Ричи Тозиер исследует спальное купе, на фоне играет "Silent Night, Holy Night" (1/1)

17 декабря 0:15amКупе у Эдди оказалось самым навороченным: с зеркальным шкафчиком, раздвижным креслом и личной душевой отсечкой. Эдди сам это все и выяснил, когда они зашли: включил свет, скинул в угол большую сумку и начал, чуть пошатываясь, нажимать, щелкать и прокручивать. Ричи в свою очередь закатил чемодан под нижнюю полку, сел на нее и, ну, просто смотрел. И узнавал. Эти вот мелкие компульсивные действия, успокаивающие ритуалы. Когда-то Эдди также затягивал петли гамака перед тем, как в него лечь и сличал сроки годности у газировок в маркете?— единственный в их городке, кто до такого додумался, господи!Сейчас, правда, проверка затянулась. Ричи досчитал где-то до полусотни, прежде чем Эдди повернулся к нему, еще держась ладонью за шнур лампочки, и часто заморгал:—?Профдеформация. Извини.Помноженная на мутировавшее ОКР. Ладно. На Ричи с годами налипло столько всякого дерьма?— хоть ковшом греби, так что он махнул рукой: ничего, зато у нас не взорвутся розетки, есть такая пассажирская статистика, кстати? Эдди расслабил плечи и ответил: нет, но мы будем первой в мире выборкой из двух человек.Мы, нас?— это звучало. И где-то над пупком, в желудке, у Ричи задрожал проглоченный апельсин. И выше, левее тоже, хотя он столько апельсинов и не ел.Потом отстегнули верхнюю полку. Ричи взялся сам?— Эдди постоял с пледом и подушкой, привалившись к лестнице?— потрогал боковые крепления. Одно заело?— полку пришлось дергать. Она сорвалась, шлепнулась об воздух и почти сбила с Ричи очки. Эдди поджал губы. Ричи забрал у него плед, швырнул, неразвернутый, вниз, расправил похожую на младенческий слинг резиновую поперечину, в теории препятствующую падению с высоты. Большой Железнодорожный Бог следит за вашей безопасностью, ага.Отступил, обернулся.Эдди на расстоянии в шаг зажимал подушку локтем и, не мигая, глядел в телефон. Экран уже затемнился?— горела только голодная батарейка и цифры. Половина первого. Семнадцатое число. И Ричи подумал: прошли целые сутки. Где-то в отпочкованной реальности он мог и правда сильней нажраться, дольше проспаться, обмануть отражение в ванной, пообщаться со Стивом и заказывать сейчас на Амазоне новый телик?— ультратонкий супер эйч-ди с диагональю в семьдесят пять дюймов?— смутно надеясь, что тот при установке проломит ему череп.В этой он попросил у Эдди Каспбрака подушку. И даже обычным голосом, будто за последние полчаса они не наговорили больше, чем за последние пятнадцать лет.—?Ага,?— Эдди зевнул и отвел руку. Ричи подцепил выскользнувшую подушку, теплую с одной стороны, за этикетку, бросил к изголовью.Замерцал и звякнул айфон. Эдди перетряхнулся, вчитался в сообщение, забыл отойти. Ричи опустил взгляд: вот так, сверху вниз было видно, как у Эдди горят на концах уши. Значит, скоро расцветет пятнами лоб, потом, вроде бы, щеки?— насколько хватит полутора стаканов ликера.Эдди согнал текст пальцем и заблокировал телефон. Покачал туда-сюда в ладони, как метательный снаряд. Очнулся, вскинул подбородок, а Ричи сам отодвинулся к окну, назад, будто бы выправить край матрасного чехла. Дурацкая какая-то игра в салки: смотри, где я теперь, попробуй догони.Эдди неловко хекнул и действительно подшагнул?— положить айфон на тумбу, которую Ричи собой закрывал. И отошел к сумке. Подтащил за лямку к нижней полке, сел перед ней на корточки, уперевшись брючиной в пол, замер, словно не знал, что делать дальше. Ах ну да. Эдди и его скелеты в шкафах, то есть, в спортивных сумках с белой найковской галочкой. Буферная зона?— пластиковый столик между?— закончилась в баре, а здесь, в тесной железной коробке, настоящего было так много, что Ричи не вмещался.Ты же так хотел вернуться в сладкие семнадцать, Ричи,?— сказало подсознание голосом Гринча,?— ну что, нравится стоять дурак-дураком рядом с Эдди Каспбраком, да-да, с твоим бывшим лучшим?— можно не подставлять слово?— и чувствовать, как колются все углы твоего неуместного, лишнего тела, или как лихорадит мозг в попытке сообразить какое-нибудь нейтральное действие?Завались нахрен,?— посоветовал Ричи. Наверное, слишком вслух, потому что Эдди тут же бросил расстегивать молнию и вздрогнул.—?Что?Ричи пожевал рот и сообщил:—?А вот душ ты еще не инспектировал.И обогнул Эдди с его сумкой по кривой дуге, дернул переборку за зеркальным шкафчиком. Дверь с шорохом смялась полосками в сторону, прямо как в ретро-космооперах. Вместо криокапсул или гипердвигателей внутри был унитаз с круглой крышкой и прикрученная к стене душевая лейка. Очень, блядь, интересно.Эдди позади завжикал молниями. Ричи не обернулся. Переступил через порожек, наклонился к неподписанным кнопкам и вентилям в панели, ущипнул себя за губу. Среди сотен просмотренных на Дискавери документалок, почему-то не вспоминалось ни одной про устройство поездных толчков. ?…типа мы живем в эпоху, где наши эпл-часы могут заполнить за нас налоговую декларацию, а вибраторы отзываются на речевые команды, в чем вообще смысл постоянно забивать себе башку ненужной информацией, вечное любопытство?— это для тех, у кого слишком много свободных вечеров в неделю??— Голос Многоопытного Гуру?— пять частых кивков подряд?— зал смеется.От главного вентиля разбегались рисованные насечки. Сверху длиннее, короче внизу. Ричи поскреб их пальцем, подумал: ну ясно. Тут вот горячая, тут?— холодная, тут регулятор напора, одна кнопка, чтобы включить воду, другая для симметрии, вроде логично.—?Как успехи? —?спросил за спиной Эдди.Ричи зачем-то потрогал душевую штангу, будто и правда проверял. Держалась она крепко?— крепления не шатались, хром скользил под ладонью. Случайно прислушался: Эдди еще возился с сумкой. Звук шел не вещевой, мягкий, а дробный и отрывистый. Ричи потряс шеей: господи, да какая разница, нужно с этим остановиться, лучше сейчас, пока не…Неважно.—?Потрясающе. Торжество минимализма и утилитарности. Сейчас даже воду посмотрю.Машинально выкрутил вентиль к короткому делению. Душ фыркнул и смолк. Ричи поднял к нему лицо?— узнать, в чем дело. Постучал по лейке пальцем. И отшагнуть не успел?— вместо ожидаемой слабой струйки на него потекло сразу все. Вода попала в глаза, Ричи зажмурился и секунду?— две, три, десять?— по-идиотски ступорозно постоял просто так, под холодным душем. Потом, конечно, сказал:—?Блядь!И отплюнулся от стылого, хлорного, расщурился, нащупал на стене вентиль и вывернул назад. Поливать перестало. Неплохо.Эдди протолкнулся внутрь половиной себя?— головой, грудью и правой ногой, остальное не поместилось. Поглядел, выдохнул. Ричи зачесал мокрые волосы к ушам, чтобы не капало на щеки.—?Тут нет инструкций. Я подумал, что короткое деление?— это типа уровень напора.Эдди сложил брови почти под прямым углом.—?Это переключатель температуры.В руках он что-то держал: клетчатый галстук?— в правой, маленькое и оранжевое?— в левой. Так вот что скреблось?— лекарство. Как будто Ричи никогда не видел чертовых колес. Каждую весну жрал антигистаминные, иногда прогонялся через глазные комплексы. Еще психотерапевтка выписывала всякое из месяца в месяц: от апатии, от усталости, от потерянности, от того самого тонкого, неизбывного щемления в сердце, особенно острого по вечерам, только Ричи их все равно не пил. В нем и так-то от себя почти ничего не осталось, но пока было хоть что-то, даже тосклое, даже давящее, личный тест Тьюринга он проходил. По-прежнему человек, ага, могу расшифровать капчу и повыть в подушку, все еще ощущаю камушек?— целую россыпь?— в ботинке, а не механически двигаюсь алгоритмом двоичного кода.Так, неважно тоже.Кому вообще, как не бывшему ипохондрику, таскать с собой пару блистеров очередной фарма-херни? Вариант с дробовиком с солью выглядел, по крайней мере, эпичнее.Эдди сунул ладони в складки толстовки?— галстук размотался и свесился почти до пола. Дернул плечами?— обоими сразу, добавил:—?А напор воды на самой лейке, видишь?Ричи протер рукавом лицо, кивнул.—?Буду знать.Посмотрел сквозь забрызганные очки на Эдди?— Эдди посмотрел на него. Убрал обратно ногу, отлепился от косяка, хмыкнул, давя зевок:—?Ладно, звезда рок-н-ролла, принесу тебе гребаное полотенце.И ушел.Ричи поморгал. Потом вспомнил: ах да, надпись на худи. Белый курсив на черном фоне, гитара вместо восклицательного знака. Два жирных пятна?— от пиццы и сэндвича. Чуть подмоченный мусор в кармане. Круто.Влажные волосы облепили щеки, со лба и висков остаточно заливалось в глаза. Под сырой майкой уже начало паскудно чесаться. Против воли Ричи ухмыльнулся: что ж, этой ночью звезда рок-н-ролла, мокрая, как собака, отлично доказавшая свою малопригодность тому, кому меньше всего хотелось, помятая и слегка невменяемая выдает действительно классную ржачку.17 декабря 0:50amИз Эдди получился бы образцовый бойскаут, вот что.Пока Ричи вытирал волосы и развешивал выжатую худи между открытых дверец шкафчиков, он успел убрать большую сумку под полку, повесить на кресло маленькую и?— серьезно! —?переодеться в человеческое. Светлое и глаженое. И встать к раковине с зубной щеткой и ?Листерином? в розовой бутылке. Ричи как раз вытряхнул на тумбу рядом айфон, айпод и кредитку с ключами, перенадел полотенце на шею. Повернулся?— и закономерно для такого микроскопического пространства натолкнулся на Эдди. Точнее, на его щетку, которую он зачем-то держал от себя, как фехтовальщик рапиру. Щетка уперлась Ричи в левое плечо, в лямку майки. Ричи открыл рот для тупого легковесного ?сдаюсь? и захлопнул его нахуй. Так быстро, что даже челюсть щелкнула.И подумал: какое-то невозможное наваждение. Хватит. Пятнадцать лет?— это четверть среднестатистической американской жизни, а не затянувшийся уик-энд.Эдди поднял совсем сонные глаза. Прижался бедром к раковине, пропуская. У него и правда на лбу уже выступили алые разлапистые пятна. Ричи взял себя за локти, отвернулся, дошагал до чемодана. Потянул за торчащую ручку, выкатил под ноги. Теперь настала его очередь вжикать молниями, ага.Конечно, все вещи сбились в один угол: второй занял макбук и зип-пакет с одноразовыми станками. Ладно. Трезвым Ричи все равно собирался не лучше: также, не глядя, зашвыривал охапками вещи и придавливал техникой, хотя когда последний раз он был в туре полностью трезвым?Поверх нападавших друг на друга тряпок лежала чистая рубашка?— желтая в крестик. Специально для тех трех дней, предназначенных, чтобы таскаться по афтепати со Стивом, жать чьи-то руки и даже не пытаться изображать заинтересованность. ?Неплохая идея, черкните мне об этом на рабочую почту??— и я никогда не прочту. ?Может, задержусь подольше??— попробую слиться пораньше. ?Ага, удалось зажечь сегодня??— мою жизнь за меня сочиняют три подневольных гострайтера и один наркоман.У рубашки закатались вовнутрь рукава. Ричи вытряс их назад, разгладил, расстегнул пуговицы. Взялся за маечный край, отпустил, покусал рот, взялся снова. Дернул вверх?— задетые непросохшие волосы хлестнули по лицу?— снял. Зажал коленями мокрое, втолкнулся в сухое?— раз-два, пришлепнул пальцами нагрудный карман. На третьей пуговице оглянулся: Эдди все еще чистил зубы, ссутулившись, опираясь ладонью на бортик. Левая лопатка и локоть метрономно двигались туда-обратно. Едва слышно шумела вода, ударяясь струей об железное дно.И стучали колеса, и хлопала капюшоном об шкафчик вывешенная худи. И лампы над полками подсвечивали Эдди рыжим, охристым волосы на затылке.И это было и странно, и правильно. Хотя полтора дня назад Ричи не смог бы такое даже представить. Чтобы ехать в поезде в ночь?— и в день, уже новый?— и смотреть, как дрожат за шторами редкие фонари, и настоящий, не пиксельный Эдди Каспбрак отмеряет ополаскиватель бутылочной пробкой.Ричи кинул майку в чемодан, задвинул его назад, под нижнюю полку. Поднялся и на нее сел, и взял маленькую с тумбы воду, заботливо подсунутую ?Амтраком?, отпил?— после сахарного глинтвейна оказалось горько. Перехватил сползшее полотенце, подтащил за наушники айпод, понажимал на колесико, чтобы чем-то занять руки. Айпод не успел подстроиться?— включиться? выключиться? воспроизвести рандомный трек из аудиотеки? —?обиженно мигнул и завис.Эдди у раковины булькнул горлом?— осторожно и единожды?— сплюнул розовое, положил щетку в пластиковый стакан. Еще подержался руками за раковину, низко наклонившись шеей, а Ричи подержался за айпод и матрас под собой. Кажется, что-то такое было в инструкции о чрезвычайных ситуациях: примите устойчивое положение, чтобы избежать падений и травм. По возможности.Всех все равно не получится.Поезд подскочил на рельсах, Эдди вздрогнул и отмерз, дошел до кресла, зарылся с носом в маленькую сумку и достал зарядник. И снова замер?— видимо, энергетический завод у него снижался с каждым последующим действием.—?Розетки тут, если что,?— сказал Ричи и ткнул пальцем в стенку над головой.Эдди проморгался и подошел. Снял часы, забрал айфон с тумбы, просунул в разъем шнур. Ричи пригнулся. Эдди воткнул штекер в розетку?— шнур качнулся, мазнул Ричи по уху, Эдди перехватил его, отвел в сторону. Кинул телефон рядом с водой. Зевнул в два приема, прикрывшись согнутым запястьем.Ричи поерзал, похлопал ладонью по матрасу.—?Хочешь лечь? Твоя ведь полка.Эдди ответил просто:—?Нет.Тоже сел. Перебрался, сморщинив плед, в самый дальний, тенистый угол, у лестницы, поджал под себя ноги. И добавил тише:—?Не уверен, что я…сейчас засну.Ричи кивнул: ага, ясно. Таблетки от бессонницы психотерапевтка выписывала ему тоже. Ричи выбирал четыреста каналов кабельного и винный шкаф.Эдди подвинул к себе вторую подушку, бросил за спину, уткнулся немигающим взглядом в перекладины лестницы. Ричи постучал пальцами по колену. Подумал: насколько было бы проще, если бы в том кафе, в Бангоре, они все-таки разругались вдрызг. Наорались, хлопнули по очереди дверями и в первом же проулке повычеркивали из телефонной книжки номера. Сломали двадцать общих лет, как лучевую кость, с очевидным хрустом и глухим щелчком, потом успешно срастили?— каждый где-то?— и сейчас точно бы знали: не друзья и не дети, нейтральные друг другу взрослые, под прошлым косая черта и подсчитанная сумма?— ноль, давай, значит, будем вежливыми и взаимоудобными, раз уж встретились, и обсудим безликие темы из лингвистических топиков: погода, бейсбол и японская кухня.Вместо этого они?— господи! —?ждали эддиево такси в аэропорт под козырьком витрины, и мялись, и перетаптывались, и моросил дождь, и у Эдди трепало ветром его синий?— в цветах университета?— шарф, который швырнуло прямо Ричи в лицо, когда Эдди садился в машину, и в ладонях зудело от желания намотать кисточки на руку и дернуть назад, но он не стал, как раз, наверное, потому что это был университетский, мягкий, дорогой шарф, каких никогда не найти в Бангоре.И дальше?— никакого драматического конца, финальной надрывной ноты: еще полгода Эдди набирал по праздникам?— Ричи метался, злился на свою слабость и все равно отвечал, а потом какое-то Четвертое июля обошлось без звонка, а за ним какой-то День Благодарения, а за ним какое-то Рождество, и все стихло. Почти банальная история. Не ссора, не амнезия, просто Ричи Тозиер самостоятельно вывел и выучил первый взрослый урок?— иногда лучше не так, как отчаянно хочется, а так, как надо. Чтобы спустя пятнадцать лет и один незаживший, накрепко вросший гештальт не знать из каких, блядь, букв сложить первое слово в настоящем диалоге. С Эдди?— прежним и новым, и близким и дальним, и потерянным и…Ладно.В конце концов, Ричи обыгрывал в Скрэббл всех на своем потоке, даже Стэнли-Стэна с его двумя допкурсами по бухгалтерской терминологии.—?Давай,?— и сцепил замком пальцы,?— расскажи про свою работу, раз она все равно не оставляет тебя в покое.Эдди отвернулся от лестницы?— сиреневые тени перекладин соскользнули с его лба на подбородок и провалились под воротник кофты. Хмыкнул.—?Добро пожаловать на спецвыпуск Ларри Кинга, да?Ричи вскинул брови.—?Да ладно, я моложе его минимум на две геологические эры. И не ношу подтяжки. Итак, ?Мидтаун Р. Грей Корпорейт?.—?Точно,?— Эдди вытащил из-под себя правую ногу, свесил вниз?— закаталась резинка штанов. —?Ты тоже гуглил?Ричи машинально посмотрел на его голую бледную лодыжку. В лета и весны девяностых он их почти не видел?— Эдди всегда носил высокие гольфы.—?Да, я… Иногда,?— слишком часто для легкой возрастной ностальгии, а для вечной привычки?— вполне. —?У вас, эм, солидный сайт. Черное с серебром, очень профессионально. И твой босс на фотке выглядит немного пугающим, ты в курсе? Это улыбка у него на лице или защемление нерва?Эдди прижал подбородок к плечу. Ричи осекся и ясно представил, как он задает вопрос: какого хрена, приятель, зачем ты листал все разделы моего сайта? и, погоди, ты что, пытаешься шутить, когда мы теперь точно знаем, что ты не можешь?Но Эдди сказал:—?Эй.И еще:—?Это просто неудачное фото.Ричи выдохнул.—?В жизни все лучше?Эдди покачал головой.—?В жизни совсем жутко. Если честно, я даже немного испугался, когда с ним знакомился. Это было,?— и загнул пальцы,?— да, спустя где-то два года после магистратуры.—?Две тысячи шестой? —?уточнил Ричи.Эдди беззвучно пошевелил губами.—?Седьмой.Ричи прикинул, что он сам делал в две тысячи седьмом: ага, восторженно ловил каждое слово спустившегося к нему с медиа-Олимпа и распахнувшего зеленую дверь Стива, впервые выступил в большом клубе, переехал в Чайнатаун, возненавидел супер-хит Рианны про сраный зонтик, начал зачесывать волосы назад и перестал носить аляпистые гавайки, чтобы не выглядеть провинциалом.Десять, господи, лет назад. Мир еще казался цветным и огромным.Неважно.—?Ага, и…—?Ну вот я прихожу к ним в офис на собеседование. До этого я типа как работал в другом месте, сначала на стажировке, потом в штате, но после выпуска ты все равно больше заправляльщик картриджей и чинильщик ксероксов, чем полноправная человеческая единица.—?Даже если у тебя магистерская степень Колумбийского? —?поддел Ричи. —?Какая, кстати?У Эдди на щеке проклюнулась ямка.—?Особенно если у тебя магистерская степень Колумбийского. Менеджмент и фундаментальный анализ. Я, блядь, повесил свои дипломы в рамку в кабинете и клеил к ним бумажные стикеры и чеки за парковку.Ричи представил: Эдди, мелкий в своем первом, явно слишком широком в плечах костюме, нервный и задолбанный идиотскими поручениями яростно лепит на жвачки напоминалки, а потом поднимает голову и смотрит в камеру, как в ?Офисе? и говорит, что мечтает уже, наконец, начать работать до полного изнеможения.Ухмыльнулся, сообщил:—?Не волнуйся, это обычная практика, я свой храню в шкафу в обувной коробке.—?О,?— Эдди потянулся к шнурку, не нашел его и взялся за воротник кофты слева, перемял. —?Старая добрая коробка Ненужных Вещей.И замолчал.И Ричи подумал: валялся ли я в твоей? Это ничего, если да, кто-то же должен был жить нормально, фундаментально-аналитически, без погрешностей прошлого. Я же так и хотел?— тогда. Чтобы ты шел по своей лестнице в небо и не оглядывался, и не запинался, и не подстраивался ни под чей?— мой?— шаг. Вот как я умел в поэтику в двадцать. Вот как я умею в бессмысленную рефлексию сейчас.Наклонился, забил паузу Голосом заправского интервьюера, даже, может быть, Ларри Кинга, только получилось?— опять?— своим:—?Зрители в напряжении: что там случилось дальше? С твоим трудоустройством.Эдди закусил край рта. Распластал ладони звездами по матрасу.—?В общем, меня собеседовал сам Р. Грей. По какой-то современной методике определения стрессоустойчивости и восприимчивости к критическим ситуациям. Знаешь, каким был первый вопрос, сразу после приветствия? ?Чего вы больше всего боитесь, Эдвард Каспбрак?? Господи. И он улыбнулся?— как на фотке. Я тогда чуть не ляпнул?— ?вас?.Ричи откинулся на подушку. Ненадолго?— лампочка верхней полки засветила в глаз?— и снова налег животом на колени.—?Боже ты мой. Честно, не представляю, смеяться тут надо или плакать. Я бы здорово струхнул.Эдди выпростал вторую ногу, просунул между перекладинами лестницы и сполз пониже.—?Ага. Я тоже. Помню, даже желудок свело.Ричи подпер кулаком подбородок.—?И как ты ответил?Эдди вздохнул и снова потрогал у воротника.—?Я… ?Зря потратить время. И этого кресла, за ручки которого держались минимум пятнадцать человек до меня и только за сегодняшнее утро?. Наверное, не слишком профессионально, но Р. Грей сказал: потрясающе! и мне подмигнул. Я уже потом узнал, что у него что-то вроде нервного тика, он часто не может контролировать мимические реакции.Ричи почувствовал, как у него тоже само собой двигается лицо: щурятся глаза, дергаются вверх губы, съезжают с переносицы очки.—?Это очень…—?Что? —?спросил Эдди. Повернулся, и только теперь Ричи понял, что они оба сидят на середине полки, притянувшись каждый со своего угла, и длинные тени перекладин падают не только Эдди на плечи, но и ему самому поверх джинсов.—?… похоже на тебя.Деловой прагматизм и легкая паранойяльность. Смешать в относительно равных долях, досыпать язвительностью, дотошностью и упорством, взбалтывать до получения Эдди Каспбрака. В подвальчиках Комптона таких коктейлей не было?— только дайкири и отвертка.Неважно.Эдди, кажется, решил также. Потому что сморгнул?— длинно и сонно, снова подвернул под себя ногу, поглядел на вмятые в плед ладони. Ричи сдвинулся назад, к подушке. Бесполезное полотенце спало с шеи, скомкалось тяжелым и влажным?— пришлось высовываться наружу, расправлять его, забрасывать сохнуть на поперечину верхней полки, возвращаться обратно, укладываться щекой на колено, направлять дальше ломкий и угловатый?— как кардиограмма?— диалог:—?То есть, этот жуткий босс сначала заставил тебя пересраться, а потом одобрил.Эдди почесал над бровью.—?В общих чертах, да. Я рассказал эту историю Биллу, а он приделал ей пролог, эпилог и неоднозначную мораль, и включил в сборник этих своих хоррор-новелл. ?Через сумрак столб белеет?. Она, кажется, там третья от начала, и…Ричи забыл закрыть после зевка рот.—?Погоди, Билл? Билли Денбро?Эдди вскинул пристальный взгляд.—?Ты ведь помнишь Билла?Ричи кивнул: да.Потому что действительно вспомнил?— вдруг и ясно, как прожектором подсветили: и Пустошь, и гравийный карьер, и соседние парты, и бесконечно тянущиеся согласные, и комиксы на чердаке, и зажеванные кассеты Скорпионс, и каменный крест над маленькой?— детской?— могилой.А еще у Зака?— вроде бы?— Денбро был черный блестящий Додж, который тем летом, семнадцатым, занял всю дорожку перед пустым домом своим раззявленным багажником. Ричи скидывал в общую кучу чемоданов эддиевы?— один, два, и рюкзак сверху, пока сам Эдди у гаража прощался с матерью. Соня рыдала отчаянно и страшно, опухнув лицом, занавесившись волосами, будто отпускала Эдди в Ирак к талибам, а не к высшему образованию в Нью-Йорк, и все гладила Эдди по голове и всхлипывала, и снова гладила, и за это время Ричи успел стукнуться кулаками с Биллом, пожелать отличной учебы в Хантере?— ?прокрути серебряные ложки в заднице каждого конгрессменского сынка, Большой Билл?, увернуться от жалостливого хлопка по плечу?— ?не парься, мое эссе спокойно дождется следующего года?, терпеливо выслушать пожелания?— ?ага, отцу как раз возобновили химию, может, получится?.Потом помахал Заку?— кажется?— и Саре через стекло и торчащую сквозь салон рогатую вешалку. Пообещал заходить на кладбище?— приглядывать за Джорджи. Перед тем, как залезть на пассажирское, Билл шмыгнул носом и сказал: ну давай. Ричи сунул руки в карманы и ответил: да, давай. За спиной осыпался август, таращился окнами в небо оставленный дом, надрывно плакала Соня, и Эдди, как заведенный, повторял, что вернется на Рождество, и все будет хорошо. А Ричи стоял и смотрел, как отражается низкое, утреннее солнце от рамы привязанного к багажнику Сильвера и уже знал: не будет. Когда Додж завернет за последний поворот, скол начнет превращаться в трещину.Ладно.Поезд тряхнуло, Ричи бросило плечом к стенке и обратно. Он прочистил горло, повторил снова, теперь словами:—?Да, помню. Просто не знал, что наш Билли Денбро и есть тот самый Билл Денбро, который новый Лавкрафт и По. Значит, нашумевшую ?Черную стремнину? написал мальчик, который в двенадцать плевался со мной жеваной бумагой на математике.Эдди обнял рукой колено.—?И ?Паучью бездну?, и ?Предсмертный зов черепахи?, и ?Танцующего клоуна?. Роман. Там, кстати, есть про нас. Хотя про жуткий дом и клоуна-убийцу, конечно, больше. И детей не трое, а семеро. Типа магическое число.Ричи потер под очками.—?Серьезно? Тот случай, когда мы вломились на Нейболт-стрит?Поделили боль, страх и последующую жизнь надвое.На щеке у Эдди опять проступила ямка.—?Ага, косвенно мы вошли в литературу ужасов. —?Он замялся. —?Я думал, ты, ну, мог читать. Случайно. Года три назад ?Баззфид? называл его в десятке бестселлеров года.Ричи мотнул подбородком.—?У меня не было времени.Сил и желания на самом деле. Круг поглощаемой информации замыкался на присылаемых текстах стендапов и рандомных кинолентах по телику. Внешний мир?— далекий и приевшийся?— существовал где-то параллельно, и Ричи соприкасался с ним только на афтепати и редких вылазках в клуб. Никто из парней, которым он дрочил в туалетной кабинке, или которые дрочили ему, не советовал почитать ?такую отличную книжку?.Эдди снова поглядел вниз, на ладони.—?Окей, понимаю.Ричи подумал: ты-то?— конечно. Ты ведь действительно, получается, постоянно занят. Настоящей, честной работой. Что может быть однозначнее и правдивее чисел и сметных таблиц.Вслух сказал другое:—?И как там сейчас Билл?Билл пропал почти сразу: осенью пришло три или четыре письма, какая-то открытка к зимним праздникам, потом?— тишина в эфире, но отцу стало совсем плохо?— химия больше не помогала, рак разъел ему пол-глотки, а еще в ?Алладине? доставили вечерние смены, и новый номер Денбро Ричи так и не выяснил, и не стал спрашивать у Эдди, когда тот вернулся на Рождество, потому что решил, что так, наверное, и надо. Все вырастали из своих маленьких, тесных городков, как из чесучих школьных свитеров, и расправляли крылья?— и кто-то неизбежно раньше.Эдди прислонился виском к стене.—?Нормально. Они с Одрой?— его женой?— снимают фильм по ?Черной стремнине?. Скачут по болотам где-то в глубинке Йоркшира. Билл называет это сменой угла зрения. Хотя там сыро, грязно и почти не ловит связь. В феврале обещался трейлер.Ого.Ричи расчесал запястье?— привычка беспокойного детства.—?Большой Билл никогда не искал легких путей.—?Да,?— ответил Эдди. Хекнул, потер рубчик воротника, сообщил. —?Он, кстати, перестал заикаться. Еще на втором курсе.И не добавил ?ты бы мог это знать, если бы мы…?, но Ричи все равно уловил. Разгладил пальцем морщину на джинсах, сказал:—?Вот как. Я рад.Помолчали.Долго: минуту или две. Ричи снова собрал джинсовую складку. Распрямил. Стало неуютно и от этого почти нелепо: чтобы привыкнуть к такому молчанию было, господи, пятнадцать лет.Поезд начал медленно поворачивать: лампочки мигнули, лестничные тени замелькали совсем часто, как в перемотке. Эдди качнул коленом. Ричи сдвинул ногу, Эдди сунул свою в зазор, вытянул осторожно, боком, чтобы, видимо, не задеть, замер пяткой в белом носке. Вагон подпрыгнул. Полотенце сползло с поперечины, размоталось и повисло сверху вниз, как штора. Наружный свет через него не пробивался?— внутри полки сделалось совсем темно. Лицо Эдди осталось в пространстве зыбким серым пятном. Ладони и шея?— пятнами поменьше.Ночевка,?— почему-то подумал Ричи,?— ну конечно, мы прячемся под одеялом от Мэгги, иначе она застукает, что мы еще не спим, а болтаем и смеемся, и в следующий раз не отпросит Эдди к нам домой.Эдди зевнул?— шумно. Ричи сморгнул, и морок рассеялся. Поезд номер сто тридцать четыре под чутким руководством национальной корпорации ?Амтрак? вез их на запад, в Чикаго. Точно.—?Так вот о твоей работе… —?начал Ричи. Это, конечно, выглядело как попытка бегства от тупика в разговоре, но они вроде как уже бежали, так что какая разница.Эдди шевельнулся, повел подбородком в сторону.—?Спрашивай. Потом я.Ричи сложил на груди руки. Так, значит.—?Ты когда-нибудь видел, чтобы Ларри Кингу задавали вопросы в ответ? Это не настольный теннис.—?То есть ты все-таки Ларри Кинг, и это рождественский спецвыпуск на СиЭнЭн? —?хмыкнул Эдди.Ричи щелкнул языком. С подначками пошло легче. Знакомо.—?Ну да, ты угадал. Мне восемьдесят три, мой чемодан набит подтяжками и уродливыми галстуками, и на самом деле я уезжаю от долговых обязательств перед моими семью бывшими женами. Жизнь в Голливуде?— не самая простая штука, год идет за два.Эдди дрогнул плечами, издал какой-то птичий звук, и Ричи понял не сразу, а потом пожалел, что в густой сиреневой темноте не видит его улыбки. Стив, наверное, забраковал бы такую шутку?— слишком плоская и неактуальная. Не сценическая. ?Высмеивание старперских телевизионных шоу в дивном новом двадцать первом веке, окей, приятель, дальше по плану только сбивать бананы палкой?. Но нынешний Ричи бы и не предложил: он листал, читал и заучивал, а дальше начиналась уже не его зона ответственности.Светлые пятна наложились одно на другое?— это Эдди растер щеку.И прижался к стене обратно, выдохнул:—?Я слушаю.Ричи обернулся, подлез рукой под полотенце, взял с тумбы воду. Наощупь открутил пробку, отпил?— подержал во рту?— сглотнул. Наконец, спросил:—?И что вы там, в своем шикарном офисе, в смысле, делаете? То есть, не все, а ты. Аналитик рисков. Звучит, как…—?…занудное бюрократическое дерьмо? —?предположил Эдди.Ричи указал на него горлышком бутылки.—?Заметь, что это сказал не я,?— и добавил. —?Вообще нет. Я имел в виду, как супергеройское имя. Человек-аналитик. На шестьдесят процентов. На остальные сорок все-таки как занудное бюрократическое дерьмо.—?Эй,?— возмутился Эдди,?— я люблю свою работу.Ричи упреждающе потряс водой: да-да, я не сомневался. Хоть кто-то. В этом тоже было что-то от супергероики: главный персонаж с детства видит свое предназначение и следует ему до конца, прокачивая скиллы и не отклоняясь от курса. Спасает мир от инопланетной угрозы или нью-йоркские холдинги от разорения.В какое-то лето девяностых?— или вообще не лето?— когда они возились с великами на заднем дворе, или, может, валялись на ковре и рубились в приставку, или занимались еще какой важной хренью, Эдди сообщил: можно стать юристом. Не как в анекдотах про брокеров, а нормальным. Такие всегда нужны, хорошо получают, а теория американского права в сто раз интереснее теории американской литературы.Ричи ответил: круто, чувак.Потом сообщил сам: можно стать ведущим комик-шоу. Не на радио, потому что там не видишь реакцию людей, и не на телике, потому что там цензура и рамки. Рассказывать ржачки из жизни, купаться в известности и всегда быть в курсе событий.Эдди ответил: круто, чувак.Очень просто. И очевидно: если решили?— так и будет. Почему бы и нет? Кабинет с золотой табличкой и софитная сцена с кулисами. Здорово. И они, конечно, продолжили чинить велик или гнать Марио через Грибное королевство или что-то там еще.Неважно.—?Ричи.Ричи поднял голову.Эдди опустил вскинутую зачем-то ладонь на матрас?— белый промельк взрезал темноту, пояснил:—?Ты завис.Ричи потрогал пальцами у виска, надавил. Подобрал откатившуюся бутылку, зажал между коленями.—?А. Извини. Говори.Сам подумал: как же тупо, как жалко. Эти ебучие флэшбеки, эти звоночки из прошлого, которые нонстопом надрывали внутричерепную абонентскую линию?— не отключиться. И куда их теперь. И кому. Господи, блядь. Мужик на четвертом десятке. С раскисшим полутораметровым списком антидепрессантов в кармане. В семнадцать лет он бы скорее спрыгнул с моста в Кендускиг, если б знал, что превратится в такое.Ладно.Эдди покашлял, подвинул за спиной промятую подушку.—?Если очень кратко, то ?Мидтаун Р. Грей Корпорейт??— это аутсорсинговая компания,?— нарисовал пальцем круг на колене. —?Мы сотрудничаем с локальными организациями, связанными с автопромом или недвижимостью,?— и две линии от него. —?Когда у них растет количество клиентских жалоб или начинает падать прибыль, их аналитики с горящими задницами бегут к нам и просят посмотреть, где же они налажали,?— круг превратился в грустный эмодзи. —?Отдают кучу бумажек?— убытки, затраты, статистику продаж, даже упоминания на форумах ?Космополитен?, зовут на краш-тесты, и я составляю им карту рисков, ну, типа, на что обратить внимание, пока их не засудили и не выдавили с рынка,?— огромный восклицательный знак закончился точкой на лодыжке.Ричи проследил за ним взглядом.—?Ну вот теперь звучит как вольный пересказ первых десяти минут ?Бойцовского клуба?.Эдди сместился всеми своими пятнами влево.—?Если честно, это, хм, здорово. Важно. Общественно полезно,?— Ричи подержал себя под челюстью, прищипнул над кадыком?— неудержанные слова щекотали горло. —?Слишком странно, да? Не знаю, как надо хвалить риск-аналитиков. Уверен, ты отлично справляешься с… ну вот всем.—?Спасибо,?— сказал Эдди. Как будто ему требовалось одобрение от человека, с которым разошелся на половине великого достигательного пути. Который не хлопал ему на магистерском выпускном, не желал удачи на собеседованиях, не слушал жалоб на сезонную отчетность, как, очевидно, Билл Денбро. Иногда заглядывал в забитую до отказа плашку достижений на сайте и салютовал новым звездочкам сертификатов. Втихую.Ричи щелкнул бутылочной пробкой. Выпил еще воды?— подташнивало. Полотенце назойливо колыхалось сбоку, в уголке глаза, и Ричи захотелось его сдернуть, чтобы они не сидели, как слепые котята в тесной коробке. Зевнул вместо этого?— и Эдди зевнул тоже, по инерции. Широко. Темный провал рта на бледном овале. На выдохе дрогнул вытянутой ногой, ступня мазнула по бедру и сразу отдернулась. И правильно. Так и надо. Ричи Тозиер обвалился во всех системах котировок.—?Можешь лечь,?— снова предложил Ричи. —?Я уйду наверх.Эдди ответил:—?Лягу. Потом. А ты что…?—?Нет,?— перебил Ричи, не успев закусить с изнанки щеку?— импульс опять опередил мысль. —?Нет. Мне нормально. Я уснул в три ночи и проснулся в четыре дня, так что пока не срубит.Поезд мягко качнулся?— из стороны в сторону. За дверью купе кто-то?— может даже Сара М. —?с грохотом провез по проходу тележку.Эдди перетащил подушку к груди, сдавил локтем, спросил:—?И что ты делал до?Ричи сцепил ладони.—?Это твой вопрос?Эдди пожал плечами: да.Поезд качнуло еще раз?— теперь сильнее. Полотенце почти сорвалось с поперечины и обвисло тремя уголками вниз. Свет от верхней лампочки протянулся кривым росчерком наискось?— через разворошенный плед, смятые подушки, серый хлопок и синюю джинсу. Снова вызолотил Эдди волосы?— уже над лбом, справа, раскрасил висок и ухо.Ричи сморгнул.Может, лучше было оставаться в темноте. Каждый?— в своей, ага.—?Пил и блевал,?— получилось резче, чем собиралось. —?Написал тебе.Про себя добавил: и напугал портье. И послал менеджера. И словил приход в туалете. И упал, наконец, с собственного смешного, бутафорского Олимпа. И отчетливо вспомнил лето нашего обещания. И не надо тебе, наверное, это знать, Эдди. Чтобы ты не понял, что я спекся?— до донышка.—?Ясно,?— кивнул Эдди. Повернулся к стене?— рыжий лампочный блик подсветил ему еще и щеку, и родинку у носа?— раздергал смявшийся воротник.Ричи убрал ненужную воду на тумбу. Дотянулся до отвисшего айпода и включил, проверил время. Зачем-то даже озвучил: половина второго. Пять часов до Питтсбурга.—?Пять часов,?— повторил Эдди. Он опять подобрал под себя ногу и от этого как-то сразу весь сложился, уменьшился, проступив сквозь тридцатичетырехлетнего юриста тем звонким, веснушчатым мальчиком, с которым Ричи валялся в гамаке, переплетясь кроссовками. И снова спрашивать про работу у него не хотелось. И срывать корки с детских царапин?— тоже.Нейтральный Голос, конечно, сорвался в торопливый, охочий до нового куска инфопазла для поредевшей Эдди-мозаики:—?Так и где ты живешь в Нью-Йорке?17 декабря 2.15amЭдди рассказал, что у него квартира в Сохо со стороны Шестой авеню, которую он выкупил четыре года назад. ?Да, дороговато, особенно после студии в Квинсе, пришлось поначалу ужаться, зато удалось обойтись без заема, пятый этаж из пяти?— я-то хотел пониже, все-таки пожарная безопасность, но, эм, передумал в итоге, на первом?— кофейня и музыкальный магазин?. Потом поинтересовался, правда ли Ричи живет в самом Беверли-Хиллз, как писали на форуме, и Ричи ответил, что правда, но то, что напротив особняк Тома Круза?— нет, и через забор они друг другу свежую почту не передают, и вообще у него бюджетный лофт, а не дворец в тысячу комнат.Эдди уткнул подбородок в плечо и хмыкнул?— с ямкой.Поговорили еще. Про дома. Из курса коммуникативной социологии Ричи помнил, что это удачная тема: не слишком формальная, не очень личная, аккуратная, в самый раз. ?Вы ощущаете безопасность, пока обсуждаете собственную территорию? или как-то так. Эдди сказал про своих соседей?— ?их по-прежнему нет, верхние этажи берут хуже?, Ричи про своих?— ?ребятам за семьдесят, а они занимаются аква-йогой в бассейне вместе с собаками?, Эдди сказал, что ?переезд слегка затянулся?, Ричи?— что за день собрал все вещи ?в рюкзак и сумку из Икеи?, Эдди сказал?— ?неплохо иметь что-то свое?, а Ричи?— ?да, наверное?.Соблюдали очередность?— вопрос за вопрос, и два раза прервались: Эдди достал нераспечатанную бутылку воды под тумбой, и Ричи сходил отлить посреди его истории о поиске риелтора. ?Выбирать себе агента по недвижимости, когда ты сам отчасти агент по недвижимости?— это немного…?.Когда вернулся, запомнив каждую кнопку на ебучей панели, Эдди сидел, кругло ссутулившись, торча под волосами верхним позвонком, и растирал ладонями от щек ко лбу. Ричи подошел и оперся коленом о матрас.Эдди отнял руки и вскинул голову. Зевнул.—?Кажется, я забыл, что хотел сказать.Ричи постучал пальцем по воображаемым часам на запястье.—?Еще бы. Ты сколько?— сутки? —?не спал. Детское время давно кончилось.Эдди посмотрел в ответ с нечитаемым лицом. Ричи пожевал рот?— большой, мусорный,?— подумал: ну и зачем? Кто, блядь, теперь тянет его за язык? Нужно оставить это там, где оно и лежало?— в музейной коллекции реликвий прошлого, под стеклом.—?Ха-ха,?— мрачно сообщил Эдди, разглаживая подушку. —?Для этого прикола разница в возрасте должна быть солиднее, чем три месяца,?— подтащил за рубчик другую, добавил почти неуверенно. —?Но, наверное, я и правда лягу.Ричи кивнул.—?Да. Окей.И убрал ногу, сдернул совсем полотенце. Отшагнул к тумбе, выпнул ботинки и надел, смяв задники.Эдди выбрался из полки, встал, пошатнулся?— он же пил, точно,?— взял пакет с чистым бельем, разворошил, растряс пододеяльник, и не вывернул по-человечески, а начал упихивать в него плед прямо через круглую дырку в центре. Получалось плохо?— плед закономерно сбивался только в одну сторону. Эдди задышал сразу и носом, и ртом, шумнее и чаще. Ричи придержал свой совет при себе, отвернулся, выложил подсохшее полотенце у раковины, снял худи со шкафчика, бросил в кресло. Поглядел в зеркало: Эдди закончил мучаться с пододеяльником и стаскивал в угол подушки, будто гнездо строил. Кофта морщинилась и расправлялась у него на спине в такт движениям.Ричи покашлял.—?Схожу себе за пледом, тебе нужен второй?—?Нет,?— сказал Эдди. Подоткнул чехол матраса.—?Ладно.Ричи дошел до двери, щелкнул ручкой. Вывалился в пустой коридор. Никого здесь не было: тускло горели потолочные лампы и аварийные кнопки, подсвечивая красным ячейки соседних купе. Овальные и плотно задраенные, как те капсулы в ?Матрице?. Ричи отстраненно подумал: может, поэтому они и едут. Силой общечеловеческой?— не кинетической?— энергии, которой Железнодорожный Бог двигает поезд. Сколько, интересно, у них с Эдди произвелось робких, неловких джоулей за этот вечер?Неважно.В конце вагона Ричи обогнул лестницу на второй этаж, запнувшись о ступеньку, свернул в тамбур, уткнулся прямо в приоткрытую дверь проводницкого купе. Потянулся надеть капюшон и нащупал воротник рубашки. Пришлось стучать так и надеяться, что не узнают. Хотя теперь лучше было бы перестать носить очки, чтобы вдобавок к ?чуваку, который шутил про спермотоксикоз и тусовки? его не запомнили еще и как ?чувака, который на постере трахал фрукты?.Никто не ответил. Ричи заглянул в щелку: ну, конечно, ни Сары М., ни кого-либо вообще, только стол и железные ящики на стенах, как в банке. Или в морге.Распахнул дверь до конца. Шагнул внутрь, пошарил взглядом. Стопка проштампованных амтраковскими полосками синих пледов лежала на приткнутой в угол тележке. Вот она-то, наверное, и грохотала?— жутко, по-иерихонски?— на весь мир с час назад. Ричи подвинул ее к себе. Колесики заскрежетали?— стылым звуком продрало по хребту. Поезд опять дернуло в сторону, лязгнул настил, задребезжали ящики.Ричи поежился. Сообщил пустоте:—?Если что, я беру плед в двенадцатое купе, окей.Свет мигнул. Ричи решил, что это ?да? и вытащил один из середины, подумал, вытащил второй. На всякий случай. Зажал подмышкой. Поставил тележку по-нормальному.

Развернулся, вышел, осторожно прикрыл за собой дверь. Прислонился к ней спиной, зевнул и теперь только понял, как страшно, невообразимо устал. Тяжесть дня тут же надавила на плечи?— задрожали колени, остаточная тошнота подкатила к горлу. Ричи съехал вниз. Чуть не выронил пледы, но вовремя перехватил?— мягкий ворс пощекотал ладони. Проморгался. Затормозил себя. Раскатал завернувшуюся над ремнем рубашку.Захотелось курить. Но до стоянки в Питтсбурге оставалось пять часов, а на окнах тамбура очевидно белели запрещающие наклейки. Так что Ричи сглотнул горчащую, вязкую слюну, ухватился рукой за поручень, поднялся, пересек тамбур обратно.Аварийный неон заливал коридор от края до края. Ричи сощурился, чтобы не резало глаз, двинулся вдоль вагона. Поезд глухо вибрировал: полом под ногами, переборками под ладонью, электричеством в лампочках.Перед своим?— их?— купе Ричи немного постоял еще. Подержался за ручку. Ну надо же, впервые за пятнадцать лет он точно знал, где находится Эдди Каспбрак и что делает. Укладывается поудобнее на нижней полке спального места поезда ?Нью-Йорк?— Чикаго?. А Ричи Тозиер несет туда теплые шерстяные пледы. Странные вещи иногда случаются,?— как сказал бы кто-нибудь из великих, на этот раз Сократ или Дэвид Боуи,?— просто дай им происходить.Ладно.Ричи расщелкнул дверь, толкнул коленом. Внутри сделалось темнее: Эдди оставил только верхний светильник на его полке, выключил остальные и свой айфон тоже. И сам уже лежал, целиком завернувшись в одеяло, на самом краю матраса. Лицом к стене.Ричи скинул у тумбы ботинки, бросил один плед в кресло, кинул к себе на полку второй, начатую бутылку воды туда же. Свернул брошенную худи, прикрыл все шкафчики?— мелкие дела закончились. Подшагнул к лестнице.Эдди зашевелился в своем коконе, вздохнул, обернулся. Посмотрел?— длинно и долго?— и Ричи посмотрел тоже. Потом вспомнил, что надо моргать, дышать и всякое такое. Облокотился на перекладину.Эдди смахнул со лба налипшие волосы, проинформировал:—?Свет мне не будет мешать, если что.Ричи помотал подбородком.—?И мне он не нужен, я тоже лягу. Это был довольно, хм, насыщенный день. Полтора дня.Эдди кивнул:—?Точно. Тогда спокойной ночи, да?Ричи всунулся коленом между ступеньками. Пожевал рот. В голову не лезли даже замшелые, придурочные дразнилки из детства. Тысяча, блядь, Голосов?— и все безъязыкие, бесполезные, мертвые, а собственный заткнулся снова, хотя за последние сутки наболтал больше, чем за последние годы. Господи.—?И тебе. Спасибо за… —?И обвел пальцем купе вкруг. —?За спасение от защемления шейных позвонков, наверное.Эдди подтянул сползшее с плеча одеяло, зевнул.—?Просчитывать риски?— моя работа.Уронился виском обратно на подушку, вмялся в нее щекой.—?Ага,?— сказал Ричи его затылку и торчащему уху. —?Еще одна галочка в твой кармический чек-лист.Расчесал зачем-то шею над рубашечным воротником, подержал пуговицу. Потом все-таки залез по перекладинами вверх. Сел, поправил скрутившуюся охранительную поперечину, раздергал плед, убрал воду в сетку на стене, за нее же зацепил очки. Подобрал ноги, поглядел на носки: все еще разные?— лиловый и черный. Очередная неисправленная ошибка.Потянулся, нащупал шнур, погасил лампочку.Лег боком, зажмурился?— и стало совсем темно.17 декабря 3.05amКогда через пару минут открыл глаза?— ничего не поменялось. Было по-прежнему темно. Ричи мигнул?— раз, другой, бесполезно?— и понял, что вагон заехал в тоннель. Поднял ладонь?— и ее не увидел, огляделся?— амтраковский синий кресел, полотенец и шкафчиков обратился гудроновым черным. И не блестело зеркало над раковиной. Стены слились с потолком.Ричи перевернулся на спину, столкал в ноги плед. Темнота ощущалась почти физически, плотно липла к телу?— не стряхнуть, забивалась в уши, нос, глотку, ширилась там, внутри, раздувалась, как насосавшийся крови клещ, и никак не лопалась. Поезд гудел на одной низкой, монотонной, нескончаемой ноте, так похожей на похмельный шум, Ричи раскидал в стороны руки и подумал, что, может быть, все еще валяется на полу отельной ванной.В отключке.И скоро Стив выломает дверь, обольет минералкой и шлепнет на грудь распечатку сценария какого-нибудь всеядного мелкоформатного ютуб-шоу, участие в котором должно задрать рухнувший рейтинг обратно. ?Так почему же Ричи Тозиер сбежал со своего спешла???— равнодушно поинтересуется прыщавый хипстер-ведущий, когда они усядутся на неудобные эко-стулья в пустой студии. Ричи глубоко вздохнет, покачает ботинком в псевдонервическом жесте?— здесь оператор возьмет крупный план?— и загадочно сообщит про ?творческий порыв, ну вы знаете, как бывает? и что ?ему жаль непонявших перформанс? и что ?пока он не может об этом говорить, но намекнет в будущем стендапе…?.И сотня американцев в комментариях под видео или на сталкерских форумах выдвинет по новой сотне причин: голливудский пиар-ход? Протестная акция в защиту труда работников шоу-биза? Вялотекущая шизофрения?Гострайтеры скомпилируют самые залайканные версии, Стив вычислит самую рентабельную, в перерывах между трипами Микки приделает к ней кислотный постер, и последнее честное слово, сказанное Голосом Ричи Тозиера, а не чужим, продастся по девяносто долларов?— тридцать инфляционных серебряников?— за билет.И все закончится.И Ричи останется там?— насовсем.И никогда не напишет ?беги? и ?бегу? не получит.Вагон подскочил?— Ричи разожмурился, неловко взмахнул руками, чтобы схватиться за что-то, уронил воду и запутался в разболтавшейся поперечине. Тоннельные фонари светили из окна прямо в лицо?— желтые, как глаза блядского ухмыляющегося Гринча. ?Чего ты больше всего боишься, Ричард Тозиер??. Ричи свистливо вдохнул ртом и выдохнул носом, выбрался из резиновых тентаклей, свесился с полки и позвал:—?Эдс.Эдди не поправил и ответил:—?Ричи.Ричи нашарил очки, надел, ткнув дужкой в бровь, и спустился вниз так быстро, будто все черти из ада кусали его за пятки. Эдди сидел в ворохе одеяла в позе йога и беспокойно барабанил пальцами по бедру?— теснота движущихся закрытых пространств придавила и его тоже. На секунду Ричи задумался о том, чтобы втиснуться рядом, плечом к плечу, коленом к колену, как раньше, потом все-таки отошел, привалился к тумбе. Раздышался. Взял себя за локти. Посмотрел в окно. Надо было, наверное, что-то сказать, раз уж они оба, очевидно, не спали и осоловело лупились в дрожащую темноту. Поэтому спросил:—?Где мы, по-твоему, едем?Эдди сбоку зашевелился одеялом.—?Прямо сейчас в ебучем жутком тоннеле.Ричи хмыкнул.—?Если о проишествиях в них существует какая-то стремная статистика, я абсолютно точно не хочу это слышать.—?И не услышишь,?— веско пообещал Эдди. —?Потому что я ни черта ее не помню. Наверное, туда входят наркоманы, крысы и призраки. И самоубийцы, разумеется. Они входят куда угодно.Это была самая неуспокаивающая хрень из всех, которые один человек мог сообщить другому, но Ричи почувствовал, как его иррационально попускает. Он здесь, и он бежит. И Эдди Каспбрак?— господи, реальный Эдди Каспбрак?— бежит тоже.—?Ладно, теперь это похоже на саммари какого-нибудь японского ужастика.Эдди хекнул, прошуршал одеялом еще. Добавил:—?Кажется, Нью-Йорк мы проехали еще в баре.—?Значит, уже в Пенсильвании,?— кивнул Ричи. —?Ага.Помолчали. Эдди дотянулся до бутылки с водой и шумно из нее глотнул. Потряс головой совсем по-собачьи. Ричи отвел в сторону взгляд?— и штору тоже, наклонился, заглянул за край?— там, впереди, за желтыми фонарями, ночь стремительно становилась светлей. Потом перебросил штору через резинку и сказал: смотри!Эдди откинул одеяло, придвинулся, поставив локти на тумбу, заглянул. Тоннель кончался резким, почти аттракционным подъемом: поезд вздернулся вверх, задрожал сильнее и вынырнул вдруг в ослепительное море цветных огней. Белых, голубых, лиловых, матовых и неоновых, отраженных от реки и далеких небоскребов, от вышек и автострад. Похожие Ричи видел из иллюминаторов на бесконечных взлетах и посадках?— и почти к ним привык, как к берушам и занудному бубнежу Стива над ухом.Под железнодорожным мостом сияющий город раскинулся до самого горизонта.—?Филадельфия, мать твою! —?присвистнул Эдди и сунулся лицом к стеклу, и распахнул глаза, и снова проступил тем звонким, восторженным мальчиком. —?Ох ты ж! Блядь!Ричи не стал портить момент напоминанием, что Нью-Йорк больше как минимум раза в четыре. Его личное урбанистическое восхищение сдулось где-то на втором туре, между Сан-Франциско и Оклендом: все мегаполисы оказались неотличимы друг от друга, как однояйцевые близнецы.В черте города поезд сбавил ход, и единая масса огней рассыпалась на отдельные люминесцентные скопления. Эдди взял с тумбы айфон, нажал на камеру, тапнул по экрану, чтобы зафокусилось, навелся на окно. Ричи придержал штору за завязку, чтобы тень от нее не попала в кадр. Эдди дважды щелкнул, заблочил телефон, отложил, тяжело моргнул, обернулся. На лбу у него серебрилось пятно от ближнего фонаря?— хотелось стереть пальцем. Спросил:—?Помнишь про грузовой двор?Эдди обожал грузовой двор, несмотря на то, что с одной стороны к нему примыкал тот самый вонючий бомжатник на Нейболт-стрит. Зато с другой находился автомобильный развал, а сквозь дырявую рабицу отлично проглядывались товарняки, которые шли вечерами, груженые стройсырьем или топливом. Бесконечная цепь нумерованных вагонов, тянущаяся с востока на запад, в закатное солнце. На Эдди это оказывало какой-то гипнотический эффект. Может, неизменной механикой движения, может, видом чего-то, что стремительно и навсегда покидало их городок. Ричи не знал, но на каникулах катался вместе с ним пялиться на убегающий вдаль поезд. Просто потому, что они вроде как были Ричи-и-Эдди?— двойная комплектация, как у пальчиковых батареек. Иногда удавалось захватить?— теперь точно?— Билла, но не очень часто?— Билл жил дальше всех, за Бэсси-парком.Велики бросали у шлагбаума, потом устраивались на свободном от покрышек пятачке у забора. Ели вишневые тянучки или слушали музыку, если кто-то?— ну, Ричи?— брал с собой плеер, и пытались угадать, куда едет очередной состав: в Бангор или сразу в Портленд, хотя, в конце концов, они все ехали подальше оттуда, мимо и мимо, в Большой Мир, и никогда не останавливались.Ричи прикусил щеку. Прошлое возвращалось так быстро, что граница между тридцатью пятью и семнадцатью опасно истончалась. Зачем Эдди, успешному, умному Эдди с квартирой в Сохо и часами от Касио расщелкивать эти пыльные сердечные тайники? Видит бог?— железнодорожный?— Ричи же пытается…Неважно.—?Как мы таскались смотреть на товарняки, пока мне не купили первую приставку?—?Да,?— сказал Эдди.—?Да,?— сказал Ричи.Поэтому, наверное, в день обещания они и выбрали поезд. Самолет?— слишком быстро. Машина?— слишком скучно. Рифленые ящики на колесах, грохочущие и свободные, неумолимо движущиеся только вперед?— самое то для переломного путешествия сквозь года.Эдди зевнул и лег щекой на перекрещенные локти. Вторые сутки без сна, ликер и смененная локация, очевидно, умотали его совсем, перебили даже бессонницу.—?Вот пассажирские через нас почему-то никогда не ходили.Ричи отпустил штору, и она сложилась с угла длинными косыми складками.—?Оно и понятно: никто бы и не стал приезжать в такую дыру.Эдди поднял голову.—?А уезжать?Ричи развел руками.—?Ну мы же как-то уехали.И мысленно добавил: не до конца. Что-то все равно не вместилось в чемоданы и рюкзаки, не затолкалось в карман, там и осталось, и сейчас, наверное, бродит по Пустоши или по детской библиотеке, как крошка Каспер.И не обругал себя за сраную старперскую патетику.И снова взглянул в окно, на огни нового космопорта. Эдди замолчал?— и это было хорошо: Голос Ричи Тозиера совсем иссяк, Рот Ричи Тозиера больше не хотел открываться?— и осоловело глядел туда же: серебряные пятна на его лице расцветали и исчезали одно за одним. Поезд замедлился, лязганье рельсов сменилось осторожным постукиванием. Ричи растер лицо. ?Тихая ночь, святая ночь?, да? Пока первый в жизни пассажирский увозит его все дальше: от Нью-Йорка, от взбешенных спонсоров и недовольных зрителей, от работы?— когда-то?— мечты. От грандиозного самообмана.Эдди рядом окончательно уткнулся лбом в руки, что-то прошептал под нос. Кажется, так и задремал: ногами на матрасе, грудью?— на пластиковой тумбе. Вот у кого точно не разогнется завтра спина. Надо было, наверное, взять его за плечо, растрясти, подтолкнуть к полке, но Ричи сунул ладони в карманы, отшагнул, вернулся к лестнице.Постоял, приставив колено, потом оглянулся опять: Эдди дышал глубоко и ровно, разгладившись складкой на переносице, вздернувшись бровями?— Ричи почти и забыл, что Эдди всегда выглядел удивленно, когда засыпал или сильно задумывался. Он вообще много чего забыл.Поезд свернул влево?— огни удлинились, пошарили по купе, как лучи полицейских фонариков: сопротивление бесполезно, выходите с поднятыми руками. Руки Ричи действительно поднял?— зацепиться за перекладину?— и пока лез наверх, к пледу и подушке, случайно подумал: а стоило ли это…?Неважно.