1 (1/1)

Праздники?— символ мирного времени, радость сегодняшнего дня. Поддавшись порыву, человек ликует, танцует, одаривает теплом каждого встречного, забывает обиды и горести. Громкая веселая музыка, соревнование на силу и удаль, красивые яркие одежды и цветы?— ох, сколько цветов было сорвано ради этого дня! Они пачкали тонкие пальчики девушек, оставляли пыльцу на их одеждах, а потом взлетали вверх вместе со счастливыми криками и улыбками и падали на землю или в цепкие руки заклинателей.Мимо Лань Ванцзи тоже пролетело множество прекрасных бутонов. Их нежные лепестки оседали на его волосах, цеплялись за нити на траурных белоснежных одеждах, упрямо пытались скатиться хотя бы к его рукам, сжимающим поводья. Так было всегда, сколько бы они с братом не появлялись на состязаниях. Так будет и впредь, потому что единственный человек, от которого Лань Ванцзи хотел бы получить цветок на удачу, погиб.Лань Сичэнь, его старший брат, грустно покачал головой и невольно дотронулся до собственного рукава, где прятался цветок орхидеи. Ему было искренне жаль брата. Уговаривая его поучаствовать в соревнованиях, он надеялся, что состязания хоть ненадолго отвлекут его от мрачных мыслей, от тоски по человеку, который никогда не вернется. Но, казалось, и эта идея была обречена на провал. Лань Ванцзи укрылся траурными одеждами, как броней, и если раньше его считали безэмоциональным и гордым, то сейчас он плыл по земле тенью самого себя.Лань Сичэнь почувствовал, как на него смотрят, и перевел взгляд на трибуны. Губы сами собой расплылись в нежной улыбке, а в груди расцвело яркое, даже пугающее своей мощью чувство. Желание прижать к себе с виду хрупкое тело такого сильного духом человека, поцеловать узкие ладони и податливые губы, забрать, спрятать, укрыть от всего мира, такого жестокого и слепого?— оно на несколько мяо стало почти невыносимым. Как жаль, что вокруг было так много людей! Единственное, что Лань Сичэнь мог, это ещё раз, уже с намеком, дотронуться до своего рукава, где спрятался подаренный на удачу цветок. Острое зрение помогло увидеть блеклую тень румянца на чужих щеках и нежную улыбку, которая на мгновение заменила маску услужливого почтения. Вина за собственное счастье крохотными коготками шкрябала Лань Сичэню душу, но сейчас она утихла под ласковым взглядом его любимого человека.—?Глава клана Лань, Ханьгуань-цзюнь,?— с ними поравнялся молодой глава клана Цзян, отвлекая на себя внимание ярким пурпуром одежд и траурной светло-сиреневой, почти белоснежной лентой в волосах?— вечным напоминанием о погибшей семье. Цзян Ваньинь, как и многие другие, резко повзрослел в горниле войны и ужасе потерь. Он лично, буквально собственными руками отстраивал Пристань Лотоса из руин и пепла, восстанавливал мир на подчиненных землях, закладывал основу грядущего могущества. Лань Сичэнь помнил его резким и немного неуверенными в себе, но старательным и смелым юношей. Лань Ванцзи?— ворчливым братом главной головной боли Облачных Глубин. Но это было когда-то ?до?, в то короткое светлое время перед войной. Сейчас Цзян Ваньиня никто бы не назвал вспыльчивым юнцом, а вот опасным и жестким заклинателем, готовым обвить Цзыдянь вокруг шеи любого, кто рискнул бы угрожать его семье и клану,?— каждый первый.—?Глава клана Цзян,?— братья поклонились в ответ. Лань Ванцзи будто немного отмер: смотрел прямо и внимательно, позволял узнаванию и пониманию просочиться в выражение лица, и это даже можно было заметить. Если знать, куда смотреть.Цзян Ваньинь раньше тоже пытался скрываться за маской правильности. Они были детьми и делали всё, чтобы быть достойными, чтобы порадовать родителей, чтобы не запятнать честь семьи и клана. Теперь не о ком было беспокоиться, некого радовать. И Цзян Ваньинь показывал эмоции честнее и ярче: жестко сжатыми губами, затаенным подозрением и насмешкой, крепко сжатыми вокруг поводьев пальцами. Предупреждающе потрескивающим Цзыдянем. Мягкость и ранимость стали редкими гостями в его мыслях и поступках. Только рядом с сестрой глава Цзян становился мягким, щедрым на ласку и нежность?— кому скажешь, не поверят! Всё с ужасом ждали того момента, когда сокровище Пристани Лотоса покинет её ради замужества и продолжения рода, оставив младшего брата одного в стенах отчего дома. О том, появится ли в Пристани Лотоса другая хозяйка, не было и речи. Требования молодого главы были известны всем также хорошо, как и его жесткий нрав. Они были списаны с любимой цзецзе, а вторую Цзян Яньли найти в Поднебесной было просто невозможно! Дева Цзян наблюдала за своими адептами с трибун. Её цветок был приколот к верхнему ханьфу младшего брата прямо напротив сердца. Иногда Цзян Ваньинь касался его, успокаиваясь, и на мяо прекращая подозрительно осматриваться.—?Вы будете лично участвовать? —?вежливо и доброжелательно улыбнулся Лань Сичэнь, и в ответ даже получил намек на приподнятые уголки сжатых в линию губ.—?В этом году у нас много молодых адептов, которым нужен присмотр и пример,?— Цзян Ваньинь слегка расслабил пальцы, напряженно сжимающие поводья. —?Вы ведь здесь по этой же причине?—?Вы правы,?— Лань Сичэнь кивнул. —?Да и интересно посмотреть на молодых заклинателей своими глазами. Увы, но пока мы не можем открыть двери ордена для учеников из других кланов. Я, да и дядюшка, скучаем по оживленным Облачным Глубинам.—?Вот как,?— Цзян Ваньинь хмыкнул, сначала давя веселый смешок, а потом ненадолго теряясь в воспоминаниях. Его глаза потемнели, а губы исказились в болезненной гримасе. —?Да уж, это было чудесное время.Повисла давящая тишина. Лань Сичэнь занервничал, чувствуя, что потерял контроль и вместо легкой беседы надавил на свежую рану. Но Цзян Ваньинь пришел в себя удивительно быстро. Только плечи остались напряженными, показывая, как много на них возложили страдания и ответственности.—?Надеюсь, Гусу Лань примет адептов из Юньмэна на учебу, когда будет готов,?— Цзян Ваньинь склонился в вежливом поклоне. Пусть это больше напоминало бегство, но было лучшим исходом, чем неловкое молчание. —?Мне нужно проверить своих оболтусов. Удачной охоты.—?С превеликим удовольствием, глава Цзян. Удачной охоты.Глава Цзян только успел пропасть из виду (но его громкий резкий голос продолжал разноситься над поляной в отрывистых ругательствах и приказах, забавно вплетаясь в гулкий мощный голос Не Минцзюэ, как жгучие специи оттеняли мясо), как один из сыновей Цзинь Гуаньшаня, Цзинь Гуанъяо, объявил о начале охоты.В этот раз соревнования организовывал орден Цзинь, так что под праздник выделили огромное, богато и комфортно обставленное и украшенное поле, а под охоту?— гору Байфэн, на которую согнали тёмных тварей чуть ли не со всего Ланьлина. Открывать охоту предлагали стрельбой по мишеням, что для опытных заклинателей было не более чем детским развлечением. Но традиции оставались традициями.?Если бы он сейчас был здесь?,?— думал Лань Ванцзи, пока глава ордена Цзинь разливался соловьём про мирное, доброе, вечное, оправдывая свой новый пост Верховного заклинателя. —??То постоянно бы шутил, не следя за своими словами. Был бы рядом. Возможно, даже бросил мне цветок. В шутку, конечно. Бывал ли он серьезным в своих чувствах? Не так важно?.—?Война закончилась, но память о ней должна жить! —?громко возвестил глава ордена Цзинь, воздевая руки к небу. Его поддержали сотни голосов. Лань Ванцзи прикрыл глаза, чтобы не видеть ликующую толпу, их счастливые лица.?Лучше бы я умер тогда?.—?Вэни заслужили то, чем кончилось правление их главы! И сегодня мы напомним всем, что становится с теми, кто поддерживает тиранов и диктаторов, нарушающих мировой порядок!—?Быть того не может,?— пробормотал неверяще Лань Сичэнь, и Лань Ванцзи пришлось открыть глаза, чтобы лично увидеть причину такого удивления старшего брата. И не только его, судя по напряженно повисшей над полем тишине. Осознав происходящее, Лань Ванцзи зло сжал руку на своем луке.У мишеней стояли живые люди. Не достигшие зрелости мальчики и девочки, женщины и старики, изможденные, больше напоминающие ходячих мертвецов, чем живых?— они были даже в худшем состоянии, чем жители городка Илин, в котором Лань Ванцзи доводилось побывать сразу после войны. Запыленные, грязные и рваные, когда-то красные одежды ордена Цишань Вэнь ясно указывали на происхождение несчастных. Были ли это остатки тех пленников, кого несколько месяцев назад увели у ордена Цзинь буквально из-под носа? Поговаривали, что однажды утром надсмотрщики просто проснулись в пустом лагере, и единственное, что им осталось?— многочисленные вороньи перья. Месть ли это была или попытка найти мятежника, или же просто Цзинь Гуаншань решил расковырять старые раны?—?Смерть вэньским псам! —?крикнул кто-то в толпе, и люди сразу же подхватили его призыв. Ещё никто не пустил стрелу, но тошнотворно запахло кровью и смертью.—?Это обычные люди, не солдаты,?— бросил Лань Ванцзи, и эта фраза была чуть ли не самой длинной за последние годы. Его побледневший брат кивнул, потерянно высматривая лицо человека, который наверняка знал о заготовленном ?подарке?. Но смолчал. Мог ли он что-нибудь сделать? Мог ли? —?Это надо остановить.?Что мы можем сделать???— судорожно думал Лань Сичэнь, понимая, что перед Верховным заклинателем, человеком пусть не высочайшей силы, но огромной власти и богатства, все они слабы. Кроме того, Цзинь Гуаншаня поддерживала ликующая толпа и его филигранные, полные сладкого яда речи. Даже выступи Лань Сичэнь вперед, его почти ласково пожурят за кроткий, достойный святого нрав?— и на этом разговор закончится.Почти каждый заклинатель в толпе легко попал бы в середину. Но как много из них ?случайно промахнулись бы? и поступились честью, ради причинения боли? Ведь они искренне верили, что каждый в красном ханьфу был лично причастен к их разрушенным домам, к смертям членов их семей, к измученным сестрам и матерям. Его не послушают.Уже несколько лет братья Лань не чувствовали такого иссушающего бессилия. Лань Сичэнь сглотнул и вышел вперед, чувствуя поддержку брата и своего клана?— в конце концов, он всё ещё оставался главой великого ордена, им придется его хотя бы услышать?— но не успел и рта раскрыть. Вперед резким широким шагом вышел наследник ордена Цзинь, Цзинь Цзысюань. Если присмотреться, можно было бы заметить его быстрый взгляд на отца, сжатые от сдерживаемой злости губы, сильную хватку на луке. Но большинство, пусть и ловило каждый жест наследника, смотрело ему в гордо выпрямленную спину и видели то, что хотели. Несколько стрел с легким шуршанием покинули колчан и почти в то же мгновение полетели в центр мишени. Никто не пострадал, хотя один ребенок не выдержал и горько расплакался, осел на землю, обхватывая себя тонкими руками. На него прикрикнули и вздернули на ноги.—?Отличный выстрел! —?крикнул его брат, Цзинь Цзысюнь. —?Кто попытается обойти Цзинь Цзысюаня в меткости?Цзинь Цзысюань оглядел ликующую толпу и слегка поник плечами. Пусть он не позволил начаться массовой травле, как если бы промахнулся, исключить её он не смог: почти любой из жаждущих мести заклинателей мог пустить стрелу в другую цель, лишь бы поквитаться с остатками Вэней. А что промахнулся, так куда ему до сына Верховного заклинателя?Резкий порыв ветра под удивленное оханье и вскрики пронесся между трибунами и заклинателями, облетел по кругу мишени, взвился густым черным дымом. Вэни и те, кто стоял у мишеней закашлялись, попытались спрятать лица, кто-то закричал от страха. Засверкали талисманы и заклятия, затрещал выпущенный на волю Цзыдянь Цзян Ваньиня, обернувшийся вокруг его адептов злым фиолетовым кольцом.—?Какого гуя? —?коротко рыкнул глава клана Цзян, внимательно смотря на чёрный туман и бросая украдкой взгляды на трибуны, где сидела его сестра. Заметив, что её прикрыли от любой опасности приставленные адепты Цзян и Цзинь, он немного успокоился и сосредочился на твари, столь нагло пробравшейся в самое сердце охоты. Будто никого не боялась. —?Сосредоточиться. Будьте наготове. Полезете на рожон, ноги переломаю.Словно со всех сторон разом пронзительно запела флейта. Что-то зашуршало, захлопало, будто сотни птиц взвились в воздух. Глухо закаркало вороньё.—?Взять его! —?вдруг закричал Цзинь Гуаншань, повелительно указывая пальцем в самое темное место в и без того черном, будто живом тумане. —?Стреляйте!Кто-то из адептов Цзинь прицелился и уже выпустил стрелу, но её лениво отбила энергия на подлете. Уже дождь из стрел летел в туман, но ни одна не достигла цели. Лань Ванцзи достал гуцинь и направил в туман концентрированный широкий поток светлой ци. Наконец-то тьма, будто не ожидая этого, дрогнула и рухнула вниз, к земле. Люди снова удивленно затихли.После такого представления все по меньшей мере ожидали воскресшего или вернувшегося прямо из ада Вэнь Жоханя. Но вместо пугающей фигуры великого заклинателя на одной из мишеней замерла большая птица. Она легко балансировала на длинных тонких красных лапах, помогая себе огромными черными крыльями, и постоянно щелкала длинным кроваво-красным клювом. В целом, птица сильно походила на аиста, но какого-то демонического вида: по крайней мере мало кто из заклинателей мог бы похвастаться, что видел подобную пугающую красоту. Тьма обиженно ласкалась и вилась у птичьих лап, путалась в длинных черных перьях, отражалась в блестящем черном глазе красными всполохами.—?Сеть, принесите сеть,?— гораздо тише, боясь спугнуть аиста, потребовал Цзинь Гуаньшань. Но тот будто услышал и понял. Он насмешливо что-то прощелкал, взмахнул крыльями, снова поднимая темную завесу. Заклинатели последовали за примером Лань Ванцзи и тоже направили свою духовную силу в гущу тьмы, но в этот раз аист был готов и завеса не поддалась. Пока вдруг не пропала сама, как-то сыто проурчав и исторгнув из себя стаю воронов, сразу же разлетевшихся во все стороны. Аист тоже взлетел, резко оттолкнул тёмную энергию, которая огромной волной поднялась и накрыла заклинателей.—?А-Чэн! —?послышался пронзительный девичий голос, и это словно прорвало плотину. Заклинатели возмущенно переговаривались, осматривали себя и других в поисках ранений, но их, что удивительно, не оказалось. Даже начинающие заклинатели заработали лишь слабую головную боль. Цзян Яньли, вот уж кто не мог похвастаться сильным золотым ядром, уже стояла рядом с братом, осматривая его и только потом позволяя себе спастись от ужаса в его объятиях. Впрочем, Цзян Чэн мягко, но настойчиво передал её в руки Цзинь Цзысюаня с наказом отвести сестру к госпоже Цзинь:—?Если с цзецзе что-то случится, убью, понял?Цзинь Цзысюань, удивительное дело, кивнул и с тихими уговорами повел деву Цзян прочь с поля.—?В стрессовой ситуации на него хотя бы можно было положиться,?— пробормотал себе под нос Цзян Ваньинь, внимательно оглядывая заклинателей. —?Что же он в нормальной жизни такой павлин неощипанный?Взметнувшийся ветер теребил флаги, срывал листья с деревьев и раскидал черные перья по поляне, унося их все дальше. Одно из них поймал Цзян Ваньинь: тончайшие нити под пальцами ощущались невесомыми, с легким покалыванием темной ци. С короткой усмешкой он убрал перо за пазуху.—?Думаете, это глава Цзинь постарался сделать охоту интереснее? —?тихо спросил Лань Сичэнь, неожиданно оказавшийся рядом. Цзян Ваньинь привычно огладил Цзыдянь и молча бросил короткий взгляд на главу Лань. Тот и сам не верил своим словам.—?Вот он! —?вдруг крикнул Цзинь Цзысюнь, указывая на черную точку, удаляющуюся в сторону горы Байфэн. —?Мы всё ещё можем его поймать!—?Десять тысяч золотых монет в награду тому, кто поймает птицу живой! —?тут же объявил Цзинь Гуаншань, и заклинатели вторили ему полным азарта криком. Лань Сичэнь, пусть и чувствовал во всей сложившейся ситуации двойное, а то и тройное опасное дно, позволил себе облегченный вздох: в этом шуме все как-то позабыли о пропавших пленниках из клана Вэнь. Ему даже не пришлось вмешиваться.?Пусть сила этой странной птицы пугает?,?— думал он,?— ?по крайней мере одно доброе дело она уже сделала?.—?Думаю, желающих попытаться найти птицу будет много,?— сказал Лань Сичэнь своим адептам. —?Я понимаю, что кому-то из вас тоже хочется испытать себя, но мы не знаем ничего об этом существе. Также нет уверенности, что птица всё ещё на горе. Поэтому помните, что мы в первую очередь на охоте, и здесь достаточно темных существ, в которых можно пустить стрелу. Будьте осторожны.Адепты Гусу Лань были последними, кто вошел в лес, но на них мало обращали внимания: гостей по большей части увели в безопасность башни Золотого Карпа, оставив лишь несколько наблюдателей от каждого ордена. Также остался организатор мероприятия и помощник главы Цзинь, один из его сыновей?— Цзинь Гуанъяо. Он был единственным, кто внимательно следил за всем и всеми. Когда адепты Гусу Лань скрылись из глаз, Цзинь Гуанъяо позволил себе взволнованный вздох и сжатые под прикрытием золотых одежд кулаки. Впрочем, уже через секунду даже самый внимательный мудрец не смог бы разглядеть его истинные чувства.Охота началась.Лань Сичэнь оказался прав. Желающих прославиться и заработать гору золота, было столько, что Байфэн казалась пустой: заклинатели рванули вперёд, вверх, туда, где кто-то вроде бы сказал, что увидел кого-то, похожего на чёрного аиста. При этом они шумели, галдели, возбужденно дышали и переговаривались, и если аист не был (или не была?) дураком, то легко улетел и спрятался бы. Возможно, единственное, что заклинателям удастся найти?— длинные черные маховые перья или короткие белые, наверняка нежные перышки с беззащитного брюха. И это уже будет для них невероятной удачей.Увы, в остальном охота не задалась. Присущие ей азарт и соперничество растворились, ведь сейчас на одного заклинателя приходилось две, а то и три тёмные твари. Только успевай стрелять. Фактически, ежегодное соревнование было сорвано и превратилось в лёгкую прогулку.Лань Ванцзи быстро продвигался вперед по одному из маршрутов. Его лицо сохраняло холодность, движения?— методичность и чёткость, и только знающий его человек понял бы, насколько второму нефриту клана Лань скучно. А ещё тошно, потому что будь здесь…?Хватит??— одернул он сам себя, пока во рту привычно разливалась кислая горечь потери, а грудь сдавливало болью. —??Его больше нет.?Лань Ванцзи шел, особо не разбирая дороги. Ноги вели его все дальше от людей и шума, куда-то в глубь леса, где беспокоили лишь мелкое зверье, птицы и шелест ветра, и ни один осмысленный взгляд, ни один пытливый вопрос не мог бы побеспокоить его траур, напомнить о прошлом. Под сапогами приминалась земля и трава. Ветки целились в лицо острыми тонкими пиками, и Лань Ванцзи небрежно отводил их в сторону, расчищая себе путь. Иногда стрелы покидали родной колчан, врываясь потоком светлой ци в грудь ходячего мертвеца или зыбкую призрачную плоть, и тогда герб ордена Лань расцветал где-то в небе светящимися облаками.Лес редел, пока не оборвался небольшой полянкой. Тонкие деревца и кустарники тянулись к щедрому солнцу, на огромном валуне пригрелась ящерка, а дикие соцветия мерно покачивались под скромными порывами ветра. В импровизированном центре возвышалось старое дерево. Оно будто было создано для тихой летней дремоты, простирая свои первые ветви так низко над землей, что взрослому мужчине даже не пришлось бы тянуться и подпрыгивать, чтобы забраться на них. Через густую крону пробивалось солнце, бросая на ветви и траву под деревом ажурные золотистые следы. Расти такая красота в Гусу, адепты уже облюбовали бы её для медитации. Лань Ванцзи не смог удержаться и подошел ближе. Дотронулся до теплого шершавого ствола. Чувство покоя и безмятежности затопило его впервые за прошедшие годы, погребло под собой до потери концентрации. Душа взволнованно металась в теле, отвыкшая от простых светлых чувств, и если бы Лань Ванцзи хуже себя контролировал, то в уголках глаз точно бы собрались слезы.Сверху что-то зашуршало. Лань Ванцзи вскинул голову, ожидая увидеть какую-нибудь пичугу, сойку или синичку, которые почему-то не улетели с потревоженных темной энергией территорий. Но вместо крохотного перьевого комочка, Лань Ванцзи увидел длинные черные перья и настороженный, хотя он мог поклясться, разумный черно-красный взгляд. Перед ним как ни в чём не бывало сидел тот самый чёрный аист.Первой реакцией было потянуться к Бичэню. Все-таки птица была темной тварью, что легко продемонстрировала в начале охоты, управляя невероятным потоком темной ци. Таких следовало уничтожать без жалости. Заметив его движение аист дернулся в сторону, неловко маша крыльями, чтобы не упасть плашмя. В спокойном, почти медовом от солнца и трав воздухе запахло кровью, и Лань Ванцзи почти обнажил Бичэнь, когда увидел красные пятна на перьях. Аист дернул головой в сторону. Проследив его взгляд, Лань Ванцзи увидел покрытую кровью стрелу с золотистым оперением клана Цзинь. Перед глазами будто сами собой встали измученные и обреченные лица детей и стариков из клана Вэнь, жесткие, несправедливые слова и крики заклинателей.?Лань Чжань, разве это справедливо???— возмущенно произнес сотканный из его воспоминаний любимый голос. —??Разве не добродетель отличает последователей светлого, благого пути от неправильного темного??Аист не улетал. Смотрел пристально, с каким-то необъяснимым, но разумным и почти человеческим чувством, от которого у Лань Ванцзи быстрее забилось сердце. Будто он уже когда-то ловил на себе этот взгляд. Будто…—?Я точно его ранил, он не мог улететь далеко! —?вдруг крикнул кто-то недалеко от поляны. Аист дернулся, неловко взмахивая здоровым крылом, но темную энергию не призывал.?Боится, что почувствуют или не может???— мимоходом подумал Лань Ванцзи, переводя взгляд с аиста на лес, где слышались человеческие голоса.Можно было убить аиста и забрать деньги в орден: после войны десять тысяч золотых были нужны, как никогда.Можно было развернуться и уйти, позволив охотникам из других кланов поймать птицу и отвести её на суд Верховному заклинателю.Лань Ванцзи до сих пор не знал, почему не сделал этого. В несколько шагов он подошел к аисту, приложив палец к губам, прося молчать, и птица покорно замерла. Лишь мелкая дрожь выдавала её напряжение и страх. Так как спрятать аиста было сложно, он все-таки был большим, от него пахло кровью и темной ци, пришлось нарушать каноны и импровизировать, в надежде, что он не сделает ещё хуже. Лань Ванцзи быстро раскрыл мешочек цянькунь и помог аисту забраться внутрь. Стрелу он отправил в полет как можно дальше в лес, а кровь закрыл несколькими камнями. Все эти действия заняли не более минуты, но из-за заполошно стучащего сердца они растянулись на долгие часы. Лань Ванцзи казалось, что кто бы его не увидел, сразу понял бы, что здесь произошло. Оставалось надеяться на умение держать лицо и собственную репутацию.Заклинатели ввалились на поляну, будто их никто никогда не учил выслеживать добычу: шумной гурьбой, возглавляемой Цзинь Цзысюнем.—?Ханьгуань-цзюнь,?— ему приветственно поклонились, и Лань Ванцзи вернул поклон. —?Вы не видели здесь темного аиста? Он летел сюда.Лань Ванцзи промолчал. Ложь была противна всему тому, что он знал и чему верил, оставалось надеяться, что его молчание расценят по-своему и ему не придется переступать через себя. Лань Ванцзи не собирался отдавать клану Цзинь или кому-нибудь ещё черного аиста. Сам не знал почему. Может, это колдовство такой силы, что помутило рассудок даже при его высоком уровне совершенствования. Лань Ванцзи решил с этим разобраться потом.—?Да вы шумите как стадо голодных ослов,?— неожиданно ворвался на поляну голос Цзян Ваньиня, а следом и он сам вышел из тени леса. Фиолетовые одежды, яркие разряды молнии вокруг цзыдяня и пронзительный стальной взгляд делали главу Цзян похожим на высшего демона. От которого хотелось держаться подальше. Толпа шарахнулась назад. —?И птицу не поймали, и духов распугали. Бестолочи. Валите дальше, куда шли, не портите охоту остальным.—?Гора на время охоты общая,?— неуверенно возразили из толпы. Но рядом с Лань Ванцзи и всем своим видом намекающим на жестокую расправу главой Цзян эту идею решили не развивать.—?Какой же силы эта тварь, раз так легко улетела с поврежденным крылом? —?сменили тему заклинатели. —?Глава Цзян, Ханьгуань-цзюнь, присоединяйтесь к охоте! Вместе мы точно сможем одолеть её!—?Мы и сами справимся,?— зло оборвал остальных Цзинь Цзысюнь, красный от гнева. Он резко отвернулся и направился дальше в лес. —?Если мы так легко смогли её ранить, то не такая уж она и сильная. Вперед.Заклинатели неуверенно переглядывались, но шли следом. Цзян Ваньинь презрительно хмыкнул, смерил Лань Ванцзи каким-то требовательным взглядом, раздраженно закатил глаза и ушел, на прощанье лишь взмахнув рукой. Ужасное неуважение. Но так вовремя!Лань Ванцзи тоже решил не задерживаться. Боялся, что его неумелый обман быстро раскроется, так что его случайного спутника следовало отпустить как можно дальше от места охоты. Он шел без устали несколько часов. Пытался обдумать сложившуюся ситуацию в пути, но мысли покинули его разум, оставив его кристально-чистым.Наконец-то Лань Ванцзи вышел к концу леса. Вниз по холму прямо к реке вилась тонкая, едва различимая тропка. По ней и спустился Лань Ванцзи, спеша достигнуть чистейшей водной глади: возможно, аист и не питался рыбой и лягушками, как было положено белым птицам его вида, но с водой было легче обработать крыло.Дойдя до берега, Лань Ванцзи распахнул мешочек, из которого тут же вылетел нахохлившийся аист. Он недовольно стучал клювом и крутился, и почему-то вместо злости это вызывало улыбку и всплеск нежности.—?Надо обработать твоё крыло,?— Лань Ванцзи протянул к птице раскрытую ладонь. На неё удивленно посмотрели. Казалось, от неожиданности аист даже клюв приоткрыл. —?Позволь. Я не причиню тебе вреда.В конце концов, если бы Лань Ванцзи хотел его убить, то сделал бы это сразу, не подвергая себя и свою репутацию опасности. Через несколько минут, аист приблизился и протянул ему крыло. Лань Ванцзи осмотрел его, обработал водой и лекарствами, которые всегда носил с собой, убрал оторванные и сломанные перья. Не уверенный, что не сделает хуже, он все-таки приложил ладонь к крылу, направляя туда поток духовных сил. Птица забила здоровым крылом, пытаясь отстраниться, и Лань Ванцзи неожиданно упрямо не позволил ей этого. Он продолжал, пока не убедился, что раненные мышцы зажили. Как только он опустил руку, аист отпрыгнул от него на несколько чи. Замахал крыльями, проверяя, взлетел невысоко, сделав круг, снова опустился. Покачал головой, будто не верил до конца в случившееся.—?Ну ты даешь,?— вдруг сказал аист, и в его вполне себе человеческом голосе, хотя и перебивающимся стуком клюва, слышалось неверие и веселье. —?Ты какой-то неправильный заклинатель, молодой господин.Лань Ванцзи пожал плечами. Его не удивило, что аист умел говорить: сильные темные и светлые сущности могли и не такое.—?Разве это не нарушает правил твоего ордена? Уверен, в одном из трех тысяч твоих правил точно было то, где темных тварей надо убивать на месте. Впрочем, это не умаляет моей благодарности,?— аист посерьезнел и склонил голову. —?Спасибо, молодой господин, что спас и вылечил. Могу ли я чем-то отплатить тебе?Лань Ванцзи отрицательно покачал головой. Единственное, чего страстно желало его сердца, было невыполнимо, потому что мертвые не возвращались. А если это и случалось, то их духи быстро сходили с ума. Лань Ванцзи не был уверен, что смог бы поднять руку на любимого человека, даже если бы он стал лютым мертвецом или озлобленным духом.Аист как-то восхищенно вздохнул. Ещё раз задребезжал клювом, и Лань Ванцзи догадался, что над ним смеются. Но как-то… не обидно?—?Неужели тебе ничего не нужно? Все люди чего-то желают. Впрочем,?— аист на несколько мяо задумался, а потом вдруг склонил голову и вырвал у себя из крыла свежее длинное перо. На землю упало ещё несколько мелких перышек, но на них никто не обратил внимания. То перо, которое аист держал в клюве, подхватил ветер и принес прямо в руки Лань Ванцзи. —?Я живу недалеко от города Илин, на горе Луаньцзан. Её окружает защитный барьер, так что просто так туда не попасть. Но если тебе понадобится любая помощь, молодой господин, просто приди туда и приложи к барьеру перо. Я выйду к тебе и помогу, чем смогу.Сердце, до этого замерзшее вечным льдом, в который раз за день забилось быстрее, причиняя почти физическую боль. Лань Ванцзи даже руку к груди приложил, пытаясь удержать взбесившийся орган на месте, пока в мыслях крутилось только:?Луаньцзан, Луаньцзан, Луаньцзан!?—?Скажи,?— он сделал широкий шаг вперед, останавливая уже отвернувшегося от него аиста. Тот покорно замер, повернув к нему голову на длинной изящной шее. —?Пожалуйста, скажи. Ты давно живешь на Луаньцзан?—?Смотря, что считать давним сроком,?— аист слегка взмахнул крыльями, будто пожал плечами. Повернул голову так, чтобы одним глазом смотреть прямо на Лань Ванцзи. —?А что такое, молодой господин? Удивлен, что кто-то может там жить? Так-то верно, местечко не из уютных, но что есть, то…—?Скажи,?— перебил его Лань Ванцзи, обмирая от волнения и забывая про все три с половиной тысячи правил на стене послушания. —?Пожалуйста, ответь. Есть ли на Луаньцзан человек по имени Вэй Ин, Вэй Усянь?Аист замер, застыл, будто его сковало заклинанием. Молчал несколько фэнь, за которые Лань Ванцзи успел умереть от плохого предчувствия и надежды, пожирающей его диким голодным псом. Когда аист снова заговорил, его голос был тих и сдавлен, наполнен обреченной тоской, причину которой Лань Ванцзи понять не мог, да и не хотел, погибая под собственными чувствами:—?Мне жаль, молодой господин. Человек, даже заклинатель не выживает на Луаньцзан и никогда не остается собой. Мне правда жаль.Лань Ванцзи упал бы, завыл бы, а лучше бы сразу умер, но для этого нужны были хотя бы крохи сил. У него их не осталось, так что он стоял, пусто смотря перед собой.—?Скажи, господин,?— вдруг заговорил аист, перебирая длинными изящными лапами. —?Скажи, кто тебе был этот человек?В любой другой ситуации Лань Ванцзи ушел бы от ответа, причем буквально. Но сейчас он был потерян, вместе со смыслом жить, который сначала вернула глупая надежда, а потом отобрала реальность. Поэтому слова бездумно и безэмоционально вырывались из его рта.—?Возлюбленным. Я не успел ему сказать. Я не могу его даже похоронить. Могу ли я забрать хотя бы его тело? Кости?—?Если я найду их, то передам тебе,?— сказал аист сдавленным голосом, но Лань Ванцзи уже не обращал внимания ни на слова, ни на глухое хлопанье крыльев, ни приглушенный шорох поспешных удаляющихся шагов. Он осел на землю, достал гуцинь и начал играть ?Призыв?. Один раз, второй, третий, пока пальцы привычно не покрылись ранами и кровью, пока не полились слезы, превращая красные капли на гуцине в розоватые дорожки. Лань Ванцзи звал несколько лет и не дозвался. Чуда не произошло и сейчас.