Глава 3. (2/2)

– Отравить – вряд ли. А вот усыпить или какое-нибудь любовное зелье подкинуть – вполне.

– О, напрасно ты так думаешь, – осушив свой бокал, Трэвис поставил его на стол и приблизившись к Ие, протянул руку и пропустил сквозь пальцы прядь ее волос. – Изготовить зачаровывающее зелье не так-то и сложно, но – это будешь уже не ты. А мне… – его голос стал заметно ниже. – Нужна именно ты. Такая, какая ты есть.Ия усмехнулась:– Все мужчины так говорят, и все врут. Никто не готов принимать свою избранницу такой, какая она есть. Но к черту эту философию… – Ия поставила недопитый бокал на столик, поднялась и сама придвинулась к Трэвису. – Хватит уже рассусоливать и терять время.

Время значило сегодня всё. И так уже много его ушло на эти бесполезные разговоры.– О, так сразу? Так быстро? – улыбался Трэвис, глядя на то, как она сама – впервые за обе их встречи – положила руки ему на плечи. – Но учти, что ты здесь до семи часов, потому я не вижу смысла торопиться.– Да не хватит тебя. До семи-то часов, – Ия пошла на таран, открыто провоцируя противника.

– А вот это, между прочим, вызов, – сдвинул брови Трэвис.– Готов принять его?Не давая ему ответить, Ия дернула его к себе. В ее поцелуе не было ни страсти, ни нежности, в нем были только жесткость и напор. Она сцепила руки в замок на затылке Трэвиса, не давая ему ни отстраниться, ни выдохнуть, точно желала зацеловать до смерти, лишив возможности дышать. Но жертва не оставалась в долгу – руки мужчины так сжали девушку, будто хотели переломать ей все ребра, казалось, на спине будут синяки от того, как его пальцы впились в кожу.

Когда Ие самой стало не хватать воздуха и она вынуждена была слегка отвести лицо, чтобы сделать судорожный вдох, Трэвис прошептал, уткнувшись лицом ей в волосы.– Значит… любишь вот так?.. Хорошо…И, перехватывая инициативу, уже он резко рванул ее к себе, так что ее зубы звонко стукнули друг о друга, и, наклонившись, завладел ее губами. Целовал тоже жестко, с прикусом, требовательно, настойчиво. Ия старалась отвечать тем же, но понимала, что на этот раз безнадежно проигрывает. Явно Трэвис за свои века как только ни нацеловался.Внезапно его руки скользнули вверх, к ее плечам, снова сжав их… и в этот раз словно ток продрал по всем нервам сразу. Ия отдернула голову, зашипев от боли, и, хотя это было бессмысленно, попыталась пальцами растереть плечо.

Да чтоб этого Трэвиса с его страстью! Ну точь-в-точь медведь с лапищами! Нет, надо было попытаться завлечь его по-другому, нежностью… черт, как противно – нежностью!– Извини, я не хотел сделать тебе больно, – Трэвис был уже тут как тут. Положил свою большую руку на ее пальцы и смотрел даже как будто виновато.– Всё хорошо, – должно быть, прозвучало это вымученно, потому что Хранитель ей не поверил.– Дай-ка мне посмотреть. Правое плечо, верно?– Я же говорю – всё в порядке! Куда ты…Ия попробовала ускользнуть, но, при всей своей массивности, Трэвис оказался ловчее. Обхватив ее за талию одной рукой, другой он весьма настойчиво сбросил ее пальцы с плеча и убрал прочь мешающую ткань рукава.

– Ну да, синяки. А что ты хотел там увидеть? – усмехнулась девушка. – Как хватанул своими клешнями…– Нет, дело не только в этом… тссс… позволь мне… – Трэвис решительно приложил палец к ее губам, призывая замолчать, а потом мягко – совсем по-иному – прикоснулся рукой, на которой было кольцо, к ее плечу. Только не это! Он же сейчас почувствует не только застарелую рану, но и…Терять было уже нечего, и Ия бросила в бой последний резерв – всю свою магическую силу, всю свою ментальную защиту – точно накидала свежих еловых веток поверх вырытой ямы. Сейчас ей самой будет несдобровать: зелье с этим уже не справится, оберег уже не вберет в себя столько отравы, так что вряд ли она продержится даже до конца этого часа. Но, главное, чтобы помогло…И оно помогло! Кольцо чуть помутнело, но отсутствие реакции говорило о том, что Трэвис в самом деле обнаружил только нарушение ауры из-за огнестрельной раны.

– Вот почему ты то и дело держалась за плечо, – проговорил он. – Что ж ты сразу мне не сказала? И сколько тебя мучают эти боли?– А ты думал – я приму помощь от тебя?В ответ он только улыбнулся, приложив пальцы к ее плечу… Ия ощутила приятное тело, оно распространялось вниз по руке, к кончикам ногтей… а затем по всему телу, по каждой, казалось, его клеточке. Боль нехотя стихала, побежденная силой магии. Девушка сама видела, как поврежденное тонкое тело выправляется, будто неровно сшитые края порванной рубашки связал воедино новый шов. Мастерский, умелый. Вслед за тонким излечивалось и физическое тело, восстанавливались мышцы и ткани, укреплялись сосуды и нервные волокна – время будто откатывалось для них назад, к той поре, когда плечо еще не знало боли и ран. Спустя долгие месяцы, впервые Ия почувствовала, что ее рука здорова – наконец-то полностью здорова! Это было удивительное ощущение…– Вот и всё, – отведя пальцы, Трэвис коснулся губами ее плеча. Мягко, почти невесомо. Точно хотел извиниться за недавнюю грубость.В мыслях Ии царил полный сумбур. То ли непривычно было не чувствовать боли – на самом деле не чувствовать ее, а не знать, что ее лишь притупили лекарства, – то ли так сказалось исправление ауры, то ли начал свое медленное действие яд – сложно было определить наверняка. Так или иначе, но впервые за этот вечер девушка растерялась. И проявленная Хранителем нежность оказалась последней каплей.Нельзя так поступить с Трэвисом. Даже с ним! Она попросту не могла, только не после этого. Неправильно было принимать от него помощь, это связало их другими отношениями. Но что же теперь делать?

Это было глупо, потом она себя возненавидит. Но сейчас Ия подняла голову и, отступив от Трэвиса, решительно зашагала к столику, где оставила свою сумочку. Должен быть другой путь. Через Верону, Наиру наконец. Если беловодцам нужно сотрудничество, они согласятся на переговоры…– Куда это ты собралась? – Трэвис преградил ей путь.– Сделка отменяется, – буркнула Ия, подхватывая сумочку и пытаясь проскользнуть мимо него к двери. – Оставь этот свиток себе, твой голос на Совете мне не нужен.– Нет, милая, так не пойдет, – Хранитель сделал шаг в сторону, тем самым не позволяя ей пройти. – Отступать поздно.– Я же сказала – оставь этот свиток себе! – с напором произнесла Ия.

Трэвис не сдвинулся с места. Ах так…– И что? Насильно меня в койку кинешь? Оглушишь для начала? А тебе придется это сделать, просто так я с тобой не лягу!– Зачем насильно? Разве я похож на того, кто чего-то добивается силой? – Трэвис покачал головой. – Дело было не только в свитке, так ведь? Что будем с Кимом? И готова ли ты терять своих парней, когда на вас нападут ?драконы?? Ты же прекрасно понимаешь, в моей власти устроить вам войну. Во сколько жизней ты оцениваешь свое согласие?Она забыла об этом… Почему она забыла? Проклятье, в мысли будто свинца кто-то налил. Так быстро… а что тут удивительного? Первый удар на себя примут разум и сила воли, потом слабость охватит и физическое тело. Но Трэвис прав – она не вправе платить за свою гордость чужими жизнями. Только не жизнями тех, кто доверился ей, пусть даже не так давно они ее травили. Она будет тогда ничем не лучше Густава.

А Трэвис подлец, попросту подлец. Он же… Глаза Ии расширились, когда она вспомнила, что он сказал: ?Вот почему ты то и дело держалась за плечо?. Так он знал! Он видел это раньше. Всё это было уловкой: вся его забота, показная нежность. Всё – чтобы поймать ее, сыграть на ее чувствах. Снова попалась… да сколько же можно!– Ну ты и… – процедила она сквозь зубы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не влепить ему кулаком промеж глаз.– Да-да, я знаю, что сволочь, можешь не напоминать, – Трэвис обворожительно улыбнулся и даже не попытался отступить. Понимал, что она не ударит, как бы ей этого ни хотелось. – Но я всегда добиваюсь своего, девочка. Ну так что, ты остаешься?Ия со злостью отшвырнула свою сумочку. Выиграл. Сейчас выиграл.– Ты об этом пожалеешь… – почему голос предательски дрогнул? Как тогда, в каморке Густава… Проклятая слабость…– Уже говорил, что пожалею, если не проведу этот вечер и ночь… – Трэвис протянул руку к ее обнаженному плечу, но вместо того, чтобы погладить его пальцами, просто вернул на место рукав. – С тобой, – ухмыльнулся он, довольный тем, что обманул ее ожидания. – Но сейчас я предлагаю немного сбросить напряжение в танце. Времени у нас достаточно, и мне хотелось бы, чтобы всё шло своим чередом.– В танце? Может еще в шахматы сыграем? – съязвила Ия.

Он издевается? Точно, издевается. Хотя нет… неужели серьезен?– Нет, шахматы – это увлекательная пытка для ума, но вовсе не для пробуждения чувств. Для них же нужен танец. И думаю, что нам с тобой подойдет танго. Какое предпочитаешь? Милонгеро? Салонное? Или… – Трэвис лукаво улыбнулся. – Замахнемся на нуэво?– Я тебе оттопчу ноги и в первом, и во втором, и в третьем. Хоть бы вальс предложил, что ли… Тогда у твоих ног был бы шанс остаться в живом виде, – проговорила Ия.– О, нет… – Трэвис сделал отрицательный знак рукой, прежде чем снова подошел к шкафу и отпер ящик. – Вальс – совсем для иных отношений. Страстных, но спокойных, устоявшихся. Он подойдет, впрочем, и для трепетно влюбленных… Но для нас с тобой – только танго.

Он приблизился к ней, держа в руках… кристалл, чем-то напоминающий чароит. Небольших размеров – он умещался на ладони, однако Ия сразу почувствовала исходящую от него магию. Трэвис по-своему истолковал ее изучающий взгляд и усмехнулся.– Я всё слежу за вами, как вы пытаетесь заставить вечно звучать музыку, сыгранную великими музыкантами. Пластинки, эта ужасная магнитофонная лента, затем снова дорожки на дисках, наконец – цифровая техника. Но только кристаллу под силу сохранить это максимально живым, неизменным… Однажды, может, вы и приблизитесь к этому.?Уже приблизились… сильнее, чем ты думаешь?, – подумала Ия, но тут же прогнала эти мысли прочь. Еще почувствует. Пусть это было смешно, но она опасалась даже лишний раз подумать об этом. Должно быть, это всё влияние той тягучей слабости, что ядом разливалась по тонкому телу. Пока еще только по нему...– Постояльцы как отреагируют на твою ?максимально живую? музыку? Максимально живо?– О, милая, не волнуйся о них, я обо всем позаботился, – Трэвис чуть ли не мурлыкал, как кот, обнаруживший долгожданную банку со сметаной. – Ну так какое танго? Может, хочешь европейское?Что же, танец так танец, нужно усыпить бдительность Хранителя…– Да какое угодно, я их не знаю и любое превращу в не пойми что, – встряхнув головой, Ия вышла в центр комнаты, скептически оглядев малое количество места. – Мы тут не громыхнемся, развернуться же негде?– Упадем в постель – продолжим танец там. Как говорил Борхес…– Мне плевать, что говорил твой Борхес, давай уже танцевать, раз охота пуще неволи.

Вот же чертов пошляк! Еще и время тянет.А ?чертов пошляк?, хитро улыбаясь, между тем положил кристалл на прикроватную тумбочку и ласково коснулся его пальцами, как искусный пианист клавиш рояля. Тут же в комнату словно ворвались звуки бандонеона – нежные и в том же время слегка хлесткие. Ему вторили скрипки, заставив Ию невольно вздрогнуть – ей действительно казалось, что оркестр играет совсем рядом, в паре десятков шагов. Они с Трэвисом будто перенеслись в какое-то аргентинское кафе.

– Можешь прихватить волосы этим, чтобы не мешались в танце, – Хранитель протянул Ие серебристую заколку и пару красиво украшенных шпилек. – Или давай, я сам это сделаю. У тебя такие роскошные волосы, к ним так и хочется прикасаться…– Справлюсь, не маленькая, – девушка выхватила заколку и шпильки у него из рук и, встав у зеркала, собрала волосы в узел на затылке. С этого прохвоста станется затянуть это нехитрое дело на дополнительные пару минут.Трэвис, притворно вздохнув, тем временем отодвинул лишнюю мебель, освобождая им пространство для танца. Скинув пиджак, он, чуть помедлив, снял ?бабочку? и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. Смотрите-ка, щеголь какой! Дождавшись Ию, он приглашающе протянул ей руку.– Как кстати, что ты на высоком каблуке и в этом платье, – он недвусмысленно кивнул на разрез ткани вдоль бедра. – Идеальная одежда для танго.– Ты не будешь столь же радостно ухмыляться, когда я ошибусь и этот каблук вонзится в твою пятку. Надеюсь, она у тебя не ахиллесова? – Ия приняла его руку и даже позволила ему положить вторую себе на талию. Трэвис мгновенно придвинул девушку к себе, но возражать смысла не было: танго – очень контактный танец.

– Не волнуйся, милая. В танго целиком и полностью доверяют своему партнеру. Я не дам тебе упасть.

– Партнеру, может, и доверяют, – хмыкнула Ия. – Но тебе я бы не доверила даже выгулять свою собаку.– К тому же в танго нельзя ошибиться, – увлеченно продолжал Трэвис, уже не обращая внимания на ее подколы. – Это не жизнь, здесь просто танцуют дальше…– Цитируешь Эль Пачино? – приподняла бровь Ия, делая вслед за ним первые, слегка неуверенные шаги.

– О да, его слова великолепны. Тебе знаком этот фильм? – он довольно резко развернулся, и Ие стоило усилия сохранить равновесие и не засветить ему каблуком по ноге. А так хотелось!– Кто ж его не знает! Слабо станцевать, как он?– Ты имеешь в виду – незрячим? – Трэвис, наверное, не сильно крутанул ее, но, не зная фигур и путаясь в собственных ногах, Ия на этот раз всё-таки наступила на его левую туфлю. Стоило признать – он вытерпел это стоически.– Именно. Ты же у нас мастер танца, не так ли? – Ия, поймав музыку, сама придвинулась к нему близко-близко, точно хотела поцеловать, но затем внезапно откинулась назад.

Спина за такое издевательство над собой спасибо отнюдь не сказала, хорошо хоть спортивный образ жизни Ии вообще позволил подобное. Но, по ее мнению, получилось очень недурно для зеленого новичка.– Это вызов, – повторил Трэвис свои недавние слова.

– Чтобы проверить это, не нужна ночь. Всё станет ясно в течение пары минут, – Ия снова поймала его взгляд, правда, из-за этого ее нога опять не туда скользнула, носком туфли пихнув Трэвиса в нижнюю часть голени. Он снова продемонстрировал спартанскую выдержку. Ию даже начинало это забавлять – вот она, изощренная пытка танцем, причем он сам вызвался на это!– Ну так как? – вывернувшись из его объятия, девушка сдернула с шеи платок и, поигрывая шелковой тканью, выжидающе посмотрела на Трэвиса.– Я согласен.Его всё-таки не так-то сложно справоцировать. Не давая Хранителю передумать, Ия, не мешкая, крепко завязала ему глаза.– Я знаю, как ты меня обожаешь, но, будь добра, не затягивай так, – Трэвис слегка поморщился, пока она завязывала платок особым узлом, которому научил ее отец.– Сам же хотел, чтобы я ее полечила, – сыронизировала Ия. – Не волнуйся, в восьмерку не превращу.– Оставим целительство на потом, – Трэвис снова завладел одной ее рукой, вторую положил себе на плечо и собственнически притянул девушку к себе. – А теперь помолчи, девочка, потому что говорить и одновременно танцевать у тебя плохо получается.Признаться, он был прав. Желание еще пару раз наступить каблуком ему на ноги отступало перед нежеланием загреметь с ним на пол и быть слегка раздавленной, потому Ия сосредоточилась на танце. Пусть отвлечется, пусть забудется…

А Трэвис был в своей стихии, повязка, кажется, совсем ему не мешала. Становилось очевидным, что за минувший век он в совершенстве овладел этим танцем – как, наверное, и сотнями других до него. Он вел Ию властно, но вместе с тем очень умело и галантно, не заставляя ее ломаться в невозможных растяжках и фигурах танца. Она смогла это оценить.– А знаешь… – в его прерывистом голосе слышался восторг, похоже, он действительно наслаждался танцем, даже с такой неумелой партнершей. – Почему танго – наш танец? Твой и мой?– Поразмышлять или пожалеть твои ноги? – не сдержалась Ия.– Потому что это именно то, что я чувствую по отношению к тебе, – проговорил Трэвис, приподнимая девушке руку, и, дав ей сделать полуоборот, притянул спиной к себе, так что его губы оказались у самого ее уха и обожгли кожу горячим шепотом: – Временами мне хочется тебя сломать, уничтожить за те унижения, которым ты меня подвергла и продолжаешь подвергать…Снова поведя ее в танце, он в какой-то момент резко отстранился, так что их соединенные вместе руки вытянулись, как струна. Хорошо, что плечо теперь полностью восстановилось – после такой экзекуции мышцы могли ныть полночи.– Но потом мне хочется прижать тебя к себе… – Трэвис рванул Ию назад, вынудив чуть ли не упасть себе на грудь. – И подарить такую ласку, которую, уверен, ты не знала ни от одного мужчины, – подтверждая свои слова, он медленно, нежно провел ладонью ей по щеке. – Чтобы ты вообще забыла всех мужчин, кроме меня…

Наклонив голову, он почти коснулся губами ее шеи, но в последний момент с явной неохотой отстранился, чтобы возобновить танец.– Мне хочется закружить тебя в водовороте тех чувств, что ты внушаешь мне, – мягко обхватив ее за талию и приподняв, он действительно пару раз крутанулся вместе с ней, отчего у Ии всё замелькало перед глазами, и она с трудом снова вернулась в танец. – Чтобы у нас обоих не осталось ни капли рассудка, одна страсть…При таком темпе танго силы у девушки быстро таяли. Может, для Трэвиса это и значило сбросить напряжение – и попутно излить душу, но сложные, вдобавок неожиданные фигуры начинали изматывать Ию. Она чувствовала, что яд уже разливается и по венам, сковывая движения, делая их неуклюжими. Трэвис больше не кружил ее, но голова и не думала становиться на место.

Боги, только этого не хватало! Хуже всего то, что путались не только ноги, но и мысли. А Трэвис же прямо блаженствовал, чувствуя себя ведущим, упиваясь своей властью – пусть и в танце.

– И как бы я желал выбросить тебя из своей жизни, такую дерзкую, непокорную… – выпустив ее руку, он положил освободившуюся ладонь на затылок девушки и всё так же внезапно наклонил ее к полу, сам нависнув над ней. – Но потом готов обыскать оба мира, чтобы достать тебя, моя несносная девочка…Ия уже слушала его страстный монолог вполуха, не на шутку встревожившись: люстра над ними раскачивалась туда-сюда, готовая сорваться им на голову. Девушке казалось, что она вот-вот упадет, потому инстинктивно вцепилась в плечи Трэвиса. Он же истолковал это совсем по-другому…Нагнувшись, он припал к ее губам, целуя страстно, но на этот раз гораздо ласковее. ?Я знаю, ты чувствуешь то же самое…? – услышала Ия его хриплый шепот. Не давая ей опомнится и тем более возразить, Трэвис скользнул губами по ее щеке, виску, волосам, даря им легкие поцелуи.

Самое время! Наверное… Ия уже не была ни в чем уверена, но знала одно – еще несколько минут, и что-либо предпринимать будет поздно, она просто-напросто потеряет сознание. И, обвив руками шею Трэвиса, стала отвечать. Ее состояние, как ни странно, даже помогало – не было сил думать и что-то специально отыгрывать, продираясь сквозь сгущающиеся сумерки в сознании, потому поцелуи получались слабыми, будто робкими, неуверенными, зато держалась за своего партнера по танцу она отчаянно, точно за последнюю соломинку.

И такая игра – которая совсем и не была уже игрой – кажется, пришлась ему по душе…***Трэвис ликовал – ну наконец-то, строптивая девчонка сдалась и была полностью в его власти. Чуть растерянная, увлеченная в омут желания и даже – он сам в это с трудом поверил – нежная!

Хранителю ни в коем случае не хотелось, чтобы Ия была с ним лишь из чувства долга перед своими собратьями – стиснув зубы, через силу. Как не хотел, чтобы она дарила ему не ласку, а не злость, целуя так, будто мечтала скорее заклевать. Ему нужна была трепетность, страсть – ответное чувство, наконец! Пусть даже оно будет у них всего лишь на несколько часов, а утром они снова станут врагами и будут ненавидеть друг друга (и немного – самих себя). Но эта ночь должна принадлежать им!Ему не удалось обмануть ее бдительность, излечив плечо, – это вызвало в ней совсем иные чувства. Но он не мог так просто отпустить ее. Ну уж нет, он привык добиваться своего!Идея с танцем оказалась просто идеальной, позволив им в самом деле сбросить напряжение и всю накопившуюся неприязнь через движения в танго. Поистине его придумал гений от мира чувств! Его энергетике поддалась даже Ия… оно пробудило в ней женщину. Всё, как и должно быть: он – мужчина, сильный и властный, и в то же время нежный и внимательный, ведущий ее. Она – чувственная и страстная, послушно следующая за ним. Укрощенная тигрица… О, эта победа стоила потраченных усилий, превращенных в лохмотья нервов…Кровь бурлила, по телу точно разливалось пламя, но Трэвис не спешил. Он не лукавил, говоря Ие, что умеет наслаждаться каждым моментом. Он потянул девушку за собой, выпрямляясь, и снова накрыл ее губы своими, а затем, когда воздух стал жизненно необходим, с сожалением оторвался и, едва лишь переведя дух, стал покрывать поцелуями ее лицо, спускаясь постепенно на шею… Его нетерпеливые руки нащупали в волосах девушки заколку, шпильки – одну, затем вторую, третью – и, избавившись от этих досадных помех, распустили их. Его пальцы зарылись в шелковистые пряди, лаская их, перебирая. Трэвис более не мог отказывать себе в этом удовольствии, он так долго этого ждал.

Повязка не мешала ему – ни в танце, ни сейчас. Наоборот, она только обостряла все чувства, делала их живее. Если Ия хотела таким образом посмеяться над ним, то прогадала, добившись совершенно противоположного. И теперь сама угодила в его сети, отвечая на его поцелуи, судорожно вздохнув, когда он прикоснулся губами к яремной вене… Ему нравилось, как девушка сдавалась под его напором, нравилось, как она держалась за него – будто боялась, что весь мир рухнет сейчас под ее ногами. Будто не он, а она была слепа…Он уже принялся целовать ей плечо, с некоторым раздражением убирая прочь мешающий рукав платья, как почувствовал, что его слегка подталкивают.– Давай… – услышал он ее сбивчивый шепот.Уже и голос не подчинялся ей! В нем слышались новые оттенки, о которых он не знал, лишь догадывался. И это ему, видят Изначальные, тоже нравилось. Он не стал возражать, вот только ему стоило некоторого труда вспомнить, где именно находилась кровать… Но всё было правильно, Ия туда и подталкивала его, движимая одним желанием на двоих. Звуки танго по-прежнему заполняли комнату, но даже если бы Трэвис захотел, не смог бы ни на секунду оторваться от девушки, чтобы прикосновением заставить кристалл замолчать… Это всё сейчас не важно, совсем не важно…Мягкая ткань покрывала показалась неожиданно холодной, так разгорячено было тело. Ищущие руки Трэвиса вновь коснулись плеч девушки… странно, только теперь он заметил, что насколько было теплым ее лицо, настолько ледяными оказались руки. Но даже это было сейчас не важно, совсем не важно… Он склонился над ней, осыпая поцелуями, а затем сделал то, о чем давно мечтал во снах – зарылся лицом в ее волосы. Ее сережка чуть царапнула его по щеке, но он не спешил избавляться от повязки – еще немного, это так будоражит чувства, точно оголяя нервы…– Я сниму их… мешают… – проговорила Ия, когда он снова припал к ее плечу, оставляя на нем легкие поцелуи.– Как хочешь… – ему ничто не мешало и не могло помешать теперь.

Он подарил ей лишь несколько мгновений, снедаемый жаждой прикасаться к ней. Сквозь звуки бандонеона и скрипок ему послышался какой-то всплеск, на который Трэвис не обратил внимания. Он прижался губами к ключице девушки и чуть разочарованно вздохнул, когда она оттолкнула его назад, вынуждая упасть на спину, желая забрать инициативу. Что же, можно позволить ей… немного… недолго…Ее холодные ладони обхватили его щеки, губы подарили страстный, глубокий поцелуй, которого он еще от нее не получал… Затем, отстранившись, Ия словно исчезла, Трэвис потянулся к ней руками, вновь желая почувствовать ее в своих объятиях… И тут кожу лица словно обожгло огнем – злым, беспощадным, знакомым…С губ сорвался крик, Трэвис упал на кровать, обхватив лицо руками, в тщетной попытке избавиться от жгучей боли, которая словно разрывала его на части – не только снаружи, но и изнутри. Ему чудилось, что он на самом деле ослеп, поскольку прекратил понимать, где находится и что происходит. Словно внезапно изменились законы гравитации, они тянули его вниз, вдавливали в землю, как тогда, в Непале. И единственной мыслью, что билась у границ сознания, было…– Вода… Дантова… вода!Трэвиса спасло кольцо. Чистые, мощные потоки его энергии – энергии, помнящей еще породившие ее Источники, – ворвались в мучимое болью и беспомощностью сознание, изгоняя прочь яд, растворяя его, даря исцеление телу. Хотя казалось, что прошла целая вечность, в действительности Трэвис был в шоке не более десятка секунд. Вихрем ворвались в сознание привычные чувства и ощущения, правда, они были до боли жесткие, точно хлестали бичами. Била по ушам музыка, повязка сдавила голову так, что единственным желанием было ее сдернуть. Боль на лице притупилась, хотя его по-прежнему покалывали острые льдинки. А еще на губах был странный привкус… Трэвис судорожно облизнул их. Что это, вино? Его собственное беловодское вино?!Он наконец сорвал с лица повязку – и глаза резанул свет от настенной лампы. Изображение слегка расплывалось, но Хранитель сразу увидел стоящую у прикроватного столика Ию, держащую в руках… бокал с вином? Как в покадровой съемке, что используют операторы земных кинофильмов, Трэвис наблюдал за тем, как она наклоняет хрустальный сосуд – и выплескивает содержимое ему в лицо. Не будь оба тела – физическое и тонкое – повреждены проклятой Дантовой водой, Хранителю не составило бы труда уклониться, вдобавок послав в девчонку смертельный магический сгусток…но теперь он двигался медленно, непозволительно медленно…Мучимый новой болью, Трэвис упал на кровать, отчаянно сминая пальцами покрывало, – ложе, где он мечтал получить совсем другие ощущения. Откуда-то издали, перекрывая звуки танго, раздался слабый звон – это всё-таки слетевший с ладоней магический сгусток что-то сбил. Может, пару бутылок. Но музыка играла слишком громко, охранники не услышат, да и он сам просил их прийти, только если лично позовет… Какая непростительная ошибка, но откуда же он знал… и, может, даже лучше, что они не прибегут… не увидят его таким беспомощным, униженным, почти что растоптанным…– Дрянь… – только и смог выдохнуть Трэвис.На глазах не было повязки, но от второй порции Дантовой воды – сильной, концентрированной – он еще больше был дезориентирован, потому видел только мелькающие черные и белые пятна… и не сразу ощутил, как с его пальца стягивают кольцо…– Нет! – он взревел, силясь дотянуться до обидчицы, задушить ее, тоже заставить мучиться… но лишь кубарем скатился с кровати, расшибив в кровь одну из ладоней. – Я тебя уничтожу…Он пробовал колдовать, собрать все силы в единый пучок, но они были как песок, что вытекал сквозь трясущиеся, будто в лихорадке, пальцы… Без помощи кольца, под действием Дантовой воды это было трудно. Трэвис с отчаянием наблюдал, как мерзавка берет со столика свиток, как вынимает что-то из бокала… и тут до него запоздало дошло.– Серьги… Кристаллы!..– Да, Трэвис, – голос Ии тоже казался отдаленным. – Мы приблизились к тому, как записывать на кристаллы не только музыку… Бойся веритов… дары принимающих!..Но как же он не ощутил, как не почувствовал?! Весь вечер он был рядом с девчонкой, рядом с отравленными сапфирами – и не заметил исходящего от них смертоносного излучения. Так быть попросту не могло, только если…– Защита! Но какой же уровень… нужен…– Собственная жизнь…

Картинка вокруг стала четче, и Трэвис увидел Ию – бледную, дрожащую от озноба, с лихорадочно блестевшими глазами. Она стояла чуть в стороне, надев на палец кольцо – его кольцо – и словно собиралась открыть дверь в пространство, но руки тоже не слушались ее.– Ты!..– Если тебя утешит, я траванулась не меньше тебя…Если не больше.Внешнее воздействие Дантовой воды грубее, он ощутил это на себе, но часть ее ранила физическое тело, которое нетрудно восстановить – если Ия не решит сейчас его добить. Девушку же Дантова вода убивала изнутри… убивала почти час… И можно ли такое будет излечить на Земле? Восстановить израненное тонкое тело очень непросто, что уж говорить о способности колдовать… Разве что только у веритов есть столь же мощное противоядие, сколь сильна была изобретенная отрава.– У тебя… ничего не выйдет… – Трэвис отчаянно пытался сформировать еще один магический сгусток. – Тебе не уйти… отсюда!Ее рука вздрагивала, ломая стройный узор, но Ия – видимо, собрав свои последние силы – всё-таки вычертила знак двери… Как? Откуда? Кто научил ее пользоваться кольцом? Пусть даже если она умела применять ключ Януса, это намного сложнее…– Кирилл!Больше некому. Он разорвет мальчишку – если только выберется отсюда.– Волчонок учится жить среди волков… И у него на сегодня отличное алиби, Наира подтвердит… Кольцо найдешь на маяке во Владивостоке. У нового… смотрителя…– Ненавижу! – гнев помог собрать воедино все силы, и в руках у Хранителя заблестел магический шар, который он с диким криком метнул в девушку – но опоздал буквально на долю секунды.

Ия уже скрылась в портале, захлопнувшемся сразу за ней, а шар разбился о стену, оставив внушительную вмятину на одной из панелей. А Трэвис в изнеможении упал на пол, в беспомощной ярости ударив кулаком по паркету.

Какое унижение! Как он мог такое допустить? Но кто бы мог подумать… Его же собственным подарком!

– Чтоб ты померла там… в мучениях… маленькая дрянь… – шептал он, в этот момент искренне желая девчонке смерти. И как знать, может, его проклятие и сбудется – если повреждения тонкого тела окажутся слишком сильными, оно убьет физическое.

И только долгую минуту спустя, когда боль отступила, а разум стал чуть яснее, Трэвис задал себе вопрос: почему Ия не прикончила его? Ведь она могла это сделать…Так почему?!***Дверь открылась в номере совсем другого отеля, но расположение мебели Ия не учла, просто была не в состоянии, оттого, споткнувшись о табурет, неминуемо полетела бы на пол, если бы Пит не подхватил ее.Портал захлопнулся за спиной, свиток был в правой руке, левая же сжимала серьги. Нельзя было оставлять Трэвису такие улики, алхимики Беловодья могли исследовать и определить состав Дантовой воды. На сапфирах еще оставались капли вина, впитавшие разрушительную силу кристаллов, они жгли кожу на ладони, но Ия терпела. Главное – она сумела сбежать от Трэвиса, всё-таки открыла дверь! Но радоваться не оставалось сил. И, самое важное, времени. Девушка чувствовала, что близка к потере сознания, но оставалось еще одно дело.

– Может, не стоит? – голос Пита не сразу дошел до нее, в уши словно натолкали ваты. – Ты многое сделала, а Ким…– Нет, готовьтесь… Только свиток… не посейте где-нибудь!Ия отдала драгоценный пергамент одному из веритов, а затем, с болью разжав пальцы левой руки, выронила на стол серьги.

– Снимок! Живо!..Пит поддерживал ее под локоть, чтобы она не упала, а Ия вглядывалась в сделанную буквально пару часов назад фотографию – вериты смогли обнаружить, где беловодцы держали Кима. Пробраться туда было невозможно – снаружи. Но не изнутри. Но сможет ли Ия открыть дверь, пользуясь только фотографией, пусть на ней еще не остыл ?след?? Кирилл объяснял как… вот только в голове было пусто, будто по ней прошлись пылесосом. Ухватить ускользающую мысль… вдуматься… вспомнить... Принцип ведь не так уж и сложен…Ия, по-прежнему опираясь на Пита, выпрямилась, будто перед броском, собрала всю свою волю в кулак. Так ведь уже было, да? Ей что-то подлили в стакан с соком перед финалом соревнований по стрельбе в университете, отчего всё плыло перед глазами. Но она смогла сосредоточиться – и попала в цель, снова взяла приз – назло строящим козни соперникам. Сможет и теперь, ей не привыкать пересиливать себя. В этом состоит вся ее жизнь.

И ведь это не напрасно, не риск ради риска – есть ради чего идти на это, даже ради кого. Пит крепко держит ее, и его сила точно передается ей, так нужная сейчас сила, чтобы сознание на пару мгновений вынырнуло из темной пелены, которая вот-вот поглотит его, чтобы глаза смогли увидеть через плоский снимок многомерное пространство, наметив сквозь него кратчайший путь, а рука, перестав дрожать, запечатлела его в символе. И тогда…Девушка, сама не веря в успех, смотрела на возникшую перед ней межпространственную дверь. Получилось, второй раз… в таком состоянии… Но тут же пришло опасение – что если она открыла ее не туда?– Мы идем! – Пит мягко опустил Ию на диван и вытащил из кобуры пистолет.

Пули с сильнейшим транквилизатором, который не убьет, но временно выведет беловодских охранников из строя. Обо всем было договорено заранее, новых смертей допустить нельзя, тогда с Беловодьем никогда не будет мира. Их вообще нельзя допустить… нельзя… потому что…– Стой! Надо проверить…– Всё хорошо! – Пит наклонился к Ие и чуть сжал ей плечо. Его глаза были так близко – в них были одобрение, поддержка, призыв верить. А затем его лицо растворилось в разноцветных пятнах, а голос пропал в том гуле, который, точно шум штормящего моря, постепенно разрастался вокруг девушки.Верить… А что ей еще оставалось? Она хотела бы, но не могла сопровождать своих людей. Казалось невозможным даже встать с дивана, который вдруг куда-то поплыл, точно комнату внезапно затопило. Ия даже ощущала, как ледяная вода заливается в обувь, как холодом колет ноги, вынуждая поджать их. Цепочка-оберег, вобравшая в себя Дантовый яд, жгла шею, и девушка, порывисто сдернув ее, бросила куда-то вниз… и будто даже услышала всплеск…

Взгляд уже не мог отличить переливающийся портал от остальных предметов номера, пространство везде стало искривленным. Кольцо – оно могло помочь, влить новую, живительную энергию в иссыхающую душу, но только с ним нужно наладить контакт, а это, судя по объяснениям Кирилла, было не так-то просто… Намного сложнее, нежели, пользуясь инкрустированным в него кристаллом, будто ключом Януса продвинутого уровня, открыть портал. Какая горькая ирония – медленно умирать, когда на твоем пальце мощнейший артефакт…Девушка не знала, сколько она ждала, судорожно вцепившись руками в подлокотник дивана, словно это помогало ей оставаться в этом мире, удерживало ускользающую реальность. Но внезапно откуда-то вынырнула знакомая физиономия Кима. Давно небритая, вся заросшая, лохматая, но вполне себе даже откормленная. На хлебе и воде его в Беловодье определенно не держали.– Ия?! – донесся до нее его приглушенный шумом моря, слегка ошалелый голос, и в ответ девушка, улыбаясь, хотя наверняка со стороны это было похоже на гримасу, медленно поднялась с дивана.– С возвращением… сукин сын!Она успела порадоваться, что ее кулак, даже минуя изгибающееся во все стороны пространство, всё-таки достиг цели, хотя наверняка особого вреда Киму не причинил. А сама она уже падала вниз, в Дантовую воду, в черную пропасть, проламывая собой умбрийский лед...Странно, но последнее, что Ия услышала, были нежные звуки скрипок и плачущий – бандонеона. А последнее, что почувствовала, – это как Трэвис снова притянул ее к себе, увлекая в бесконечное танго.