Глава 23. Питеру досталось (1/2)

С падения Волдеморта прошло несколько дней. Хогвартс всё ещё находился в состоянии праздника и веселья, и на учёбу возвращаться вряд ли кто-то хотел. Тем более начало марта радовало солнечной погодой и ясным небом. Студенты всех возрастов проводили много времени, греясь под тёплым весенним солнцем. Они играли в квиддич, гуляли, на берегу озера готовились к предстоящим экзаменам, которые никто не собирался отменять. Забот было много, но каждый пытался урвать от этих каникул как можно больше.

Питер любил гулять по окрестностям школы. Он проводил много времени на улице — один и в компании Гермионы или Драко. Но, наверное, ему не столько нравились прогулки, сколько нравилось быть в центре внимания. Стоило ему появиться где-либо, как отовсюду слышались приветствия, приглашения присоединиться к прогулке или просто разговору. Девушки вновь начали оказывать ему внимание, окружая небольшими группами.

С Драко была такая же история. Теперь он не был для всех мерзким и отвратительным, а очень даже милым и привлекательным. Теперь он не мог спокойно позаниматься в библиотеке — каждый раз с ним пыталась поговорить очередная девчонка, так часто хлопая ресницами, будто пыталась взлететь.

Гермиону тоже не обделяли вниманием. С ней советовались по разным вопросам, касающимся не только учёбы, расспрашивали о Драко и просто рассказывали самые последние новости и сплетни. Гриффиндорке это было приятно, но порой хотелось побыть в одиночестве.

В эти дни в школу наведалась Рита Скитер — пронырливая репортёрша лет сорока с искусственно осветлёнными волосами и длинными красными ногтями. Журналистка решила самой первой взять интервью у новых национальных героев и выпустить сенсационную статью. Конечно, Дамблдор, МакГонагалл и Снейп были против, ведь Скитер только волю дай — вывернет наизнанку всю историю и напишет то, чего не было. Но Питеру идея с интервью очень понравилась, и он с нетерпением ждал репортёршу.

— Эта Скитер та еще гадюка, — с отвращением сказала Гермиона. Был вечер, и она с Питером уже возвращались в замок с прогулки. — Такое понавыдумывает!

— Да ладно. Уверен, она не напишет ничего плохого. Ты же знаешь — я умею быть очень обаятельным, — сказал Питер с улыбкой. — К тому же, это весело. Представь, как мы станем знамениты. Конечно мы и сейчас самые известные герои, но тогда о нас заговорят все. Не будет волшебника, который бы не знал наших имён.

— Но мне не нужна слава, известность. Я лишь хочу спокойно окончить школу и… быть с тобой.

— Признайся, ты хочешь совсем не этого. С твоими знаниями, сообразительностью, смекалкой ты просто обязана стать… ну не знаю… Министром Магии! — Гермиона смущённо засмеялась. — Ну а что? Ты будешь просто великолепна в этой роли! А с моей магией мы…

— Нет, — твёрдо перебила девушка. — Я уже говорила, что не хочу пользоваться ей. Тот случай с наказанием и во время битвы с Пожирателями… Больше такого не будет. Если мне и суждено чего-то добиться, то я сделаю это сама.

Рита Скитер прибыла в Хогвартс ранним утром. Ей не терпелось пообщаться с героями, но профессор МакГонагалл строго сказала ей подождать хотя бы до конца завтрака. Та, фыркнув, удалилась в небольшую комнатку на первом этаже и принялась ждать.

Позавтракав, Питер, Драко и Гермиона вошли в комнату, отведённую под интервью, и увидели Риту Скитер, которая сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Одета она была в изумрудного цвета костюм, который очень сильно облегал совсем нестройное тело репортёрши. Рита повернула голову и оглядела вошедших с лёгкой улыбкой на губах, накрашенных ярко-красной помадой.

— Ах, ну наконец-то! — сказала она и встала со стула. — Я так рада с вами познакомиться, — она принялась энергично пожимать руки ребят. — Вы — новые герои. Наверное, к вам выстроилась целая очередь из журналистов. — Рита рассмеялась собственной фразе, сверкнув несколькими золотыми зубами. — Давайте, садитесь. Мне уже не терпится начать.

Питер, Драко и Гермиона сели на три свободных стула, Рита — прямо напротив на них. Волшебница раскрыла сумочку из какой-то зелёной кожи и достала оттуда длинное ядовито-зелёное перо и свиток пергамента. Выпустив предметы в воздух, она заговорила:

— Проба… Я — Рита Скитер, репортёр ?Ежедневного Пророка?. Самая очаровательная и привлекательная. — Перо шустро застрочило по пергаменту. Рита взглянула на написанное и, улыбнувшись, удовлетворённо кивнула. — Итак, что же побудило вас троих вступить в схватку с Сами-Знаете-Кем, а? Хотели прославиться? — спросила она, прищурив глаза. — Нашим читателям интересно знать всё. Особенно про тебя, Питер. Мальчик, появившийся словно из ниоткуда, любимец преподавателей и, как поговаривают, настоящий гений. Так откуда ты?

— Я прилетел из Америки, — начал Питер так давно выдуманную легенду. — С родителями. Но их убили Пожиратели.

— Ох, Мерлин! — воскликнула Рита, приложив руку в груди. — Так это было убийство ради мести? Как интересно и… трагично! — Нет, это не была месть, — улыбнулся Питер. — Я просто решил… помочь. На это у меня было много причин.

— Как думаешь, как бы на это отреагировали твои родители? Пойти на убийство ради… — Он же сказал, что это не была месть, — перебила репортёршу Гермиона.

— Мисс Грейнджер, — сказала Рита, растягивая слова, — больше всего мне интересно, как вы попали в эту компанию. Слизеринцы и гриффиндорка… Довольно странное сочетание. Если учесть ещё и то, что вы с мистером Малфоем — мягко говоря — совсем не друзья. Золотая Девочка решила замарать руки? Или поняла, что Гарри Поттер слишком знаменит и известен?

— Я… что? — переспросила Гермиона, нахмурившись. — Послушайте, — начала девушка стараясь не послать Скитер куда подальше, — мы сделали это потому что каждый из нас устал жить в страхе. Драко лишился дома, за ним охотились. Мы… — Драко же сам Пожиратель Смерти, разве нет? — холодно улыбнулась Скитер. — Не думаю, что ему вообще что-то угрожало. — Почему ты, — она перевела взгляд на Драко, — пошёл против него?

— Скажем так, — начал слизеринец, скрестив на груди руки, — перспектива жить по его правилам не казалась мне больше такой… привлекательной. Вы не знаете всего, что было. Всего что он делал. И никогда не узнаете.

Рита широко — но крайне фальшиво — улыбнулась красными губами и сказала:

— О, все прекрасно понимают, что ты, Драко, теперь пытаешься восстановить семейную репутацию. После всего, что сделал твой отец, это… — Так, хватит, — перебил её Драко, вставая со стула. — Мне надоело слушать этот бред. Я ухожу.

— Поддерживаю, — Гермиона тоже встала и обернулась на Питера, не сдвинувшегося с места. — Ты остаёшься?

— Ага, — кивнул он. — Неприлично прерывать такое важное интервью.

Драко фыркнул и вышел из комнаты.

— Ладно, — недоумённо произнесла Гермиона. — Потом увидимся.

— Ну, мисс Скитер, продолжим? — обворожительно улыбнулся Питер, когда они остались с репортёршей вдвоём.

Гермиона была крайне недовольна поведением Пэна. Неужели, слава так сильно вскружила ему голову, что он даже готов общаться с этой мерзкой Ритой Скитер? Конечно, Питер никогда ничего не делает просто так, но тут она всё же не понимала его целей.

— Чёртова Скитер, — громко сказал Драко в коридоре. — Точно какую-нибудь фигню напишет. А ведь всё только начало налаживаться!

— Может, Питер ещё сможет всё исправить, — проговорила Гермиона. — С его-то обаянием. Драко усмехнулся и засунул руки в карманы брюк.

— Вот что делает слава, — сказал он и ушёл, оставив Гермиону в холе одну.

Питер провёл наедине с Ритой столько времени, что Гермиона уже начала волноваться. Она знала, что ожидать от этой проныры, а её грубая, неприкрытая лесть могла вскружить голову даже Питеру. Девушка боялась, что он выболтает репортёрше все свои секреты, но интервью прошло точно по плану Питера. Он показал себя добродетельным героем, которому совершенно не нужна свалившаяся на него слава. Он лишь хотел, чтобы его судьбу никто не повторил, чтобы больше никто не лишился родных в этой жестокой войне. Пэн даже восстановил доброе имя Малфоев, назвав Драко своим верным союзником, решившимся пойти против семьи, подвергавшимся пыткам и побоям. Юноша пытался избежать каверзных вопросов, чтобы ничего не смогло доставить проблем и выставить их не в том свете. Но Рита Скитер не была бы собой, если бы не смогла выудить интригующие факты и подробности.

Оба — и Питер, и Рита — остались довольны прошедшей встречей. Они пожали руки, тепло попрощались и слизеринец вышел из комнаты. Питер широко улыбнулся, вздохнул, думая о великолепной статье, которую Рита обязалась выпустить в самое ближайшее время, и направился в гостиную Слизерина.

Юноша зашёл в спальню, насвистывая себе что-то под нос, и увидел Драко, мельтешащего по комнате.

— Так недоволен интервью, что решил сбежать? — спросил Питер, выгнув бровь.

— Сбежать — неплохая идея, — ответил Драко, натягивая на себя свитер. — Особенно, если я опоздаю на матч. Чёрт, как я мог забыть?!

Слизеринец сунул ноги в ботинки и, наскоро застегивая мантию, выбежал из комнаты, оставив Питера одного.

Тот усмехнулся, оглядел погром, ворох одежды на кровати Малфоя и вышел в коридор. Одному оставаться не хотелось, а квиддич — хоть какое-то развлечение.

До стадиона Питер шёл в компании пуффендуйцев, которые очень громко говорили о том, что этот матч по-любому выиграют. Пэну квиддич был не интересен, и он просто кивал головой в нужных местах. Уже у стадиона он заметил Гермиону и поспешил к ней.

— Я уж думала, что эта гарпия тебя никогда не отпустит, — сказала девушка, беря Питера за руку.

— Да ладно тебе. Мы очень мило пообщались, — ответил Питер. — Уверен, статья получится восхитительная.

— Я бы так не радовалась. Скитер всегда найдёт, как напакостить.

— Я сделал всё в лучшем виде, — сказал Питер несколько обиженно. — Тебе не стоит переживать.

Их отовсюду звали, махали руками, приглашали присоединиться. Все хотели, чтобы Питер и Гермиона сели на трибуне именно с ними. Гриффиндорцы, пуффендуйцы, когтевранцы и даже некоторые слизеринцы. Они улыбались и активно зазывали, но Гермиона хотела посидеть с Питером вдвоём, и юноша это понял.

— Когда-нибудь это закончится, — вздохнула Гермиона. — Я так устала быть в центре внимания.

Питер приобнял девушку за плечи и поцеловал в макушку. Он-то совсем наоборот не хотел, чтобы на него перестали обращать внимания.

Гарри Поттер и Рон Уизли сидели на пару рядов ниже Пэна и Гермионы. Гриффиндорцы слышали, как отовсюду кричали новым знаменитостям. За столько времени Гарри так и не решился подойти к подруге и поговорить. Он так много хотел ей сказать, но всё никак не мог собраться с силами и мыслями. Ещё и Рон нагнетал, говоря, что, если бы она хотела, давно бы сама поговорила с ними.

— Она даже с днём рождения меня не поздравила! — обиженно сказал Уизли. — Хотя мы виделись в тот день несколько раз. Мы ей просто больше не нужны.

Возможно, Рон просто завидовал, что не был причастен к победе над Волдемортом и не разделил предназначавшуюся — вроде как — им славу. Пусть Рон и говорил, что не имеет значения, кто убил Волдеморта, ему всё равно было обидно. Обидно видеть статьи, написанные не о нём, слышать приветствия, адресованные не ему. Ведь это же Гарри было суждено победить Волдеморта, а не какому-то слизеринскому хорьку Малфою. Рон чувствовал, что у него отобрали то, что по праву принадлежало ему.

А Гарри, после разговора с Дамблдором, больше не думал, что его лишили законной известности, славы. Да, пару дней он действительно был зол, но потом он почувствовал всю прелесть новой жизни. Того, что больше не ощущал чужого присутствия в своей голове, не путал сон и реальность. Он был рад, что всё это, наконец, закончилось. Но Гарри ни капли не доверял Пэну. Он не верил, что слизеринец так хорош и добр, как все думают. Дамблдор уверен, что Пэн что-то затевает, что-то недоброе, и Гарри будет готов к этому.

— На твоём месте, Гарри, мне было бы обидно, — сказал Рон, покосившись через плечо на Питера и Гермиону.

— Не ты ли говорил, что мне нужно радоваться? — спросил Гарри. — Вот я и радуюсь. Только… с Пэном всё не так просто, — сказал он, понизив голос. — Дамблдор думает, что он что-то затевает. Что-то плохое.

— Думаешь, убийство Сам-Знаешь-Кого — отвлекающий манёвр?

Гарри пожал плечами.

— Может быть. Но теперь я буду следить за ним.

— Отлично! — улыбнулся Рон. — Выведем этого типа на чистую воду.

Рон воспринял слова Гарри и энтузиазмом. Ему не терпелось приступить к расследованию, прижать Пэна к стене и выкрикнуть: попался! Он хотел, чтобы все вокруг узнали, что их любимый герой совсем не тот, за кого себя выдаёт. Мысли об этом улучшили настроение Рона, и он с интересом принялся наблюдать за игрой.

Сегодня Драко был по-настоящему хорош. Конечно, он и так один из лучших ловцов школы, но в этом матче он удивил сам себя. Летать было так легко, будто он был рождён в воздухе. Юноша выделывал такие пируэты, что все наблюдали лишь за ним. Драко кружил над трибунами, подмигивая аплодирующим девушкам и громко хохоча. Наконец он чувствовал свободу, силы и желание заниматься тем, что он любит. Впервые за долгое время он получал настоящее удовольствие от квиддича. Впервые за долгое время его мысли были не заняты ничем, кроме игры.

Поймать снитч было как-то слишком просто. Драко сделал это без особого труда, опередив пуффендуйского ловца. С широкой улыбкой на лице, зажимая в руке золотой мячик, юноша спустился на землю, куда уже высыпали слизеринские болельщики.

— Вы это видели? — спрашивал он с всё ещё красным лицом, когда они с Питером и Гермионой шли к замку. — Видели? Как я поймал этот мяч! Хоть прямо сейчас в сборную.

— Всё мы видели, — ответил Питер, усмехнувшись. — Ты так выпендривался, что пропустить это было невозможно.

— Я просто слишком хорош, чтобы сдерживаться, — с самодовольной ухмылкой ответил Драко.

— В этом вы правы, мистер Малфой, — раздался позади голос Снейпа. — Полагаю, вы очень довольны собой. Но я вынужден прервать вашу беседу и забрать мистера Пэна.

— В чём дело профессор? — спросил Питер. — Думаю, после всего произошедшего, не обязательно сохранять какие-то тайны.

— Я всё равно настаиваю, чтобы этот разговор был… приватным, — ответил Снейп. — Уверяю, это не займёт много вашего драгоценного времени. Питер закатил глаза, но последовал за Снейпом обратно в сторону квиддичного поля. Драко и Гермиона не стали ждать его, а, попрощавшись, зашагали к замку.

— Я весь внимание, — сказал Питер, когда они отошли достаточно далеко.

Северус не знал, как начать разговор. Говорить прямо он не решался, но и тянуть больше не хотел. С гибели Волдеморта прошло уже несколько дней, и Пэну пора было сдержать своё обещание. Только надежда на воссоединение с Лили давала Северусу силы все эти месяцы. Только ей он и жил.

— Вижу, ты доволен своей победой, — начал волшебник. — Упиваешься славой, вот только… — Чёрт возьми, хватит ходить вокруг да около, — перебил Питер, скрестив на груди руки. — Вы хотели поговорить о моём обещании, да? Думаете, я забыл? Удар в самое сердце, профессор, — усмехнулся Питер, приложив руку к груди. — Я никогда ничего не забываю. И о воскрешении вашей ненаглядной я тоже помню.

— И когда? — спросил Северус осторожно.

— Не знаю, — пожал Пэн плечами. — Это сложно. Если бы воскрешать людей было так просто, не думаю, что мы стояли бы сейчас здесь. Мне нужно время подготовиться, набраться сил. Много чего, чтобы процесс прошёл удачно.

— Сколько? Сколько ещё тебе нужно времени? — просил Снейп, нетерпеливо сверкнув глазами.

— Да не переживайте вы так. Вернётся к вам ваша любимая. Если я уж что и пообещал, то обязательно это выполню.

Питер сделал несколько шагов в сторону замка, но, остановившись, сказал:

— А пока вам совсем нечем заняться, профессор, сделайте для меня ещё кое-что. Найдите оставшихся Пожирателей. Я хочу с ними побеседовать.

— Пожирателей? — изумился Снейп. — Зачем они тебе?

Улыбнувшись недоброй, дьявольской улыбкой, Питер поведал Снейпу малую часть своего плана.

В замок Северус возвращался на совершенно негнущихся ногах. То, что сказал ему Питер, шокировало и испугало его. Да так сильно, что он не мог самостоятельно это осмыслить. Волшебник хотел рассказать об это кому-нибудь, чтобы ему помогли принять решение, чтобы сказали, что делать. Но Пэн ясно дал понять, что, если Снейп расскажет хоть кому-то о его маленькой просьбе, их сделке конец, а сам волшебник очень сильно поплатится за свой длинный язык.

Питер не вдавался в подробности — Северусу их знать совершенно необязательно. Но этой крупицы информации хватило, чтобы Снейп не на шутку испугался. Испугался, что Пэн станет вторым Волдемортом, что он развяжет новую, более ужасную войну. Дамблдор сказал следить за мальчишкой, но разве мог Северус отказаться от Лили, когда она была так близко?

Жизнь в Хогвартсе шла своим чередом. Внеплановые каникулы закончились, и студенты вернулись на уроки. Ажиотаж вокруг Питера, Драко и Гермионы поутих, и они вновь стали обычными школьниками. Ну, почти обычными. С ними всё ещё громко здоровались, иногда приглашали на разговор, но у всех были и свои дела, проблемы. Питеру это совершенно не нравилось. Он так привык к вниманию, что совсем не хотел возвращаться к прежней жизни. Ему претило, что все хотят поговорить с ним за обедом, поделать вместе уроки или просто пройтись из класса в класс. Ему доставляло небывалое удовольствие, когда школу закидывали письмами с просьбами взять интервью у Героев, а журналисты из разных журналов и газет буквально выстраивались в очередь у дверей замка. Питер упивался глупостью тех, кто всерьёз решил, будто он, Питер Пэн, может быть добрым. Он смеялся над тем, как все вокруг слепы и не видят того, что творится прямо у них под носом. Когда писем из газет стало приходить всё меньше и меньше, Питер очень расстроился. Он постоянно тяжело вздыхал, оглядывая студентов, которые занимались своими делами, и не понимал, как что-то может быть важнее него.

А вот Гермионе нравилось, что на неё почти перестали обращать внимания. Теперь, без всех этих галдящих со всех сторон ртов, можно было спокойно заняться учёбой и провести время с Питером.

Девушка была очень рада, что они победили. Первые пару дней Гермиона не могла поверить газетам, пестрящим новостями о смерти Волдеморта, а уж осознать свою причастность — почти невозможно. Казалось, будто всё это писали о каком-то другом человеке, а не о ней. Она же не сделала ничего выдающегося и невероятного. Она была там, потому что должна была. Питер, конечно же, считал иначе. Как и всегда он говорил, что Гермиона слишком принижает себя и свои заслуги, что она должна принимать всю похвалу и славу, а не сторониться её.

— Ты ведешь себя так, будто сделала что-то обычное, — сказал он. — Мы победили Волдеморта. И всю его плешивую свору. Одни! Да никто и никогда не делал и половину того, что сделали мы.

С одной стороны, Питер был прав, но с другой — Гермиона не могла отделаться о мысли, что всё это принадлежит не только им троим.

— Привет, — с улыбкой поздоровалась она.

— Привет, — так же с улыбкой ответил Гарри. Он сидел в гостиной с книгой по травологии на коленях.

— Не отвлекаю?

— Нет, что ты. Садись, — Гарри освободил девушке место рядом с собой на диване, и та села. — Как дела? — спросил он, отложи в сторону учебник.

— Всё хорошо, — ответила Гермиона. — Как ты? Как… Рон?

— Да-а, всё в норме.

Разговор выходил каким-то неестественным, холодным, и оба это понимали. И Гарри, и Гермиона многое хотели сказать друг другу, но только вот никто из них никак не мог решиться.

— Я… всё хотел поздравить тебя, — начал Гарри. — Что… вы справились. Уверен, это было сложно.

— Не так уж, — выпалила Гермиона и тут же поняла, какую глупость сказала. — Я… я не это имела в виду, — начала она, видя, как Гарри изменился в лице. — Я… просто всё сделал Питер. Мы лишь помогали.

— Угу, — буркнул юноша и вновь взял книгу. — Всё равно вы заслужили всю эту чёртову славу.