Часть 6 (1/1)

*** Утром Тимоти проснулся от того, что тяжёлое колено Арми упиралось ему прямо в живот, сдавливая переполненный мочевой пузырь. Когда Тимоти попытался снять с себя прижимающую к кровати руку, Арми завозился, что-то бормоча во сне, уткнулся холодным носом Тимоти в шею и обнял его ещё сильнее, подгребая под себя. Лежать в таком положении было просто невозможно, поэтому Тимоти немилосердно ущипнул Арми за первое уязвимое место, до которого смог дотянутся, это оказалась правая ягодица. Арми поморщился, но, по-видимому, алкоголь сморил его так сильно, что он так и не проснулся. Срочно нужно было что-то придумать, иначе бы Тимоти позорно испортил перину.—?Арми! Тот с мученическим видом заёрзал, подтягивая своё колено чуть выше к груди. У Тимоти от напряжения чуть слёзы на глаза не выступили, такой сильной стала тянущая боль внизу живота.—?Да проснись же ты! —?разозлившись, Тимоти со всей силы, на которую был только способен, ударил его по заднице. В тишине комнаты раздался звонкий шлепок, ладонь обожгло огнём, а Арми, наконец, приподнялся на локте и сонно заозирался вокруг. Воспользовавшись заминкой, Тимоти выскользнул из-под него, вскочил с кровати и бросился в ванную, где с наслаждением опорожнил мочевой пузырь. Когда Тимоти закончил, дверь в ванную открылась нараспашку, и несколько слуг, будто бы не обращая внимания на Тимоти, внесли внутрь несколько бочек с кипятком и холодной водой, чтобы наполнить ванную. Тимоти даже среагировать не успел, только таращился на них с открытым от удивления ртом, не делая ни малейших попыток прикрыться. Если слуги и заметили его, то виду не подали. Приготовив воду, они, развернувшись, молча удалились, оставив Тимоти одного.—?Ванна для тебя,?— Арми смущённо мялся на пороге, старательно отводя взгляд от его обнажённого тела.—?Ты мог бы предупредить! Я пошел отлить, а они ввалились, даже не постучав! —?возмущение больше напоминало писк перепуганного лисёнка, чем рёв разъярённого медведя, но трудно было сохранить достоинство, сверкая причиндалами перед прислугой.—?Прости. Я думал, ты сбежал,?— Арми почесал заросший подбородок и попытался выдавить из себя улыбку. Из одежды на нём были только белые панталоны с влажным пятном спереди: утренний стояк у него был вполне себе приличный, и сочащаяся смазкой головка члена перемазала бельё. Тимоти сглотнул и наплевав на стыдливость, быстро преодолел разделявшее их расстояние.—?По-твоему я ушёл бы голым?—?После вчерашнего я бы не удивился. Послушай…—?Нет, это ты послушай,?— Тимоти ткнул его пальцем в грудь, поражаясь собственной смелости. Хотя ничего особенного в его действиях не было, если говорить честно. Это вчера Арми напоминал если не полярного медведя, то волка-то точно, величественного и опасного. Сегодня он словно стал меньше, видимо чувство вины заставляло сутулиться и прижимать уши. Если бы у Арми был хвост, он бы точно бил бы им по полу, смиренно подставляя беззащитный живот и открывая шею, как нашкодивший щенок, напуганный содеянным. —?Мне совершенно безразлично, что послужило причиной случившегося, но ни за что не позволю подобному повториться вновь. Ты больше никогда не станешь пить, пока я живу в поместье. Иначе я сдам тебя дяде Генри, уж он-то найдёт способ положить этому конец. Ясно?—?Тимоти… Тимоти схватил его за руку и сжал её из-за всех сил, будто ставя точку в споре.—?Так ясно или нет?Арми покорно кивнул головой:—?Да.—?Вот и отлично,?— и, выпустив его руку, Тимоти вдруг сделал порывистое движение вперед и, обхватив Арми руками, разревелся отчаянно, выпуская скопившееся напряжение и страх. Арми какое-то время стоял истуканом, не зная, что предпринять, а потом обнял его в ответ, осторожно поглаживая по спине и плечам.—?Прости меня, пожалуйста. Прости.—?Я так испугался… я думал… Арми запустил пальцы в его волосы, стараясь привести в порядок спутавшиеся пряди.—?Я был очень зол. Это меня не оправдывает, но я ничего не соображал. Мне стыдно. Не могу найти слов, чтобы выразить, как мне жаль. Немного отстранившись и утерев слезы, Тимоти вдруг привстал на цыпочки и прижался губами в бьющейся на шее Арми жилке. В этом жесте не было ничего эротического, да и сам он был мимолётным, но вызвал внутри странную теплоту, которая успокаивала хотя бы немного.—?Мне тоже жаль. Правда. Я не должен был поступать так с тобой. Не имел права. Если бы я мог всё исправить… Арми вздохнул и притянул его к себе ближе:—?Едва ли можно что-то исправить. Прошлого не вернуть. Но кое-что всё же можно сделать.Тимоти приподнял лицо, заглядывая ему в глаза:—?Что же?—?Оставить прошлое в прошлом, как бы тяжело это не было. И попытаться не сделать ничего ужасного в настоящем. Тимоти уткнулся ему в ключицу:—?Хорошо. Арми взъерошил ему волосы и легонько оттолкнул от себя:—?А теперь иди и прими ванну. Скоро вернётся Генри, не хочу, чтобы он застал нас в неподобающем виде. Тебе ещё наряд к свадьбе подбирать. В ответ Тимоти совсем по-ребячески показал ему язык. Днем они практически не виделись, так как каждый был занят своим делом, готовясь к свадьбе, Тимоти несколько часов подряд перебирал рубашки и жилетки, стараясь найти что-то по-настоящему впечатляющее. Потом его позвал к себе Энсел, перед самой церемонией схлопотавший паническую атаку, и ещё час Тимоти убил на то, чтобы успокоить жениха и привести его в чувства. А вечером, когда заходящее солнце окрасило небо в багряный цвет, а вдоль вымощенной камнем центральной дорожки, по которой должна была пройти невеста, загорелись десятки факелов, Тимоти устроился на одной из специально выставленных для гостей скамеечке, и спустя примерно десять минут место рядом с ним занял Эзра. Тимоти испытал некоторую неловкость, так как совершенно не знал, как себя с ним вести. С того момента, как Эзра влепил ему неслабую такую пощёчину, они особо не контактировали, не считая случая с браслетом. Но даже в детской, валясь на полу и корчась от смеха, Тимоти не был уверен, что понимал происходящее хоть сколько-нибудь хорошо. Эзра вел себя непринуждённо и больше не делал попыток наставить Тимоти на путь истинный, но некоторая досада на него у Тимоти всё же осталась.—?Тебе стоило прикрыть шею воротником,?— вдруг заметил Эзра, бросая на него пытливый взгляд. Тимоти взволнованной дёрнулся, нервно теребя завязки рубашки, и Эзра милостиво пришёл ему на помощь, развязав непослушный узел. Его пальцы при этом коснулись кожи в районе ключицы, и Тимоти почувствовал, какие они были холодные. Во время первой их встречи удар был таким хлёстким, что Тимоти почудилось, что щеку словно плетью обожгло. Сейчас всё было иначе, Эзра больше не выглядел устрашающе, глаза у него были немного грустными, движения подчёркнуто ровными, а прикосновения бесстрастными.—?Это Арми сделал? —?спросил Эзра, проводя пальцем по его шее, с той стороны, где заканчивалась линия роста волос, правда два-три непослушных отросших завитка не могли скрыть налившиеся следы чужих пальцев. Тимоти их совсем не чувствовал, да и не рассматривал он свою шею в зеркало, больше озаботившись сочетанием цветов. В итоге жилет сидел идеально, будто вторая кожа, а от Эзры не укрылись оставленные Арми отметины.—?Он не специально,?— ответил Тимоти, завязывая ворот почти под самым подбородком.—?Ясно,?— больше Эзра ничего не успел добавить, так как заиграла торжественная музыка, и Харпер с Фордом чинно прошлись по дорожке, посыпая её лепестками роз. Арми в это время стоял со стороны жениха. Изначально Энсел планировал видеть на месте шафера Тимоти, но после откровенного разговора об этом не могло быть и речи. Энсел всё ещё не изжил свои детские чувства полностью, так что они оба приняли решение для блага Виолетты немного увеличить дистанцию. А так как приехавший, наконец, дядя Генри должен был вести невесту к алтарю, оставался только Арми, который нехотя, но согласился.И вот сейчас он стоял возле Энселя, рядом с ним остановились его дети, и в мерцающем свете пламени они выглядели очаровательно. Тимоти, оставшийся один, почувствовал некую тоску от непричастности ко всему происходящему. Да, он всё ещё мечтал получить свободу и избавиться от связывавших его уз, а при мысли о возможном сексуальном контакте с Арми в частности и вообще с кем бы то ни был, его охватывала нервная дрожь, но одиночество ему переносить было особенно тяжело, а Арми был по большей части надёжен, спокоен и не глуп. С ним было интересно говорить о ничего не значащих глупостях, да и Харпер с Фордом больше не вызывали раздражения. Поэтому Тимоти совсем бы не отказался оказаться сейчас рядом с ними, просто чтобы не быть одному.—?Красивый, правда? —?спросил Эзра.—?Кто? —?Тимоти вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть Энселя, но Эзра легко ухватил его за подбородок и повернул его голову в сторону входа в аллею.—?Ты не туда смотришь. Тимоти увидел дядю, медленно ведущего невесту под руку. На Виолетте было простое струящееся белое платье с приоткрытыми плечами и завышенной талией, делавшее почти незаметным её слегка округлившийся живот. На дяде же были свободные белые брюки, белый атласный жилет, укороченный чёрный камзол с длинными как у фрака полами. Тимоти никогда не задумывался о красоте дяди, но, если взглянуть на него глазами Эзры, то стоило признать, что со своими широкими плечами, крепкими руками и довольно узкой талией он был совсем неплох. Тимоти больше нравились ладные мужчины, чтобы заглянуть в глаза которым, нужно было слегка приподнять голову, но эта мысль лишь брезжила на задворках сознания, и он пока не был готов обдумать её до конца. Так что дядя вполне сходил за определение ?красивого мужчины?. Особенно когда кудрявые пряди падали ему на глаза, и приходилось их поправлять.—?Ну да,?— сказал Тимоти, убирая пальцы Эзры от своего лица,?— совсем не так плохо, как лет семь назад. Эзра фыркнул, но больше ничего не добавил. Саму церемонию Тимоти почти не помнил, только какие-то фрагменты. Как Энсел целовал Виолетту, нежно её обнимая. Как сам Тимоти дождался своей очереди, чтобы обнять и поздравить его. Как Виолетта тайком вынула два цветка из своего свадебного букета и, не смотря на сопротивление Тимоти и смущённый взгляд Эзры, вдела их в петлицу того и другого.—?На удачу,?— объяснила она, целуя Тимоти в щеку. Эзре достались лишь скромные объятия, но по нему было видно, что он совсем не возражал. Когда немного захмелевшие кавалеры стали приглашать дам на танец, Харпер, сияя очаровательной улыбкой, подбежала к Тимоти и, обхватив его за ногу, объявила.—?Сегодня ночью ты будешь танцевать с папой. Тимоти улыбнулся ей, не зная, что на это ответить.—?Ну, а пока ты просто обязан потанцевать со мной. Пожалуйста. И Тимоти ничего не оставалось делать, как закружить молодую леди в неком подобии танца.—?Да тебя совсем накрыло, парень,?— дядя Генри осторожно придержал Тимоти за локоть, когда тот попытался встать со скамейки, на которой сидел последний час. После танцев с Харпер Тимоти устроился в самом дальнем уголке, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния и потягивая сладкое вино. Кажется, он выпил бокала три, ничем их не заедая. В голове было приятно пусто, а по телу разливалось долгожданное тепло. И вот, когда ему показалось, что настало самое время сбежать внутрь, при попытке подняться на ноги, его повело в сторону, и он обязательно свалился бы в цветущие кусты, если бы дядя не оказался рядом в мгновение ока и не придержал его.—?Всё нормально,?— ответил Тимоти, счастливо улыбаясь.—?Ты вообще что-нибудь ел? Тимоти покачал головой, и дядя вздохнул так, словно не мог даже разозлиться на него как следует. Будто бы Тимоти был ребёнком, к которому нужно было проявлять снисхождение.—?Даже не будешь меня ругать?—?Завтра тебя Лука отругает.—?Он же остался в Кавилл-Холле,?— как-то грустно протянул Тимоти, вспоминая заботливые руки гувернёра, его добрые глаза и смешной чужеземный акцент.—?Я привез его сюда. В качестве свадебного подарка Энселю и Виолетте, если можно так сказать. Кто лучше него позаботится о малыше, который скоро должен родиться.Тимоти даже присел на скамью, отставив бокал в сторону:—?Лука здесь? Дядя аккуратно перехватил бокал и поставил его на поднос одного из слуг, которые незаметно лавировали между гостями. Потом он вдруг поднял Тимоти на ноги и стал оглядываться по сторонам, в поисках кого-то.—?Да.—?А как же Кавилл-Холл?—?Я не собирался рассказывать тебе тогда, когда ты готов за бабочками гоняться от выпитого. Но раз уж ты спросил: я его продал.—?Что?! Генри, наконец, заметил кого-то за спиной Арми и, поманив его пальцами, аккуратно обхватил Тимоти за талию.—?Давай я потом тебе всё расскажу, ладно? Когда ты протрезвеешь.—?Я?— трезвый!—?А я?— сын императора.—?У нас нет императора, дядя. Только король.—?Умница. Обязательно расскажи об этом Арми.—?А он не знает? —?удивился Тимоти, качнувшись немного вперед.—?Думаю, что нет. Зато он умеет уговорить людей на глупые поступки. Например, продать дом и поселиться вместе с ним. Чтобы маленьким пьяным Тимоти не было скучно одним в огромном поместье.—?Я, что, не единственный Тимоти в этом поместье? —?голова была совсем пустая и совсем лёгкая.—?Надеюсь, что единственный. Второго такого я не вынесу. И дядя повел его между рядами на выход туда, где почти не было людей.—?Отведи его к фонтану, пусть немного проветрится. А то его совсем унесло. И дядя передал его буквально с рук на руки. Конечно, это оказался Арми. А как же иначе. Больше с ним возиться было не кому. Только у мистера Хаммера, будь он неладен, было достаточно терпения, чтобы обихаживать его. Тимоти прижался к Арми всем телом и, запрокинув голову, громко и восхищённо присвистнул:—?Ты?— таааааакоооой огрооооооомныыыый. Арми огляделся по сторонам и, убедившись, что на них двоих никто не обращал внимания, взял Тимоти на руки, словно он был какой-то разомлевшей девицей, и, свернув в сторону от основной дорожки, понёс его к фонтану.—?Я могу сам.—?Естественно. Больше Тимоти ничего возражать не стал, так ему было хорошо не чувствовать земли под ногами. Голова немного кружилась, а весь остальной мир взрывался яркими огнями и насыщенными звуками. И Арми рядом был такой большой и сильный, что не о чём больше не хотелось думать. Хаммер усадил его на край фонтана и, обхватив ладонями его лицо, заглянул Тимоти в глаза:—?Ты как? Нормально? Тимоти покачал головой:—?Нет.—?Закрой глаза и ни о чём не думай. Дыши. Тимоти хотел бы последовать совету Арми, но ему никак не удавалось поймать за хвост какую-то мысль. На задворках сознания крутилась где-то услышанная история, и Тимоти, не отдавая себе в этом отчёта, стал тихо мурлыкать её себе под нос. Арми присел было рядом с ним, но Тимоти вдруг вскочил на ноги, и, путаясь в собственных ногах, радостно вскрикнул:—?Я же умею танцевать!—?Я тебе охотно верю. Иди сюда,?— попросил Арми, протягивая ему руку.—?А ты умеешь танцевать?—?Не уверен, что это один из моих талантов. Иди сюда, тебе нужно умыться. Тимоти стянул с себя жилет и бросил его в сторону. Воротник рубашки распахнулся, обнажая одну острую ключицу, и Арми уткнулся взглядом прямо в неё. Тимоти заметил, куда был устремлён его взгляд и пьяно захихикал.—?Потанцуй со мной.—?Вот уж нет. Эта самая глупая идея, что приходила тебе в голову.—?Неа. Я же выбрал тебя. Вот это было действительно глупо. А танцевать?— здорово.—?Тимоти… —?если Арми и обиделся на его слова, то не подал вида, хотя, может быть, поглощённый своей новой идеей, Тимоти просто не заметил.—?Ну, пожалуйста,?— и Тимоти призывно двинул бедрами в сторону, едва не потеряв при этом равновесие. Арми поспешно поднялся на ноги и успел поймать его прежде, чем Тимоти совсем не грациозно растянулся бы на земле. Тимоти обхватил его руками за шею и улыбнулся.—?Так и быть, ты ведешь,?— и просто поставил свои ноги на ступни Арми. Тот замер, будто раздумывая, сбросить его прямо сейчас или немного подождать. Потом, покорно смиряясь с судьбой, обхватил Тимоти руками за талию и прижал его к себе крепче.—?Ты только не блюй на меня, если что,?— они стали медленно раскачиваться из стороны в сторону, и Тимоти даже глаза прикрыл от удовольствия. Едва ли это можно было назвать танцем, но Арми был так близко, живой и покорный, что от этого Тимоти окончательно развезло. Он уткнулся носом Арми в шею и прошептал:—?Харпер сказала, что мы будем танцевать.—?Да, она это умеет.—?Что? —?пробормотал Тимоти, но ответа так и не услышал, потому что Арми был слишком удобным, а вино слишком крепким. И он так и вырубился стоя, вжимаясь в сильное горячее тело. Когда Тимоти стал оседать, Арми подхватил его и снова взял на руки. Нужно было вернуть ребёнка в постель. Хорошо хоть, что Эзра давно увел Харпер и Форда спать, а то в последнее время из Арми был так себе родитель.*** Весь следующий день Тимоти провел в постели, ему не хотелось вставать, так сильно раскалывалась голова после вчерашнего веселья. Под вечер, правда, Арми и дядя Генри всё же вытащили его в сад, полюбоваться заходящим солнцем и немного проветриться. Арми организовал небольшой ужин в беседке для них троих. Конечно, Харпер и Форд были с ними, слава всем Богам, что они уже успели познакомиться с Лукой за то время, пока Тимоти отсыпался. И теперь Лука с огромным удовольствием играл с ними в догонялки, изображая большое крылатое чудовище. Эзра тоже пришёл, но своим присутствием никому не мешал, устроившись на стуле с чашкой горячего ягодного отвара за спиной дяди Генри. Со стороны можно было подумать, что между ними и не происходило ничего, но Тимоти давно наблюдал их вместе, пусть и урывками, поэтому видел, что босая ступня Эзры касалась бедра его дяди, совсем чуть-чуть, но в этом жесте было столько интимного, что Тимоти даже невольно глаза отвел. Дядя лениво наблюдал за детьми, откинувшись на стуле и не обращая внимания на вытянутые ноги Эзры, которые тот пристроил на соседнем от дяди Генри стуле. Вроде бы не обращая внимания, стоило заметить. От Тимоти также не укрылось, как дядя периодически делал вид, что чесал колено, а сам украдкой касался тонких изящных пальцев своей ладонью, то ли стараясь отодвинуть Эзру, то ли пытаясь незаметно его приласкать. Погрузившись в собственные мысли, Тимоти не заметил, как стал водить пальцами по запястью, охваченному браслетом. Он несколько раз пытался развязать узелок, но тот затянулся так туго, что не поддавался. А резать чужое украшение было жалко. Повернувшись, Тимоти обнаружил, что Арми смотрел прямо на него, и улыбнулся.—?Хорошо, что вы всё же уговорили меня выйти,?— сказал ему Тимоти.—?Угу,?— хмыкнул Арми, продолжая смотреть только на браслет.—?Ты хочешь, чтобы я его снял? —?набравшись, наконец, смелости, Тимоти задал вопрос, который мучил его с той памятной ночи.—?Не знаю,?— озадачено ответил Арми, голос его при этом немного дрогнул, будто бы Арми боялся собственных чувств.—?Снял что? —?спросил дядя, делая глоток из своего стакана. Тимоти приподнял руку, чтобы дядя мог лучше разглядеть украшение, и тот удивлённо присвистнул и рассмеялся. —?Его Харпер надела, да?—?Они как-то так ухитрились затянуть узел, что я не могу развязать,?— добавил Тимоти, надеясь, что может быть, дядя внесет ясность в историю с браслетом.—?Так и не развязывай,?— лениво ответил со своего места Эзра. Тимоти хотел бросить в его адрес что-нибудь резкое, но Арми успел погасить волну раньше, чем разгорелся глупый спор:—?Это браслет моей матери. Она носила его ещё маленькой девочкой, а потом передала мне. Я же, в свою очередь, подарил его Харпер. А она решила, что он должен быть у тебя. Тимоти был так сильно удивлён услышанным, что даже не сразу нашёлся, что сказать. Собравшись с мыслями, он поднёс запястье с браслетом к лицу, чтобы лучше разглядеть подвеску.—?Я думаю, что он много для тебя значит, и ты бы хотел, чтобы я его вернул. Может быть, мы могли бы аккуратно разрезать узелок, не испортив сам браслет? Арми мотнул головой, как-то даже слишком поспешно.—?Пусть будет у тебя.—?Но…—?Ты весь дрожишь,?— вдруг перевел тему Арми, с ловкостью гиппопотама, оказавшегося в гончарной лавке. —?Иди сюда. Пока Арми не упомянул про холод, Тимоти ничего не чувствовал. Но стоило Арми открыть рот, как по его спине пробежал озноб, и он быстро осознал, что сидеть в прохладных сумерках в одной рубашке было не очень хорошей идеей. Встав на ноги, он несмело подошёл к Арми и сразу оказался завернутым в большой тёплый клетчатый плед словно личинка бабочки в кокон. Арми приглашающе похлопал по скамье рядом с собой, и Тимоти, не раздумывая особо, быстро на неё опустился, поджимая под себя ноги и приваливаясь к тёплому арминому боку.—?Согрелся немного? —?спросил Арми, прижимая его к себе одной рукой. Тимоти утвердительно хмыкнул и снова коснулся браслета, используя плед вместо прикрытия. Ему не давала покоя какая-то мысль, но Тимоти был пока не готов сформулировать её полностью, так что оставалось лишь молча раздумывать, пытаясь ухватить мимолётную идею за хвост.*** Чтобы не сидеть без дела, пока всё остальное поместье живет своей жизнью, Тимоти решил заняться хоть чем-то полезным и разобраться во внутреннем устройстве и структурировать то, над чем следовало поработать в первую очередь. Но, при более пристальном знакомстве, он быстро выяснил, что ему нигде особо рады не были. Кухней занималась Мерил, очень чопорная величавая дама, которая смерила Тимоти высокомерным взглядом и однозначно дала понять, что вполне справится и без него. Садовник Роберт, с какой-то странной трудно произносимой фамилией хмыкнул, когда Тимоти предложил ему свою помощь и указал на несколько десятков работников, следивших за садом под его чутким руководством.—?Вы, конечно, можете разбить клумбу или ещё что-то такое учудить, но не думаю, что вам это нужно. У вас такие руки… Хозяин точно не обрадуется. Тимоти даже уточнять не стал, что Роберт имел в виду. Пришлось удалиться с чужой территории, так ничего и не выяснив. Экономка?— сухонькая невысокая дама в сером платье и забранными в узел волосами вообще не нашла ничего лучше, чем поджать губы и, бросив ?Милорд?, уйти по своим делам. Это был сокрушительный провал по всем фронтам. Когда Арми столкнулся с Тимоти в коридоре, то застал его в расстроенных чувствах.—?Что случилось? Утром, когда я уходил, всё было нормально. Тимоти отвернулся, стараясь не выдавать своих чувств, но это было очень сложно, так как каждая такая неудача лишь сильнее укрепляла его в мысли о собственной беспомощности и ненужности. Он провёл рядом с Арми около двух месяцев, но так и не нашёл себе никакого дела по душе. Впереди маячило четыре тоскливых года, наполненных ожиданием чуда и надеждами на лучшее будущее. Арми взял его за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза:—?Ну, так что? Сам скажешь, или мне подослать к тебе Луку?—?Ему некогда. Он уже неделю в поместье. А так и не заглянул ко мне ни разу.—?Хочешь, чтобы я расчистил в его плотном графике время для тебя? —?предложил Арми, улыбнувшись. Тимоти увернулся от его прикосновения и обхватил себя руками, будто бы защищаясь.—?Дело вовсе не в нём.—?Тогда в чём?—?Это не важно. Арми впервые за всё то время, что они были знакомы, решил проявить настойчивость, чем несказанно удивил Тимоти, который привык к тому, что Арми всегда отступал, когда они в каком-то вопросе заходили в тупик. Арми так делал не потому, что считал такой подход разумным или правильным, а потому что проще было уступить, притупляя чувство вины за случившийся недавно срыв, чем обострять конфликт и вспоминать оставшиеся от его пальцев следы на шее, которые до сих пор полностью не сошли. Тимоти хорошо это понимал и пользовался сложившееся ситуацией, как мог. Поэтому когда Арми развернул его за плечи и немного встряхнул, совсем чуть-чуть, а потом обнял и притянул ближе, погладив по спине и пояснице, Тимоти сильно удивился и даже возмущаться перестал.—?Поговори со мной. Это самый простой способ решить проблему. Тимоти недовольно насупился, но всё же рассказал про свои опасения и страхи, про нежелание других воспринимать его всерьёз.—?Что мне делать целый день? Я от скуки скоро на стену полезу. Арми улыбнулся ему и сдул упавшую на лицо челку с его лба.—?Ты же скоро будешь учиться врачеванию.—?Не в этом же году. Значит, не так уж и скоро.—?Да. Но никогда не рано начать. Людей тебе никто не доверит, но есть кое-что другое, что, я уверен, тебе понравится.—?И что же? Арми, так и не отпуская его из своих рук, что было странно немного, но совсем не пугало и не отталкивало, весело улыбнулся, широко и открыто, как кот, который своровал с хозяйского стола целую плошку сметаны:—?Эндрю нужна помощь. Тимоти едва не подпрыгнул в его объятиях, а голос у него точно повысился на пару октав:—?Нет уж, ни за что.—?Почему нет?—?Лошади?— это не моё. Арми вдруг наклонился к самому его уху и прошептал:—?Хотя бы попробуй. Вот увидишь, будет здорово. Тимоти быстро-быстро замотал головой:—?Упасть и свернуть шею?— вовсе не здорово. Но когда Арми трогательно заглянул ему в глаза, строя из себя потерявшегося щенка, которого срочно нужно было спасти, Тимоти понял, что проиграл не только бой, но и всю войну. Когда у Арми было такое выражение лица, ему невозможно было отказать.*** Эндрю был высоким худощавым парнем с тёмными волосами, лежащими в беспорядке. У него были выразительные темные, какие-то насмешливые брови, большие тёмно-карие глаза, длинный, но при этом очень аккуратный нос, и маленькие губы. Верхняя была тонкая, и Тимоти, когда он обратил на это внимание, пришли на ум слова матери о лидерских качествах и волевом характере. ?У твоего отца губы вожака стаи?,?— говорила она Тимоти, взъерошивая ему волосы. У этого Эндрю они были такие же. Хотя, какая разница, лидер он или вечный последователь? Вроде бы никакой, а очень сильно врезались в память и теперь всплывали детские воспоминания, которым в его новой взрослой жизни было вовсе не место. Эндрю был молод и вполне доволен жизнью, держался с Арми подчёркнуто вежливо и не пытался пересечь границ личного пространства. Если бы кто-нибудь спросил у Тимоти, почему это было важно, он бы ни за что не сумел ответить на вопрос, но дистанция, которую Эндрю соблюдал, добавила ему баллов в глазах Тимоти. Как и то, с каким скепсисом Эндрю оглядел Тимоти со всех сторон, будто силясь понять, как этот долговязый худущий парень собирался усидеть в седле. Вот бы кто подсказал им обоим, как правильно ответить на этот вопрос.—?Вы когда-нибудь сидели в седле? —?спросил Эндрю, вздёрнув одну из своих выразительных бровей. Тимоти кивнул и оглянулся на улыбающегося Арми. Хотелось стукнуть его по голове чем-то тяжёлым, но ничего подходящего под рукой не было.—?Да, доводилось.—?Понравилось?—?Что? —?спросил не совсем понявший, к чему относился последний вопрос, Тимоти.

На секунду ему показалось, что конюх разгадал его, и теперь насмехался над глупым мальчишкой, решившим, что сможет скрыть своё любопытство от посторонних глаз. Тимоти и полезным-то решил сталь только, чтобы немного отвлечься и не болтаться без дела с огромным запасом бесполезного свободного времени. Чтобы не думать о моментах, когда им с Арми удавалось не бодаться, а просто находиться рядом друг с другом в тишине и гармонии. Таких могло набраться не так уж много, но они будоражили не хуже вина. Иногда, совсем редко, но такое всё же случалось, Тимоти ловил себя на том, что украдкой поглядывал на Арми, когда был уверен, что тот не видел. Тимоти не мог отрицать того факта, что у Арми были интересные, даже притягательные черты лица. Поэтому он так всполошился, когда Эндрю спросил, нравилось ли ему что-то или кто-то. Испугался, что попался на подглядывании.—?Лошади. Вам они нравятся? —?усмехнувшись, ответил Эндрю. Тимоти мгновенно вспыхнул, потому что взгляд конюха нельзя было трактовать никак иначе: он заметил и теперь развлекался, дёргая Тимоти за ниточки, будто кукловод марионетку.—?Не особо,?— признался Тимоти, отводя взгляд.—?Тогда зачем вы здесь?—?Я уговорил его попытаться,?— Арми медленно подошёл к ним и встал рядом с Тимоти, и хотя в этом не было ничего особенно, никакого скрытого смысла, Тимоти почувствовал себя так, словно его недвусмысленно пометили как занятую территорию. Или Тимоти всего лишь показалось, что Арми немного расправил плечи, чтобы выглядеть внушительнее. Эндрю ведь даже не пытался оспорить его превосходство. Или пытался? Тимоти так сильно боялся быть раскрытым, что не обращал на подобные мелочи внимания.—?Это как вам будет угодно. Только лошади же чувствуют, когда человек их боится. И ни за что не оставят такого седока в седле. Сделают всё, чтобы его сбросить. Вы же это сами знаете. Ваш супруг может и покалечиться. Тимоти вздрогнул и подавился воздухом, когда это услышал. Никогда ещё никому не приходило в голову назвать его так. Они вовсе не были женаты! Что за глупые фантазии.—?Мы не…—?Сиротка ещё слишком мал, чтобы сбросить Тимоти,?— Арми перебил его раньше, чем он успел закончить предложение.—?Сиротка? —?странное было имя, какое-то тоскливое. Кто назвал лошадь Сироткой? Это же ну совсем не солидно. Арми кивнул Эндрю, чтобы тот привел коня, а сам достал из кармана кусочек яблока и отдал его Тимоти.—?Ему около трех месяцев. Мать от него отказалась сразу после рождения. Эндрю удалось выходить его с помощью молока других кобылиц, но такой зверь требует много времени. Так что, я подумал, что тебе совсем не повредит за ним поухаживать. Эндрю тебя всему научит, не переживай. Он в лошадях большой специалист. Да и Сиротке нужен друг. Ему очень грустно и одиноко.—?Разве лошади может быть одиноко? —?спросил Тимоти.—?Любому живому существу может быть одиноко,?— ответил Арми, и в его глазах промелькнуло и исчезло что-то похожее на сожаление. Тимоти не успел заметить толком, но дал себе слово обязательно во всём разобраться. Арми вдруг коснулся кончиками пальцев его запястья, проводя большим пальцем по браслету. —?Харпер уверена, что вы подружитесь.—?Ты доверяешь мнению трёхлетней девочки в этом вопросе? —?нахмурился Тимоти.—?В том, что касается тебя, она ни разу не ошибалась,?— рассмеялся Арми. В этот момент Эндрю привел жеребёнка. Тот был какой-то несуразный, на тоненьких неловких ножках. Грива смешно стояла торчком, а маленькие тёмные глазёнки не отрываясь смотрели на Тимоти. Эндрю подвёл жеребенка к ним и погладил его по длинной худой шее, успокаивая.—?Угости его яблоком. Только аккуратно. Малыш несмело взял лакомство с протянутой ладони, сначала его обнюхав. Потом, наконец, взял в рот и долго мусолил сладкий кусочек, с которого Арми предварительно снял кожуру.—?У него ещё зубы не все вылезли, так что с лакомством нужно быть осторожным,?— заметил Эндрю, проводя ладонью по спине жеребёнка. Тимоти присел перед малышом на корточки и, отмечая маленькое черное пятнышко на правом ухе, улыбнулся:—?Он?— забавный.—?Да, отличный будет конь. Быстрый. Но ему надо много внимания и заботы. Ещё месяца три нужно выкармливать его молоком. Следить, чтобы зверь был здоров и получал всё необходимое. Тимоти быстро кивнул головой, обдумывая сказанное.—?Сами по себе белорождённые лошади очень редки, а у Сиротки ещё и черное пятнышко на ухе. Он вообще особенный. Жеребёнок ткнулся носом Тимоти в шею, словно искал внимания и ласки. Тимоти несмело погладил его по морде, почесал за ухом так, словно это была собака. Наблюдавший за ними Арми улыбнулся, но не вмешивался, давая им время освоиться друг с другом. Эндрю спокойно и детально описал всё, чему Тимоти только предстояло научиться, но его это совсем не пугало. Жеребёнок был маленьким и нескладным, но должен был вырасти в большого и сильного коня, с которым не страшно было бы отправиться в путешествие, исследовать новые земли, повстречать новых людей. При мысли о будущем уже не было грустно, потому что появилась осязаемая отметка, за которой можно было следить. Через четыре года этот малыш будет быстрым и бесстрашным, и они вместе смогут отправиться навстречу приключениям.—?О чём задумался? —?спросил Арми, помогая ему подняться, когда Эндрю увел жеребёнка обратно в загон.—?Ни о чём особенном,?— смутился Тимоти.

Арми не стал больше расспрашивать, но безоблачная радость вдруг улетучилась, уступив место щемящей грусти. За всё то время, что они провели вместе, Арми ни разу, исключая недавний срыв, не причинил ему вреда, не попытался ограничить его свободу, скорее даже наоборот, искал пути сделать их совместную жизнь более чем сносной. Он даже нравился Тимоти на свой лад, заставляя сердце биться немного чаще. Рядом с ним можно было спокойно заснуть, не думая о кошмарах и страхах реальных в лице, например, Макконахи. И всё же Тимоти не видел их в будущем вместе, в своих мыслях, забегая вперед, он всегда представлял себя вольным путешественником, врачевателем, может быть исследователем. В мечтах его не было место для Арми, что говорило о нежелании Тимоти принять сложившуюся ситуацию, не смотря на все старания Арми.—?Хорошо,?— ответил Арми, отворачиваясь. Повинуясь какому-то нелепому порыву, Тимоти с разбегу запрыгнул Арми на спину и, громко вскрикнув, обхватил его ногами за талию, стараясь удержаться.—?Полегче,?— выдохнул Арми, подхватывая его под коленями и приподнимая выше. —?А то я брошу тебя в фонтан.—?Ты этого не сделаешь! —?пискнул Тимоти.—?Вот это мы сейчас и проверим. Тимоти пытался вырваться, но Арми, несомненно, был сильнее, и освободиться из его сильных рук не получилось. Тимоти не был уверен, что Арми не выполнил бы свою угрозу, поэтому он вопил во всю силу своих лёгких, захлёбываясь при этом от смеха. Именно в таком виде на половине пути к фонтану их обнаружил вечно невозмутимый Лука, который только хмыкнул и поднял левую бровь, выражая таким образом свое недоумение.—?Мастер Тимоти, я уже говорил вам и не один раз, что вопить словно девица?— вовсе неприлично. Арми отпустил смутившегося Тимоти, и тот неуклюже спрыгнул на землю, растеряв весь свой задор. Лука всё ещё ухитрялся вызывать у него трепет.—?И вообще, вас очень ждут на кухне. Хотят узнать насчёт рагу.—?Рагу? —?удивлению Тимоти не было придела.—?Что вы встали, как истукан? Миссис Стрип хочет получить ваши распоряжения насчёт ужина. Не заставляйте её ждать. Тимоти отмер, наконец, и припустил к дому так, что только пятки засверкали. Ему показалось, что Лука позволил себе заметить, что с ?такой супругой будешь вечно голоден?, но ему могло и показаться, потому что Арми так громко рассмеялся над его словами, что разобрать их полностью было невозможно.*** Через пару дней Тимоти сидел в саду вместе с Энселем, спрятавшись от солнца в тени большого раскидистого дерева. Постелив плед, они устроились рядом друг с другом, соприкасаясь боками. Энсел на какое-то время исчез из поля зрения Тимоти, поглощённый семейными делами и устройством быта. Но, как только у него появилось немного свободного времени, Тимоти попросил одного из поваров собрать им корзину для пикника и, воспользовавшись тем, что теперь Виолетта часто спала днём, вытащил друга на прогулку, которая закончилась небольшим перекусом. Мясо было уже холодное, но очень вкусное, особенно с добавлением душистых трав. Так что они быстро расправились с ним и кукурузными лепёшками, и теперь разглядывали проплывающие в небе облака, стараясь угадать, на что они были похожи.—?Это кот, точно тебе говорю. Ну и что, что у него одно ухо. Всё равно кот. Тимоти рассмеялся и ткнул Энселя локтем в бок, но поражение своё признал.—?Да, ты прав. Это кот. А вон там, справа, немного больше… это, кажется, лошадь. Энсел повернул голову, пытаясь разглядеть выражение его лица, но Тимоти избегал смотреть на него, так как боялся, что не до конца изжил детские привычки и, получив шанс, стал бы мучить Энселя и дальше, касаясь его губ своими губами. Это было неправильно. Энсел заслуживал счастья и искренней безусловной любви, которой Тимоти ему дать не мог. Конечно, Тимоти любил его, но не так, как этого желал Энсел. Да и Виолетта подобного не заслуживала. Так что они просто лежали рядом и говорили обо всякой ерунде. Тимоти скучал по Энселю, по их простой и понятной близости, но кроме друга он скучал и по чему-то большему. Касаниям и поцелуям, скорее всего. И пусть они ничего особо не значили, так, детская привязанность, но лишившись крупиц тепла, Тимоти остро ощутил, как много они для него значили.—?Это каракатица какая-то, а не лошадь,?— возразил Энсел. Тимоти мог бы оспорить это, но не стал. Сорвав травнику, он взял её в рот и стал жевать кончик, задумавшись.—?Как узнать, что ты счастлив? —?спросил он. Энсел повернулся на бок, и, подперев голову рукой, окинул Тимоти долгим взглядом.—?С чего вдруг такой вопрос?—?Не знаю. Просто, как мне узнать, что я счастлив? Если я даже не уверен, что могу узнать это самое счастье, когда столкнусь с ним.—?Поверь, это чувство ты точно не пропустишь,?— заверил его Энсел.—?А ты счастлив? Энсел вздохнул и быстрым движением вытянул травинку изо рта Тимоти, устроив её между своими зубами.—?Скорее да, чем нет.—?Ты не уверен? —?Тимоти тоже повернулся на бок и теперь мог смотреть ему в глаза.—?Есть идеальное счастье, Тимми. Когда мир вокруг тебя соответствует твоему представлению об идеальном. Абсолютное счастье. А есть счастье реальное.—?И чем они отличаются? Энсел положил ладонь Тимоти на талию, слегка сжав пальцами рубаху, в которую Тимоти был одет.—?Есть вещи, которые мы не можем изменить. Никак. День сменяет ночь, за зимой приходит лето. Снег холодный. Это факт. Мы можем всю жизнь провести, негодуя, сожалея и пытаясь это изменить. А можем принять факт, обдумать его и жить дальше. Постараться обыграть этот неизменный постулат так, чтобы выиграть от него как можно больше.Тимоти наморщил нос, как делал всегда, когда смущался или был чем-то слегка раздосадован.—?Разве сдаться?— это не признак слабости. Энсел погладил его по щеке и улыбнулся:—?Вовсе нет. Потому что принять?— не значит сдаться. Ты не хуже меня это знаешь.—?А если я не хочу принимать?—?Тогда проведи всю жизнь, сражаясь. Правда, тогда счастье твоё будет только лишь в борьбе. Они оба немного помолчали, потом Энсел выплюнул травинку и снова лёг на спину. Тимоти прекрасно понимал, что они только что обсудили сложившуюся между ними ситуацию, и Энсел чётко дал ему понять, что принял свои чувства и чувства Тимоти, обдумал их и сделал окончательный выбор в пользу возможности быть счастливым с Виолеттой. От этого на душе становилось как-то легко.—?Так к чему были всё эти расспросы? Тимоти прикрыл глаза ладонью и тихо сказал:—?Всё поместье стало относиться ко мне иначе. Они словно все в раз признали меня. Спрашивают совета, хотят, чтобы я вникал во все мелочи.—?Это разве плохо?—?Нет.—?Тогда в чём дело?—?Это всё не по настоящему.—?Правда? Тимоти кивнул:—?Да. Я слышал, как Арми просил их об этом.—?Он что, созвал всех в общий зал и раздал указания? —?попытался пошутить Энсел.—?Нет, конечно. Началось всё с миссис Стрип, кухарки. Она хотела выяснить, хочу ли я рагу со свининой или с телятиной. Интересовалась тем, как нам лучше организовать запасы. На следующий день главный пастух решил, что я должен лучше знать, как решить вопрос с истощением пастбищ. Пастбищ! Да я чуть заикой не стал от такой перспективы. Что я вообще понимаю в пастбищах? А потом…—?Тимоти,?— перебил его Энсел, поторапливая.—?Короче, я услышал, как Арми уговаривал разгневанного садовника позволить мне решить, какие цветы высадить на главной клумбе перед домом.—?И?—?Арми был властным и непреклонным. Сказал, что я тут теперь хозяин, и с моим мнением все должны считаться. Что Роберт последний, кто это пока не понял. И, хоть Арми очень высоко ценит его работу, есть вещи, на которые просто невозможно закрыть глаза.—?Тимоти…—?Садовник согласился. Не хотел лишиться работы.—?Тебе это не нравится?—?Нельзя заставить уважать кого-то силой. Это так глупо.—?Ты пробовал с ним об этом поговорить?—?С садовником?—?Да нет же,?— рассмеялся Энсел,?— с Арми, глупый. Если это тебя беспокоит, ты должен ему сказать. Энсел щёлкнул Тимоти по носу и тот, забравшись на него сверху забыв про деликатность и собственные опасения, стал от души лупить его сорванным лопухом.