Глава 2. Заточение (1/2)
Мой Город. Я вновь вернулся к тебе. Когда я вижу эти серые, испещрённые трещинами, разлагающиеся, словно зомби, дома, у меня не возникает никаких иных чувств кроме облегчения. Здесь мне дадут наконец отдохнуть, но здесь же и бессердечно погонят снова в путь. Не было тепла и любви, ничего не напоминало мне дома, но я упорно продолжал называть этот Город моим. Наверное, потому, что кроме себя я здесь никого обычно и не вижу, а значит, это моё место. В наше время можно присвоить себе любое, до этого никому нет дела. Город мой, а мир вокруг непонятный, безжизненный, одинокий – одним словом, чужой. А дома нет. Ни чужого, ни моего.
Я снизил скорость, подъезжая к черте, где оканчивалась мягкая трава, отступая перед Городом. Под колёсами мотоцикла поскрипывали принесённые ветром песок и камни. Дальше дорога была начерчена старым серым асфальтом, что по краям рассыпался в мелкую крошку. Дорога плавно перешла в полуразрушенный мост. Время обкусало его по краям, торчала арматура, на ней висели ошмётки дороги, ожидая своего часа наконец свалиться в ленивую реку. Я осторожно объезжал оставленные на мосту машины, побитые дождём и обросшие за долгие годы травой. Должно быть, кто-то когда-то пытался на них уехать. Может, эти потеряшки стояли здесь ещё с времён первых выбросов, что вполне было возможно, ведь по счастливой случайности мой Город часто обходили дожди. Это дало им больше времени, чем остальным. Но нужно ли им это было? Жалкие, осунувшиеся, с дырявыми ржавыми крышами, они будто бросали на меня долгие отчаянные взгляды. На самом конце я прошёл через датчик, поймав телом тонкие голографические линии, словно перекинутую между деревьями паутинку. С помощью этого прибора Город распознавал своих посетителей, незнакомцев регистрировал в базе данных, проверял наличие груза, его вид. Тина должна была сейчас получить сообщение на свой монитор.
Её реакции не пришлось долго ждать, её голос с шипением донёсся из браслета:– Ну наконец-то! Вижу тебя, Гэвин. Связь пропала, я не могла вычислить твоё местоположение. Кажется, что-то с системой отклика, надо будет посмотреть твой браслет. Что-то у меня ты не распознался… Тебя снова записало в базу данных, теперь у меня в списке два Гэвина.
– Лучше бы в жизни меня было двое. Один бы грузы относил, другой бы просто катался по равнинам. Только чур я второй.Моих ушей коснулся её тёплый смех.
– Вот это ты придумал! С такими идеями надо в управление обращаться, чтобы сразу одобрили. – Она снова посмеялась, – Давай уже скорее, а то совсем тебя заждалась!
– Заждалась? Неужто так волновалась?
– Ну у тебя и фантазия, Гэвин. Тут Тина прервала связь. По-видимому, обиделась. Отключилась, чтобы не слышать больше моих глупостей. Да вот только не успею я припарковать мотоцикл, как она снова засыпает меня всякими вопросами. Такая вот она: легко обижается и быстро забывает. Оттого и весело её иногда доводить, хоть какая-то радость здесь. В Городе живут и другие люди, но с ними я не общаюсь. Подземные жители боятся внешнего мира и редко вступают с ним в связь, да и я как-то не горю желанием говорить с ними. Всё наше общение – взаимная ментальная неприязнь и недопонимание.
Тем временем я выехал на расчищенную дорогу, ведущую в центр Города, где от лишних глаз сокрыт главный вход: массивное округлое здание с постаревшей пристройкой. По потрескавшемуся крестовидному рисунку сверху можно было догадаться, что когда-то давно оно служило Городу больницей. Отчасти его назначение не поменялось. Сверху послышалось знакомое карканье, эхом полетевшее по заброшенному району. Потрёпанные недавним дождём вороны прятались в глубине здания, изредка выглядывая из выбитых окон. Они здесь ненадолго, только чтобы просушить крылья. В отличие от меня, для них этот Город чужд, холоден и голоден. Вскоре они вновь вылетят отсюда стаей, чтобы возвратиться в лес – домой. Может, когда-нибудь мне тоже предстоит долгожданная дорога до дома. Всё-таки это место существует не для того, чтобы в нём оставаться.
?Добро пожаловать в Перевалочный узел?– поприветствовал меня заранее записанный голос.Пока я заезжал вовнутрь комплекса, случайно нажал несколько намертво прицепленных к полу проекторов с пожеланиями: проехал через голограмму, показывающую мне ?класс?, получил в глаз заряд салюта и парочкой смайлов по лицу.
?Удачного пути!? – Пропищал один у самого входа в зал.
– Что-то ты, мягко говоря, поздновато. – Не удержался я от саркастичного комментария. Мой Город редко навещали, лично я за всё время пребывания лично встретил только двоих вошедших извне курьеров и одного земляка. И всё же каким-то образом на пороге продолжали появляться эти гадкие проекторы. Раздражали своей немотивированной навязчивостью и ещё просили за это лайки. Хрен вам, а не лайки! Давно пора их содрать, взять что-нибудь крепкое с острым изогнутым концом и как ковырнуть, чтобы искры полетели. Но всё как-то не находилось времени и сил. Теперь я надеюсь, чтобы они вывели меня из себя достаточно, чтобы я позабыл о всякой усталости и наконец сделал, что должно.
Мотоцикл мягко рыкнул, заглушив двигатель, будто бы не хотел смиряться со своим отключением. Я похлопал его на прощание по мягкой гладкой сидушке и оставил внутри круглого узора на полу. Посмотрел со стороны.
– Не грусти, красавец. Ещё вернусь за тобой. – Пообещал я, сам нехотя отпуская своего механического друга.– Снова с машинами разговариваем?– А вот и Тина. И часа не прошло.
Теперь её голос звучал из динамиков комплекса. Будто со мной разговаривало само здание. Что было почти правдой, ведь Тина была неотъемлемой частью ?Перевалочного узла?. Её голосом звучит Город. Именно она говорит от его лица: встречает гостей, управляет подземной жизнью. И моей тоже. Отчасти.
– Не прикапывайся, он мне жизнь спас.
– О да? Я спасала тебе жизнь намного больше раз, но что-то таких ласковых слов в своё адрес не слышу.
– А ты ревнуешь? – Уже догадывался я, к чему она вела, и попытался снова кольнуть её, чтобы закончить разговор.
– Да ну тебя! – Я был готов смириться с тишиной, но тут Тина продолжила, благо, сменила тему, – Смотрю, ты смог вытащить те материалы. Должно быть, изнываешь от тяжести. Скорей сдавай грузы, уже не терпится их получить! Я взвесил на плечах ношу и поспешил с ней согласиться. Терминал передо мной загорелся, ожидая моего клика. Я отключил энергетические ремни и наконец сбросил с себя контейнер, задвигая его поглубже в приёмник. Отстегнул с креплений на плечах ещё парочку, просто поставив их рядышком с большим. Проверил, не забыл ли чего-нибудь: посмотрел на крепления на ногах, на груди… Нет, все были пусты.
Разогнув с хрустом колени и спину, я наконец пошёл к терминалу и щёлкнул команду ?сдать груз?:– Ну, детвора, принимай подарки.
Появилась нечёткая, рассыпчатая голограмма девушки в серой рабочей форме. Её чёрные волосы были завязаны в неприметный пучок. Это несомненно была Тина. Она сидела на корточках и осматривала прибывшие контейнеры. Выглядела вполне довольной.– Так, посмотрим… Обшивка пострадала, но сам груз в полном порядке. Я бы даже сказала, в идеальном состоянии. А ведь уже и не надеялась его увидеть. – С каждой секундой её улыбка становилась шире, – О, Гэвин, ты даже не представляешь, как Город тебе благодарен!Ты нас буквально спас!– Ну, можешь нагрузить меня парочкой заказов, тогда спасу кого-нибудь ещё. – Я старался всегда приносить груз в хорошем состоянии, похвала моей работы стала чем-то привычным, но в этот раз Тина отреагировала слишком бурно, что мне захотелось куда-то смыться поскорее. Да и под землю уходить я сейчас совершенно не хотел. Она поднялась с корточек, отряхнув штаны, взглянула на меня и тут же замерла. В ту секунду я подумал, что-то случилось с передатчиком, но вскоре Тина подошла ближе, внимательнее вглядываясь в ту сторону, где в её комнате должна стоять моя копия.
– Гэвин, вот это чёрное пятно вместо проекции – это правда ты?! Боже, ты весь в хиралии. Нет, ты никуда не пойдёшь, я не собираюсь тратить на тебя последние антидепрессанты. Ты для Города ценный курьер.
Даже по такой плохой связи я чётко различал её недовольное выражение лица. Спорить с ней по-настоящему – всё равно, что добровольно бросаться в объятья береговой Твари. Что ж, от небольшого подземного заточения не умирают. Я разумно уступил ей и показательно поднял руки.
– И правильно. Лучше отдохни, Гэвин. Не хочу, чтобы рисковал своей жизнью и здоровьем в таком состоянии. Будешь разгуливать в хиралии, ускачешь в закат с МУЛами в один день, как многие до тебя.– Эй, я бы так никогда не сделал.– Не оправдывайся. Это не обвинение, а забота. Никто из них по-настоящему не хотел уходить. МУЛы не сепаратисты, они вовсе не враги, а больные люди. И у меня нет желания, чтобы ты повторил их судьбу. В то время я уже стоял в центре круга на полу и жестами указывал вниз. Наконец она успокоилась и заметила мою настойчивую жестикуляцию, вновь улыбнулась и нажала на нужную кнопку в своём кабинете. Одновременно с мотоциклом я погружался вниз. На последок голограмма Тины повторила мои жесты и помахала мне рукой, прежде чем исчезнуть.?Минус первый этаж?
Надо же, всего пара секунд – и я уже под землёй. Ниже – только Город. Прямо под моими ногами целая сеть бесконечных комнат, проходах, сообщений, залов и сетей труб. Я на первом этаже перевёрнутого небоскрёба, постоянно растущего, как корень огромного сорняка. От осознания этого факта всякий раз немело тело и кружилась голова. Я боялся смотреть вниз, будто находился на умопомрачительной высоте.
Двери раздвинулись передо мной, наконец позволяя ввалить своё тело в комнату отдыха. Несколько секунд помигав, зажглась навязчивая подсветка, озарив всю комнату так, что непроглядная темнота мгновенно скукожилась, не оставив после и себя и капли тени. Стало видно всё помещение, чья обстановка повторялась из города в город: душ в самом конце комнаты, стол и откидная кровать сбоку. Большую часть пространства занимала её безжизненная часть: голые серые стены, испещрённые различными выдвижными отсеками и электронными панелями. Комната всегда поражала своей пустотой и почти агрессивной, отчуждающей чистотой. Не то чтобы я старался её обжить и сделать своей, но даже самые мелкие попытки её присвоить всякий раз стирались, не оставляя после себя и пятнышка памяти. При входе я успел заляпать смольными следами пол, но более чем уверен, что к завтрашнему дню они пропадут. В комнатах всегда убирают, когда никого нет. Они видят, что я здесь был, безжалостно уничтожают доказательства моего пребывания, но никогда не пересекаются со мной. Не думаю, что хотел бы с ними познакомиться. От этой мысли становилось до тошноты некомфортно. Лениво, на полном автоматизме я стянул с себя тяжёлый от грязи комбинезон, еле как прицепил его в специальном отсеке. Стеклянные дверцы со свистом закрылись, внутри опрыскали костюм мощными струями антисептика, смывая чёрные разводы. Комбинезон опустел, стал вновь светло-серым и почти слился со стенами. Одрадек грустно повис рядом, помахав мне перед отключением. Я побрёл дальше, сорвав с себя оставшуюся одежду, швырнул на ходу бельё на кровать и затолкнул своё тело в кабину душа. Боль в плечах от колких струй воды лишила всяких мыслей. Тело постепенно вспоминало, как чувствовать, ощущать, а у меня вдруг появилось что-то кроме головы, какая-то часть меня ниже шеи, о которой я часто забывал, когда та немела под тяжестью груза, становилась ватной и почти чужой. Моё тело возвращалось ко мне. Оно тяжелело, я едва удерживал его на ногах, опираясь ладонями в стенку душа, приложился к ней лбом. Между пальцами ног струилась серая грязная вода, мигом увиливая в слив. Удивительно, даже костюм не спас меня от хиралия. А тем временем душ бил мне в спину, словно артобстрелом, мои колени сами собой подгибались под его натиском, лопатки сошлись вместе в напряжении. На мгновение я даже подумал, что неплохо было перестать стараться и попробовать прилечь тут.Но, взяв себя в руки, я закончил естественные дела, чуть ли не вывалился из кабинки и с удивлением обнаружил, что ещё мог сохранять вертикальное положение. Только сейчас я почувствовал, что был свободен от груза. Рядом с душем висело зеркало. Абсолютно бесполезное. Даже смешно представить, что какой-то курьер перед выходом наружу решит поправить чёлку. Но зеркала упорно продолжали вешать в каждую комнату каждого узла.
– Мы с тобой здесь – лишние вещи. – Как бы я ни был уверен в его чистейшей ненужности, не мог пройти мимо него.
Оно тут же среагировало: выдвинулось из стены вместе с раковиной, и приветственно зажгло подсветку. После такого любезного приглашения грех не подойти.
Зеркало из блюра переключилось в режим отражения, в нём будто из-за ширмы выглянул я сам. Сразу бросалось в глаза, как на моей бледной от недостатка солнечного света коже выделялись ссадины, синяки, ожоги. На плечах и под грудью красовались бардовые линии от тугих ремней, а по всему телу, почти не оставляя свободных мест, проходились силуэты рук. Самый заметный из них не спрятать под одеждой: след пятерни, особенно чётко отпечатавшийся безымянным пальцем ровно наискосок по переносице. Даже не помню, как получил его, хотя люди обычно запоминают, как какой-то мудак хватает их за лицо. Я инстинктивно потёр его, но он никуда не делся, только раскраснелся и стал более явным. У меня тут же пропало желание дальше смотреть в это чёртово зеркало. Только плюхнувшись на кровать, я осознал, как же Тина права. Мне нужен был отдых. Меня захватила нега, усердно потянувшая в дрём. От того, чтобы сразу отключиться в экстазе и умереть счастливым, меня удержал только голод и ноющая боль в ноге.
– Хей, отправила тебе кое-что, может, наконец возьмёшь? – Совершенно неожиданно окликнула меня Тина. Вот же талант появляться, когда о ней думают.
Лёжа с закрытыми глазами, я вдруг снова задумался, нет ли в этом помещении камер. У нас с ней уже как-то был разговор, тогда на мой вопрос она обиделась. И правда, зачем ей смотреть на меня? Но всё же я натянул на себя нижнее бельё и штаны. Стало вдвойне неловко. Сложно было испытывать стыд перед тем, кого даже не вижу. Словно что-то внутри меня ещё жаждало сделать всё правильно, но в этом теперь не осталось и капли смысла.
Я покосился на прилежащую к кровати стену: из неё выдвинулась полка, на которой стоял небольшой пластмассовый поднос с ужином и какой-то тюбик. Ах точно, мазь от ушибов. Тина всегда давала мне её после особенно долгих “прогулок”. На этот раз тюбик был новый и выглядел иначе, всё потому, что он наверняка был вынут из груза, что я сегодня доставил.