Имеем ли мы право? (1/1)

Снег, снова ослепительно-белый, холодный, безжизненный снег кругом, куда ни кинешь взгляд. Фрэд оглядывается, крутится вокруг своей оси и замечает маленькое темное пятно вдали, оно движется, приближаясь, и постепенно Фрэдерик узнает в нем очертания своего Альбрехта. Вдруг Фрэд оказывается совсем рядом с ним и видит, что друг идет по снегу босиком, дрожа от холода, на нём лишь тонкая хлопковая пижама. Вайн пытается дотронуться до юноши, но не может, он, будто бестелесный дух, парит чуть в стороне. Он снова видит друга, это точно он, Альбрехт, совсем молоденький, худенький, испуганный и такой одинокий, что сердце сжимается. Он шагает осторожно и медленно, колючий наст колет его нежные узкие ступни, Фрэду больно на это смотреть, он пытается сорвать с себя одежду, чтобы закутать друга, но руки ощущают лишь пустоту.Фрэд поднялся и прошел на кухню. Опять странный сон, и снова в нём Альбрехт и снег. Снова это щемящее ощущение близкой чудовищной потери. Но что всё это означает? Неужели его другу снова угрожает опасность? С тяжелым сердцем мужчина вернулся в кровать, взглянул в лицо спящего парня. Гладкое, совсем юное. Интересно, что в свои двадцать пять Альберт не сильно отличался от семнадцатилетнего юноши из сна, из прошлой жизни. Фрэд поднял было руку, чтобы погладить щеку Шервуда, но тут же опустил, не желая нарушать спокойный сон ученого. Опираясь на один локоть, он ещё некоторое время любовался гармоничными чертами лица молодого учёного: твердой линией подбородка, прямым носом, пухлой нижней губой, четко очерченной верхней. Нежные, красивые губы, так и манящие их поцеловать. Фрэд легко коснулся губами щеки возлюбленного. Альберт вздохнул во сне, закинул руки за голову, скрестив тонкие запястья. "Как ты прекрасен, любимый", — подумал Вайн и наконец улёгся на подушку. Вдруг вспомнились его прошлые похождения. Высокий, спортивный блондин с правильными чертами лица, он вполне осознавал, насколько был привлекателен. Ему нравилось нравиться, видеть заинтересованный блеск в глазах собеседника. Иногда дело заканчивалось постелью, иногда флирта было достаточно. Проблема была в том, что Фрэда всегда хватало ненадолго, ему быстро становилось скучно. С Шервудом же всё было по-другому, мужчина точно знал, что Альберт никогда ему не наскучит.После их первой ночи Фрэд перебрался в квартиру ученого. То, что было невозможным в прошлой жизни, стало вполне реальным в мире настоящем. После того, как человечество полностью разрушило и отравило экологию родной планеты, людям пришлось осваивать другие планеты, ведя ожесточенную борьбу за выживание с холодным безжизненным космосом. На Земле осталось очень мало людей, ещё меньше здоровых и привлекательных, многие приобретали репликантов для сексуальных утех. В этих условиях никого не волновало то, что два друга стали жить вместе.Альберт сидел на своем излюбленном месте на балкончике и задумчиво курил, глядя на серые дома и дороги, тающие в густом тумане.Дверь распахнулась слишком резко, и Шервуд вздрогнул. Это был Фрэд, он нёс небольшой поднос, на котором стояли два бокала с пенистым ароматным капучино.— Можно не открывать дверь с ноги, пожалуйста?Вайн услышал нотки раздражения в голосе друга, отметил, что тот не обернулся к нему с улыбкой, как это обычно бывало, а продолжал смотреть на мрачную панораму умирающего города.— Прости, просто руки были заняты. Что-то случилось?Альберт вздохнул.— Ничего, просто... на работе.

— Что?— Мы в последнее время делаем одни базовые модели: солдат и шлюх. Будто в мире есть только война и секс. Понимаешь, не для этого я учился, мечтал стать ученым. Если вспомнить, с чего мы начинали... Мы хотели создавать андроидов, интеллектом не уступавших самому умному из людей! Мы старались сделать их всесторонне развитыми, уникальными! Помнишь Роя, Роя Батти?Фрэдерик кивнул, он очень хорошо помнил того супер-воина, и укол ревности, который вызвал влюбленный взгляд ученого на репликанта.— Так вот, я ему читал труды философов. Я внушал ему, что настоящий воин не только силен духом и не отступает перед лицом опасности, но еще и великодушен. Мы моделировали ситуации, в которых нужно было проявить милосердие.Белый искусственный свет лился с потолка лаборатории, освещая небольшую хрупкую фигуру ученого, громоздкий аппарат для прохождения теста и крупное, мощное тело репликанта Роя, будущего командира боевого отряда.Ученый зачитывал вопрос:— В битве вы поразили вашего врага, захватив нужные вам территории. Вы заходите в штаб врага и видите его вдову и маленького ребенка. Ваши действия.Репликант ответил:— Я их отпущу.— Почему?— Настоящий воин не причинит зла женщинам и детям.

— Ваш долг — защищать слабых, не так ли?— Так.— Как еще вы понимаете ваш долг, Рой?— Служить людям.Человек с восхищением посмотрел на великолепно вылепленное лицо будущего воина: скульптурное, бесстрастное, с крупным волевым подбородком и плотно сомкнутыми губами, оно выражало спокойную уверенность. И только в глубине светло-голубых глаз горел едва заметный огонь.— А где Рой сейчас?— В инопланетной колонии на одной планете у плеча Ориона. Осваивает новые земли, пока непригодные для жизни людей. Там же и остальные, и те женщины... Я втайне от всех слежу за их деятельностью, хоть это и запрещено. У меня есть полезные знакомые.

Он улыбнулся, но тут же посерьёзнел и, нахмурив брови, продолжил:— А знаешь, что самое отвратительное, Фрэд? Они же по сути рабы! Посуди сам: репликанты либо выполняют функции, рискованные для жизни,— работа по освоению далеких планет, в шахтах; либо унизительные, то есть проституция. И в последнее время мне не дает покоя один вопрос: а имеем ли мы право поступать с ними так?

Он замолчал, склонив голову. Сигарета тлела в изящных пальцах, слегка покрасневших от прохладного воздуха. Фрэд не знал что сказать, он просто смотрел на руки любимого, желая взять их в свои большие ладони и согреть, но сидел неподвижно, зная, что Альберт сделать этого не позволит.Вечером, лежа в кровати, Фрэд потянулся обнять Альберта, снова ощутить нежный шелк его кожи, взглянуть в сумеречную, фиалковую глубину его глаз. С ним каждый раз был как первый, несмотря на то, что они жили вместе уже несколько лет. Возможно, помня, как много им пришлось выстрадать в прошлых жизнях, они ценили и берегли своё хрупкое счастье, и Вайн был уверен, что не позволит никому и ничему разлучить их снова.Шервуд раздражённо повёл плечом, отстраняясь, его, очевидно, всё еще мучили тревожные мысли.— Скажи, Фрэдерик, — помолчав, молвил он, неподвижным взглядом глядя в потолок. — Ты часто убиваешь репликантов?Вайн вздохнул. Этот вопрос давно незримо висел между ними, вызывая молчаливое напряжение, которое они старались обходить до этого дня.— Альберт, это часть моей работы, — мягко и спокойно проговорил Вайн, стараясь избежать ссоры.— Сколько?

— За три года, что работаю в патруле, я выследил двоих.

— Какие они были? — дрогнувшим голосом спросил ученый.— Солдаты, оба солдаты, базовые модели. Он проявляли агрессию по отношению к хозяевам.Шервуд молчал.— Это было необходимо для защиты людей. Не думай, что мне было приятно это делать, — сказал Фрэдерик спокойным и уверенным тоном, не оправдываясь, просто констатируя факт.— А ты вообще любишь свою работу? — Альберт приподнялся на локте и пытливо взглянул в лицо полицейского.— Не сказал бы. Я просто больше ничего не умею.— Ну а если бы был выбор, чем бы ты хотел заниматься?

— Не знаю. Ну, в юности мне нравилось плотничать. Тогда еще деревья были...Альберт понимающе кивнул, очевидно, успокоившись, положил голову на плечо друга и вскоре задышал размеренно и глубоко, погружаясь в сон. Фрэд легонько гладил его плечо, думая, что Шервуд остался таким же идеалистом и мечтателем, каким и был раньше. И он бесконечно любил и уважал друга за это. Он поцеловал любимого в макушку и закрыл глаза.