Часть 6 (1/1)

— Здравствуйте, Ольга Николаевна!О Боже, этой мне еще не хватало! — Здравствуй, здравствуй, Кариночка!Кариночка…а две недели назад была Лерочка. — А где Илья? — пропел тот же голос. — В комнате. Надеюсь, ты его вытащишь на улицу, а то мы не можем ничего поделать, — пожаловалась мама. Ага, а нечего было Лерку выгонять! Легкие шажки, дверь приоткрылась. — Илюшенька, привет, — этот слащавый тон меня просто бесит. Но я сдержусь.Так, стоп. Для начала, это моя бывшая одноклассница, Карина Беева. С первого класса строила из себя топ-модель. До аварии мы неплохо ладили, точнее, она ко мне липла, а я как бы был не против. Тогда многие пацаны мне завидовали. Ну, как же, такая красотка, а в голове одни поп-звезды, шмотки и маленькие собачки. Но кого это волнует?! Тогда не волновало никого, и меня в том числе. Но не теперь. — Привет, — спокойно ответил я, глядя прямо на неё. — Как дела? — Нормально, — с ней говоришь, будто в Агенте общаешься. Нудятина. — А я пришла с тобой погулять, тебе ведь нужен этот…как его. — Поводырь, — подсказал я.Ума палата. — Да, да! Пошли, Илюш! Погода обалденная, вот увидишь! — Как же я увижу, если я слепой?! — начал сердиться я. — Ой, прости, — захныкала она. Вот голову на отсечение даю — сейчас один из своих локонов на палец наматывает. По голосу понятно — нервничает. — Перестань ныть, — сказал я и услышал, что мама на подходе к комнате. — Илья! — воскликнула она, лишь вошла в комнату. — Я уже скоро пятнадцать лет, как Илья! — вскипел я. — Вон! — это уже к Карине. Они обе встали будто замороженные. — ВОН!Карина вылетела из моей комнаты, всхлипывая. Мама поспешила вслед за ней. Я слышал их быстрые шаги в коридоре.— Он сегодня сам не свой. Ты на него, Кариночка, не обижайся, — причитала она по пути к двери, — Ты завтра заходи. Хорошо?— Хорошо, — пропела в ответ она. И что она так прицепилась? Что ей надо? Деньги?Да, вроде родители не бедные. Неужели так хочется пообщаться с бывшим одноклассником — калекой. Додумать над всем этим мне не дал громкий стук в дверь. Тут же в комнату вошла мама.— Илья, — голос мамы звучал, — Прекращай себя вести как ребенок. Карина к тебе пришла. Она очень милая и хорошая девочка, а ты так на нее. Что с тобой происходит?— Ничего, — коротко ответил я.— Я так устала, — я услышал, как мама опустилась на диван, — Мы с отцом из сил выбились, чтобы хоть как-то помочь. А все зря, ты лишь упираешься и строишь из себя обиженного ребенка.«Хотели мне помочь, не выгоняли бы Лерку», — чуть не вырвалось у меня. Но вместо этого я лишь сказал:— Прости, мам, — хотя и сам в точности не знал, за что это прошупрощения.Просто она не виновата ни в аварии, ни в том, что беспокоится за меня. Я подошел к дивану и, найдя мамины плечи, обнял ее. Она тоже обхватила меня руками, и я почувствовал, как судорожно она дышит.— Не надо, мамочка, не плачь, — я не мог выносить этих тихих немых слез, — Все будет хорошо. Весной мне сделают операцию, и даю тебе слово, ты палкой будешь загонять меня домой. Помнишь, как раньше?Молчаливый кивок. Конечно, мама помнила, как раньше, когда мне было лет десять, ей приходилось выходить во двор, чтобы загнать пообедать своего непоседливого сына.— Илюша, завтра придет Карина, — тихим голосом проговорила мама.Я скривился, уже зная, что она скажет дальше, и, перебив, ответил:— Да, когда завтра Карина придет, я не стану ее выгонять, — вздохнул я, — И даже выйду с ней на улицу, — уступил я.— Вот, и славно, — голос матери сразу приобрел радостные нотки, — Может, Илюш, пойдем чаю попьем? Я и твоих любимых пирожных купила.***

Ненавижу школу! Особенно мою школу! Особенно сегодня! Две недели без Ильи совершенно выбили меня из строя. Я не то, что перестала учиться, мне просто стало наплевать: на учебу, на учителей, на одноклассников. И сколько бы ни ругались на меня отчим с мамой, сколько бы ни закрывали в квартире, лишали сладкого и интернета — ничего не помогало. Ни инет, ни конфеты не облегчали мою боль. Ту боль, что жгла сердце, она поселилась там навсегда, но в дополнение ко всему этому именно сегодня все вокруг было против меня. Сначала на геометрии меня вызвали к доске, и я тупо смотрела на задачу в учебнике, не в силах ее не то что решить, просто понять, что там написано. Короче, схватив очередную пару, я отправилась на место. На обеде легче не стало, прождав огромную очередь и взяв булочку, и стакан чая, шла к столу, кто—то толкнул меня плечом. В итоге я налетела на чью-то спину, и облила его чаем. Этот кто—то оказался ни кем иным как Димой.— Черт! Эмо-чмо, следи куда идешь, или челка глаза залепила! — вскричал он, повернувшись ко мне лицом.— Сам стоишь на дороге, а я еще и виновата! — огрызнулась я в ответ, игнорируя инстинкт самосохранения, который приказывал мне заткнуться.— О, какие мы сегодня разговорчивые, — ухмыльнулся он, — Что жить надоело? Могу устроить тебе шикарные похороны.— Себе устрой! — продолжала нарываться я, прекрасно зная, что сейчас здесь он не в силах мне ничего сделать. Я повернулась и пошла прочь.Уроки кончились, и я вслед за всеми вышла на улицу. Нервно оглядываясь, я шла через двор. Диму и его дружков нигде не было видно. Может мне все-таки не удастся встретиться с ними сегодня.— Эй, эмочка—девочка! — услышала я окрик со спины, как только вышла с территории школы, — Думала уйти, не попрощавшись?Я повернулась к ним:— Что вам нужно?— Что нам нужно? — зло ухмыльнулся Димка, — Всего лишь преподать урок одной зазнавшейся эмо-чмо.Дальше говорить было не нужно. Все и так было ясно. Мы просто на миг встретились глазами и побежали. Я - от них, а они - за мной. Я никогда не была быстрой бегуньей, и им не доставило больших проблем догнать меня. Взяв меня с двух сторон под руки, дружки Димки, Андрей и Максим, из параллельного восьмого класса, затащили меня в какой—то проулок.— Вот тут нам никто не помешает, — зло ухмыльнулся Димка, — Отпустите ее ребята. Все равно она никуда не денется.В этом он был прав. Деться мне действительно было некуда. Две стены соседних домов, передо мной стоял Дима, а со спины Макс и Андрей.— Нучто, посмотрим, что у девочки—эмочки в сумочке—почтальоночке, — кивнул своим дружкам Дима.Не успела я покрепче схватиться за сумку, как Андрей вырвал ее у меня из рук и кинул Димке.— Так, так что тут у нас, — приговаривал он, раскрывая мою сумку, — Плеер, учебники, ручки. Ну, это вот интереснее, — он вытащил мой ежедневник, небольшой в фиолетово — белой обложке служившей мне личным дневником.— Нет, отдай! — крикнула я, увидев его в руках Димы.— Да?! — продолжал ухмыляться он, — Зачем это? Наоборот мне очень интересно, — он открыл дневник на первой попавшейся странице, и начал читать:— Сегодня двадцать третье сентября. Четверг. Мы с Ильей пошли гулять на крышу. Крыша для меня стала целым миром, миром для нас двоих… О, как мило! — с мерзкой улыбкой протянул он, и продолжал читать дальше, — Он спросил как я выгляжу. Я не знала, что ему и ответить. Ведь многие парни не любят эмо, и я не уверена, что он, узнав, о том, что я эмо, не отвернется от меня…С каждым его словом во мне закипала ярость. Как он может! Вот так стоять и высмеивать мою жизнь, мои чувства! Я не знала, что могу сделать, но чувствовала, что должна как — то ему помешать. Мои руки сами собой сжались в кулаки, и я ринулась на Диму. Ни Максим, ни Андрей, ни тем более сам Димка не ожидали от тихой и забитой девочки — эмочки такого. И поэтому не сразу поняли, что произошло, когда мы со Скворцовым катались в каше из снега и грязи у дороги.— Сука, отпусти! Отстань! — кричал Димка, когда я, вцепившись руками в дневник, зубами со всей силы укусила кисть его руки. Во рту почувствовался металлическо-соленый вкус крови. Димка дернулся от меня, послышался треск.Ежедневник в наших руках рассыпался на несколько частей. Белые, исписанные только моим ровным подчерком листочки падали, на дорогу смешиваясь с грязью. Я смотрела на них как зачарованная, даже забыв, где я, и кто рядом со мной. Удар по щеке был полной неожиданностью. Это Димка не стал терять времени. Я упала, скорей не от самого удара, а от неожиданности.— Ах, ты бешенная! — вскричал он, вставая и отряхиваясь. — Ребята, держите ее.Макс и Андрей подняли меня за руки, и подвели к нему. Удар в живот заставил меня задохнуться. Слезы покатились из глаз. Боль была острой, но еще больше жгло чувство унижения. Димка еще раз ударил меня в живот, потом подошел, подобрал мою сумку и вытряхнул ее в ближайший мусорный бак:— Мусор надо вовремя выбрасывать. Ладно, ребята, пошли, мы и так тут задержались.С этими словами они вышли из проулка, так и оставив меня возле мусорного бака. Я лежала согнувшись, лежала в снегу среди мусора и окурков. Щека горела и начала опухать. Боль в животе стала постепенно утихать. Хотелось реветь, и я не стала отказывать себе в этом. Слезы лились градом, нет, даже не лились, они застывали на щеках, а потом таяли с легким пощипыванием.«Сколько не реви, а слезами тут мало поможешь», — сказав себе так, я, наконец, успокоилась, и решила действовать. Сначала села, оперевшись о стенку бака. Черт! Не везет, так не везет! Сидеть на холодном снегу было не лучшей идеей, и я устало поднялась. Моя куртка представляла из себя плачевное зрелище, но сейчас меня это мало волновало. Я приблизилась к мусорке, игнорируя тошнотворный запах, и полезла за своими вещами. Сумка, учебники, тетради, впервые я была благодарна маме за эти несчастные обложки, мой плеер, он у меня живучий, искать в этой куче ручки я не стала. Потом подошла к тому месту, где лежали остатки моего дневника.Бережно собирая листочки, разбросанные то тут, то там ветром. Некоторые уже было не спасти, другие я надеялась высушить. Провозилась я там незнамо сколько, но мобильный в моем кармане нервно завибрировал. Мама. Я взяла сумку, сложила в нее все, что удалось спасти. Еще раз осмотрела куртку, отряхнулась, и направилась домой.***

Карина вытащила меня в парк. Я не стал отнекиваться. Я помнил про обещание, которое дал маме. И теперь шел по аллее, рассеянно слушая болтовню моего нового проводника.— Представляешь, Маша сказала, что они скоро приедут в наш город. Я очень хотела поехать на этот концерт. Я могла бы взять тебя с собой, — щебетала она мне прям на ухо, словно я не слепой, а глухой. Вообще ее манера брать меня под руку и прижиматься так, словно мы влюбленная парочка — бесила меня не на шутку. С Леркой я чувствовал себя свободнее, самостоятельнее. Я чувствовал себя живым. А теперь. Я повернулся на голос Карины, но тут тихий звук привлек мое внимание. Шарканье, такое знакомое шарканье ног — Лерка?!***

Я шла через парк. Мне не особо хотелось появляться на людях, но это была самая короткая дорога к дому. А мне и так влетит за грязную куртку, учебники, синяк на щеке. Я устало вздохнула, представив будущую головомойку. Хоть домой не иди. И тут увидела его. Илья шел за ручку, нет, под ручку с новым поводырем. Это был удар поддых, побольнее, чем сто, нет тысяча, ударов в живот. Со стороны они казались совсем как влюбленная парочка. Хотя почему как? Они совершенно друг другу подходили: высокий спортивный парень и симпатичная гламурная девушка, с длинными как у фотомодели ногами, модной прической, и в дорогой одежде — прям не пара, а картинка. Смотреть противно! Я перешла на бег, только отголоском в спину мне послышался удивленный голос Ильи:— Лерка?!Он узнал меня по шагам?! Я припустила по парку. И здесь мне нет места! И тут в голове блеснула мысль. Я повернула на боковую аллею.***

— Лерка? Кто это? — прощебетала с вопросительной интонацией Карина, повиснув на мне. — Аааа, замарашка та, что ли? Что бежала сейчас по тропинке? — Где она? — рванулся я. — Она уже убежала, Илюшенька. Так, на чем я там остановилась? А, так, вспомнила. Хочешь со мной? — Никуда я не желаю идти, — стиснув зубы, ответил я.Раньше прогулка и так была в тягость, а теперь, после такой встречи с Леркой захотелось на крышу. Я резко развернулся к Карине, лепечущей о чем-то. — Карин? — Да? — Пойдем на крышу!Я знал, что мы туда все равно не пойдем — это было только наше с Лерой местечко. Священное для нас. Ведь именно там мы впервые поцеловались, я понял, что люблю. — Да ты что!!! — заверещала Карина. — Ольга Николаевна мне строжайше запретила вести тебя туда! — Да не очень-то и хотелось, — буркнул я, отворачиваясь. — Пошли домой. Я хочу домой, — нарочно закапризничал я. Лучше сидеть дома, хоть попытаюсь комп освоить, пусть все валится из рук.Мы пошли домой, а меня все тревожило — как теперь живется Лерке? Я же помнил, что родители у неё очень строгие. Позвонить, надо позвонить. Но когда никто вроде родителей и Карины не мешает… Мы спокойно дошли, я абсолютно не обращал внимание, что она там говорит. Господи, ПОЧЕМУ никто её себе не забрал из пацанов? Ведь все так завидовали. Где ж эти завистники теперь? Заберите. Ради Бога! — И знаешь, Илюш, я ведь ни с кем после тебя не встречалась… Ромка, Вовка — многие предлагали встречаться, а я всем «Нет!». Ради тебя только. — Карин, я просто никчемен. Лучше скажи кому-нибудь «Да!». А я… — голос мой дрогнул, я начал врать. — Я же могу никогда-никогда не прозреть, я не ориентируюсь в пространстве, я НИЧЕГО не могу делать! Понимаешь? — мой голос сорвался до крика. — Илюша, Илюшенька, успокойся, — хныкала Карина. — Вот мы и пришли.Ага! Спасовала! — Ольга Николаевна, вот и мы! — бодреньким и сладеньким голосом отчиталась Карина. — Спасибо тебе, Кариночка! Приходи завтра! — Ольга Николаевна, извините, завтра ничего не выйдет… — пробормотала Карина, я почувствовал, что она прямо покраснела. — Завтра мои родители увозят меня на дачу. — Ну, Карина, как хочешь, — сухо ответила мать. — А Илья завтра последний день как в городе, потом мы уедем. Илюша, попрощайся. Ведь тебе послезавтра ехать на операцию.Вот так здорово! А она говорит правду? — Пока-пока! — презрительно ответил я и зашел в квартиру, нарочно спотыкнувшись об порог чтобы усилить перед Кариночкой эффект своих слов. О, она будто отшатнулась.Ну и слава богу, а я сейчас расспрошу про операцию.