Глава 15. Кошмар перед Рождеством (1/2)

Перед началом учебного года Гермиона Грейнджер дала себе обещание не лезть во всякие странности, но за три месяца она уже несколько раз успела его нарушить. Девушка хотела спокойно учиться, пока мир не полетел в бездну войны, а не гоняться в очередной раз за какой-нибудь тайной или убийцей. Гермиона иногда спрашивала себя: почему именно я? Почему именно она подружилась с Гарри Поттером и Роном Уизли, которые пять лет втягивали её в разоблачения заговоров, спасательные операции, а теперь ещё и в войну. Порой Грейнджер хотела быть обычной. Ходить в маггловскую школу, после поступить в университет. Ну или хотя бы здесь, в Хогвартсе, не быть ни к чему причастной, а спокойно ждать, пока великий Гарри Поттер всех спасёт. Но Гермиона напрасно пыталась обмануть саму себя – она бы никогда не смогла держаться в стороне от всего странного и необъяснимого. Один единственный раз её чутьё будто вопило, что от загадочного убийства Виолы Стреттон нужно держаться как можно дальше. Только вот Гарри Поттер, который после ссоры своих лучших друзей метался между ними, не желал оставлять убийство нераскрытым.

– Гермиона, мы должны выяснить, кто это сделал, – говорил Гарри громким шёпотом, стараясь не разгневать библиотекаршу мадам Пинс. – Вдруг в замке Пожиратели.

– Если бы здесь были Пожиратели, они бы давно попытались убить тебя, – сказала Гермиона, пытаясь сосредоточиться на эссе по древнеегипетским рунам. – Зачем им тратить время на несчастную Виолу, которая и знакома-то с тобой не была?

– Не знаю, – сказал Гарри, подперев подбородок рукой. – Но всё равно кажется, что это непросто так. Может, это Малфой сделал?

– Не неси чушь, Гарри, – усмехнулась девушка. – Ну какой из Малфоя убийца?

– Он же теперь Пожиратель. Мало ли что его заставляют делать.

– Думай что хочешь, но я в это лезть не буду.

– Серьёзно? – выгнул бровь Поттер. – Прежняя Гермиона не прошла бы мимо этого. Что с тобой случилось?

– Ничего со мной не случилось, – вздохнула она. – Просто хочу насладиться учёбой, пока могу. Без всяких заговоров и расследований.

Гриффиндорца ответ подруги не устроил, но он не попытался её переубедить. Вместо этого он достал из сумки потрёпанный учебник зельеварения за шестой курс и принялся за изучение сильнодействующего яда на основе корня абельмоша мускусного и пыльцы облепихи, постоянно сверяясь, чтобы разобрать пометки некоего Принца-Полукровки, которому, по всей видимости, когда-то и принадлежал учебник.

– Кстати, – начала Гермиона, – тебе следует быть поосторожнее.

– Гермиона, в последний раз говорю, – прошептал Гарри, – я не собираюсь возвращать книгу. Кем бы ни был этот Принц-Полукровка, от него я узнал больше, чем от Снейпа и Слизнорта вместе взятых. Так что не надо… – Да я не о твоём чёртовом учебнике, – зашипела девушка. – Перед тем как идти в библиотеку, я зашла в женский туалет, и там было человек десять девочек. Они обсуждали как бы тебе подсунуть любовный напиток. Наверное, закупились у Фреда с Джорджем приворотным зельем. – Она закатила глаза. – В общем, все они просто мечтают пойти с тобой на вечеринку Слизнорта. Я бы на твоём месте поспешила с выбором пары, а то даже у Принца-Полукровки вряд ли найдётся противоядие от дюжины приворотных зелий одновременно.

– Не хочу я ни с кем идти, – буркнул Поттер. – Почему обязательно нужно кого-то приглашать?

– Ну, наверное, чтобы не было одиноко, – пожала Гермиона плечами. – А ты-то с кем пойдёшь?

– Я? А-а, – протянула она, – пока не знаю.

– Может, тебе поговорить с Пэном? Он же, вроде как, идёт.

– Да я пыталась. Но его, как он сказал тогда, не интересуют глупые вечеринки. После того, как я пригласила его, мы даже не разговаривали.

– Ого, я думал, тут причина посерьёзней.

– Нет, – покачала Гермиона головой, – вот такая вот банальщина. Только я не понимаю, с чего вдруг он поменял своё мнение и принял приглашение Слизнорта?

Гарри пожал плечами. В любовных делах он разбирался ещё хуже Гермионы.

Не только Гарри Поттер хотел разгадать убийство Виолы Стреттон – профессор Снейп тратил на это почти всё свободное время, которого и так было немного. Он был твёрдо уверен, что это дело рук Питера Пэна. Да, на мальчишку ничего не указывало. Да, все, с кем Снейп разговаривал, клялись, что видели Питера за обедом и в коридоре по пути на урок. Да, Виолу убивать ему совершенно незачем. Но это же Питер Пэна – ему нельзя верить. Он запросто мог околдовать студентов, чтобы они запомнили только то, что нужно ему. А разве действиям мальчишки вообще нужна причина? Северус Снейп знал, что он прав, но разве кто-то поверит? Поверит ли кто-нибудь, что Пэн – бессмертный король магического острова, где время будто замерло? Конечно же нет! Его сразу заберут в больницу Святого Мунго в отделение для умалишённых и никогда больше не выпустят. Но Северус не собирался оставлять мальчишку безнаказанным. Он вытянет из него правду. Должен вытянуть.

Радость от того, что он, Питер, не попался, сменилась слабым подобием паники и замешательства. Он не мог понять, почему чаша Дюбуа не приняла сердце Виолы. Он чувствовал магию в её сердце, бьющуюся в унисон с ним. Не может быть, чтобы Питер сделал что-то неправильно. Наверное, это с сердцем глупой девчонки что-то не так. Да, оно точно с каким-нибудь дефектом. Нужно попробовать ещё раз. С другим сердцем всё обязательно получится.

Но Питер не мог сразу вырвать сердце у кого-то ещё. Вдруг этот кто-то тоже погибнет? Прошло слишком мало времени, в замке все ещё стоят на ушах, старосты и преподаватели с особым вниманием ночами патрулируют коридоры, на входы в гостиные наложены оповещающие чары – если кто-то выйдет после отбоя, его сразу поймают. Нужно действовать осторожно. Тогда, когда больше народу смогут подтвердить его невиновность.

Мозг Питера придумывал разные идеи, разрабатывал планы – один изощрённее другого. Все они были такими гениальными, что Пэн восхищался сам собой. Он точно никогда не попадётся. Любой другой, но только не он. Иногда Питер сам приходил в восторг от своего ума и собственной сообразительности.

Следующей жертвой Питера стал пуффендуец по имени Стив. Он вышел в туалет во время истории магии, но обратно не вернулся. Бездыханное тело парнишки нашли в том же туалете. А когда неизвестный убивал беднягу, Питер Пэн – главный подозреваемый Северуса Снейпа – сидел прямо перед ним. Но даже когда профессор видел мальчишку собственными глазами, разговаривал с ним, он был уверен, что убил пуффендуйца именно Пэн.

Конечно, так оно и было на самом деле, но Северусу Снейпу об этом знать совершенно необязательно. Способ как быть в двух местах одновременно – самое гениальное, что придумывал Питер. Для создания двойника даже Тень была не нужна, а всего лишь кровь. Нужно всего несколько капель, чтобы сотворить идеального двойника. Он имел вид просто чёрной фигуры – чтобы не светить лицом Питера конечно же. Но фигура была молчалива, почти безынициативна и несколько глупа. Она делала то, что приказывал Пэн, но так громко и неосторожно, что могла попасться в любой момент. Поэтому, создавая нового двойника, Питер чётко говорил, что нужно сделать и как действовать, если он всё-таки попался. Разумеется, юноша всегда поддерживал мысленную связь со своими творениями, знал всё, что они делают, но порой они совершенно не слушали и поступали не так, как нужно.

Вскоре после Стива, прямо на лестнице, нашли Алису, учившуюся на Когтевране, а после неё – гриффиндорку Эмили. Хогвартс охватила настоящий ужас и паника. Студенты спешили уехать домой ещё до начала рождественских каникул, из класса в класс теперь переходили большими группами, никого не отпускали в одиночку, а после уроков все сидели в уютных и пока ещё безопасных гостиных, строя теории о том, кто и зачем обивает студентов.

Но ни у кого не было предположения более-менее похожего на правду. Убитые студенты не имели ничего общего и даже не общались друг с другом. Кто-то догадался пустить слух, что Тайную комнату снова открыли, но среди убитых не было магглорождённых, так что теория не прижилась. Преподаватели с замиранием сердца заглядывали в коридоры и открывали двери классных комнат и прочих помещений, боясь обнаружить ещё одного мёртвого ученика.

Всеобщий страх был прекрасен, но Питер не наслаждался им. Какой смысл, если чёртова чаша не работает? Все сердца, что Питер клал в неё, рассыпались в прах. Он пробовал пропускать через них магию, как-то активировать чёртову стекляшку, но все его попытки были тщетны – чаша не работала.

Из-за этих неудач, из-за риска быть пойманным, Питер сделался по-настоящему нервным и раздражительным. Он вспыхивал, подобно спичке, от одного слова, срывался на всех вокруг, не контролируя магию. Эмоциональная неустойчивость доводила не только Питера, но и погоду. Обычно в декабре уже лежал снег, сугробы покрывали территорию замка, но сейчас происходило что-то невероятное – жуткие ливни сменялись сильными снегопадами будто по щелчку пальцев, школу окутали такие туманы, что никто лишний раз старался на покидать замок, порой было так ветрено, что стёкла вылетали из окон. Но Питер ничего не мог сделать.

Тень ясно дала понять, что, если Пэн не будет делать так, как она говорит, он расстанется с жизнью. Да, она говорила так больше раз, чем Питер мог вспомнить, но сейчас совершенно не шутила и была полна решимости. Юноша постоянно прокручивал в голове свои действия, пытаясь понять, в чём проблема, но он не понимал.

– На улице настоящий ад! – сказал Крэбб, войдя в гостиную. Он всё ещё стучал зубами от холода, а его одежда была покрыта снегом. – А-а, – блаженно протянул он, подойдя к камину, в котором весело потрескивал огонь, – хорошо. – И он плюхнулся на диван рядом с Гойлом, который, нахмурившись, читал учебник травологии.

Гостиная Слизерина, несмотря на совсем непоздний вечер, была практически пуста – многих младшекурсников забрали домой родители, опасающиеся за жизни своих чад. Теперь в гостиной, где и так никто никогда не шумел, было слишком тихо. Так тихо, что было как-то не по себе.

– Где Драко? – спросил Гойл.

– Его Снейп остановил. Ща придёт.

Через пару минут проход в гостиную открылся, и в комнату вошёл Драко Малфой. Его волосы были такие мокрые, что с них капала вода прямо ему на лицо и стекала по шее.

– Ненавижу эту чёртову погоду! – сказал Драко, подходя ближе к жаркому огню. – Когда это всё закончится?

Крэбб и Гойл одновременно пожали плечами, будто Малфой задал вопрос им.

– А с ним что? – спросил Драко, кивнув на Питера. Он сидел за столом, уткнувшись лбом в раскрытую книгу. Гойл был уверен, что Пэн совершенно не двигался уже пару часов. – Наверное, погода – его рук дело. – Драко сел в кресло, обтянутое тёмной кожей, откинулся на спинку и положил вытянутые ноги на столик.

– Думаешь? – вскинул брови Гойл.

– Точно вам говорю! – ухмыльнулся Драко. – Кто ещё на это способен? Уверен, он и этих четверых… – Он провёл пальцем по горлу в красноречивом жесте.

Все трое обернулись на Питера, совершенно не поменявшего позы.

– Нам нужно рассказать кому-нибудь, – проговорил Крэбб, нагнувшись к Малфою. – Вдруг, он и нас…

– Тебе не о чем беспокоиться, мой пухлый друг, – сказал Питер, выпрямляясь. Слизеринцы, сидевшие у камина, невольно вздрогнули и обернулись. – Если бы я был убийцей, никогда бы не выбрал тебя в качестве своей жертвы.

– Хватит паясничать, Пэн, – угрожающе сказал Гойл. – Мы всё про тебя знаем!

– Да! – подхватил Крэбб.

– Ой, да ничего вы не знаете, – закатил глаза Питер.

– Хочешь сказать, не ты убил этих четверых? – сказал Драко. Он встал с кресла и подошёл к столу, за которым сидел Пэн.

– Конечно нет, Малфой, – ответил Питер, глядя на своего старосту снизу вверх. – Вы решили на пару со Снейпом меня подозревать? Заканчивай. Из этого не выйдет ничего хорошего.

– Я знаю, что это ты, Пэн, – скрестил руки на груди Драко. – Откуда непонятно, но я знаю, что их убил ты.

– Ничего ты не знаешь, Малфой, – процедил сквозь зубы Питер, вставая со стула. – Советую не совать свой нос, куда не надо, ясно?

– А то что? И меня убьёшь? Давай, Пэн, скажи, что это ты сделал, – прошептал он так, что слышал лишь Питер. – Я же и так могу всё выяснить. Поверь, не один я хочу от тебя избавиться.

– Вот как? – сказал Питер, недобро сверкнув глазами. – А ты не забыл, Малфой, как был полностью в моей власти? Не забыл, как делал всё, что я скажу? Я могу повторить это – только дай мне повод. – Питер говорил, отчеканивая каждое слово. Он говорил, смотря Малфою в глаза, и шагал прямо на него, заставляя пятиться назад, пока он не врезался в кресло и не сел в него. – Я убил их. Их всех, – сказал Питер, наклонившись к самому уху слизеринца. – Я буду убивать столько, сколько захочу. И никто меня не остановит. Ясно?

Драко шумно сглотнул и хрипло сказал:

– Ясно.

– Вот и отлично, – сказал Питер, выпрямившись. – Надеюсь, Малфой, ты больше не будешь лезть в мои дела. Если об этом разговоре кто-то узнает, – продолжил он, направляясь в свою комнату, – я убью тебя. Не сомневайся.

И Пэн скрылся за дверью комнаты. Только сейчас Драко смог дышать нормально. Вся его уверенность, наглость исчезали рядом с Питером. Его присутствие делало Драко беспомощным и таким маленьким, что его было жалко самого себя. Ссориться с Пэном – настоящее самоубийство, только идиот додумается переступить черту. Сегодня Малфой её чуть вообще не стёр. Теперь будет расплачиваться. Разозлить Питера Пэна согласится только тот, кому жить надоело. А Драко Малфой ещё хотел жить. Хотел жить спокойно и не просыпаться от каждого шороха в ожидании мести за дерзость.

– Что он сказал, Драко? – спросил Гойл шёпотом, будто Пэн мог услышать. Драко был уверен – может.

– Не важно, – сказал Малфой. – Всё равно это не он. Пэн их не убивал.

– Но ты же сказал…

– Мало ли что я сказал! – рявкнул Драко, вскочив на ноги. – Я ошибся, понятно?

Быстрым шагом юноша направился к комнате, которую уже давно перестал считать своей.

Питер сидел на кровати, устремив задумчивый взгляд куда-то в стену, будто хотел на ней увидеть ответы. Ему явно не хотелось, чтобы его кто-то тревожил. Но Драко понял это слишком поздно.

– Чего надо, Малфой? – процедил Питер.

– Предложить помощь, – сказал Драко уверенно.

– Помощь? Мне? – Питер усмехнулся и повернулся к стоявшему у двери Малфою. – И чем ты можешь помочь мне?

– Я уверен, что эти убийства не просто так. Тебе что-то нужно. И, видимо, у тебя не получается это найти. Я хочу помочь.

– С чего бы? – сказал Питер, прищурив глаза. – Тебе какая выгода?

– Просто хочу, чтобы это прекратилось.

– Ха! Не смеши меня, Малфой. Ты служишь Волдеморту. Тебя не должна волновать чья-то смерть. Скажи мне правду сам или я вытяну её из тебя.

– Я… я боюсь, что ты станешь мстить, ясно? – Питер вопросительно выгнул бровь. – За то, что обвинил тебя. – Ах это, – сказал Питер безразлично. – Ты бы всё равно ничего не смог доказать. Но помощь твоя мне, наверное, пригодится.

Пэн вкратце рассказал, почему убил четверых студентов и что пытался сделать.

– Никогда об этом не слышал, – нахмурился Драко. – Может, ты неправильно перевёл, а?

– Исключено! – возразил Малфой. – В моём переводе не может быть ошибки. Это твоя чаша сломалась. Такое же может быть? Сколько лет ей никто не пользовался?

– Понятия не имею. Может, нужно какое-то определённое сердце. Или вообще не сердце.

– Но что тогда?

– Я думал, ты мне скажешь, умник.

– Ладно, – сказал Драко, устало потерев глаза – Завтра схожу в библиотеку. Попробую что-то найти. – Он встал с кровати и направился в ванную комнату.

– Стоять. – Драко обернулся. – Как ты догадался, что это я?

Малфой пожал плечами.

– Я же читал про эту твою чашу, не забыл? Тем более, ты в последнее время, как с цепи сорвался. Погода совсем с ума сошла. Наверное, – продолжил он, помолчав, – я с самого начала знал, что ты убил эту… Виолу. Не знаю почему. Просто знал и всё.

– А Снейп? Что он знает?

– Ничего. Он просто уверен, что виноват ты. Но ничего не знает. Он никогда ничего не докажет.

Питер кивнул, давая понять, что Драко может идти.

Ему необходима была передышка. Необходимо было подумать, что делать с Пожирателями Смерти, как переманить их на свою сторону, нужно перестать убивать студентов. Конечно Тень будет в ярости, узнав, что Питер так ничего не и не сделал. Но ему было важно, чтобы его не раскрыли. Пока не время показывать свою истинную дьявольскую сущность.

Питер было плевать, найдёт Малфой что-то в библиотеке или нет. Обо всём этом Пэн будет думать потом, после странного праздника Рождество. Сейчас же ему просто хотелось развлечься.

Загадочные убийства прекратились так же резко, как и начались. По замку всё ещё ходили с настороженностью и обязательно группами, но ужас, в котором все жили, почти исчез. Школу окутало радостное предвкушение праздника, каникул и вечеринки Слизнорта. Праздник, который Питер совсем не понимал, ощущался буквально во всём: в двенадцати елях, стоявших в Большом зале, в гирляндах остролиста серебряной мишуре, обвивавших перила и камины, в пучках омелы, развешанных в коридорах. Даже смех и разговоры звучали иначе – праздничнее.

Питер Пэн никогда не праздновал Рождество. В Сказочной Стране его не было, а в Нетландии и подавно. Юноша совершенно не понимал, чему все радуются. А чем меньше оставалось до праздничной вечеринки профессора Слизнорта, тем больше девушек обступало Питера всякий раз, когда он шёл куда-то. Каждая норовила затащить его под омелу, под которой, как узнал Питер, нужно обязательно целоваться.

– Ты уже пригласил кого-то? – спрашивали девушки. – Я очень хочу пойти с тобой к Слизнорту, Питер! Пригласи меня!

– Нет, меня!

– Питер, ты обязан пригласить меня!

От настойчивых студенток ему приходилось спасаться лишь бегством, придумывая разные отмазки.

– Они меня сведут с ума! – воскликнул Питер, еле добравшись до слизеринской гостиной. – И что им всем от меня надо?

Малфой, сидевший у камина с книгой, усмехнулся.

– Я думал, тебе это нравится. Ты же просто обожаешь быть в центре внимания.

– Конечно, – сказал Питер и сел в кресло. – Но этих девчонок слишком много! Зачем кого-то приглашать, если ни с кем не хочу идти на чёртову вечеринку?

– Хочешь, чтобы они отстали, пригласи кого-нибудь, – сказал Малфой, захлопнув книгу. – Покажи, что ты занят.