Глава 16. Скучные каникулы (1/2)

За свои семнадцать лет Гермиона Грейнджер целовалась не так много, как её ровесницы. Она целовалась с Виктором Крамом ещё на четвёртом курсе, и на этом её любовные похождения заканчивались. Да Гермиону как-то и не волновали парни, поцелуи, тайные встречи в тёмных коридорах замка, чтобы никто не поймал. Ей было всё равно со сколькими парнями целовалась Лаванда Браун и почему с Симусом Финниганом не стоит целоваться с языком.

Гермиона никогда не беспокоилась о том, хорошо она целуется или нет. Может, у неё это выходит просто отвратительно, а она и не знает. Наверное, всё дело в том, что она дружит только с мальчишками. С мальчишками, которые не очень обеспокоены поисками подружек и свиданиями.

Когда Гермиона целовалась с Питером Пэном, она не думала о своих умениях в этом деле. Да она вообще ни о чём не думала, позволив себе раствориться в ощущениях, в горячем дыхании слизеринца, в его руках, всё так же больно сжимающих её запястья. Если бы этим утром кто-то сказал, что она будет целоваться с Питером Пэном, Гермиона бы ни за что не поверила, но вот сейчас она прижата к стене и позволяет Питеру целовать себя так властно, что уже губы начали болеть. Воздуха не хватает, дышать тяжело, да и не хочется. Ничего не хочется кроме Питера.

Лицо юноши раскраснелось, губы опухли, а глаза будто бы почернели. Гермиона была уверена, что и её лицо красное, а причёска совсем растрепалась.

– Наверное, – начала Гермиона, – я должна оттолкнуть тебя. – Она говорила спокойно, но у неё внутри всё тряслось и дрожало так, будто при сильнейшем землетрясении. – Может, влепить ещё одну пощёчину, но я не хочу. Не хочу чтобы этот вечер вообще заканчивался.

Питер смущённо улыбнулся. Он стоял к ней так близко, совершенно не собираясь выпускать её запястья из своих рук.

– Гермиона, я… я так много всего к тебе чувствую, так много всего хочу тебе сказать.

– Не надо, Питер, – сказала Гермиона. – Не говори ничего. Давай оставим это на завтра. Сейчас я не хочу думать обо всём этом.

– А что думать? Ты мне нужна, я хочу быть с тобой. Что ещё нужно?

– Ничего.

Возможно, когда-нибудь Гермиона пожалеет о том, что вновь поверила Питеру Пэну, поверила в то, что у него к ней самые глубокие и светлые чувства. Он говорил так искренне, смотрел с такой надеждой, что не поверить просто невозможно. Перед Питером вообще очень сложно устоять, а если он и соврал, Гермиона разберётся с этим потом, а сейчас, пока ночь, ставшая поистине волшебной, не закончилась, она хотела сполна насладиться ей.

Преподаватели и старосты, патрулирующие коридоры, совершенно не обращали внимания на гуляющих по замку Питера и Гермиону, словно их скрывала сама магия. Они спокойно прошли мимо Филча, хотя было уже очень поздно и с вечеринки нельзя было уходить самостоятельно. Даже Миссис Норрис, у которой был нюх на нарушителей, их совсем не заметила.

– Мне не хватало тебя, Питер. – Они шли по коридору к гриффиндорской гостиной, держась за руки. Гермионе это никогда не нравилось, но в том, как держал её за руку Питер, было нечто особенное. – Очень.

– Мне тоже. Я скучал по нашим вечным спорам, – улыбнулся он.

Их шаги эхом раздавались в пустом коридоре. Обоим хотелось много чего сказать друг другу, но, как назло, в голову не шло и словечка.

– Прости меня, – сказал Питер уже у портрета Полной Дамы. – Я не должен был так поступать с тобой.

– Давай забудем об этом. И о том, со сколькими девушками ты успел сходить на свидания.

– Долго припоминать мне будешь, да?

– Разумеется, – рассмеялась Гермиона. – Но ты можешь постараться загладить свою вину.

– Интересно, как. – Питер привлёк девушку к себе так, что их носы соприкоснулись. – Уверена, ты что-нибудь придумаешь, – сказала она, стараясь смотреть Питеру в глаза, а не на его губы.

Он гладил её по щеке, большим пальцем очерчивая линию губ, а внутри Гермионы уже всё сжалось и будто покрылось мурашками.

– Конечно, – выдохнул Питер и прикоснулся к губам Гермионы нежным поцелуем.

Как же ей хотелось, чтобы он не отстранялся, чтобы ночь не заканчивалась, чтобы она могла целовать его до самого утра. Но вот в коридоре послышались быстрые шаги, и нужно уходить, чтобы не нарваться на проблемы.

– Кто-то идёт, – испуганно сказала Гермиона. – Тебе нужно уходить. Срочно.

– Не переживай за меня.

И, подмигнув ей, Пэн направился туда же, откуда слышались быстро приближающиеся шаги. Гермиона прислушалась. Никаких голосов, только шаги того, кто меньше чем через минуту будет здесь.

– Серебряная мишура, – тихо сказала Гермиона, и портрет Полной Дамы, начавшей было говорить, что ещё пара минут и она бы ушла в гости к другой картине, открылся, пропуская девушку внутрь.

В гриффиндорской гостиной, украшенной гирляндами и разной мишурой, никого не было. Даже к лучшему, что все уже ушли спать – не придётся рассказывать, как прошла вечеринка Слизнорта, и почему она, Гермиона, такая растрёпанная. Девушка села в кресло, сняла ненавистные туфли и расслабленно откинулась на спинку. Она закрыла глаза и улыбнулась каким-то своим мыслям. Гермиона Грейнджер и Питер Пэн. В это было сложно поверить. После того, как он игнорировал её, ходил на свидания. После того, как Гермиона пообещала себе больше никогда не связываться с Пэном. Но нарушать обещания, связанные со слизеринцем, вошло у неё в привычку. Да и к чему всё это, если она просто хочет быть с ним? Вот просто быть с тем, с кем она хочет, не думая о том, как отреагируют Гарри и Рон и вообще все остальные. Ей хочется просто быть счастливой.

– Гермиона? – Девушка нехотя открыла глаза и увидела Гарри Поттера, спускавшегося по лестнице. – Давно ты пришла?

– Пару минут назад. – Она оглядела друга, всё ещё одетого в парадную мантию. Только вот на ней было гадкое жёлтое пятно будто бы чьей-то рвоты. – Гарри, у тебя там… – Вот дьявол! – выругался он. – Новая мантия!

– Это Полумна тебя так за вечеринку отблагодарила? – усмехнулась Гермиона.

– Нет, это, наверное, Парвати, – скривился Гарри. – Думаю, Полумна очень пожалела, что вообще пошла со мной на эту дурацкую вечеринку.

– Бедная Парвати. Как она? Сильно плакала?

– Ага. – Поттер плюхнулся на диван. Я побежал за тобой, но нашёл Парвати. Она плакала в пустом классе. Еле её успокоил. Кое-как уговорил пойти в гостиную, а не найти Пэна и начистить его самодовольную физиономию. Но Парвати была такая пьяная, что еле на ногах стояла. Пришлось тащить её. Чёрт, я даже Полумне ничего не сказал! Она, наверное, очень сильно обиделась. А ты-то где была? Я думал, ты пошла сюда.

– Я и хотела, – сказала Гермиона, перебирая в руках складки мантии. – Но меня догнал Питер.

– Надеюсь, ты надавала ему по морде? Вот пусть он только попадётся мне завтра! Я ему такое… – Не надо, Гарри, – сказала она твёрдо.

– Как это не надо, Гермиона? Он обидел Парвати, тебе наговорил всяких гадостей, а ты его простить хочешь? – Я его уже простила. – Поттер непонимающе уставился на подругу. – Мы поговорили и… Почему я вообще должна что-то объяснять и оправдываться? – нахмурилась Гермиона. – Мы с Питером теперь вместе, и я не хочу слышать про него гадости, ясно?

Девушка встала с кресла, подхватила свои туфли и зашагала к лестнице, ведущей в спальни.

Пусть только кто-нибудь попробует сказать что-то плохое о Питере – сразу познакомятся с остолбенеем в исполнении Гермионы. Но плохое говорить всё равно будут, но не про Пэна, а про неё. Она же заполучила его. Наверное, не одно заклинание испробовала и не одно зелье на это извела. Некоторые так и не смогли забыть её роман с Крамом, а тут ещё и Питер Пэн попал в сети коварной гриффиндорки.

Но кто и попал в сети, так это сама Грейнджер. Питер даже как-то немного разочаровался, что она так быстро сдалась, позабыв всю злость и обиду. Но он должен признать, что ему понравилось. Понравилось, как руки Гермионы неуверенно, будто он может исчезнуть, обнимали его, как она смотрела на него своими карими глазами, словно ожидая подвоха, но в то же время надеясь, что это не так.

Проявления нежности, держания за руки, объятья не нравились Питеру. Он считал всё это глупым способом показать принадлежность одного человека другому. Ему ни к кому не хотелось прикасаться, а уж тем более, чтобы кто-то трогал его. Но ему нравилось дотрагиваться до Гермионы, убирать пряди каштановых волос, падающих на её лоб, целовать её в макушку. Питеру нравилось, как Гермиона пахнет. Будто запечёнными яблоками с корицей, чем-то слишком родным, чтобы быть настоящим. Кто-то может подумать, что Питер Пэн влюбился. Да и выглядел он таким влюблённым, что девушкам, всё ещё надеющимся завоевать сердце слизеринца, становилось так завидно, что никто бы не удивился, если бы у них из ушей повалил пар. Питер знал, что такое влюблённость, и это была точно не она. Это мерзкое чувство он бы узнал сразу. Ему просто было комфортно с Гермионой. Она не болтала много, не требовала постоянного внимания. Гриффиндорка была полной противоположностью тех, с кем Питер успел сходить на свидания.

Проводив Гермиону до гриффиндорской гостиной, Питер почти столкнулся с профессором Снейпом, чьи шаги они слышали.

– Мистер Пэн, – проговорил волшебник, смерив Питера недовольным взглядом, – почему это вы гуляете в столь позднее время? Разве вы забыли, что убийцу так и не поймали? Конечно, если вы – это он, то вам нечего бояться.

– Я смотрю, профессор, вы никак не успокоитесь? Подозревая меня, вы только время теряете.

– Позвольте узнать, где вы вообще были? Я видел мисс Патил с Поттером, но, как я помню, с ней пришли вы.

– Вас не должны волновать подробности моей личной жизни. Профессор. Я же не лезу в ваши дела. Ах да, – сказал он с ухмылкой, – вы же должны мне. – Северус поджал губы и прищурил чёрные глаза. – К тому же, я почти ваш… – Заткнись, – прошипел Снейп, опасаясь, что кто-то может услышать. – Школьный коридор – не самое лучшее место для подобных разговоров. Тем более, комендантский час давно наступил. Так что если вы, мистер Пэн, не хотите провести все каникулы на отработках, немедленно отправляйтесь в свою комнату.

Питер с трудом сдержал смех. Неужели Снейп ещё не понял, что его не испугать отработками, наказаниями? Его вообще ничем не испугать.

– Спокойной ночи, профессор.

Питер зашагал дальше по коридору, спустился по лестнице, но не пошёл в подземелья, а направился в башню Астрономии, где частенько просиживал ночи напролёт. Питеру Пэну не нужно спать, так что приходится находить другие занятия. Юноша вылез наружу и лёг на покатую крышу, удерживаясь только силой магии. Здесь бушевал такой ветер, что дышать становилось тяжело, и сильный снегопад окутал всё, словно белая непроглядная стена. Но Пэну было хорошо. Хорошо лежать на крутой крыше, каждую секунду рискуя сорваться вниз, и слушать вой ветра. Жаль только звёзд не видно.

В Нетландии, где небо в разы больше, чем здесь, усыпано звёздами, Питер частенько уходил на вершину пика Мертвеца и оттуда смотрел, как яркие огни улыбаются ему с высоты. Здесь же звёзды скучные и совсем неразговорчивые. Они не понимают шуток и очень любят обижаться. Но Питеру всё равно нравилось смотреть на них. Так он лежал всю ночь, пока небо не начало окрашиваться в розовый, а звёзды, зевая, не отправились спать.

Сегодня, в день, когда начинались каникулы, завтрак подавали поздно. Был выходной, да и некоторые всё ещё ощущали на себе последствия вечеринки Слизнорта. Особенно плохо было Парвати. От выпитой медовухи голова девушки жутко болела, хотелось пить, да и просто остаться в кровати, чтобы не встречаться не только с Питером Пэном, но и с Гарри Поттером, на рукав мантии которого её стошнило.

– Парвати, привет, – сказала Гермиона утром. – Как ты себя чувствуешь?

Патил выглядела ужасно с мешками под опухшими глазами и растрепавшимися косами. – Будто по мне промчалось стадо гиппогрифов, – сказала она, потерев виски. – Мне никогда не было так плохо и стыдно. Надо обязательно извиниться перед Гарри.

– Парвати, – начала Гермиона, закрыв свой чемодан, – мне жаль, что Питер так с тобой поступил.

– А тебе-то что жаль? Ты не могла ничего сделать. Да и зачем? Он оказался не таким замечательным, как все думали.

– Да, но… – Что-то не давало Гермионе сказать, что они с Питером теперь пара. Пэн вчера сделал ей очень больно, а если Гермиона расскажет, что Парвати стала способом вызвать ревность… Патил точно возненавидит её. Хотя, она и вся школа и так скоро узнают.

– Парвати, это всё было из-за меня. Питер позвал тебя на вечеринку, чтобы позлить меня.

– Да ладно тебе, Гермиона, – усмехнулась она. – Ты конечно красивая, но не думаю, что Питер пошёл бы на такое. Вокруг него же столько девчонок вьётся! А я сама виновата – перебрала и была слишком надоедливой. Зачем ему что-то придумывать ради… тебя?

Ох, сколько всего обидного Гермиона хотела сказать этой Патил. Высказывания так и вертелись у неё на языке, желая поставить девчонку на место.

– А ты считаешь, что я недостойна внимания Питера? Или чтобы меня вообще кто-то добивался?

– Я этого не говорила. Я лишь сказала, что…

– Послушай сюда, – начала Грейнджер, медленно шагая к кровати Патил, – я никому не позволю оскорблять себя и пускать дурацкие слухи. Мы с Питером теперь вместе, а на всех вас, на каждую, кто вешался на него, ему плевать, ясно? И если, не дай Мерлин, я узнаю, что кто-то обсуждает меня за спиной, уже не буду разговаривать по-хорошему.

И Гермиона, взяв чемодан, вышла из комнаты. Она сама от себя не ожидала такой реакции. Возможно, раньше бы она смолчала, а потом долго переживала, но сейчас она будто бы обрела смелость и силы ставить таких, как Парвати, на место.

Последний день перед десятидневными рождественскими каникулами был наполнен стуком колёс чемоданов о каменный пол и прощаньями. В этом году праздники Гермиона проведёт дома с родителями. Там, где она совершенно отвыкла находиться. Гермиона рано стала самостоятельной, рано научилась жить без родительской заботы. За пять лет поездки домой превратились в формальность, которую не хотелось соблюдать. Безусловно, Гермиона любила своих маглов-родителей, но она не заметила, когда им стало не о чем разговаривать, а поездки в ?Нору? стали куда привлекательней.

Эти праздники Гермиона тоже должна была провести в доме семьи Уизли, где к ней уже давно относились как к родной. Она соскучилась по Фреду и Джорджу, но самой волшебной атмосфере, царившей в доме. Но из-за ссоры с Роном девушка не могла поехать туда, пусть все остальные Уизли будут ей только рады. Может, лучше провести каникулы здесь, в Хогвартсе? Питер-то уж точно остаётся, а бросать его совсем одного Гермиона не хотела. – Не переживай за меня, – сказал Питер, когда они встретились до завтрака у входа в гриффиндорскую гостиную. Они шли, взявшись за руки, а чемодан Гермионы парил позади. – Мне есть чем заняться.

– Ты всё ещё пытаешься найти способ вернуть Нетландию?

– Это Тень. Она приносит мне разные книги, а я читаю. Но мы так ничего и не нашли. – А ты не думал остаться здесь? – спросила Гермиона. – В Британии достаточно магии, чтобы поддерживать твои силы. Тебе незачем возвращаться.

– Я не знаю, Гермиона. Там мой дом и… Пока я не хочу об этом думать, хорошо?

– Хорошо.

Питер знал, что его появление вместе с Гермионой в Большом зале станет темой для обсуждения номер один. Тем более, если Парвати расскажет о том, что он, Питер Пэн, оскорбил её и позволил убежать с вечеринки в слезах. Питер прекрасно знал обо всём, что в школе говорят о Гермионе, о том, что некоторые её откровенно ненавидят. Но Малышка Грейнджер должна научиться давать отпор.

– Я просто не могу поверить! – послышалось со стороны когтевранского стола. – Да она издевается!

– Уверена, без зелья здесь не обошлось. Питер бы так просто даже не посмотрел на неё!

Гермиона сжала ладонь Питера и вздёрнула подбородок, будто эти разговоры её ничуть не заботят. Но Пэн знал, что она ещё долго будет переживать.