Черника, g (1/1)
А предрождественским утром, наконец, пошел снег?— пушистыми хлопьями выбелил усталый от слишком серого, слишком долгого декабря Бладхейвен. На кухне Артемида поднимает взгляд от миски с тестом и почему-то долго глядит в окно.В кои-то веки, похоже, это будет спокойное Рождество.Духовка греется. Ягоды черники лежат в мисочке на столе?— еще блестящие от воды, иссиня-темные, сладкие даже на вид. И их меньше, чем минуту назад.С невинным видом Дик улыбается как мальчишка и облизывается, устроившись рядом на высоком барном стуле. Вид у него еще сонный, волосы влажные после душа и растрепанные. И весь он такой домашний, такой расслабленный и красивый, что в груди у нее становится тепло.Со стуком отставив миску, Артемида ловит его за подбородок.—?Грейсон! Ягоды для пирога, а ты?— наглый ворюга.—?Без доказательств обвинения?— клевета. —?глаза синие, невинные и совершенно бессовестные. Ни капли раскаяния. —?Это я как офицер полиции тебе говорю.—?Доказательства на лицо, офицер. —?кончиком языка проводит она по его губам, терпковато-сладким от черничного сока. —?И у вас на лице.Поцелуй выходит такой же на вкус: черника и еще мятный холод зубной пасты.—?Зачем вообще миру нужны пироги с черникой, если не воровать ягоды? —?смеется Дик.Артемида смотрит как греется духовой шкаф до нужной температуры и пытается не смеяться.Опустив голову на сложенные на столе руки, он безотрывно смотрит как она двигается по его кухне легко и проворно: взбивает, размешивает, возится с тестом, вытряхивает в купленную предусмотрительно форму ягоды, блестящие как драгоценные камешки. Этот взгляд его даже смущает ее чуть-чуть.?— Может, пока посмотришь что-нибудь по телевизору? —?предлагает она.—?Мне больше нравится смотреть как ты готовишь. Могу помочь, кстати...С мальчишески искренним сожалением Дик провожает взглядом отправленный в духовку пирог. Скрывая улыбку, Артемида пересыпает остаток припрятанных ягод из ладони в его ладонь.— Лучшая помощь — не мешай.—?Попрошу у Санты, чтобы каждое утро было таким. —?поднимает он на нее взгляд. —?В этом году я был хорошим мальчиком.С этой же лукавой улыбкой он выманивает у нее чернику, понемногу заменяет снотворное и антидепрессанты в ее тумбочке на витаминки и мятный чай на ночь. Шаг за шагом приучает, приручает, безжалостно вживляется под кожу, под ребра, заполняя там пустоту.—?Если я каждое утро буду печь пироги, костюм в обтяжку скоро на тебя не налезет. —?пытается Артемида перевести все в шутку. —?Как будешь прыгать по крышам с брюшком и одышкой?—?Есть отличный способ согнать лишние калории.Обхватив за талию, Дик усаживает ее к себе на колени. Улыбается, и под ребрами у нее, там где была прежде кровоточащая дыра, разливается счастье?— спокойное, теплое, уютное.Словно весь мир остался где-то там, за окном, где тихо падает снег. Где-то там, снаружи и Харпер и малышка Лиан, и мама, и веселятся вместе, должно быть, ребята-Аутсайдеры и как-то празднует по отдельности беспокойная Бэт-семья. Где-то далеко преступники, Лиги, опасности и черт знает что еще.Сегодня?— вдвоем, сегодня все хорошо. Шрамы и старые раны не болят. В холостяцкой квартирке Дика сладко пахнет тестом, ванилью и кисловатой свежестью ягод.—?Что если это было наше самое счастливое утро? —?задумчиво смотрит он куда-то за окно, где белые хлопья снега заносят непривыкший к такой роскоши город. —?А мы его даже не заметили.Мысль острая и болезненная, как лезвие ножа. С их образом жизни это не звучит как невероятность?— просто один из вариантов.—?Эй, это всего лишь одно утро. —?натянуто смеется Артемида, касаясь губами его темноволосого затылка. —?Будут и другие.—?Хочу чтобы каждое утро было нашим. Может все же подумаешь о том, чтоб нам, наконец, съехаться?С губ ее невольно срывается вздох.—?Зачем же ты так спешишь все сломать, чудо-мальчик…—?Сломать? —?хмурит он брови. На лбу вертикальная морщинка давно уже не разглаживается.— Столько раз я уже видела как ты проделываешь этот фокус. —?смех ее делается одновременно незлым и чуточку грустным. —?Зи. Ракель. Бэбс. Сначала ты влюблен по уши и весь сияешь как новенький доллар. А потом все становится по-настоящему серьезным?— и упс, сказка заканчивается, карета превращается в тыкву, платье в лохмотья, а прекрасный принц исчезает по чрезвычайно важной причине…—?… и снова становится мной. —?с улыбкой сам заканчивает Дик. Задумчиво склоняет голову чуть набок, словно пряча от нее лицо. —?Знаешь, я всегда знал, что не смогу сделать их счастливыми, по-настоящему счастливыми как они того заслуживают… Должен, но не смогу как бы ни старался. Понимаешь?—?Пока не очень. —?пожимает она плечами.—?На самом деле, я только умею выглядеть уверенным и умным. Я всегда лажаю, ошибаюсь, сомневаюсь. Лажаю снова. В итоге все превращается в катастрофу ивсем делается больно.Небольно Артемида тянет его за растрепанные вихры на затылке, вынуждая повернуться к ней.—?А мне, значит, ты не боишься причинить боль, противный мальчишка?—?Ты не веришь в меня так как они верили. —?усмехается Дик чуточку даже зло. —?Ты совсем не веришь в меня, милая, и с одной стороны это чертовски обидно, а с другой… Нет ожиданий?— оправдывать нечего.Сквозь красивую, доброжелательную маску так редко проглядывает вот это Летучей Мышью заботливо выпестованное?— злое, изнутри как черная дыра его пожирающее, к себе требовательное до бесконечности?— что она долго молчит. Разглядывает.Интересно, это от Робина к Робину переходит вместе с пестрым костюмом? Отчего-то в глаза Тиму Дрейку ей хочется в другой раз заглянуть повнимательнее.—?Хотела бы я знать, Дик, что происходит в твоей голове… —?наконец, задумчиво проводит она пальцами по его лбу.Теплые губы касаются тонкой кожи ее запястья, прослеживают голубоватые линии вен. Дик молча улыбается, и невольно она улыбается тоже.?— Так и что же ты хочешь мне предложить?—?Проблемы. Целую кучу проблем, включающую Бэт-проблемы, проблемы здесь, в Хэйвене и в Готэме тоже?— да и по миру: ведь все равно я непременно куда-то да вляпаюсь по уши. Себя. Целую кучу своих тараканов. Черт, почему мне кажется, что я сам себе сейчас копаю могилу?.. —?смеется он как-то вымученно.—?Пиарщик из тебя не особо. —?соглашается Артемида, одним глазом поглядывая в нутро духовки. —?И почему только все вечно тебе в рот смотрят.Пока зарумянивается в духовке пирог, она раз за разом проживает это общее утро, сотканное из мелочей. Приоткрытый во сне рот, взъерошенные темные волосы как перья птицы, на загорелой щеке отпечаток подушки. Неловкие попытки сквозь сон укрыть одеялом ее голые плечи. Ленивое-нежное ?с добрым утром? и поцелуй в висок. Кисло-сладкий вкус черники на губах.Долго Дик морщит лоб, хмурится, пытаясь придумать что-то ещё.—?Я бы так правда хотел обещать тебе, что все будет хорошо, что мы проживем долгую жизнь, умрем в один день и будем счастливы…Но, конечно, это было бы ложью, и оба они это отлично знают. Умереть в один день?— на какой-нибудь миссии?— из всего это самое вероятное, но за честность Артемида искренне благодарна.—?Ты катастрофа?— знаешь? —?обречённо качает она головой—?Знаю. И ты тоже знаешь. —?неловко и виновато пожимает плечами Дик и протягивает ей раскрытую ладонь с уже измятыми, давленными ягодами. —?Но как последний довод у меня еще есть черника…
Сердце Артемиды вдруг теплой волной нежности захлестывает, словно город?— тяжелыми пушистыми хлопьями снега, а холостяцкую кухоньку уютным запахом ванили и выпечки.—?Чудо-мальчик чудо как заморочен... —?смеясь, она прикасается губами к его шершавой, покрытыми мозолями и шрамамиладони, собирает ягоду за ягоду нарочито медленно. И думает, что все равно его любит, а вслух говорит лишь. —?Но, кажется,от черники я все равно не могу отказаться.