Лиз, и она улыбнулась: – Ну надо же мне как-то развлекаться, когда ты в отъезде? – Я думал, тебе достаточно наших звонков друг другу. – И сам ты никогда не дрочишь на порно? – она посмотрела на меня с прищуром. – Но гейское? Ты ведь не фантазируешь о каком-нибудь таком тройничке? Потому что я не уверен, что согласен тереться членом о чужие яйца в процессе, – понизив голос, сказал я, глядя ей в глаза. – Нет, – усмехнулась она. – Это просто порно — да, с двумя парнями, и меня это возбуждает. Только и всего, – она глянула на часы и вздохнула. – Давай, герой-любовник, тебе скоро соблазнять подростка. К слову, я все еще считаю это ужасным. – По сценарию ему семнадцать, – заметил я. – И трахаться он должен со своими сверстниками. – Боже, я и не думал, что женился на такой зашоренной женщине. Еще и прожил с ней столько лет. Кошмар! – Не знаю, по мне так очень похоже, что Оливер просто воспользовался чувствами и неопытностью мальчишки. – А по-моему, он подарил ему замечательный опыт. И вообще, я считаю, что первый любовник должен быть как минимум опытней в вопросах секса. Лиз улыбнулась, и я понял, что она подловила меня, а я как последний идиот повелся. – Ты ужасная женщина, – покачал головой я, усмехнувшись. – Должна же я была вернуть тебе долг, – пожала плечами она. – Я тогда просто высказал свое мнение. – И заставил меня чувствовать себя так, будто я сделала что-то плохое. – Про тебя я и слова не говорил, – возразил я. – Проблема в нем — он был вдвое старше, тебе было всего шестнадцать!.. – В шестнадцать люди тоже хотят секса, – прервала меня Лиз. – Но ты же высказался так, будто он воспользовался мной, будто я сама ничего решать не могла в том возрасте. – А разве ты смогла бы отказать? – Если бы захотела. Но я хотела секса с ним. – Я вообще не верю, что мы обсуждаем это сейчас, – покачал головой я. – И ты столько лет обижалась на меня за эти слова? – Если бы я обижалась — я бы дала знать об этом. Но ты так защищаешь своего героя, что я просто не смогла промолчать, – улыбнулась Лиз и коротко поцеловала меня. – Удачного первого кадра. Я фыркнул и направился к Луке, вокруг которого собралась толпа, чтобы послушать последние наставления перед началом съемок.*** Первый день съемок пролетел незаметно, как и бывало обычно, когда начинаешь выкладываться и демонстрировать то, к чему готовился не один месяц, когда нет горящих сроков и можно снимать одну и ту же сцену по десять раз, пытаясь найти верную интонацию, верный взгляд, удачное положение камеры, когда есть время обсудить каждую мелочь и высказать собственное мнение насчет героя или его взаимодействия с другими персонажами. Мандраж Тими прошел после первого же дубля, и я даже удивился тому, как органично он смотрелся в роли Элио, он играл так естественно, что это завораживало. Это наверняка стоило ему титанических усилий, но в кадре он выглядел непринужденным, и когда я впервые увидел его на мониторе, когда Лука демонстрировал отснятый материал и что-то комментировал, меня вдруг посетила мысль, что я в самом деле вижу того Элио, что представлял, пока читал сценарий и книгу. Даже удивительно, как было просто поверить в его игру — я в самом деле не ожидал от него такого, о чем сообщил ему вечером за ужином. – Ну спасибо, – цокнул языком Тими, и я усмехнулся. – Я ведь комплимент сделал. – Только сначала сказал, что считал меня бездарностью — так себе комплимент на фоне подобных слов. – Ты бываешь такой занозой в заднице, – посмеиваясь, покачал головой я. – Я, пожалуй, промолчу, – прищурился он, посмотрев на меня. Он уже был подвыпившим — алкоголь менял его, и меня это забавляло, и даже его неоднозначное — в условиях произошедшего между нами — замечание не возымело должного эффекта, а только развеселило меня. – Погоди, – протянула сидящая рядом с нами Лиз, слышавшая весь разговор, – иногда посреди съемок у него что-то замыкает в голове, и он становится похож на своего героя и вне съемочной площадки, так что если он вдруг начнет цитировать древних ученых и ходить в коротких шортах и в жизни, можешь начинать опасаться за свою невинность, – она расхохоталась после своих слов, и мы с Тими поддержали смех, переглянувшись, явно думая в этот момент об одном и том же: в этот раз в моей голове что-то перемкнуло гораздо раньше,и Тими уже поздно было переживать о своей невинности. – Но ты же не против подобного развития событий, верно? Ты сама так сказала сегодня днем. – Только в случае, если я буду среди приглашенных зрителей, – покачала головой Лиз. – Оливер и Элио избегали демонстрации своих отношений, тем более настолько интимных. – Значит, не судьба вам перепихнуться, – развела руками Лиз. – Господи, что за бред вы оба несете? – посмеиваясь, протянул Тими, переводя взгляд с меня на Лиз. Да, я в самом деле нес бред, потому что однозначно не собирался повторять то, что случилось между мной и Тими, но дело было не в этом и тем более не в попытке получить от Лиз карт-бланш на секс с кем-то еще — просто подобное балансирование на краю позволяло мне практически говорить ей правду в глаза, но при этом не говорить ничего. Это не столько успокаивало совесть, сколько позволяло избежать ситуации, когда я скажу лишнего, не заметив, что сказал слишком много. Такой своеобразный буфер, подушка безопасности, которая не давала мне испортить отношения с женой из-за собственной недальновидности. Наверное, ни одна супружеская пара не обходилась без секретов друг от друга, и мы с Лиз не были исключением, и я был уверен, что у нее имелись свои секреты, но я предпочитал думать, что все они были безобидными. С некоторых пор я проигрывал ей в этом, и это не просто неосмотрительные слова относительно ее первого любовника и первого секса, не просто разговор, память о котором она пронесла почти через всю нашу семейную жизнь и который, по ее словам, несильно повлиял на ее отношение ко мне. Признание в измене явно не закончится легким подтруниванием спустя годы, и потому мне нужны были такие бредовые разговоры, чтобы слегка выпустить пар, тем самым предотвратив саму возможность однажды вывалить на нее всю правду. И я искренне верил, что смогу держать это при себе, как и другие, куда более безобидные секреты.