Часть 9. Анна уезжает (1/1)
- Нет, благодарю, друг, я не могу принять от тебя такую сумму, - Кудинов с благодарностью смотрел на барона, который минуту назад выложил стопку ассигнаций на стол.- Разбогатеешь, отдашь, - отмахнулся Владимир. - Ты мне как брат, и я не желаю, чтобы из-за долгов своего отца ты лишился единственного поместья: сколько ж его можно перезакладывать?Петр, наконец, сдался. Он подошел к Корфу, и хлопнув по плечу, приобнял его, растроганно сказал:- Наверное, ни у кого нет такого друга, как у меня... Я счастливый человек, мне можно только позавидовать..., - улыбка Кудинова вышла горькая, грустная. - Но я верну тебе все сполна, как только погашу долги и восстановлю права на поместье...Барон лишь печально покачал головой:- На что мне теперь?...- А мне на что? - также грустно вопрошал Петр, наливая себе второй бокал бренди. - Мы теперь с тобой друзья по несчастью... Мы любим одну и ту же женщину, а она никого из нас не любит, и сейчас радостно собирает вещи... А мы с тобой тут...- Угу, - мрачно отозвался Корф, опрокидывая в рот бренди. Ничего не берет! Все та же тупая боль в сердце, а на душе словно кошки скребут. Анна уезжает...- Володя, а что ж ты мне сразу не сознался, что давно любишь Анну? Знаешь, я бы никогда не посмел... ну ты понимаешь... Ты мой лучший друг... Анна мне безумно понравилась с первого взгляда, но знал бы я о твоих чувствах, уехал бы отсюда в первый же день...? Я был уверен, что вы как брат и сестра...Владимир протяжно вздохнул:- Я был слишком горд... Я боялся признаться и тебе, и Анне. К тому же, я был уверен, что она то Никиту любит, то к тебе особенно благоволит. Я совершенно запутался... А она ... любит князя Репнина! - воскликнул Корф, пьяно махнув рукой. - Вот счастливец... Живет себе за границей, и не знает, какое счастье ему привалило...- Да, - отозвался Петр, жуя виноград, - живет и не знает... Ты говоришь, он тоже в Анну... того...- Да-да, Мишель тоже... А как он смотрел на Анну на балу, когда она пела...? Ты бы видел, ты бы слышал... Как она пела... А потом отец Михаила неожиданно попросил сына выехать в Италию, а так ни за что бы он не уехал...- Тьфу, пропасть, - выругался Кудинов, - и что нам делать? Вызвать его, что ли?Барон аж вскочил на ноги:- На дуэль?? Да запросто!? Как только вернется...Друг фыркнул:- Да ну тебя, Корф! Только и знаешь, как проблемы дуэлями решать.... Я имел ввиду, вызвать его сюда, из-за границы.... И сказать: так мол и так, принцесса гибнет без тебя...Но Петр тут же умолк, глядя на сильно помрачневшее лицо Владимира.***Оставшись позже наедине со своими мрачными мыслями, барон силился понять, что он сделал не так?Только он намерился завоевать сердце Анны, проявить к ней свои чувства, как рядом появился его лучший друг, которому Анна, как казалось самому Владимиру, явно симпатизировала. А ведь Корф не хотел внезапно открывать ей свои чувствах, поскольку все же он гордый и боялся отказа. Он желал сначала "приручить" Анну, убедиться, что она тоже что-то к нему чувствует.?Он с горькой усмешкой вспомнил, как собирался увезти Анну в Петербург, подальше от своего, начинающего влюбляться в его крепостную, друга, но она заболела, и во время этой болезни Анна и Петр сблизились. А он, Владимир, и при Петре пытался приблизить к себе Анну: то звал ее на прогулку, то просил почитать ему, но везде натыкался на ее "холодность". Да и Петр подливал масла в огонь: всегда появлялся, когда его не ждали. А теперь вновь, как и несколько месяцев назад, тень князя Репнина стоит между ними...Хм, Петр предложил ему разыскать Репнина. А он, Владимир, что, совсем обезумел? Зачем Репнина-то ему разыскивать? Ведь он только немного вздохнул с облегчением, невольно избавившись от очередного соперника, пусть и в лице лучшего друга (Петра)."Благородство не всегда к месту," - мрачно заключил Корф. (с)***На следующий день:?- Готовы к отъезду, сударыня? - заложив руки за спину, спросил Корф. Они "случайно" встретились в библиотеке, где Анна выбирала книгу в дорогу.Он невольно вдыхал аромат ее волос, хоть и стоял в двух шагах от девушки. Его утомленный взгляд упал на ее изящную шейку, и Владимир прикрыл глаза и отвернулся, отошел к окну. Как же он сможет жить, дышать без нее?- Да, почти готова, Владимир Иванович, - тихо и грустно ответила Анна. Посмотрела на напряженную спину барона. - Выбираю книгу в дорогу... Вы ведь разрешите мне взять с собой любую?Корф смог лишь кивнуть. Ему хотелось так много ей сказать... Но нужные слова не шли на ум, голова с похмелья гудела... Ах, да...- Анна, а не рано ли вы собрались? - резко развернувшись к ней, развел руками Владимир. - Вы бы сначала послали письмо Ирине Михайловне, дождались бы ее ответа, убедились, что она у себя дома, что ждет вас...Анна растерялась. А ведь Владимир прав! Вчера она впопыхах об этом и не подумала... О чем она вообще думала? Об этом мужчине, который сейчас здесь, перед нею.- Вы правы, Владимир, действительно, нужно написать Ирине в Петербург... Как же я сама не догадалась? А, быть может, она все еще гостит у Долгоруких? - размышляла вслух девушка, опустив глаза и теребя обложку книги.Корф снисходительно кивнул, усмехнулся:- Понимаю... Вы же думали о Репнине (с)Девушка тихонько засмеялась. Ей стало вдруг так легко, хорошо рядом с ним. Она положила книгу на стол и осторожно приняла из рук Владимира бокал:- Да, благодарю вас, Владимир! За свободу, - и чуть пригубила вино.- Да... - протянул Корф, - за свободу от вредного, противного и злобного хозяина... Я поздравляю вас, Анна! - и выпил залпом.- Ну что вы, - серьезно возразила бывшая крепостная, - вы вовсе не такой...Вы...Они стояли посреди библиотеки с бокалами вина в руках, шутили и не могли налюбоваться друг на друга.- И какой же я? - таинственно спросил Владимир, еще немного приблизившись к Анне.Анна покраснела, потупилась.- Простите, Владимир, мне надо поспешить, письмо Ирине составить и отправить..., - тихо произнесла она.Корф расстроился: как она могла нарушить такой волшебный миг? И разочарованно сказал глухим голосом:- Пишите, пишите, Анна, прямо здесь. Вот за этим столом. Садитесь. А я тут посижу, журнал полистаю...Владимир сел в кресло и делал вид, что очень занят журналом, а сам из-под опущенных ресниц наблюдал, как его любимая села за стол, взяла чистую бумагу, и обмакнув перо в чернила, начала составлять письмо. Он заметил, что во время письма она чуть заметно шевелит губами, а, задумавшись, откладывает перо в сторону.?"Не любит Анна никакого Репнина. Что за бред? Она же недавно по Никите страдала. Причем тут Михаил? Заморочила она мне голову... Как я мог так легко поверить ее словам и впасть в отчаяние? Ну я и дурак! Поддался пессимизму на пару с Петром".