Часть 1 (2/2)
— Не дергайся, я сейчас тебя вытащу. Мистер Хаммер спустился вниз с проворностью рыси и, перегнувшись через ветку, ухватил Тимоти за талию. Вытащив его из ручья, он совсем не деликатно перебросил Тимоти через плечо и стал быстро подниматься.— Когда убегаешь, смотри под ноги и по сторонам. Так больше шансов не свернуть шею. Тимоти очень хотел сказать что-нибудь обидное в ответ, но горечь поражения была такой сильной, что он не смог совладать с собой и зашмыгал носом. Мистер Хаммер поставил его на землю и немилосердно дернул за ворот рубахи.— Потом будешь реветь. Снимай всё. У Тимоти не осталось сил, чтобы перечить. Он покорно стянул мокрую куртку и рубаху их грубого сукна, выпутался из штанов, снял левый сапог и остался в одной нижней сорочке. Мистер Хаммер отстегнул плащ, отряхнул его от капель и сделал шаг в его сторону.— Это тоже, — он кивком голову указал на сорочку.— Я не стану…— Я и сам могу. Живей. Ветер холодный.
Тимоти готов был сгореть от смущения, когда предстал перед своим ?спасителем? в одних панталонах. Они были мокрыми и нескромно облепили его худощавое тело.
— Снимай. Мистер Хаммер набросил ему на плечи свой плащ и, дождавшись, пока Тимоти избавится от нижнего белья, спеленал его словно ребёнка. А потом взял на руки. На руки!
— Я и сам могу идти.— Не сомневаюсь. Но в рану земля попадёт, если ещё не. Загноится. Придётся прыгать на деревяшке. Тимоти засопел от обиды словно боров, но возражать не стал. И вот в таком виде они явились обратно в поместье: совершенно раздетый Тимоти на руках у друга детства его дяди. У него был абсолютно невозмутимый вид, но это не сильно помогало. Дядя Генри встретил их в холле. Он накинул халат поверх сорочки и держал в руках огарок поплывшей свечи.
— Арманд, я ждал тебя только завтра.— Я бы подал тебе руку, но они немного заняты. Дядя Генри вздохнул и поставил подсвечник на столик возле окна.Он легко взял Тимоти из рук друга и усадил его в кресло.— Давай я завтра тебя отругаю, хорошо?— Дядя Генри…— Ты только не реви, ладно? Сейчас я обработаю твою ногу, и ты пойдешь переодеваться и спать.Попросим Луку, чтобы налил тебе немного вина.
Тимоти разревелся в голос. Несмотря на то, что уже через два дня ему должно было исполниться семнадцать лет, он всё ещё был напуганным ребёнком, который не знал, что будет с ним дальше. На следующее утро нога ещё болела, но, слава всем Богам, не распухла. Тимоти решил не выходить из своей комнаты, чтобы не столкнуться с мистером Хаммером, перед которым было безумно неловко. Ситуация немного напоминала абсурд, потому что так облажаться – это ещё нужно было постараться. Что старый друг дяди делал ночью под их забором – оставалось загадкой, но выяснить причины пока не представлялось возможным. Но вот триумфальное возращение Тимоти и появление мистера Хаммера в поместье с драгоценной раздетой ношей на руках, конечно, не осталось незамеченным, и теперь весь дом стоял на ушах. Вчера Лука быстро согрел воду для ванной, помог Тимоти забраться внутрь и, строго-настрого наказав не мочить пострадавшую перевязанную ступню, оставил его одного, чтобы сходить в кухню за хлебом, сыром и вином. Обычно дядя Генри не разрешал Тимоти прикладываться к спиртному, но случай был особый. Накормив, переодев и кое-как успокоив воспитанника, Лука разбудил давнего приятеля Тимоти, Энселя, который с самого рождения жил в поместье и в детстве был товарищем по проказам, а теперь работал кем-то вроде личного секретаря дяди; и велел ему сонному тащиться на второй этаж. Тимоти узнал об этом тогда, когда друг устроился под боком и закинул на него руку:— Только о тебе и разговоров. Завтра в красках мне распишешь. А сейчас спи. И вот сегодня они валялись на кровати Тимоти, жевали свежеиспеченный хлеб с холодным мясом и болтали ни о чем. Как когда-то в детстве. За всеми этими переживаниями со скорым переходом к возрасту полного согласия Тимоти подзабыл, что в поместье у него есть союзник. Энсел уезжал по делам дяди Генри, а Тимоти даже не вспомнил, что накануне его неудавшегося побега приятель вернулся обратно.— И почему ты меня не посвятил в свой план? Я бы тебе помог. Тимоти пожал плечами:— Не хотел впутывать. К тому же, тебя не было. Некому было рассказывать. Энсел несильно пихнул его в бок и спросил:— И что ты теперь планируешь делать?— Не знаю. Но я точно не позволю сделать из себя добычу. Ни за что.
— Мистер Макконахи когда приезжает? Услышав это имя, Тимоти сразу расхотел есть. Он отложил кусок мяса на тарелку и упал на кровать на спину, закрыв глаза рукой:— Сегодня.
— Может, у него подпруга лопнет, и он вообще не доедет? Тимоти невесело рассмеялся:— Это было бы просто чудесно. Энсел убрал тарелку с едой на пол и растянулся рядом с Тимоти:— Не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем. Они лежали рядом молча, едва соприкасаясь тыльной стороной ладоней, но находиться вот так вот близко в тишине было легко и уютно. Тимоти вспомнилось, как они совсем юными мальчишками купались в реке в южной части поместья, играли в пиратов или разбойников. А очумев от летнего зноя, скрывались от Луки и всего остального мира среди деревьев. Там отец Энселя сделал для них шалаш в кроне большого дуба, и они устраивались на полу на боку друг напротив друга так близко, что касались носами и, взявшись за руки, неловко целовались.
В этом не было ничего сексуального, скорее любопытство юности и проявления первой пылкой дружбы. В такие моменты они даже не трогали друг друга нигде, чтобы это можно было счесть непристойным. Да и поцелуи были целомудренными и сдержанными. Но они приносили обоим удовольствие, так как таили в себе тепло близости и взаимопонимания.
Со временем они переросли свои детские порывы, но всё ещё находили утешение в близости друг друга. Даже тогда, когда у Энселя появилась возлюбленная, на которой он вскоре собирался жениться.
— Ванда испекла яблочный пирог. Пойду, добуду нам немного. Тимоти оставил друга в спальне, а сам прошмыгнул в кухню, где раздобыл не только пирог, но и немного засахаренным ягод. Когда он шёл по коридору обратно, из комнаты дяди он услышал громкие голоса:— … ты написал, что это срочно. Поэтому я ехал почти три дня без сна и отдыха. А оказалось…— Говори тише, Арманд. Это действительно важно. Я хочу, чтобы ты присутствовал. Тимоти очень напуган, и ему не помешает друг.— Ему не друг нужен, а нянька. Он пытался сбежать и чуть себя не погубил. Как ты вообще это допустил?— Я догадывался, что у него на уме, но надеялся, что он одумается.Собеседник дяди громко фыркнул:— Как хорошо, что мне приспичило в туалет.— И ты не дотерпел до дома? — в голосе дяди слышалась теплота.— Представь себе, нет.
— Не могу даже посмеяться над тобой. Если бы ты пошел прямиком ко мне, то Тимоти бы точно свернул себе шею.— Зачем ты вообще его принуждаешь?— Ты же знаешь, я не могу поступить иначе.
— Это варварство какое-то, а не обычай, — голос Арманда стал холодным и отстранённым.
— Согласен. Но ничего не могу сделать.— Разве? Ты ведь сам…— Давай не будем об этом. Я же тебе предлагал помочь нам, но ты уперся.
— Это отвратительно!— Зато… — дядя вдруг прервался на полуслове, и Тимоти, испуганно осёкшись, поспешил в комнату, пока его не застали на месте преступления.
Забравшись на кровать с ногами, Тимоти поставил перед Энселем блюдо с пирогом и яблоками.— Ты чего? — заметив, что друг запыхался, спросил Энсел.— Мне надо кое-что обдумать.