Глава 4. (2/2)

– Нет, – Пит был, как всегда, честен и прямолинеен, заставляя верить себе. – Я солдат. А нам нужен капитан. Нужна ты.

Да черт же побери, почему всё так сложно? Почему нельзя даже так просто уйти? Ие хотелось завыть, прямо вот сейчас, как раненой волчице. Но вместо этого она сжала зубы. Раненая, но – волчица. Сдаваться без боя – не по ней. К черту это проявление слабости. Пусть плывет перед глазами комната, но не поплывут ее намерения.Ей нужен лекарь. Тот, кто может хотя бы немного исправить ауру. Тот, кто не выдаст. Тот, на кого непросто выйти. Тот, кто находится на Земле. И тот, попасться у которого не будет означать конец всему.– Тетка. Она поставит меня на ноги. Мне нужно на Волгу, Пит. Я сейчас нарисую тебе знак двери. И запишу адрес.

Ия снова говорила, как обычно, решительно и уверенно, и ее руки, хоть и вздрагивали, но, когда Пит подал ей вырванный из блокнота листок, четко нарисовали символ. Она тщательно вывела адрес и добавила:– Скажи, чтобы закрывала зеркала, но не… рассказывай всего. Если она не будет знать всей правды, это ее спасет.Спасет ли? Ия надеялась, что выздоровеет быстрее, нежели Трэвис наконец нападет на ее след или пробьет защиту. Тогда тетку не придется подвергать опасности. Но что если Хранитель заявится раньше?– Нет, Пит, не так. Скажи вначале, что я связалась с теми, о ком она говорила, и одного сильно обидела. Что я теперь как чума. Честно предупреди, Пит! Если прогонит – прими. И ищи себе другого капитана. Понял? Я могу на тебя рассчитывать? Сейчас Ия видела его на удивление отчетливо. В голове точно наступило прояснение – уже не слышалось танго, все предметы обрели резкость, руки слушались и только по-прежнему было холодно. Отчего-то казалось, что это состояние кратковременно… так, последний взгляд на солнце перед прыжком в мутный омут.– Да, можешь, – Пит пожал ей руку.

И когда мир снова перевернулся вверх дном, Ия еще какое-то время ощущала тепло его пальцев. Ее бросало из видения в видение, из кошмара в кошмар, но вечного танца с Трэвисом в них больше не было.

Она всё-таки вырвалась из его объятий. Хотя бы в своем бреду.***Ну что, нашлась пропажа? Трэвис с трудом сдерживал улыбку. В зеркале перед ним предстала полутемная комната, слабый свет исходил лишь от ночника. Сидящий в кресле кучерявый парень, призванный, по всей видимости, присматривать за девчонкой, мирно дремал, уронив на пол журнальчик с весьма предсказуемыми изображениями. Ия же лежала на кровати, укрытая двумя одеялами. Совсем плохо, да? Ну ничего, радость от столь долгожданной встречи тебя согреет.Хранителю понадобилось не больше минуты, чтобы понять, где именно находится отраженная комната, а затем его рука уверенно вычертила знак двери. Умение Трэвиса ловко управляться с зеркальной магией уважал даже Вигус, не гнушающийся практиковать темное чародейство и вызывать существ из других измерений. Трэвис и сам гордился своими достижениями – на приобретение и шлифование своих навыков он потратил не один век.Хранитель вошел в комнату, и портал тут же закрылся за ним. Легкое прикосновение к виску верита – и парень, чуть вздрогнув, задышал еще глубже и ровнее. Крепкий сон – его добудятся только к утру. Трэвис никогда не прибегал к смертельным заклятиям, если на то не было необходимости.

Запечатав дверь заклинанием, Хранитель подошел к кровати и мягко опустился на нее. Она чуть скрипнула под его весом, но Ия никак не отреагировала на это. Впрочем, вряд ли ее сон можно было назвать глубоким – судя по тому, как она беспокойно вздрагивала и ворочалась, иногда даже шевелила губами, словно желая что-то проговорить, это скорее было забытьем.И что, вериты собирались оставить это так? Ясно же, что девчонка долго не протянет, Трэвис видел это по ее ауре. Тут и там повреждения в виде кроваво-красных пятен, свечение приглушено, потоки энергии кое-где перекручены. Все связи нарушены, магическая сила вытекает и увлекает за собой жизненную энергию. Жалкое зрелище.

Трэвис протянул руку и коснулся лица Ии. Ее голова горела огнем, у нее был сильный жар. Отличного часового оставили вериты, их начальница может умереть во сне, а дежурный и не заметит. Ту ли сторону ты выбрала, милая? За тех ли рисковала?Его рука скользнула чуть ниже, откинула спутанные, влажные от пота волосы с шеи, отодвинула одеяло, коснулась плеча. Холодное как лед. Как тогда, в отеле. И как же он сразу не почувствовал подвох? Воистину – горящий в огне собственной страсти безумец. Ну ничего, теперь ему никто не помешает…Ия вздрогнула и резко подалась вперед, садясь на кровати. Что, почувствовала неладное?– Ну здравствуй, милая, – Трэвис с некоторым усилием оторвал взгляд от ее стройной шеи и ключиц, выглядывавших из-под ночной рубашки, и посмотрел ей прямо в лицо. Ее глаза, устремленные на Хранителя, в тусклом свете ночника казались большими и потемневшими, хотя он помнил, что они серого цвета.

Он надеялся прочитать в них удивление, страх, ненависть. Но не увидел вообще никаких чувств.

– Кто ты?.. – ее голос был чуть охрипшим, но на этот раз совсем не от сильных эмоций. – Откуда?.. – девушка повернула голову, устремив взгляд с сторону, но спящий в кресле часовой не привлек ее внимания. Она будто и не видела его.В другой ситуации Трэвис бы усмехнулся такому дешевому трюку – изобразить полное неведение. Но Ия никогда не убегала от прямой опасности, это не в ее стиле. И ее глаза – они говорили вернее слов, что она действительно его не узнает.

Пустые. Как и ее сознание.

Это в планы Трэвиса не входило, а ведь следовало догадаться, что девчонка может дойти до такого состояния, что говорить с ней будет бесполезно.

– Что, не рой другому яму? – произнес он, приблизившись к ней. – Дантовова вода бьет больно?Трэвис сам не знал, зачем говорит это человеку, который не способен даже понять его иронию. Но реакция была очень неожиданная.– Гори ты в Дантовом Аду, Густав! – со злостью выпалила ему в лицо девушка и толкнула его в грудь руками. Впрочем, успеха не добилась – Трэвис, конечно, чуть пошатнулся от неожиданности, но не те были у девчонки силы… Однако не успел он среагировать, как Ия рванулась к прикроватной тумбочке, слепо шаря по ней. Она сшибла на пол стакан, который со звоном разбился, и задела ночник – Трэвису пришлось поймать его телекинезом, чтобы он тоже не оказался внизу. Ия всё шарила и шарила по тумбочке, что-то ища в своем воображаемом мире. Он попробовал ухватить ее за плечи, но в ответ получил внушительный толчок под ребра – не болезненный, но несколько неприятный. Даже в бреду Ия не теряла хватку и била точно.Так не годится, слишком много шума. Но Трэвис, правда, был сам несколько виноват – в бессознательном бреду люди узнают не людей, а исходящие от них вибрации. Видимо, чем-то он напомнил Ие бывшего возлюбленного. Девчонке было за что злиться на Густава – по его рассказам, он приказал убить ее. И едва ведь не убил. Не самое приятное открытие, что твой любимый тебя предал. Не то чтобы Трэвис осуждал теперь Ию – но надо было как-то ее угомонить, пока она не разнесла здесь всё, а на шум не прибежали ее дружки!Он поймал ее в энергетический поток, удерживая силой телекинеза. Девчонка дернулась несколько раз, забившись в незримой паутине… и обмякла, из буйной снова став безучастной.

В дверь никто не стучал, в комнате вновь воцарилась тишина. Вот и славно. Навредить вериты ничем бы не смогли, Трэвис контролировал ситуацию. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь отвлекал его сейчас, пусть встреча оказалась несколько другой, нежели он представлял себе.– Ну всё, всё… – его голос приобрел особые оттенки, Трэвис знал, как заставить его звучать так, чтобы он успокаивал, гипнотизировал, обманывал, если так можно сказать. – Я вовсе не Густав. Я твой давний знакомый, хороший знакомый, – уголки его губ тронула улыбка – не то чтобы это было неправдой. – Ты же веришь мне, Ия? Будь хорошей девочкой. Вот так, посмотри на меня. Умница…Магия звуков – это отдельная наука, которой многие зря пренебрегают. И сейчас она оказала нужное действие. Ия по-прежнему не узнавала его, но смотрела спокойно. Только всё еще вздрагивала от озноба, и ее руки неосознанно перебирали ткань нижнего одеяла – верхнее сползло на пол – и тянули его на себя. Но только уснувший разум никак не мог помочь ей закутаться в покрывало.Трэвис снова испытал знакомое ощущение то ли жалости, то ли досады, но сразу же оборвал себя. Его, Хранителя, за плечами которого тысячи лет, не растрогает какая-то дрожащая девчонка, отчаянно пытающаяся натянуть на себя одеяло. Да и он прекрасно знает, что скрывается за этим измученным, исстрадавшимся обликом – редкая змея, очень больно жалящая. Если и жалеть о чем-то – то лишь о том, что сейчас он не может отпраздновать свою победу, бессознательность Ии служит ей надежным щитом.– Я плыву по Дантовой реке… – услышал он сбивчивый шепот девушки. Она закрыла глаза. – Далеко на север… Где холодно… очень холодно…

Ее зубы уже отбивали дробь, плечи покрыли мурашки, по лбу стекали капельки пота. Но Трэвиса снова не тронула эта жалостливая картина. Наоборот, его осенила догадка: бредящий человек – он, как и младенец, говорит правду. Запутанную правду, но всё же…

– Где начинается Дантова река? – он взял девушку за плечи и, чуть притянув к себе, уперся взглядом в ее лицо. – Скажи мне, Ия… ты же доверяешь мне? Скажи, девочка моя… хорошая девочка…Его голос был настойчивый, но мягкий. Он поглаживал ее озябшие плечи своими большими ладонями, согревая, прогоняя прочь напряжение. И, признаться, не без труда поборол пришедший совсем некстати порыв обнять ее.

– Земную жизнь… пройдя до половины… В лесу… заблудился… сумрачном лесу… – губы Ии почти беззвучно шевелились, но Трэвис узнал ломаную цитату из Данте.– Спасибо, я читал ?Божественную комедию?, – сыронизировал он. Опять же, сам не зная зачем.

Он даже встречался с самим Данте, ее автором. Изначальные, как же это было давно… Забавно, что именно эта поэма, вернее, ее самая пронизывающая часть, послужила названием для яда, против которого были бессильны даже Хранители. А может, встрепенулся Трэвис, это шифр?

– Ия, что дальше? Каком лесу?.. Каком, милая… говори мне…– Холодно… – она снова стала делать попытки обернуть вокруг себя одеяло. – В центре Земли холодно…Был ли это шифр или просто бессвязный набор слов? Сложно сказать наверняка. В любом случае и далее оставаться здесь смысла уже не было. Следует забрать Ию в Беловодье, чтобы привести во вменяемое состояние – достаточное для допроса и последующей мести. Если девчонка в самом деле что-то знает о противоядии, это можно вытянуть из нее уже там.

Трэвис помог Ие, которая так ослабела после своей вспышки, что даже не делала попыток сопротивляться, закутаться в одеяло, а затем, открыв портал, подхватил ее на руки. Он не знал, сколько весила девушка ранее, но сейчас она показалась ему пушинкой.

***Загородный дом, да еще и на другом материке. Сколько здесь перебывало женщин – Трэвис, признаться, уже и не помнил. Главное, что хотя Наира столетие назад и сумела обнаружить его, но не задавала лишних вопросов и тем более сюда не наведывалась. Разумеется, изначально Трэвис не собирался приносить в это любовное гнездышко Ию, ей была приготовлена далеко не такая же уютная камера в темнице. Но всё сложилось так, что придется ей ненадолго занять место его любовницы. Какая всё же у Изначальных ирония!Хранитель опустил девушку на кровать в залитой солнцем спальне – слуги оставили занавески раскрытыми. Ия, вся сжавшись, тотчас же загородилась от света руками, словно он причинял ей боль. Закономерная реакция на такой избыток солнечной, ярной энергии, когда у тебя самой ее мало.

Трэвис легким движением рук заставил занавески плотно сдвинуться, и комната погрузилась в полумрак – Хранитель позволил себе зажечь только маленький кристалл на стене, прямо над кроватью. Его мягкий голубой цвет должен был внушить покой.

Которого девчонка, впрочем, была лишена. Перемещение через междумирье и сильные, чистые энергии Беловодья плохо сказались на ней: ее всю трясло, она стала совсем белой и определенно пребывала на грани обморока. Некогда звать слуг, придется исправлять ситуацию самому, перенаправить потоки, чтобы магия Колыбели Цивилизаций помогала, а не калечила.– Ну, иди ко мне… Давай, девочка… потерпи еще немного…Он и не помнил, когда в последний раз с кем-то разговаривал подобным образом – таким голосом, такими интонациями. Будто с ребенком. Дети у Трэвиса, безусловно, были – на Земле. В Беловодье он сторожился создавать невольных ?наследников?, которые могли подрасти и вздумать оспорить его кольцо. Впрочем, даже на Земле Хранитель никогда не занимался своими отпрысками вплотную, хотя иногда всё же помогал им: если считал это удобным и полезным, а также если дети заслуживали его внимание к себе. Тем забавнее была сложившаяся ситуация – он был ласков с той, с которой намеревался обойтись совсем по-другому.Но ничего, это лишь временно – вынужденная мера. Вот придет Ия в себя – и тогда месть будет особенно сладка. А пока же Трэвис притянул девушку, всё еще укутанную в одеяло, к себе и, откинув волосы ей со спины, положил пальцы на шею и провел ими вдоль позвонков, слегка поглаживая. Ия поначалу нервно вздрагивала, но потихоньку расслабилась, убаюканная его голосом и медленными движениями.Однако намерения Трэвиса простирались дальше простого ?успокоить?. Позвоночный столб – центральная ось, соединяющая все тела человека. Мировое древо его микрокосма. Через воздействие на него можно как разладить все связи, так и починить. Главное, не торопиться, идти медленно, приводя в порядок каждый позвонок… как струну скрипки, как клавишу рояля… слушать ее звучание, исправлять, спускаться дальше…Шея девушки потеплела, Ию больше не знобило, и, кажется, она даже погрузилась в сон. Трэвис же продолжал свою нелегкую работу, восстанавливая разрушенные связи и попутно передавая девушке свою энергию. Теперь ее можно было передавать – зная, что не выльется как из дырявого ведра и попадет именно туда, где ее недостает. Он неспешно спустился с шеи на спину, для этого пришлось запустить руку под ткань сорочки... Вот уж не думал, не гадал, что будет делать это как лекарь, а не как любовник!Еще минута, вторая, третья... Чтобы выправить последующие позвонки нужно будет откинуть одеяло и снять сорочку. Не то чтобы этого его останавливало, но непонятно, как отреагирует девчонка – снова получить под ребро Трэвис не очень-то и хотел. Он отодвинулся от Ии, взглянул ей в лицо… и понял, что она смотрит на него в ответ. На ее щеки вернулась краска, глаза прояснились, стали осмысленными, вот только в них была отнюдь не ненависть, страх или удивление…

В них было то, что Трэвис уже отчаялся увидеть, хотя так надеялся той барселонской ночью. Ответное чувство, влечение. Неужели оно всё же было, и он, восстанавливая нарушенные связи тонких тел, невольно пробудил его?

Но нет ли здесь подвоха? Попасться в третий раз – проще сразу утопиться.– Ия, ты узнаешь меня?.. – осторожно спросил он.Она чуть кивнула головой, но выражение ее глаз не поменялось. Девушка всё еще была очень слаба, однако исчезла ее беспомощность. К Ие будто постепенно возвращалась ее уверенность и решительность – то, что так притягивало Трэвиса.

Ее руки выскользнули из плена одеяла и легли ему на плечи. Он не двигался, ждал. Вернее сказать – выжидал.

– Ты же меня ненавидишь, так?Ия снова едва ощутимо кивнула, ее руки поднялись выше – она провела пальцем по его щеке, и Трэвис сдержал вздох. Кажется, слишком много он передал ей энергии – у нее даже появились силы его дразнить.

– Хотела бы ненавидеть… как прежде… – прошептала она, и в глазах ее впервые мелькнула злость, хотя пальцы продолжали ласкать ему щеку. – Но теперь вынуждена быть еще и благодарной…– Ну, знаешь, милая, одной благодарностью сыт не будешь, – Трэвис специально подначивал ее, проверял. – Кроме того, долгов у тебя скопилось слишком много.– Знаю, – ее голос, всё еще хрипловатый, прозвучал неожиданно твердо. – И оплачу.

Ее руки замерли, а затем устало опустились вниз. Ия стала отодвигаться от него, проблеск ответного чувства в ее глазах таял, как тоненькая льдинка на опаляющем солнце…

Наказание-то она примет с достоинством, в этом он не сомневался. Но, похоже, больше такого шанса ему не видать, а момент безвозвратно уходил. Они снова становились врагами, вот девушка уже отворачивается…К демонам в бездну всё! Трэвис рукой легонько развернул ее лицо к себе и, наклонившись вперед, поцеловал. Жестче, чем хотел, отчаяннее, чем привык, злясь и на нее, и на себя одновременно. На нее – что, не прикладывая к этому особых усилий, продолжала околдовывать и сводить с ума, вместо цепей вынуждая заключать себя в объятия. На себя – что после стольких веков должен бы противиться этому, но здравый смысл безнадежно проигрывал. Но всё стало неважным, когда Ия ответила ему – с такой же читаемой через поцелуй злостью, но в то же время страстно. Ее руки вновь взметнулись вверх – и зарылись ему в волосы, играя ими, поглаживая по голове. Трэвис, продолжая целовать ее, развернул настоящую кампанию, силясь избавиться от одеяла, в которое девушка всё еще была укутана.Сейчас оно было ни к чему, он сам готов был согреть ее. А восстановление… можно будет продолжить потом, он и так уже сделал достаточно, судя по ответным поцелуям и тому, что ее плечи больше не обжигали своим холодом.Наконец он сдернул это проклятое одеяло и, не без сожаления прервав поцелуй, откинул в сторону. Трэвис притянул девушку к себе, заключая в объятия… и в этот раз действительно почти ощутил жалость от того, как она исхудала за минувшие две недели. Казалось, сожми он ее чуть сильнее – и неминуемо раздавит, а потому он ослабил хватку, стараясь обращаться с девушкой как можно бережнее, нежнее. Даже под влиянием порыва после очередного поцелуя подался чуть назад, давая ей возможность отступить, пока огненная река страсти не унесла их слишком далеко. В конце концов, позже не будет обвинять себя, что воспользовался ее состоянием.Но Ия не желала отпускать его. Наоборот, рванула что было силы к себе, словно возвращая законно принадлежащее ей. Не то чтобы он собирался и дальше спорить…

Трэвис снова обхватил ее за плечи, увлекая вниз, на кровать… И тут кристалл на стене вдруг замигал оранжевым светом – слепя, мешая. Трэвис, с трудом оторвавшись от губ девушки, попробовал заклинанием заставить его погаснуть, но ничего не получилось. Проклятый светильник, в такой важный момент!.. Но магия словно перестала подчиняться, кристалл всё блистал, переливался, к нему прибавился хрустальный шум, вынудив Хранителя поднять голову……И он почувствовал, что Ия исчезает из его рук, будто он обнимал тень или же морскую волну… Пальцы сжимали лишь собственное одеяло – и был он вовсе не в загородном доме, а в своих покоях в столице Беловодья……И стоящий у окна резервуар с водой, из которого исходил свет, ясно свидетельствовал о том, что Хранитель кому-то понадобился...Сон! Это был всего лишь сон!.. Трэвис в злости отшвырнул в сторону подушку и, выпутавшись из одеяла, отправился к резервуару. Следовало ожидать, что в реальности Ия никогда не посмотрит на него так, не поцелует так искренне. А если и поцелует, то для того, чтобы потом оглушить чем-нибудь тяжелым или вонзить кинжал с Дантовой водой под ребра. Это всё его фантазии, его тайные мечты.Но кто, во имя Изначальных, вызывал его и оборвал этот момент… Ия просто призвана рушить его ожидания что в мире яви, что в мире снов.Резервуар с водой спасли только века взращенного самообладания, потому что в нем отразилось лицо Кирилла. Так это выскочка-имаго лишил его любовного свидания во сне!– Чего надо? – злобно бросил Трэвис.

– Мы ведь договорились собраться сегодня, чтобы отвести воду от старых Врат, – невозмутимо проговорил Кирилл. – Уже полдень, мы с Наирой здесь и, между прочим, ждем.Точно, старые врата во владениях Стефании, которые в результате катаклизма оказались под водой. Последние дни было не до них, но теперь следовало вернуть их на сушу – Хранители не оставляли надежду, отобрав у Агапы свиток Аргона, создать его копии и восстановить систему Врат. Силы Трэвиса в управлении землей были в предстоящем мероприятии тоже не лишними – он должен был перекрыть ущелье, когда Наира и Кирилл отведут воду. Неужели уже полдень? Как долго он проспал! Да, ведь вчера силы ушли еще и на обряд…Был бы Кирилл один, Трэвис кинул бы ему: ?Подождешь?. Но Наира – иное дело.– Скоро буду, – и он махнул рукой, обрывая связь, и спешно принялся собираться. Хранитель ограничивал общение с Кириллом до минимума. В отличие от Наиры, которая так благоволила мальчишке, что проводила с ним уйму времени. Вот и сейчас это ?мы с Наирой здесь?. Какого, простите, черта…Трэвис так и замер с камзолом в руках. Нет, чем дальше, тем больше ему это не нравилось. Мальчишка постоянно вертелся около Наиры: то они усиленно занимались, то говорили об Умбре и Земле… Многое начинается с занятий, а потом продолжается в беседах на тему занятий. Потом это переходит в просто беседы. Затем следуют прогулки… а заканчивается всё это, как известно, далеко не беседами и не прогулками! Уж не Трэвису ли было об этом знать.Не считая собственную измену грехом, Хранитель, тем не менее, ревностно оберегал принадлежащее ему. А дело, похоже, начало заходить слишком далеко. Пока он мечтает о недосягаемой для него женщине, у него уводят вполне себе досягаемую и законную. Нужно проследить за этими двумя – и не откладывая в долгий ящик!

Трэвис, закончив с камзолом и поправив волосы, вновь подошел к чаше и провел по ней кольцом. Вскоре там высветилось изображение мужчины, которому было, на первый взгляд, около сорока лет. Длинные черные волосы прихвачены серебряным обручем, взгляд спокойный, уверенный в себе, но вместе с тем цепкий.

– Да благословят Изначальные ваш день, Хранитель, – учтиво склонил он голову.

– Мне нужна информация, Бартоломью. Собери всё, что у тебя есть по поводу нового Хранителя и его взаимоотношений с Наирой. Жду тебя через…Хранитель приблизился к окну и, чуть уловимым движением руки распахнув плотно задернутые шторы, взглянул на солнце.

– Часа через три у себя в кабинете, – снова повернулся он к чаше.

– Не премину явиться, – мужчина снова поклонился, и его лицо тут же растворилось в воде.Если за дело взялся Бартоломью, то от Трэвиса не укроется ничто. Он будет знать, в какой момент Кирилл чихнул в присутствии Наиры. А кто владеет информацией – тот и правит балом.– Не с тем связался, щенок! – прошептал Трэвис, подходя к зеркалу и оценивая свой внешний вид. Могло быть и лучше, будь больше времени на сборы, но Хранитель не хотел давать этим двоим ни одной лишней минуты наедине. – Как там сказала о тебе Ия – волчонок учится жить среди волков? Только вожаки стаи иногда загрызают излишне нахальный молодняк. Учти это, мальчик.

Трэвис улыбнулся. Его настроение потихоньку выправлялось. Он убедится, что Наира по-прежнему принадлежит ему – а затем найдет и заставит подчиниться своенравную веритку.Пусть Наира номинально была богиней любви, но в любовных манипуляциях он понимал побольше ее.