Глава 10. Secrets In Your Head (1/1)

Если вы не высыпаетесь по ночам, у вас рябит в глазах от ярких цветов, уши вянут от звуков настраиваемого оркестра, а из кухни вкусно пахнет, хотя вам не дают ни кусочка этой вкуснятины, потому что ?еще рано, мисс??— поздравляю, у вас дома скоро состоится грандиозный праздник. Работы для Каза практически не осталось, но я продолжала настаивать на своем участии в подготовке к их миссии. В данном случае это означало: я посижу у вас в уголочке; если понадоблюсь, зовите. Парень из Бочки не возражал, что, учитывая его любовь к конфиденциальности, свидетельствовало о том, насколько плохо я выглядела. Правда, сегодня он все же подсунул мне одну бумагу для подделки, но из-за начинающейся головной боли и отказала ему. Не могу сказать, что тот склеп, в котором разместилась его банда, был сравним с домом тети, но здесь, по крайней мере, у меня было личное пространство.Ну, почти.—?Почему ты приехала в Кеттердам? Как твоя мать оказалась в Равке? Разве ты не должна обучаться в Кеттердамском университете, раз уж ты здесь?Вопросы лились из Нины рекой. К ней вернулся аппетит, и теперь, когда она устраивала перекусы?— а устраивала она и довольно часто?— она подсаживалась ко мне за стол и устраивала допрос. Умом я понимала, что ей просто скучно. Не знаю, чем именно занимались ребята, но Каз отправлял их на полевую вылазку куда чаще, чем Нину. Кроме того, из того, что я знала, она уже год не была дома, и я, как и она, родилась и выросла в Равке.—?Меня пригласила тетя. У нее нет своих детей, и отец решил, что мне будет полезно сменить обстановку. Ну и найти жениха, по-видимому,?— ответила я, пытаясь продолжить чтение книги,?— Почему мама переехала в Равку, я не знаю. Она не любит говорить о своей жизни до моего рождения. А в университет я не хожу, потому что отец считает, что не женское это дело?— получать образование.—?Но у тебя были репетиторы?Я вспомнила кучу людей, учебники, карты, словари. Тихий смех Жюли, когда я что-нибудь выделывала. Ее теплое дыхание, от которого шевелились волоски над ухом, когда она шептала: ?Давай сбежим?. Как я колебалась, так как знала, что нам влетит, когда частные учителя доложат нанимателю, но все равно шла вместе с ней, потому что Жюли умела уговаривать.В носу защипало. Я скучала по ней.—?Да, были,?— прошептала я. Видимо, Нина почувствовала перемену в моем настроении, потому что она отстала от меня.К обеду у меня дико заболела голова. Я и так чувствовала себя не лучшим образом из-за всей этой суматохи дома, и смена обстановки, похоже, не слишко помогла.Я потянулась за своей сумкой и заглянула внутрь.—?Проклятье! —?прошептала я, не найдя в ней нужного.Кажется, я забыла взять с собой свое ?лекарство?.—?Нина! —?девушка обернулась,?— у тебя случайно нет…Я не закончила предложение, смутившись. Но Нина и так меня поняла.—?Нет.Она встала со своего места и ушла в соседнюю комнату. Для меня ее движения уже выглядели, как смена картинок. По голосам я поняла, что на спрашивает шуханского парня?— не Уайлена?— если ли у него что-нибудь для меня. Вернулась она ни с чем.—?Ладно, тогда поеду домой.Я встала и поморщилась, когда гудение в голове усилилось.Оказавшись на материке, я наняла повозку. И все было хорошо, пока мы внезапно не остановились, резко дернувшись. По гулу голосов я поняла, что мы подъехали к площади.Мужчина, управляющий повозкой, чертыхнулся. По голосам я поняла, что он чуть на кого-то не наехал.—?Прошу прощения, мисс. Здесь слишком много людей. Ярмарка в самом разгаре. Я не смогу проехать.—?А нельзя ли как-то объехать?—?Боюсь, попасть туда, куда вы сказали, можно только через площадь.Я глубоко вздохнула, понимая, что влипла. Нужно было попросить Нину или Джеспера сопроводить меня. Но тогда они бы стали задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать… С другой стороны, возничий сказал, что движение плотное. На площади только люди. Все толкаются, пихаются. Вряд ли их смутит девушка, которая напролом идет к нужной улице. А дальше дойти до дома будет куда проще.Расплатившись с возничим (мы и две трети пути не проехали, за что, скажите на милость, я должна платить? Чертовы керчийцы!), я побрела через площадь. Как бы я не пыталась придерживаться края, меня постоянно выталкивали в середину люди, пробирающиеся к товарам. Радовало то, что они действительно не замечали, что я иду, не видя перед собой ничего, кроме каменной кладки и улочке, ведущей к дому.Я была почти у цели, когда услышала ржание. Повозка! Крики людей и возрастающее вокруг меня возмущение говорило о трех вещах. Во-первых, возничий завел повозку с лошадью на площадь несмотря на то, что здесь не протолкнешься. Во-вторых, он гнал лошадь с большей скоростью, чем могло позволить пространство. И в-третьих, повозка приближалась ко мне.Я оглядывалась по сторонам, пытаясь сообразить, откуда именно идет звук, но на видела ничего, кроме неподвижной улицы. Цокот копыт эхом отражался от камней и стен домов, а голоса и крики людей дезориентировали. Повозка приближалась, но я не понимала, стою ли я на ее пути. Просчет в несколько сантиметров мог стоить мне жизни. Отступить или шагнуть вперед? Но не шагну ли я навстречу невидимой лошади?Все еще колблясь, я пошла вперед, и тут же поняла, что сделала роковую ошибку. Лошадиные ржание раздались совсем рядом со мной, когда кто-то сильным толчком в спину заставил меня пролететь дальше и рухнуть на колени. Карета прогремела вниз по улице. Я стояла на камнях, колени и ладони саднило после удара, в ушах все еще отдавалось лошадиное ржание и цокот копыт.Я закрыла глаза.Меня трясло.—?Что, черт побери, ты делаешь?Этот голос. Скрежет камня о камень. Только не это. Только не он…—?Ты совсем спятила?Я не двигалась. Просто не могла?— страх и осознание, что еще совсем чуть-чуть, и я бы умерла под копытами, сковали меня и пригвоздили к месту. И мне было все равно, как я выглядела со стороны, поцарапанная, бледная, дрожащая, продолжавшая стоять на коленях на холодных камнях.Вдруг сильные руки подхватили меня и резко вздернули на подворачивающиеся ноги. Передо мной возникло лицо Каза.—?Я… я не могу… —?прошептала я, так и не сумев закончить предложение.Я не могу видеть.Я не могу дойти до дома.Продолжая удерживать меня за талию, Каз грубо потащил меня прочь. Вокруг шумели люди, шла торговля, и никто, кажется, и не заметил, что я чуть было не погибла. Каз отвел меня в сторону, под укрытие арки, которая вела к реке и мосту Гудмедбридж. Я устала прислонилась к прохладным камням опоры арки и закрыла лицо холодными ладонями, которые, судя по ощущениям, были расцарапаны в кровь.—?Что случилось? —?потребовал Каз,?— Какого черта ты кинулась под копыта лошади?—?Я не видела ее,?— пробормотала я в ладони. Каз, впрочем, все равно разобрал мои слова.—?Не видела? Да она была прямо перед тобой!Я промолчала.—?Что происходит? Сначала ты отказываешься подделать документ, а теперь пытаешься покончить жизнь самоубийством. Мне некогда заниматься капризными, глупыми девчонками, и уж тем более я не могу сейчас искать другого фальсификатора.—?Да? Ну тогда вали отсюда! —?шок почти прошел, хотя меня все еще трясло. Теперь, правда, из-за закипающей ярости,?— Не смею задерживать Его Величество, Короля Бочки.Его глаза сощурились.—?Между прочим, я спас тебе жизнь.—?И что, я теперь у тебя в долгу? Иди к черту, Бреккер. Проваливайте, все вы! Ты и Томас, оба! Достали. Думаете только о себе. Джей, сделай то, сделай это. Забудь об этом, Джей. Семья на первом месте, Джей.Лицо Каза, не выражающее ничего, кроме легкого раздражения, еще сильнее взбесило меня. Не понимая, зачем, я резко протянула руку, стремясь коснуться его щеки, одного из немногих кусков открытой кожи, не спрятанной за тяжелым пальто или кожаными перчатками. Он увернулся от моего движения.—?Почему ты все время носишь перчатки? —?напала я на него. Мне хотелось выбить его из равновесия, получить хоть какую-то реакцию, хоть какую-то подсказку о его прошлом, о нем… —?Ты никогда их не снимаешь. И избегаешь прикосновений. Почему?Он не ответил.—?Прекрасно. Спасибо, что поделился со мной. А теперь, сделай мне одолжение?— оставь меня в покое.На секунду я подумала, что сейчас он ударит меня. Но вместо этого он развернулся и похромал к выходу из арки. В конце концов, я потеряла его из виду.Я взвыла от отчаяния, и голова загудела в ответ. Я снова зажмурилась и нажала пальцами на виски, надеясь, что боль уменьшится. Ярость прошла так же внезапно, как и появилась. С опозданием я поняла, что вряд ли смогу вернуться домой без помощи Каза.Слева от меня послышались шаги. Кто-то приближался ко мне. Я подняла глаза и с удивлением увидела Каза. Он протягивал мне шерстяную шаль, одну из тех, что обычно продают на улице.—?У тебя шок,?— вот и все, что он сказал.Когда я не пошевелилась, чтобы взять его, Каз потянулся и накинул шаль мне на плечи.—?Неподалеку есть один из наших конспиративных домов. Можем переждать там дождь.Только сейчас я услышала звон капель о камни снаружи. Продавцы, должно быть, прячут товар и перебираются в помещения. Казу ничего не стоило стянуть эту шаль. Со стороны моста донесся раскатистый гром.Я кивнула и последовала за Казом обратно на площадь.***Я сидела на стуле и смотрела на пол, слушая, как с волос капает вода. Кап. Кап. Кап.В какой-то момент Каз набросил мне на плечи свое пальто, но я все еще дрожала. Он подал мне стакан с водой. ?Вот так забота,?— вяло подумала я,?— Не к добру.?—?Что ты имела в виду, когда сказала, что не видела лошадь?Я неопределенно повела плечом.—?Скажу, если ответишь, почему носишь перчатки.На самом деле, мне уже было все равно, почему он их носит, но мне надоело, что он знает обо мне практически все?— если вообще не все?— а я о нем ровным счётом ничего. Меня сжигало изнутри чувство несправедливости и одиночества.Я хотела сказать ему какую-нибудь гадость, но когда я открыла рот, из меня полилась правда. Так бывает, когда скрываешь слишком многое, а потом чудом избегаешь встречи с копытами лошади. Ложь угнетает, превращает твою жизнь в кошмар и наконец, когда ты устаешь, правда вырывается наружу.—?Мне было одиннадцать, когда это произошло. Мы с Жюли?— моей лучшей подругой?— играли во дворе. Ей стало скучно, и она предложила сыграть в догонялки. Мне не хотелось бегать, но Жюли… она умеет убеждать. Она догоняла меня, а мне так не хотелось, чтобы она меня поймала, потому что она всегда выигрывала, во всем, а мне так хотелось обыграть ее. У меня словно открылось второе дыхание. Я бежала невероятно быстро, и Жюли стала отставать. А я все бежала, бежала и смеялась. Помню, когда я почти добежала до колодца, она позвала меня,?— я запнулась, но затем продолжила, надеясь, что каз ничего не заметил, если он вообще меня слушал,?— ?Джей, я больше не могу. Джей, пойдем домой!?. И я обернулась, все еще смеясь, чтобы крикнуть ей: ?Я выиграла!?, а мои босые ноги заскользили по мокрой траве. Я потеряла равновесие и со всей силы упала, ударившись головой о каменный борт колода. А дальше?— только тьма и звуки. Крик Жюли. Топот и шуршание платья, когда мама подбежала ко мне.Я откинулась назад, на спинку стула, будто некоторая невидимая нить, удерживающая меня, наконец порвалась.—?У меня остался шрам,?— я коснулась тонкой линии, скрывавшейся за густыми волосами. Благодаря отличной работы гришей шрам практически не был заметен, но он так и не исчез совсем,?— и периодические головные боли, которые может вызвать все, что угодно?— шум, свет, усталость. Но если с мигренями еще можно бороться, то худшей частью оказалось другое. Прошло некоторое время, прежде чем стало понятно, что из-за падения что-то изменилось во мне. Мира, окружающего меня, больше не было. Стоит голове заболеть, как все вокруг становится неподвижным. Исчезают люди. Лошади. Повозки. Я слышу голоса и топот копыт, но не вижу их. Иногда, если голова болит не так сильно или человек движется не слишком быстро, я вижу его передвижение, но как последовательность статичных картин. Человек просто ?перепрыгивает? с места на место, не занимая промежуточного положения. В конце концов, я научилась ориентироваться в пространстве, не полагаясь на глаза, но это все равно мучение. Во время мигрени я не могу нормально существовать, я даже не могу налить воду в стакан?— он остается пустым, пока вода не перельется через край и не потечет по пальцам. А если в этот момент я оказалась на оживленной улице… ну, ты видел.Он долгое время молчал, словно осмысливал мои слова. А может, он вообще меня не слушал, а составлял в уме очередной хитроумный план. Однако потом он спросил:—?Нина упомянула, что во время заварушки после обмена заложниками ты странно себя вела и словно не могла самостоятельно передвигаться. Это был очередной приступ?Я кивнула.—?Почему ты ничего не сказала? —?в его голосе мне послышались незнакомые в его исполнении нотки. Любопытство? Обида? Или теперь меня в добавок к глазам подводят и уши?—?Потому что… —?я замолчала. Потому что не хотела, чтобы ты знал и считал меня ущербной? —?Вообще я не делаю из этого секрета, но… Не знаю. Наверное, мне просто не хотелось, чтобы ты потом использовал и это против меня.И между нами снова повисла тишина. Дождь за окном понемногу стал утихать. Темные тучи плыли дальше по небу, унося с собой раскаты грома. Выглянуло долгожданное солнце.—?Кажется, тебя пора вернуть домой,?— сказал Каз, будто и не было моего излияния души. Мне оставалось только согласно кивнуть головой.***Дорога заняла около часа. Мы оба шли не спеша?— он тяжело опирался на трость, я едва переставляла ноги после падения на камни. Никто из нас не проронил ни слова, но мне нравилось просто идти рядом с ним и ни о чем не говорить. В этом было что-то успокаивающее, согревающее душу. Мы остановились перед домом тети. Я повернулась к нему. Наверное стоило пригласить его на чай. После того, как он спас мою жизнь, и после моего монолога в конспиративной квартире, мне казалось, что между нами что-то изменилось. Мне хотелось так думать. Но когда я посмотрела в его тёмные, холодные глаза, почувствовала, как меня одолевает разочарование.—?Пока,?— пробормотала я и направилась к черному входу.—?Стой.Я обернулась, частично с надеждой, частично с любопытством.—?Ты ничего не забыла?И чтобы я в лишний раз не думала о чем-то не том, недвусмысленно посмотрел на то, что было на мне.Моя улыбка вышла почти искренней, когда я засунула руки в карманы его пальто и сказала:—?Нет.И ушла. Когда я секундой позже взглянула на улицу через окно на кухне, Каза у дома уже не было.