Ричи Тозиер садится на поезд, на фоне играет "Jingle Bells" (1/1)

16 декабря 5.10pmЭто такси оказалось тонированным Фордом цвета фуксии с наклеенной на заднее стекло огромной граффити-черепахой. Оно протолкалось через остальные машины, которые рядом с таким монстром выглядели просто игрушечными, задом втиснулось в незанятый пятачок напротив крыльца и трубно просигналило.Администраторша перевалилась через свою мажорную?— золото и мрамор, будто Ричи останавливался в блядском Версале, а не в четырех звездах в Нижнем Манхэттене?— стойку и попыталась рассмотреть, за кем приехало такое эпатажное уродство.Ричи почти ухмыльнулся?— за ним, конечно, подобное всегда тянется к подобному. И поставил последнюю галочку в бланке выселения. ?Остались ли вы довольны нашим сервисом?? Если под сервисом понимался портье, стучащий узнать, жив ли там постоялец, с вечера заперевшийся в номере с пакетом из алкомаркета, то да, вполне.Дальше шла только рекомендательная строчка?— если у вас есть свои пожелания, бла-бла. Ричи пожевал рот. Вчера он написал бы что-то вроде ?сделайте раструбы унитазов больше, чтобы людям было удобней блевать?. Сегодняшний он оставил только прочерк. Рука соскользнула, линия получилась кривой, похожей на больничный шов.—?Будем рады видеть вас снова! —?сказала вторая администраторша. Все они выглядели похожими друг на друга, как клоны: тощие блондинки с кислыми лицами. —?С наступающими праздниками!Ричи поморгал. Администраторша заметила и по-учительски постучала по перекидному календарю пальцем. Ага, шестнадцатое декабря, точно. Вчерашнее выступление так и называлось ?Рождественский спешл Ричи Тозиера?— человека Тысячи Голосов: оставьте своих детей одних дома?. И еще тот постер с Гринчем и яблоком, который навсегда отпечатался у Ричи на изнанке век.Таксист предупреждающе нажал на клаксон: раз, другой, громко даже через суетливый отельный шум. Ричи сунул администраторше заполненные бумажки, ключ-карту, взял мятный леденец из круглой вазы рецепшена, посмотрел на часы над стойкой, и щелчком вытащил ручку у чемодана. Пересек холл. Опять покружился в зеркальных дверях: отражение раздробилось в каждой. Ричи побольше, Ричи поменьше, Ричи, спирально искривленный, как макаронина. Спагетти?— подобралось нужное слово. Первое осмысленное сочетание букв за день. Ричи покатал его на языке вместе с конфетой: спагетти-спагетти-спагетти, придержал зубами, чтобы не выпало. Вспомнил про сообщение, выдохнул и вдохнул.На крыльце натянул капюшон худи поглубже и огляделся. Ну да, будто Стив мог прятаться за кадками с елками и выскочить в любой момент вместе с хором католических мальчиков, поющих ?а он же говорил? на манер Лакримозы. С ебучим бизнес-планом в одной руке?— господь свидетель, Ричи ненавидел и бизнес и планы даже по отдельности?— и собачьей шлейкой в другой. Никого, конечно, не было: на самом деле Стив снял номер в другом крыле и обещал прийти только к вечеру. Обсудить все ?без глупостей?.?Ты проспишься и поймешь, Ричи, что не можешь делать все, что тебе хочется, это не волшебный мир Диснея, перечитай контракт, если забыл?. Но?— сюрприз-сюрприз! —?Ричи проспался и понял, что пора съебывать. Все по канонам сценарного мастерства: нарастание напряжения и неожиданный сюжетный твист во втором акте. Трагикомедия превращается в фарс. Кому-то приходится вести диалог с разворошенной кроватью и бутылками в мусорном ведре. Ричи даже представил это ушибленное лицо Стива?— хмурящиеся брови и тупо распахивающийся рот?— в момент, когда до него дойдет, и почувствовал отголосок злорадного удовлетворения на целую половину секунды.Потом его напрочь отбил швейцар с первой ступеньки, вытянувший ладонь в перчатке. От бессмысленной клиентоориентированности у Ричи мгновенно свело челюсть: может, его курс на рынке шоубиза обвалился за прошедшие сутки, но свой сраный чемодан размером десять на десять дюймов он в состоянии довезти до такси сам, окей, лайкровый мудила?Водитель уже опустил стекло, Ричи помахал ему туда скрином номера машины?— да-да, это вызывал я?— открыл дверцу, залез сам и затащил чемодан. В салоне оказалось на удивление скромно для такой сутенерской тачки: чистые чехлы на сиденьях, елочка под зеркалом, ненавязчивый лаунж из радио. Ричи поставил чемодан боком на коврик, отключил телефон, сунул в левый карман худи, а из правого достал айпод с наушниками.Форд выбрался из-под других машин, обогнул парковку. Таксист перенадел бейсболку козырьком на лоб и уточнил:—?Пенсильванский вокзал, все верно?Ричи ответил: ну да. Таксист постучал пальцем у руля, и механический голос навигатора проинформировал: маршрут построен. Девять миль, спуск на Тридцать Седьмой, пробки в восемь с половиной баллов, ориентировочное время в пути?— час.Нормально, наверное.В Нью-Йорке Ричи ориентировался плохо: сюда его на самолете возили выступать раза три-четыре за все время. Напоминать о себе. Материал обкатывали дома, в Калифорнии. В этом году Стив решил расширить охват?— разве тебе не тесно в Эл-Эе, Ричи? я же хочу?— мы же хотим?— стать на ступеньку выше домашних вечеров бинго-клуба? —?и рождественский спешл перенесли аж на другой конец страны. Дорогу с аэропорта Ричи не запомнил, потому что спал, дорогу с клуба Ричи не запомнил тоже?— потому что, ну, начал пить в машине.В семнадцать о Нью-Йорке Ричи знал только про статую Свободы и Центральный вокзал. Из учебников географии, из кадров каждого первого телефильма. Место, где сходились все пути, где люди бежали друг к другу навстречу, где оборачивались на оклик, где ждали и дожидались, а иногда нет, и все под музыку. В семнадцать было просто: где всегда можно встретиться? —?Очевидно, на Центральном вокзале. Под фреской со звездами, в неизведанном, но точно прекрасном мегаполисе. Идеальный центр мира. Типа как ядро земли, только внутри еще продают хот-доги и можно сделать фото.Потом оказалось, что из удивительного Центрального вокзала ходили только мелкие пригородные поезда. Максимум?— до Коннектикута. Все прочие направления?— с Пенсильванского. Какая-то из первых ложных истин юности. Вроде той, что после ночной подработки можно легко подняться на пару по социальной антропологии. Или что главное в жизни?— найти то, что тебе хочется, а дальше все приложится как-то само.В тридцать пять Ричи знал про Нью-Йорк чуть больше благодаря гуглу?— господи, благослови перекрестные ссылки?— и широким автомобильным окнам, но понятия не имел, где прямо сейчас едет. Какая-то манхэттенская улица: дома, бизнес-центры, магазины, еще дома, нанизанные на мигающие гирлянды. Кое-где в просветах мелькали наряженные елки и витрины с радостными эльфами?— декабрь действительно наступил. На самом деле. И довольно давно. Ричи потянулся за телефоном убедиться и вспомнил, что он не работает. Пришлось пялиться в навигатор таксисту: дата там стояла в углу, мелкая, но вполне различимая?— двенадцатый месяц, шестнадцатое число.Ричи растер лицо от щек к вискам, оперся локтями на колениВот как, блядь, можно было не связать собственный рождественский спешл с наступающим Рождеством? Седьмого он справил?— мордой в диван?— день рождения. Во вчерашнем клубе двери облепили еловыми венками. А в маркете играло намекающее ?Ласт Кристмас?. Голые факты. Минимум дедукции для сопоставления. Но нет, если бы не календарь на рецепшене, шестнадцатое декабря осталось бы для него по-прежнему просто числом, чем-то вроде шестнадцатого июля или шестнадцатого сентября. Рандомные цифры. И даже Стэн не вернул бы в реальность. ?…вы же помните, что евреи празднуют Хануку и кладут свои обрезанные хуи на рождение непорочных младенцев в хлевах, что странно, ведь зажечь семь свечей миноры дороже одной??— снисходительный Голос псевдопастора?— потирание пальцев?— зал смеется.Ричи почувствовал, как его снова подташнивает. Он колоссально продолбался со всех сторон. Он где-то потерял недели и месяцы. Он не понял, что Рождество через сраную неделю. И когда ночью набирал сообщение?— три ускользающие буквы?— еле попадая по кнопкам, даже не подумал, что…Ладно.Все равно ведь ответили.—?У вас все в порядке? —?спросил таксист.Ричи рывком вытащило обратно в настоящее. В настоящем он продолжал таращиться на навигатор, как одержимый, и скрести себе щетину на подбородке. Выглядело, наверное, жутковато.—?Да-да, я просто…Таксист наклонил голову, прислушиваясь.Психотерапевтка делала также. Наклоняла голову, прямо как ебаная сова. И ее велюровое зеленое кресло удивительно напоминало гнездо в болоте.У Ричи сразу кончился запал.Таксист продолжил сам:—?…устали?Ричи кивнул: точно.Мимо пролетел еще один баннер с афишей. Гринч в квадратных очках притирался бедрами к экстатически ухмыляющемуся яблоку. Ричи надвинул капюшон пониже. Почему такое вообще разрешили вешать в центре?— это же центр? —?Нью-Йорка? Разве какая-нибудь ассоциация почетных мастодонтов Америки не должна была наклепать миллион петиций в защиту морального облика города?Таксист ничего не заметил?— спасибо Господу за маленькие милости его?— и смолчал в ответ. Ричи раскрутил колесико айпода, сначала по часовой, потом?— против. Замелькали обложки альбомов: пастель семидесятых, монохром восьмидесятых, кислотный неон девяностых, выбирай любое, но в голове стоял непробиваемый белый шум от похмелья. Или от эмоционального перенасыщения последних двадцати четырех часов. Какая-то мысль настойчиво колотилась в этот заслон, очень важная мысль, но Ричи не пытался ее схватить,?— наверное, и правда устал,?— и она ускользала. Потом возвращалась и надоедливо долбилась снова, как йо-йо на веревочке.Ричи сдвинулся в угол, закрыл глаза, уперся ботинками в чемодан. Замшевый. Гордую статусную подделку под ?Берлути?, на которой совершенно точно останутся грязные следы, и хрен с ними.Форд дернулся и замер. Посигналил?— и с десяток машин просигналили вместе с ним. Правый наушник от толчка выпал, провалился под худи, в складку футболки, Ричи достал его за провод и вставил назад в ухо, хотя там по-прежнему ничего не играло. Но общаться с водителем не хотелось, смотреть на Нью-Йорк тоже, а других вежливых способов попросить отъебаться Ричи не знал. Форд двинулся коротким выпадом и опять остановился. Защелкали поворотники. Тук-тук-тук, как огромный неумолчный циферблат, отмеряющий вселенское время.Сверните налево,?— посоветовал навигатор,?— и дальше двигайтесь прямо и прямо.Ричи повернулся набок?— задетый чемодан шлепнулся на коврик?— просунул руки подальше в рукава. Отстраненно подумал: когда уже начнут вживлять джипиэс сразу в мозг? Допустим, как в ?Черном зеркале?, только чтобы потом ни у кого не взрывался и не вытекал через ноздри мозг. Безликий женский голос будет сообщать, где на жизненном пути лучше свернуть, где двигаться прямо, а где лучше вздернуться на ремне на ближайшем указателе. Вот и идея для стартапа умельцам из Кремниевой долины. Правда, самому Ричи апгрейдиться уже поздновато. Ладно.Трасса по ощущениям пошла вверх?— перехватило в желудке. В щелку переднего окна сквозило, ветер трепал выпавшие из-под капюшона волосы. Левый висок заныл по нарастающей?— Ричи прижал к нему палец, надавил на бешено бьющуюся жилку, чтобы успокоить. Бесполезно. Действие антипохмельной шипучки, найденной в тумбочке с утра, прекращалось, обезболивающие он никогда не пил. Каким-то подобием доступной фармацевтики был очередной рецептурный бланк психотерапевтки, путешествующий с ним с Эл-Эя бумажным комком в кармане худи, но Ричи даже разворачивать его не хотел. Ни сейчас, ни вообще.Оставалась дыхательная гимнастика: вдохнуть носом?— выдохнуть ртом, повторить-повторить-повторить. Такси поднималось все выше, все быстрее, как вагонетка американских горок, и Ричи перестал понимать, едут ли они горизонтально или уже вертикально,?— на вокзал или на встречу с Богом,?— расщурился, чтобы выглянуть в окно, и в этот момент Форд резко сдал вниз по спиральному спуску дороги. За тонированным стеклом, за второй полосой, блеснула в зимнем солнце река.Ричи сглотнул комок и прочистил горло.—?Если будет еще какая-то внезапная тренировка для НАСА, ну знаешь, центрифуги и прочее крутящееся дерьмо, предупреждай заранее. Приятель.И поморщился. Приятель, ну надо же. Он уже и забыл, что это слово используют не только в стендапах. ?…и я ему говорю: когда твоя подружка со мной встретится, мы сможем переснять гребаный ?Титаник?, просто выжав ее трусики, окей, приятель???— низкий Голос Стифлера?— движение бедрами?— зал смеется.Таксист моргнул в зеркальце, дернул ручник.—?Слишком быстро, да? Извините. Думал, вдруг вы торопитесь. На поезд или…—?Нет,?— перебил Ричи. —?Есть немного времени.Он еще помнил: поезд должен быть кольцевым. Тем самым, уходящим в ночь. Только билет так и не купил: отрубился сразу после ответного сообщения. Включать телефон теперь, чтобы зайти на сайт Амтрака, значило получить непременный входящий от Стива. Он точно уже звонил, и если увидит, что Ричи снова в сети, то вцепится в эту информацию зубами, как в мясную кость, и не отпустит. Чем дольше Стив верит, что Ричи валяется у себя в номере, в ванной, в луже собственной рвоты, с разряженным айфоном рядом на полу, тем лучше.Таксист склонился над рулем, поводил по экрану навигатора ладонью.—?Дальше дорога посвободнее, доедем через полчаса, максимум.—?Я понял,?— отрезал Ричи и стянул завязки капюшона на лице так, чтобы в дырку торчал только подбородок. Он уже скучал по вчерашнему таксисту, который, кажется, за всю поездку издал только один звук, да и тот клаксоном. В последнее время Ричи вообще часто жалел, что не родился немым. Безголосому не нужно бесконечно говорить с незнакомыми водителями в незнакомом городе, с совами-психотерапевтками, с фонтанирующим идеями Стивом, с интересующимися Урисами, с полным?— и пустым?— залом на триста-пятьсот-семьсот кресел: раздвигать губы, облизывать нёбо, схлебывать слюну и звать кого-то ?приятелем?, ?подружкой? и ?Ричи Тозиером?.В семнадцать лет он бы себя за это желание ударил. И обоссал сверху. В семнадцать будущее вообще заканчивалось ужином и вечерним телесеансом, а что там, после девяти, знали только Малдер и Скалли, как исследователи загадок.Неважно.Таксист заткнулся. И его неуместная вежливость тоже. Радио больше не играло. Ричи отпнул завалившийся на ногу чемодан, снова прижался к спинке, вмялся щекой в мягкий ворс чехла. Форд остановился. Мигающая цветная тень чего-то рождественского пробилась сквозь темное стекло, упала Ричи на лицо: под веками вспыхнули и рассеялись белые пятна. Приглушился двигатель. Тишина вышла нервная, напряженная. Ричи обнаружил, что мелко трясет лодыжкой. И что замерз в байковой худи в машине с работающей печкой. Виски кололо изнутри.Повернулся, потянулся, просто чтобы отвлечь себя хоть чем-то, пусть даже примитивным мышечным усилием. Стукнулся коленями о переднее сиденье. Сунул руки в карман, перебрал по очереди все, что там валялось: айфон, айпод с тянущимся от него проводком, смятый рецептурный шарик, пластинку жвачки, зажигалку, бесполезную кредитку, брелок. Помойка. Прямо как и аккаунт в твиттере?— Ричи ?Помойный рот? Тозиер. Фотография на юпе с выступления двухлетней давности?— в фиолетовом неоне не видно глаз, а улыбка?— ровная и широкая, голливудская, еще бы, Ричи Тозиер же почти живет в Голливуде, двадцать минут езды из Беверли-Хиллз. Восемьдесят семь тысяч фолловеров. Сейчас, наверное, уже восемьдесят шесть, и все меньше и меньше. И до черта комментариев под последним твитом?— приглашением на спешл, где всего одна строчка?— ?готовы хорошенько поржать сегодня вечером, народ??. Гострайтеры совсем расслабились.Ладно.Это не имело значения. Это закончилось.Ричи вытащил и развернул жвачку?— от химического ментола мгновенно занемел рот. Сложил фольгу самолетиком и кинул в бардачок под дверцей.Форд, оказывается, успел снова тронуться. Реку за окном заменили неисчислимые стоглазые небоскребы?— сплошь темный бетон и светоотражающие панели. И один-два стеклянных, нездешних, витых, как елочная игрушка, как мост?— переход?— одним концом упирающийся в планету, а другим, ну, куда-то в кучевое снежное облако. За годы в свободно архитектурном Эл-Эе Ричи совсем отвык от такой плотной застройки: в Нью-Йорке дома обчерчивали улицы, как стенки мышиного лабиринта. Значит, в таком городе, тесном и хрупком, все эти?— господи! —?пятнадцать лет жил…Настойчивая мысль вернулась, эхом срезонировала в голове. Теперь Ричи почти удержал ее, почти озвучил, но новый гудок с соседней полосы вспугнул недопроизнесенное. Кто-то кого-то подрезал, кто-то кому-то гневно крикнул поверх дорожного шума. Ну вот, знакомая история. Почти как дома. Форд повернул вправо. Плавно, но Ричи снова замутило, и он прикрыл глаза. Решил: после билета надо купить воду, сэндвич и сигареты. Можно только сигареты.Сон-забытье не особенно помог?— ощущение изжеванности никуда не делось. Сейчас задремать не получалось?— стоило себя отпустить, как возвращались флэшбеки: вчерашние и гораздо более давние, незабытые, дождавшиеся, наконец, своего часа. Лихорадочно наползали друг на друга, как кадры в диафильме, яркие или уже наливающиеся цветом. ?…прошлое? Да кому оно нужно, существует лишь одно мгновение?— это мгновение, как говорил старик Ошо, хотя, конечно, он был припизднутым сектантом, поэтому я вернулся в бар, из которого меня выперли уже трижды и угадайте, что случилось? —?Голос Свойского Парня?— палец-пистолет?— зал смеется.Ричи сел и снял капюшон, тронул ладонями у лба, разворошил волосы. Посмотрел на таксиста?— тот пялился на дорогу. И хорошо: еще один его комментарий Ричи хотел услышать в последнюю очередь. Навигатор показывал пол-мили. Совсем немного. Ричи наклонился к чемодану, поставил по-нормальному, на колесики, заодно подтянул сползший носок?— и только сейчас заметил, что они разные. Черный и лиловый?— сюрреализм на микроуровне. Неудивительно, Ричи вообще с трудом помнил, как собирался, осоловелый со сна,?— уже неплохо, что он взял паспорт и деньги, и трусы надел под штаны, как положено.Форд замер. Елочка покачалась туда-сюда. Ричи обмотал айпод выдернутыми наушниками, выглянул на улицу?— желтые такси заполнили и их полосу и встречку. Как много людей бежало из города: к дальним родственникам, к малым родинам. С некоторыми из них он погрузится сегодня на поезд.Светофор дал отмашку. Форд перестроился, медленно двинулся между вечерних фонарей, к парковке. Жвачка зацепилась за пломбу, Ричи выскреб ее языком, погонял под нижней губой, прилепил к десне, посмотрел еще. Здание в переднем?— прозрачном?— окне, огромное, с сотней светящихся ячеек, приближалось с каждым проеханным метром.Не Центральный вокзал, конечно.Понадобились пятнадцать лет и одно сообщение, чтобы здесь оказаться.Ричи накинул капюшон снова. Его, наверное, даже могли узнать?— не зря Стив из кожи вон лез, ?расширяя охваты?, но было бы лучше?— для всех?— чтобы все-таки не узнали. Хотя с этими гринчевскими очками, господи, как Микки вообще хватило ума…—?Приехали,?— сказал навигатор.—?Приехали,?— повторил таксист.Ричи рассеянно кивнул, взял чемодан, надавил на ручку дверцы. Выступил одной ногой на бордюр. Таксист кашлянул и развернулся. Зачем? Ричи завис на минуту, прямо так, наполовину в салоне, наполовину в гудящем уличном шуме. Потом понял: ах да, блядские звездочки. Социально-рыночная экономика, лайк спроса за ваше предложение, упрощающее жизнь. Смех за вашу тупую шутку, которую я и искал.Пришлось покрутить мертво погасшим айфоном: извини, никакого Убер-приложения, не в этот раз. И как жаль, что это Форд, а не Делореан, а ты не Док, а случайный водитель в хаки-бейсболке, и привез меня не в семнадцать?— лет, а в восемнадцать с чем-то?— часов.У таксиста по-щенячьи поднялись брови.—?Мне можешь что угодно поставить,?— сообщил Ричи, вышел в Нью-Йорк окончательно, помягче хлопнул дверцей. Оглянулся: в матовой фонарной подсветке фуксия отъезжающего Форда превратилась в полыхающий алый, а граффити-черепаха на заднем стекле обрела тень, объем и таращилась в ответ черным блестящим глазом.Ричи выдвинул ручку чемодана и покатил?— колесики бились об задники ботинок. Протолкался в середину переходящей дорогу толпы. Запрокинул голову. Вблизи Пенсильванский вокзал выглядел не так внушительно?— большая лего-коробка в рекламных растяжках. В таком месте бегут не навстречу друг другу, а навстречу очереди в бесплатный туалет.Кто-то обогнал, задел плечом, Ричи сморгнул, перешагнул последнюю полоску зебры.Зашел через боковой вход. Выложил в поднос у рамки весь свой пищащий мусор, получил кивок охраны, забрал обратно и ссыпал в карман. Наушники размотались и свесились до пола, и Ричи наступил на них по инерции, потом подхватил, затолкал за ворот футболки. Возле ближней колонны, рядом с пластиковой елкой, сел на корточки и подвинул к себе чемодан. Расстегнул молнию бокового отделения и вытащил перетянутые резинкой для волос десятки, пересчитал. Четыреста долларов. Все то, что он обналичил с кредитки в банкомате отельного холла днем. Достаточно ли этого на билет? Сколько сейчас вообще стоят билеты? Да Ричи, блядь, понятия не имел, но все остальное, нетраченное, валялось где-то на общем счете: финансовой мутью занимался Стив?— Ричи же ненавидел и бизнес, и планы, ага.Белый шум в голове сменил частоту до высокооктавного звона.Ричи уткнулся лбом в прохладную ручку чемодана, коленями?— в затоптанную серую плитку и вздохнул. Побыл скрюченным с минуту, поднял взгляд на табло. Восемнадцать тридцать два. Кольцевой?— тот самый?— поезд отходил около десяти, Ричи помнил, потому что несколько лет назад прокручивал туда-сюда нужное расписание на сайте. Так, ладно.Потер пальцами под очками, встал. Неважно, сколько денег, он все равно купит этот ебучий билет, даже если придется срочно продать правое легкое на Ебэе. Он все равно сядет на этот поезд, потому что отправил сообщение и получил на него ответ.—?Беги.—?Бегу.Кассы натыкали по периметру первого этажа. Ричи выцепил самую короткую очередь, дошагал и пристроился пятым сразу за семейной парой. Выплюнул жвачку, разгладил в ладони деньги, чтобы не скручивались. Над всеми билетными окошками уже развешали Вифлеемские звезды?— многоугольные, золотые изнутри. На соседней кассе в звезде перегорел диод, и Ричи опять провалился в какое-то странное оцепенение, наблюдая, как она пульсирует, то зажигаясь, то потухая, не в силах определиться. Живая искра в прозрачном пластике.В семнадцатый сочельник отец привез целую коробку таких?с рождественской ярмарки?— и попросил украсить веранду: сам он устал и кашлял — тогда еще никто не думал, что это не простуда. Ричи в своей комнате рубился в Нинтендо. Не один. Они вышли на крыльцо в дутых куртках и теплых галошах — было свежо и снежно — и вешали звезды между рейками перил. Одна осталась, но Ричи надел ее поверх чужого шарфа, включил, отступил поглядеть и сказал, кажется, что вот теперь готов прекрасный подарок чьей-то мамочке, только запаковать. Или другую ерунду. Зато настоящую.И все это полжизни, господи, назад. Законсервированное воспоминание, проснувшееся с первым сейсмическим толчком.Ладно.Ричи переступил ботинками?— продвинулся между разделительными лентами.Снова разболелось в висках. Семейная пара впереди, оба диковато-рыжие, глотающие шипящие, точно ирландцы, громко выясняли сколько пересадок до Финикса. Бездарный кавер на ?Джингл Беллс? из динамиков начал новый заход. Ричи достал наушники из воротника и сунул в уши?— хоть какой-то барьер между перепонками и незатыкающимся внешним миром. Потом посмотрел на второй этаж, в заросли заснеженных искусственных веток. Вот и следующая точка маршрута?— желтая стрелочка Сабвея. Последний раз Ричи ел вчера?— или уже сегодня? —?если те снеки из мини-бара вообще считались едой.Больше-то пил, конечно.Ирландцы рассчитались за билеты и отошли, тут же проглоченные человеческим потоком. Ричи встал к кассе, под мерцающий свет, зажал чемодан ногами, шлепнул паспорт и мятые деньги в окошко.—?Последний поезд. Сегодня. Кольцевой маршрут Нью-Йорк?— Бангор, Мэн. Через Калифорнию. Одно стандартное спальное место.Девочка в форменном амтраковском платке по ту сторону стойки озадаченно помолчала.—?Это самый долгий путь. Займет около шести-семи дней.Ричи пожал плечами: ну да, вот такая у них большая страна, спасибо Томасу Джефферсону и луизианской покупке. И куда теперь торопиться? Он сам выломал полхребта своей жизни, и теперь от нее остались только шейные позвонки и копчик. Анатомически близкий к заднице.—?Хорошо.—?Вы ведь знаете, что из Нью-Йорка до Бангора есть прямые отправления? Сможете доехать за семь часов.—?Знаю,?— просто ответил Ричи. —?Мне все равно.У него?— у них?— было данное в семнадцать обещание. И все последующие годы, все последующие ошибки не могли его отменить.Девочка вздохнула, подавила зевок, взяла паспорт, раскрыла первой страницей?— Ричи последил, как она беззвучно проговаривает его инициалы, водя ногтем по строчке. Чуть сдвинул капюшон, но девочка фото с оригиналом сравнивать не стала, а перебрала пальцами по клавиатуре компьютера. Да и вряд ли бы она Ричи вообще узнала?— маленькая, невыспанная, заебанная пассажирской текучкой?— таким вряд ли нравятся шутки про дрочку.—?Окей, давайте посчитаем. Последний поезд из Нью-Йорка и обратно в Мэн отходит в девять пятнадцать. Три крупные остановки, трансфер в Чикаго?— двенадцать часов, и в Вашингтоне?— четырнадцать. Свободных купе до самого Чикаго нет, к сожалению. Обычно у нас не загружено, но к Рождеству все едут домой, сами понимаете.Ричи понимал. Конечно, домой. Всех зовет путеводная Вифлеемская звезда. Только не на восток?— на запад.—?Тогда посижу.Целые сутки. Тоже неважно. Он попадет на поезд, и это главное.—?Забронирую вам на восемнадцатое декабря спальное место до конца поездки,?— сообщила девочка, нахмурилась, кликнула мышкой. Спросила что-то еще - Ричи машинально кивнул, не вслушиваясь.Девочка зажала кнопку на принтере. Запретительный красный сменился допускным зеленым, захрустела втягиваемая бумага.—?Так, триста семьдесят три доллара.Ричи получил паспорт назад. И билет. И сдачу: две бумажки и семь монет. Негусто. Сэндвич придется взять одноэтажный, сэкономить на сигаретах. На пересадках, конечно, потребуется гостиничный номер, значит, надо как-то обналичить без Стива счет, но это все мелкая, фальшивая суета?— потом, потом.А сейчас:—?А можно как-то,?— Ричи замялся, впился пальцами в стойку,?— пробить, купил ли другой человек билет на этот же поезд? Я знаю фамилию. И имя,?— господи, да он придумал к нему сотню производных в детстве,?— и……что он влегкую умел отличать велосипедную каретку от шатуна. Многие годы назад, ну.—?Боюсь, что нет,?— покачала головой девочка,?— это конфиденциальная информация, мы не имеем права.Ричи тронул зубами верхнюю губу, оттянул.—?А другие сидячие места остались? Много?—?Больше десятка точно.—?Ага,?— Ричи кивнул. —?Спасибо.Девочка грустно на него посмотрела.Ричи положил билет в задний карман джинсов, выдвинул чемодану ручку и покатил его к эскалатору.16 декабря 7.50pmВ Сабвее он взял среднюю воду, сэндвич с индейкой и сел в дальнем углу. Развернул бумагу, откусил хлеб с корочки?— из другого конца выпали и звонко шлепнулись на столик мягкие помидорные кружки. Ричи подхватил их за кожицу и переложил на поднос. Огляделся: люди вокруг занимались тем же, чем и он?— механическим пережевыванием кунжутной булки?— и на этот раз не увидели, что Ричи Тозиер не может удержать в руках даже свой сраный сэндвич.Чесночный соус вытек на пальцы следом?— густой и жирный, как гной, скапнул на рукав, Ричи обтер его салфеткой, но липкое пятно все равно затемнело у края резинки. Ничего. Засохнет и станет совсем черным, как то, другое, на правом локте худи?— это он вляпался позавчера в пиццу. Человек-помойка. Так должен был звучать честный никнейм твиттера. Но аудитории бы вряд ли понравилось. Первая заповедь шоубиза,?— говорил Стив,?— оставьте самодеятельность школьным драм-кружкам и наймите профессионала. Поэтому Стив?— то есть, конечно, они со Стивом?— нашли Микки. У Микки был диплом?— настоящий?— школы веб-дизайна и ланчбокс с колесами, год от года становящийся тяжелее. Именно его креативно-барбитуратный гений подарил миру аллегорию на Гринча и Нью-Йорк. Удачную, судя по лайкам в Фейсбуке.Ричи успел ее?— и не только?— возненавидеть.Сэндвич закончился. От халапеньо чесалось горло. Ричи отхлебнул воды, закрутил бутылочную пробку, сходил вытряхнуть поднос в приглашающе раззявленный железный ящик. Проверил время в часах над витриной: полтора часа до. Снова опустил капюшон, потянул за собой чемодан, вышел в раздвижные двери на поиски сигарет. Вечный, блядь, странник, да?Пенсильванский вокзал пух прямо на глазах: бутики и магазины будто достраивались в онлайн-режиме, множились, напирали с боков, вызревали и лопались сотней-другой все прибывающих посетителей. Ричи свернул по галерее вправо, снова вправо?— и почти потерялся. Не новое чувство. Проморгался от слепящего гирляндного сияния: минимаркет обнаружился сразу за сувенирной лавкой.?Кэмел? обошелся в пять долларов и три новых цикла ?Джингл беллс?, звучавших на этаже особенно отчетливо. И вкладыши наушников не спасли. Хотя Ричи продавил их внутрь пальцами, кажется, до самого мозга, пока ему ну очень медленно снимали со стеллажа сигареты. Зал ожидания для курящих искать не хотелось?— заместо похмельной тошноты окончательно пришла сенсорная. Бесконечные люди и их цепкие взгляды, и их открытые рты, и их острые локти, и их шуршащие спортивные сумки, которыми они подбивали Ричи под коленями, как в мини-футболе, и все такое.До вчерашнего четверга Ричи думал, что умеет управляться с толпой. Гороскоп для стрельцов на пятнадцатое не предупреждал, что к концу дня ситуация изменится.Гороскоп для стрельцов на шестнадцатое также не предупреждал: ?сегодня вас накроет экзистенциальным ужасом происходящего, и вы совершите самую грандиозную хуйню за последние н-дцать лет, кстати, не забывайте следить за своим водным балансом?.Так что Ричи спустился на эскалаторе вниз, заново обогнул билетные кассы, махнул охраннику в рамке и вышел на вокзальное крыльцо. На улице успело завечереть: солнце скатилось за кромку горизонта, позажигались шпили ближних небоскребов. Кое-где сумерки взрезали фары подъезжающих такси. Откуда-то слева тянуло сладковатым душком?— конечно, пончиковым, а не…Ричи поставил на колесики чемодан, нашарил зажигалку в кармане, вынул из надорванной пачки сигарету. Чиркнул колесиком, прикурил. Подождал, когда отпустит.Не отпустило.Желудок сжался вместе с проглоченным сэндвичем. Ричи прислонился к стене, сунул очки дужкой за воротник, прищурился: между ресниц осталась одна только темная полоса и зыбкие неоны подсветок. Ночной Нью-Йорк напоминал космопорт. А расплывчатые цветные кляксы?— инопланетные летающие корабли. В какой-то из прошлых дней рождений?— тридцать третий? христовый возраст, ага — Ричи собрал рандомных знакомых потусить в лофте, а через час взял бутылку хереса и засел смотреть телик в спальне. На канале для нердов как раз крутили старый ?Звездный путь?. К тому моменту, когда Стэнли-Стэн позвонил поздравить из Атланты, экипаж ?Энтерпрайза? успешно победил неизвестный вирус и летел через весь необъятный, блескучий, свободный космос к новой планете. А Ричи тупо пялился в застопленный кадр.Как сейчас.Ричи стряхнул на ботинки пепел. Подумал: в каком-то?— очень далеком?— смысле, в поездах есть что-то от космических кораблей. Топливо там, тяговая сила, долгое следование в закрытом пространстве. Не как в самолетах, конечно, но все-таки.Вытащил билет и поднес к лицу. Фио, крайние точки маршрута, цена.Его первый раз на поезде. Типа лишение железнодорожной девственности. Зал бы, наверное, посмеялся.Сигарета упокоилась в урне, Ричи достал вторую и опалил себе ноготь, пока поджигал вслепую. Из все прибывающих НЛО выскальзывали тонкие черные тени?— по парам, по тройкам?— затаскивали сумки на ступеньки и пробегали под козырьком крыльца в двери. На особо невысоких тенях Ричи задерживался взглядом, не зная зачем. Ведь еще час на нью-йоркской земле, и они встретятся. То есть, возможно.Это Ричи теперь не мог передумать?— оставшихся шестнадцати долларов не хватило бы и на такси?— только бежать отсюда?— и отовсюду?— на реактивной скорости. Но кто-то с нормальной, устоявшейся жизнью?— вообще-то мог. Даже должен был. Проснуться, оценить риски, составить прогнозы, отмотать назад случайный душевный порыв. Ответ-ответом, но, в конце концов, в август обещания им было сколько? —?по семнадцать лет, в двадцать их дорожки разошлись, и они не встречались сколько? —?все пятнадцать, и в совсем загруженные, калейдоскопные дни Ричи прицельно не вспоминал и сам?— или старался, по крайней мере.И какой вот шанс, что любое из забронированных купе принадлежит…? Или что прямо здесь, в эту минуту, он везет свой огромный?— всегда нужно иметь при себе самое необходимое, Ричи! —?чемоданище через мерцающий привокзальный универсум выкупать одно из десятка сидячих мест?Господи, блядь, боже.Перещелкнутый со вчера рубильник в мозгу мешал нормально мыслить. Только какими-то импульсами, вспышками. Ричи надел очки, и мир зафокусился. Нью-Йорк снова стал стеклом и бетоном, разметочные огни для космических кораблей?— рожками фонарей. Ветер дунул в лицо?— дым забился в нос, Ричи закашлялся. Затушил сигарету, закинул в рот последнюю жвачку. Потом медленно, будто во сне, обернулся к вокзалу, снова прошел через рамку, мимо созвездия касс.Поискал за ними дверь с треугольником, закатил в нее чемодан и шагнул к свободной раковине.Открыл оба вентиля и набрал полную горсть холодной воды, плеснул на лицо. И снова, и снова.Отстранился, когда сбежавшая под футболку вода затекла под ремень. Отфыркнулся, попялился в зеркало: налипшие на лоб мокрые волосы, крапчатые от брызг очки, плывущий взгляд. Треморно подрагивающие пальцы на бортике. Укушенная губа. Блеск. Кадр как у Хичкока. И кто на нем? Что он делает? Ах да, это Ричи Тозиер, человек Тысячи голосов, привет-привет, Нью-Йорк, ну что, пошумим сегодня?Ладно.Вышедший из кабинки позади парень настороженно покосился в отражении и встал к дальней раковине. ?…видел бы ты его прошлым вечером, приятель, он же совсем тронулся, швырял вещи, еще и разнылся, как продинамленная соплюшка на Осеннем балу!??— Голос вчерашнего портье?— щелчок по шее?— зал смеется.Ричи обтер очки краем худи. Провел влажной ладонью по вспотевшему затылку, убрал вихры к вискам?— когда он стригся последний раз? —?и завязал шнурки капюшона у горла. Ага, так. Возвращение в относительно человеческий вид. И еще немного бесполезной дыхательной гимнастики: вдохнуть носом?— выдохнуть ртом. Вдохнуть носом?— услышать, как шумит в ушах кровь?— и все-таки выдохнуть ртом.Полотенца в диспенсере кончились?— Ричи покрутил запястьями в воздухе. Подхватил чемодан. Парень за раковиной уже ушел, занявший его место мужчина мазнул по Ричи равнодушным взглядом и намылил руки. Низкий, с косым пробором, он как-то сосредоточенно тер пальцами между пальцев, и на секунду Ричи оглушило: как начать? что сказать? зачем надо было писать, господи, блядь, целых пятнадцать лет, лучше бы…Потом, конечно, заметил и чужое лицо, и уродливую майку с Рэд Сокс, и понял, что пялился на незнакомого мужика посреди туалета.Нет, он и раньше на мужиков пялился, но не в вокзальных же толчках, и не так открыто, и не так жадно и жалко, выискивая запомненное, двадцатилетнее, потому что у него же была Сэнди?— наполовину еврейка (чтобы шутить про евреев), наполовину мексиканка (чтобы шутить про мексиканцев), с каре и родинкой на щеке (на левой, а не на правой, Стив просил выучить раз и навсегда), с которой он познакомился на концерте Флоу Райды (какой-то хип-хоп), пробовал позу ?боковые ножницы? (смешная картинка в гугле), ходил на юбилей свадьбы ее родителей (кто это придумал?).Была.И осталась в четверге сутки назад. Бедная, терпеливая, надоевшая Сэнди с бумажно-чернильной душой.Мужик хмыкнул, обошел Ричи по кривой дуге и исчез в коридоре.Точно, коридор.Ричи толкнул дверь, свернул к эскалатору и поднялся наверх, к залам ожидания. Нашел себе свободное место, сел, приткнул чемодан рядом, зажал коленями ладони. Разморгался: по электронному табло под потолком бежали оранжевые строчки расписания. Поезд номер сто тридцать четыре ?Нью-Йорк?— Чикаго? прибывал на седьмую платформу через полчаса.Полчаса. Ричи достал айпод, щелкнул клавишей?— из всей тысячи треков медиатеки именно неумирающий старперский рок-н-ролл с трудом пробился сквозь голоса, дикторские объявления, очередное ?Джингл Беллс?. Элвис пел: если ты увидел огненную звезду, значит, твое время пришло.И Ричи закрыл глаза.Попробуйте остановиться на минуту в момент действия, абстрагироваться, заглянуть в себя и почувствовать, как оно в вас откликается?— говорила психотерапевтка. Ричи обычно считал полоски на ее кресле, ждал окончания сессии и стодолларовым советом не пользовался: заглядывать в себя было как падать в кроличью нору. В смысле, темно, пусто и много всякого мелкого дерьма вокруг.Что ж, теперь он, по крайней мере, выяснил откуда падал. И как долго.Механический голос сообщил о скором прибытии поезда. Человеческий шум нарос, стал гуще и плотнее. Застучали каблуки, задребезжали колесики. Ричи надавил ладонями на поручни сиденья. Уперся пальцами ног в мыски ботинок. Заземлился.Он здесь, на Пенсильванском вокзале. Вчера кончилось.Сегодня шестнадцатое декабря две тысячи шестнадцатого.Поезд пришел.Все, пора.Разожмурился?— зал показался ослепительно белым с непривычки?— и поднялся. Остановил песню, достал билет и паспорт, ухватился за чемоданную ручку. Посмотрел на указателе где седьмая платформа: лестница вниз, третий путь. Влился в толпу, и она обтекла его со всех сторон?— неостановимая человечья река.16 декабря 9.05pmНа третьем пути пахло железом и немного подземной пещерной сыростью. Потолочные лампы бледно мигали. На лестнице Ричи провез чемодан по пустой дорожке для колясок, спустился к платформе и затормозил на последней ступеньке. Сторукая толпа настойчиво подтолкнула в спину: давай-давай, вперед.Ричи отмер и шагнул. До самой желтой разделительной полоски, за которой, в яме, перекрещивались рельсы, и наступил на нее обоими ботинками сразу. Заглянул внутрь, в темный провал, и сначала услышал шум?— глухой и рокочущий, нарастающий по секундам, а дальше увидел свет?— в конце тоннеля, буквально?— фонари приближающегося поезда. Ветер сдернул капюшон, взметнул влажные еще волосы, а поезд трубно?— на весь мир?— загудел, и Ричи отошел обратно за край и почувствовал, как закладывает уши и бешено колотится в футболку сердце.Поезд, серебряный и рифленый, как ракета, пролетел до самого хвоста и тяжело остановился. Заклокотал чем-то внутри. Ричи переглотнул, переждал звон в ушах, взялся чемодану за замшевый бок и понес его к сидячим вагонам в начале состава.Двери распахивались одна за другой, проводники стаскивали вниз подножки, оттуда спускались люди и спускали сумки, другие люди встречали их внизу, между ними ходили вокзальные патрульные со свистками, голос свыше объявлял посадку, колокольный отзвук ?Джингл Беллс? эхом катался по платформе?— и Ричи затянулся духом жизни, подумал: я, блядь, серьезно уезжаю. Вот так. Пошли вы все в жопу, ладно?И запрыгнул на ступеньку, втащил чемодан, показал дежурному билет.Прошел в вагон, выбрал место у окна, пропихнул чемодан под кресло, достал телефон. Повертел в руках, пожевал губу, но разблокировал. Нужно было кое-что проверить, а еще написать Стэну, пока ловила связь. Айфон вздрогнул, разгорелся экраном: от мертвого черного к типовому синему?— Ричи с покупки не менял фон?— потом замигал уведомлениями. Последнее сообщало, что поездку на Убер-такси водитель пометил как отличную. Удивительно: кто-то оценивал Ричи Тозиера в пять звездочек, когда он бы сам себе поставил две с половиной максимум.Ладно. Ричи смахнул все разом и открыл диалог, поставленный на пятнадцатилетнюю паузу. Одно исходящее?— одно входящее с корпоративного номера.—?Беги.—?Бегу.Значит, все на самом деле.Ричи действительно сбегает. От своей хорошей, сытой калифорнийской жизни, от Стива и его бизнес-планов, от красивого пустого лофта, от Инфинити в гараже, от велюровых кресел и деревянных церковных лавок, от идиотского постера, гострайтерского штаба, от придуманной за три вечера Сэнди, от галочки в твиттере, от полного зала смеющихся?— не с ним и не над ним?— людей, от семнадцатилетней, вывернутой наизнанку мечты.Ричи выдохнул. Настучал Стэну сообщение, что комментарии в Фейсбуке, конечно, правда: он слился с собственного спешла на середине шутки, но беспокоиться не надо, все, блядь, отлично, он сел на космический корабль, то есть, на поезд, и очень хочет отдохнуть, без ?с? в начале, только ?о? и ?т?, и наберет с какой-нибудь следующей станции, и кстати, привет Патти и, возможно, Маккензи, это одновременно и мальчиковое и девчачье имя, можно даже разделить на два, если все-таки близнецы.Обратно заблокировать телефон не успел?— Стив, разумеется, сразу увидел точку онлайна в мессенджерах. Айфон разродился долгим гитарным аккордом. Ричи не хотел отвечать, господи, как же он не хотел никому, нахуй, больше отвечать,?— все ведь уже сказано,?— но звонок длился и длился, и было очевидно, что если не взять сейчас, Стив не остановится.Мимо в проход протиснулись ирландцы?— те самые?— и из-за их громкого междусобойного обсуждения Ричи пропустил вступительную часть разговора.—?…выселился. И когда ты появишься?—?Я уехал,?— сообщил Ричи.Стив замолчал на целую секунду. Ричи знал, что прямо сейчас он трет пальцами виски, изображая приступ мигрени.—?Куда ты, блядь, уехал? Домой?—?В каком-то смысле.Мэн был ему домом больше двадцати лет.—?Ха-ха. Очень смешно. У нас сорванный солдаут, в Эл-Эе под вопросом январские вечера. Спонсоры с самого утра обрывают мне телефон. Емейлов куча. Все трясут меня, будто я секретарь в приемной Белого, сука, дома. Сейчас нужно работать на износ, помелькать в ток-шоу, доказывая, что ты нормальный. А ты возвращаешься домой! Отлично!Ричи шлепнул по столику раскрытой ладонью.—?То есть теперь ты мне об этом рассказываешь, да, Стиви? А что стало с ?хватит лезть, куда не надо, Ричи, делай свое дело, а Большой Босс будет рулить остальным??На крик стали оборачиваться прибывающие пассажиры. Соседи по кресельному ряду?— семейная пара с ребенком?— одновременно покачали головой, как китайские болванчики. Замечательно. Последний штрих к портрету психопата. Ричи зажал айфон между плечом и щекой и пошел сквозь вагон к тамбуру первого этажа, стараясь не наступать на чужие сумки. Стив продолжил орать в ухо:—?Но ты и его не сделал! Это что, цирк дю Солей? Я тебя прошу бегать по канату в маленьком платьице с зонтиком в зубах и петь песенку про Мэри и овечку? У тебя одна задача?— выйти и полтора часа пиздеть по-готовому о своем члене, девчонках и платных парковках, потому что всем нравится, как ты пиздишь. И ты…Ричи толкнул дверь. В тамбуре оказалось почти пусто: только в другом углу, у аварийного ящика, стоял ссутуленный кто-то в красной толстовке и тоже говорил по телефону, прикрыв рукой рот. Ричи отшагнул влево, чтобы не мешать, раздергал себе завязки на худи.—?…не справился, блядь, я в курсе. Деньги за билеты можно вернуть. Люди-то не виноваты.—?Я?— то есть мы?— уже вложили их в аренду клуба и зарплату стаффу и оператору, умник,?— отрезал Стив.Ричи прижался лбом к окну под форточкой.—?Тогда возьми из моей доли на счете. Сколько там накопилось за это время. Забирай все. Вообще все. Себе, ребятам, на неустойки. Оставь мне тысячу-две где-то на гостин… Неважно. Я завязываю. Наверное, нельзя увольнять сразу весь штат, так что я как бы увольняюсь сам. Конец.—?Что за хрень ты несешь вторые сутки подряд? —?завелся Стив. —?Ты не можешь уйти. Ты себя слышишь? Кем ты был лет десять назад, когда выступал в подвальчиках в Комптоне и тебе хлопали только полуночники-завсегдатаи, и кем ты стал сейчас. Подростковый бунт?— твоя мне благодарность? Я треть жизни на это потратил. Давай-ка не дури, нажрись еще, если тебе станет легче, и двигай назад.Ричи почти усмехнулся: ну да. Стив эпоху подвальчиков в Комптоне?— в одном Ричи смешивал коктейли с пяти до двух, потом снимал бейджик, переходил улицу и в соседнем радовал монологами редких любителей открытых микрофонов?— считал черной страницей пролога. И чтобы ее спрятать, они десять?— действительно?— лет, как бешеные, штамповали новые главы для этой ебучей желтушной книги.—?Что ты думаешь о чревовещательных куклах?—?О чем? —?переспросил Стив. —?Я так и понял, что ты не проспался.—?Чревовещательные куклы. Такие, знаешь, тряпичные, с пустой картонной башкой. А внутри?— кулак того парня, который эту куклу держит и открывает ей рот, и произносит всякое. И она как бы сама говорит, да. В детстве я так тащился по чревовещательной теме, воображал себя Полом Уинчеллом, не меньше, всех на свете задолбал.—?Да знаю я эту историю, боже мой,?— быстро сказал Стив. —?Мы из нее взяли твои Голоса, доброе, нахрен, утро.Ричи потрогал мыском ботинка железную спайку пола. Поднял очки и потер переносицу. Мельком взглянул на того, в красном: он, объясняясь, двигал локтями в воздухе так активно, словно брассом плыл.—?Камбэка не будет, Стиви, я спекся. Понимаешь, я всегда планировал быть тем парнем, который сует руку в куклу, а не наоборот.Стив на другом конце провода прочистил горло.—?Решил скинуть на меня все дерьмо, да?Ричи провел по пыльному стеклу пальцем. Остался след?— длинный, как кометный хвост, и чистый?— в него просматривалась кирпичная стенка платформы и ?н? из ?Нью-Йорка? с круглой сказочной завитушкой.—?Хочешь поржать? Главное дерьмо я забираю с собой.Стив не засмеялся, но пошуршал чем-то в трубке. Ответил:—?Я дам тебе на кризис среднего возраста три часа, окей? Потом я перезвоню, ты сообщишь, что забыл всю эту эмо-срань, наймешься обратно, и я?— и мы?— продолжим воплощать американскую мечту дальше. Восстановимся, поднажмем и в следующем году сможем выступить в Радио-Сити.Старый?— не очень добрый?— непрошибаемый Стив. Ричи вздохнул, закрыл и открыл сухие глаза:—?У меня встречное предложение: Радио-Сити идет нахуй, ты идешь нахуй. И я иду нахуй, только в другую сторону. Конец связи.Айфон погас?— Ричи затолкал его в карман-мусорку. Прислушался.Красная толстовка тоже сворачивал диалог:—?…пора, Марти. Командировки никогда не бывают кстати. Да. Да. Я понял. И тебе.Поезд тряхнуло. Где-то впереди, в головном вагоне, снова зародился утробный ревущий звук. Залязгали двери?— проводники задраивали люки. Начинался обратный отсчет до старта. В предрождественскую неизвестность. Но сначала в Чикаго.Ричи Тозиер встретил первый отправной свисток безработным, до смерти уставшим, проебавшимся во всем тридцатипятилетним никем.Потом обернулся, поймал, наконец, ту самую мысль и сказал:—?Привет, Эдс.Эдди Каспбрак довел до горла собачку своей красной толстовки и ответил:—?Я, блядь, сколько раз просил не называть меня так.