12. honey i'm on fire, i feel it everywhere, nothing scares me anymore (1/1)

милый, я весь горю и чувствую это повсюду, ничто больше не пугает меня( Ну и какого хера ты натворил, малыш. Естественно, Грейзер в какой-то степени заслуживал ― надо, блин, вовремя замечать границы дозволенного, чтобы не прилетело. Но Эш старался, чтоб эта мысль в голове не доминировала ― нехера оправдываться. Особой жестокостью он с детства не отличался. Отец, бывало, в шутку называл его размазнёй и подумывал записать способного сыночка на футбол вместо балета ― всё лучше чем корячиться как эти как эти эти ну вы поняли не при детях сказано, ― да только Эш просрал отборочные и снова огорчил папочку. Разок, конечно, он не сдержался и треснул мальчонке ― насилие это не выход эшер ну что ты наделал-то разве так мы тебя воспитывали? ― а теперь перепало и Грейзеру. Эш поклялся самому себе ― и родителям, ― что больше не будет решать проблемы кулаками ― да жёстко облажался. Простите, мамочка и папочка, и взгляните на свою потерянную детку ещё разок ― может, ещё тогда следовало сдать его в детдом или вроде того на доработку, хэй, у нас бракованный товар, гарантийный талон ведь ещё не просрочен? Почти всю субботу Эш терроризировал Грейзера сообщениями типа ты в порядке?? и прости джек прости меня пожалуйста ― и чувствовал себя абьюзивным мудаком, от которого жена сбежала в центр для жертв домашнего насилия и требовалось её достать во что бы то ни стало ― мы не закончили дорогая и ты об этом знаешь. Джек терпеливо отвечал да норм уймись или вроде того. Эш не сомневался конечно ― Грейзер и пальцы ломал и стопы вывихивал и сотрясение мозга получал небось ― да разве, блядь, в этом дело. Чувство вины перед Джеком ― и без того глубже ёбаной Марианской впадины ― усугубило ещё и то, что буквально за полчаса до случившегося он закончил писать это тупорылое эссе. В субботу Эш прочёл его ― в пятницу просто сил от стыда не нашлось ― и едва не заревел, лёжа в кровати, ― как девчонка, получившая письмо солдата с фронта Второй мировой, ну или уведомление о его гибели с пометкой о доблестной защите родины. Так себе драма ― над ?Перл-Харбором? народ наверняка рыдал громче. Сколько бы мать ни допытывалась со своим медово-ласковым с тобой всё в порядке дорогой?, Эш упорно кивал, будто к виску приставляли дуло и грозили вышибить мозги, если не ответит согласием. Вряд ли он последний раз испытывал подобное ― состоись-таки их с Энни свадьба, родители с обеих сторон достанут настоящие револьверы ― не те от фирмы Acme, с которыми игрался койот Вилли?. Пух-пах! ― и всё, а он-то всего лишь скажет нет не согласен. И тогда прощай слащавый сценарий побега жениха со свадьбы в стилёчке ?Сбежавшей невесты?. К ней он всё-таки пришёл в воскресенье ― по договорённости. Если можно было забить хер на запись в ежедневнике ― малыш, ты так и не завёл себе розовенький, помнишь, ― то на заметку в телефоне не получилось. Да и Энни вечером субботы напомнила ему о занятии ненавязчивым ты ведь помнишь про завтра? Лучше бы у него всё-таки случился разрыв сердца ещё в тот день, когда он впервые договаривался с Грейзером о разговоре в скейтпарке. Эшу казалось, он облегчил бы жизнь очень многим людям ― до того момента, пока не пришла в голову г е н и а л ь н а я установка в стиле мотивационных курсов для сорокалетних неудачников ― хватит себя жалеть. Да, вот так-то ― он перестанет, как только наберётся сил. Сегодня Эшер их растерял, словно ебучий Самсон с отрезанными волосёнками. Энни встретила его объятиями и поцелуем в щёку ― будто Эш пришёл ковыряться не в химических постулатах, а в чём-то ещё. От неё вновь пахло цветочными духами и ванильным дезодорантом ― приторным, как из девичьих раздевалок в школе. А ещё у неё была пара крупных собак, которые угрожающе цокали когтями по паркету прихожей и обнюхали Эшеровы руки с удовлетворённо-безразличным фырканьем. В ботанах даже собаки ничего интересного не находили ― с их-то, блядь, инстинктами, ― а Грейзер умудрился. Видно, чутьё у него острее. Из-за угла просторной гостиной выглянула Хейли с лукаво-ехидной улыбочкой ― все младшие сёстры чересчур любопытны, особенно в этом ебанутом возрасте. Эш только приветливо ей кивнул и попытался улыбнуться ― надеялся, что не оскалом Марии-Антуанетты, перед тем как ей отсекли башку на глазах у подданных. В любом случае он бы лучше оказался на её месте, чем рядом с засуетившейся Энни ― она впервые выглядела такой взволнованно-несобранной. ― С самого утра тебя ждала, ― сообщила она, когда они поднялись на второй этаж и она открыла дверь в свою комнату. Девушки в этом не признавались ― нехера дразнить мужское самолюбие, а то ишь какие важные персоны, ― но Энни была слишком искренней и осмелилась об этом сказать. Вот бы чуточку её храбрости ― и Эшеру. ― Да не стоило, ― он только пожал плечами. Не то чтоб Эш Кларк Гейбл?, приехавший на светский раут под вспышки камер папарацци или типа того. Таких, как Эш, вообще никогда нигде не ждут ― тем более с самого утра. ты сам виноват Энни снова принялась суетиться, пока он неловко мялся у двери, сунув руки в карманы. Внутри не щёлкнуло предупреждение о невежливости и подобном дерьме ― Эшу просто было неловко. Будто он отпетый душегуб, на счету которого пятьдесят искорёженных тел, с трудом опознанных даже родными, и ворвался в монашескую келью. Комната Энни была в приятных пастельно-персиковых тонах, пахло корицей ― не то от туалетной воды, не то от крема для рук ― стопудово она пользовалась, у неё кожа нежнее младенческой. На кровати сидела стайка игрушек ― котиков-медвежат-кроликов с одутловатыми мордочками и глупенькими глазками девочкам вроде Энни они нравятся с ними можно поделиться самым со-кро-ве-нным. Стену она украсила фоторамками ― родные-друзья-собаки-мероприятия она собирала их лет пять ― судя по фото, на котором задувала десять свечек на торте. Пять лет прошло ― а у неё тот же задорный-детский огонёчек в глазах. А Эшер когда успел свой погасить. ― У тебя уютно, ― оценил он. Эш даже не лукавил ― её комната пропиталась юношеским жизнелюбием. А из его спальни оно давно съебалось и оставило попытки вернуться, будто Эш муженёк, однажды пришедший домой и увидевший, что полшкафа опустело. ― Спасибо, ― Энни с улыбкой обернулась к нему, убрав со стола ноутбук с проводами, и предложила: ― Может, хочешь чего-то, Эйнштейн? В тот раз он уже оступился и осёк её, в этот ― не-а, нихера не получится. Вряд ли Энни его провоцировала ― так что он только покачал головой: ― Нет, спасибо. Так… ― Эш замялся ― и переключил её внимание: ― С чем у тебя сложности? Чем скорее он уйдёт отсюда, тем лучше. Эш чувствовал, что здесь желанный гость ― повезло, что родители куда-то уехали и миссис ЛеБланк не ликовала о дорогой как здорово что ты решил позаниматься с энни очень благородно с твоей стороны да-да, ― но задерживаться не хотел. В обители Энни ― такой очаровательной-забавной-жизнерадостной ― ему совсем не место, и он ни за что не станет пользоваться её расположением. Они сели за стол ― Энни придвинула к себе тетрадь, раскрыв её, и затараторила-защебетала-засмущалась: ― С этими дурацкими формулами. Прости… ― Видимо, боль на лице Эша, спровоцированная мыслями, была настолько красноречивой, что она восприняла это на свой счёт. Опять блядское тело подводило его ― и опять он обижал своими реакциями Энни. ― Не то чтоб они мне совсем не даются, но не мешало бы подтянуть. Вот прошлый тест по химии я почти завалила, а вот-вот конец года, и мне нужно исправить оценку, понимаешь? Забавно, что с остальными предметами у меня всё хорошо… Я к тому, что ты наверняка считаешь меня глупой. Мол, не понимает химию и… ― Энни, ― твёрдым голосом прервал Эш, ― я не считаю тебя глупой. Будешь смеяться, но у меня вот эссе по литературе дебильные. Конечно, малыш, ― скажи ей, что за тебя их пишет Грейзер ― а потом получает в нос вместо благодарного поцелуйчика в щёчку ― слабо? ― У тебя ― и что-то не получается? ― с недоверием уточнила она. Детка, да у него вся жизнь к ёбаным чертям летит. Легко сохранить иллюзию во всём успешного хорошего мальчика ― пока внутри разворачивается мясорубка похлеще Нормандской операции?. ― У меня много чего не получается, ― заверил Эшер и полистал её тетрадь. Почерк аккуратный-убористый округлые будто беременные b и d она осторожно замазывала помарки корректором ― вместо того чтоб их вычёркивать, как те-самые-пацаны, как Грейзер. А ещё от тетради пахло духами ― она клала на разворотах запястье с позванивающими тонкими браслетиками скорее всего купила в лавке с побрякушками в Турции на семейном отдыхе они оттеняли бронзоватость её кожи. Девчонки её возраста даже на руках сбривали волосы мамиными станками ― усугубляли ебучие комплексы, ― а у неё были светлые-светлые, при поцелуе наверняка предательски приподнимались. ― Эшер, что с твоей рукой? ― спросила Энни после недолгой паузы. Ах да, блядь, ― вот это уже не скроешь, это не мозоли пластырем залепить и сослаться на ссадины. Эш с ненавистью опустил взгляд на розоватые костяшки вспомнил как тёр их влажной салфеткой благо захватил из кафе-мороженого ну хоть для чего-то пригодилась. Лучше б использовалась по назначению ― чем стирала-смывала с его руки Грейзерову кровь. Инстинктивно ему хотелось снова пристать к Джеку с вопросами, будто он проводил онлайн-консультацию в Doctor on Demand?, ― но вовремя очухался ― и пробурчал, не поднимая глаз: ― Просто ударился. Сколько прошло времени, с тех пор как они начали заниматься, Эшер не знал. Изредка он отвлекался, концентрируя внимание на небольшой стопке книг ― среди научпопа затесался роман Кинга, ― розовом стеклянном стакане с застывшими блёстками и россыпью ручек-карандашей-кисточек, теснящихся внутри. Видимо, Энни когда-то рисовала ― грифели сточенные, дерево кистей впитало водянистую гуашь. А может, заполняла девчачий дневничок каждый вечер. Эш надеялся, что его имя там вообще не фигурировало. Вряд ли конечно ― может, она успела обругать его всяческими словами, пока жалась к игрушкам, как Бриджит Джонс, прося у них сочувствия. Материал Энни усваивала быстро ― просто Эш всегда знал, что к каждому студенту нужен подход. Её учитель ― некий мистер Эндрюс, который работал в школе около полугода, ― его, видимо, не нашёл. Да и в целом, по словам Энни, слишком молод для преподавателя. Она вдруг похвалила Эшера ― у тебя получилось бы преподавать химию. Нихера бы у него не вышло на самом деле ― не с его способностью всё портить и досаждать окружающим одним присутствием. Однако Энни он об этом не сказал ― только улыбнулся. Вышло, скорее всего, слишком натянуто-вымученно, будто с последней стадией лейкемии и попыткой скрыть боль, ― о нет, ну когда ты уже научишься контролировать своё лицо, блядь, ― потому что она осторожно спросила: ― Тебя что-то тревожит, да? Хотелось выложить Энни, такой понимающей и дружелюбной, всё как есть. Но она мечтала о красивом мальчике рядом ― и заслуживала его, ― о летних закатах с охлаждённой колой и о поцелуях в сквере ― и Эш просто не имел права вываливать недостойные её внимания переживания. твои проблемы никому не интересны кроме родных эш О да, он всё ещё об этом помнил. Как и о том, что его проблемы не интересовали даже членов семьи. Мать могла хоть сотню раз на дню спросить ты в порядке дорогой?, словно он только что вернулся с сеанса психотерапевта, угодивший к нему с попыткой выпилиться, ― но это ничего бы не изменило. ― Конец учебного года, ― отговорился Эш. Энни только понимающе протянула ммм, и было в этом звуке что-то, что намекнуло ― она не верила. ― Не бери в голову, Энни. ― Я могу чем-то помочь? ― Она мягко взяла его за руку ― словно от её девичьего прикосновения должно стать легче, словно она Динь-Динь, дунувшая волшебной пыльцой с ладошки, ― лети и не оглядывайся до Утренней звезды?. Эша бы и это не спасло ― если б только действие волшебства не прекратилось во время полёта и он не полетел бы ― вниз вниз вниз. Заметив его смятение, Энни вздохнула и продолжила: ― Джош… Джош сказал, что вы не общаетесь. Это правда? О, блядь, ну конечно Джошуа нажаловался и ей ― Эшер ведь такой плохой мальчик, не захотел делиться Good & Plenty?, маленькая мразь. Из таких мальчишек вырастают зарёванные-закомплексованные Берковицы-Маллины-Хейдники? ― знаешь об этом, сладкий? ― Немного поругались, со всеми бывает. Энни, это правда из-за конца года, ― заверил Эш, настаивая, ― лишь бы она больше не под-ни-ма-ла ― эту ― долбаную ― тему. ― Ты правда так его боишься? ― она снисходительно ― без насмешки и недоверия ― улыбнулась. ― А чего ещё? ― Препода. По литературе. Гляди, детка, чтобы не укоренилась привычка пиздеть кому попало. Эш с планеты технарей ― железной-хрен-знает-кем-в-фантастических-романах-воспетой, ― но у него никогда не было конфликтов с учителями гуманитарных дисциплин. Энни покачала головой ― с какой-то странной усмешкой. Скорее всего, хотела вывести его на беседу типа давай поговорим о н а с ― как девчонка на втором свидании, решившая не блефовать, а сразу вывалить роял-флэш?. Осторожнее ― у этой детки карты с крапом на рубашках. Наверное, она рассчитывала, что страх Эшера будет связан с ней ― боюсь потерять тебя или вроде того. Эш умел обламывать людей, которых любил или которым симпатизировал, ― такой навык оттачивать надо, как хорошую актёрскую игру на Бродвее ― это тебе не импровизировать во вшивом балагане. Он мягко вынул ладонь из её руки ― нежной-почти-детской-на-ощупь, ― смутившись и сказав: ― Мне пора. ― Я провожу! ― с каким-то отчаянием воскликнула Энни ― словно понимала, что больше он уже не придёт, и пользовалась возможностью побыть вместе ещё немного. Эш таких стараний ― чтоб она переступала через самолюбие и мамочкины будь гордой и вовремя от него отвернись ― не стоил вообще. Они спустились на первый этаж ― Эш даже не хотел смотреть на её поникшее лицо. На своё, отразившееся в зеркале прихожей, ― тоже. Ещё неизвестно, кто из них чувствовал себя дерьмовее, но состязаться с Энни Эш, разбивший в с е её надежды, даже не хотел. Сидевшая в гостиной Хейли повернула к ним голову за спинкой кремового дивана ― и Эш неловко махнул ей рукой на прощание. Он знал, какими крепкими словами техасских рабочих могли раскидываться девочки в одиннадцать лет, ― и признавал, что заслужил эту херню в свой адрес. Конечно Энни делилась с младшей сестрой секретами ― должен же их знать кто-то, кроме её дневника и плюшевых игрушек с остекленевшими взглядами мертвецов. Открыв дверь, Эш вышел и повернулся к Энни ― она натянула улыбку. Действовала наверняка по старому доброму мамочкиному советику ― да вот глаза её выдавали ― в них погас огонь, который Эшер заприметил при встрече и на фотографиях в её спальне. ― Надеюсь, ты разберёшься в себе. Я имею в виду… Что бы у тебя ни происходило в жизни, ― взволнованно-искренне-доброжелательно сказала Энни. Не заготовленная речь ― Эш знал, что она на такое неспособна. Он вдруг испытал к ней такой прилив дружеской-братской нежности, защипавший глаза, что захотел обнять ― но не решился. Эш не заслуживал её сочувствия ― и того, чтобы она перетянула с него груз на свои девичьи плечики. Он присмотрелся только сейчас, какие они сильные-округлые, ― занятия гимнастикой для Энни даром не прошли. ― Да… Спасибо. Удачи тебе с пересдачей, Энни, ― только и сказал он, сжав лямку рюкзака и перенеся вес с одной ноги на другую. ― Спасибо, Эшер. Энни улыбнулась дрогнувшими уголками губ ― обменялась с ним кивками на прощание ― и тихонько прикрыла дверь ― лишь замок щёлкнул. Эш понял ― всё. Он растерянно сошёл с крыльца и поплёлся к тротуару, сунув руки в карманы. Ноги сами собой понесли его к дому Джека ― идти Эшу было больше некуда. Рядом с Грейзером прикидываться хорошим мальчиком не придётся. Так вот, значит, как быстро теряется образ ― а актёры из своих, бывает, годами не выходят, один Депп чего стоит, до сих пор кривляющийся под Воробья. Эш семнадцать лет придерживался линии поведения хорошего мальчика ― ложиться спать не позже одиннадцати завтракать-ужинать с семьёй ни разу не пропускать Шаббат и даже не вздумать на-пи-ва-ться ― ты ведь видишь, к чему это приве он видел ― к тому, что Грейзер ему действительно нрави нет, блядь, ― он втрескался в Джека. Ирония, достойная вражды кланов Монтекки и Капулетти, ― а ну воскрешайте Шекспира, спиритический сеанс, хватайтесь за потные от страха ручонки. Он втюхался в пацана, которого никогда не примут родители ― начиная с того факта, что между ног у него член, а не вагина. Эй, милый, ты ведь не пропустил ни одного урока по анатомии в седьмом классе, ― как перепутать-то умудрился. Хорошим мальчикам грозят пальчиком в детстве ― не вздумай играть вот с тем пареньком мы договорились? ― и на закономерное почему? ― первым делом дети задают именно этот вопрос, кочующий в любую жизненную ситуацию, когда они взрослеют, ― отвечают потому что я не хочу. А Эш хотел играть с Джеком ― капризно-эгоистично-детски, рискуя в знак протеста топнуть ножкой и надувать губы с мычащим хачууу, ― и пока это желание горело в нём, никто не смел пригрозить ему пальчиком. Прийти к дому Грейзера стоило усилий ― Эш собрал все, как Сизиф, катящий в гору камень. Знал, что скорее всего проебётся, ― но действовал. Наконец-то ты перестал жалеть себя, малыш, ― не думай даже собирать осколочки, порежешь свои изнеженные-ботанские рученьки. Он перебрал в голове сотни фраз, чтобы достойно извиниться перед Джеком, ― и не представлял, что увидит, когда ― если ― тот откроет дверь. Вряд ли Джек забаррикадировался, навесив сотню замков и заколотив окна, ― это даже ни одну жертву насилия не спасло, не говоря уже о пацане, который просто по носу щёлкнул. Просто ― слишком обесценивающее-бесцветное слово, как фонограмма на Боннару? или вроде того. Но с ним Эшеру почему-то было легче ― и чувство вины немного смягчалось, на деле напоминая гнилой персик с темнеющим пятном сбоку ― сожми крепче ― брызнет соком, как в ту пятницу из блядь. Эшер неуверенно поднялся на крыльцо дома Джека ― в прошлый раз он не заметил, но под ним у двери висела пара японских фонариков. Если Джек откроет дверь ― добавится третий ― у Эшера под глазом. Он не сомневался, что Грейзер даст сдачи ― чего бы ему это ни стоило, ― а потом подаст свою истёсанную красивую ладошку ― правую, с блядским кольцом на большом пальце ― и скажет ну чё мир?, как на Ялтинской конференции??. Эш на долю секунды зажмурился ― и позвонил в дверь. Будто паренёк из фильма пятидесятых, готовящийся забрать какую-нибудь малышку Эмбер на свиданку и жмущий в ладонях коробку конфет в форме сердца ― до того крепко и долго, что шоколад им уже придётся пить. Через полминуты ― Эш считал, тридцать одна секунда ― дверь открыла Анджела, с любопытством и приветливой улыбкой оглядев его. Бросилось в глаза сходство, а ещё ― её лисьи глаза с искринкой, как у тех-самых-матерей, которые на каждую вечеринку сынишек кладут им в карманы упаковочку гондона со словами за тобой присмотрит сегодня мистер кондом?? ладно? Наверное, Джеку с ней было невероятно просто. И наверное, она даже не пыталась его впихнуть в музыкалку ― а, убедившись в гиперактивности Грейзера, купила ему первый ветеран это мой первый шортборд. как я у тебя буду ― А Джек дома? ― первым делом вылетело у Эшера ― он не сомневался, что дверь распахнёт Грейзер с забинтованным личиком. Выдохнув в злобе на самого себя, он поспешил исправиться: ― Простите… Здравствуйте. ― Привет, ― простодушно-мелодично ответила Анджела. Он-то ждал, что его будут в лучшем случае журить ― любимое слово его матери, ― а она и внимания не обратила. ― А кто его спрашивает? ― Э-эшер. ― В голове мелькнула тупорылая мысль, что он настолько жалок, что не смог даже не заикнуться. Ещё б розовенький свитшотик тебе, солнышко, ― и вылитый Порки Пиг??. Анджела кивнула ― понимающе, улыбнулась ― как-то загадочно-беззлобно. Конечно Джек ей что-то ляпнул ― небось, про вечеринку Тома в том числе. Интересно, положила ли она ему гондон в задний карман джинсов в тот раз ― на всякий случай. Эш ощутил себя блядским мороженым из того самого злополучного кафе в тот самый злополучный день, когда они впервые потусили там с Джеком, ― от стыда готовый в блевотного вида лужу превратиться. ― Он час назад ушёл с друзьями в скейтпарк, ― сообщила Анджела. Эшер быстро глянул ей в глаза ― лучащиеся материнской лаской, карие, как у Грейзера. Он, сволочь такая, унаследовал от неё лучшие черты ― характера и внешности. Рос в бесконечной любви, зацелованный-заласканный-затисканный ребёнок. Эшеру же повезло родиться первым в многодетной семье ― и негласно стать образцом для подражания. Объятиями-поцелуями-любовью его особо не баловали ― мать когда-то вычитала, что сыночек может вырасти неблагодарным. Сводки каких-то психиатров, заставших методы борьбы с непослушанием тётки Тома Сойера. ― Могу тебе чем-то помочь, Эшер? ― Анджела шире открыла дверь ― будто готовая пустить его в дом, если уж деваться ему и правда некуда. Но у него всё ещё был Джек ― пусть и в скейтпарке. Эш растерянно покачал головой, отведя глаза. Видно, все эмоции как обычно красноречиво явило лицо ― поплачь ещё, щенок, чтобы она над тобой сжалилась, ― потому что Анджела перестала улыбаться и забеспокоилась. Может быть, в первую очередь за сына ― думая, что Эш нигде его не нашёл и припёрся к последнему пристанищу в надежде застать его хотя бы дома. Но, блядь, она предложила помощь ― ему. Забавно, что и Анджела, и Энни, и Джош готовы были поддержать его ― только Эшера бы это не спасло. Отец всегда говорил, что спасение рук утопающих дело рук самих утопающих. Только сквозь толщу воды Эш видел ― уверенную Грейзерову руку. ― Извините, что побеспокоил, ― пробормотал он, добавив: ― До свидания. Анджела негромко попрощалась ― и, когда Эш неторопливо спустился с крыльца с японскими фонариками, закрыла за ним дверь. Она наверняка подошла к окну кухни и смотрела ему вслед ― убедиться, что Эш дошёл до тротуара, а не рухнул без чувств где-то на дорожке, ведущей к крыльцу, где пахло бегонией. Видок у него, должно быть, тот ещё ― вряд ли именно с таким знакомятся с родителями своего кого-кого, блядь. Эш пока где-то на задворках сознания ― тёмных, куда нихера не совался, разве что во время дрочки, ― окрестил Грейзера несостоявшимся ёбырем. Ну и не стыдно тебе, детка, ― а мать за мат раньше трескала ладошкой тебе по губам, ишь чё выдумал. Не-а, не стыдно. В скейтпарке было подозрительно тихо ― неприятное-всеобъемлющее-траурное молчание. Эшу поначалу даже стало не по себе ― пока он не прислушался к щелчкам колёс по покрытию негромкие разговоры чьё-то нервное хэй-хэй-хэй аккуратнее бля! Только минуты две спустя он понял, почему тишина такая давящая, ― девчонка в тэнктопе, к которой в тот раз подкатывали Финн и Макс, лелеяла лонгборд с отлетевшими колёсами и всхлипывала. Утешал её только Вулфард ― и всхлипывала она не так уж натурально, изредка бросая на него взгляды исподлобья и убеждаясь ― рядом-слушал-верил-внимал некоторые девчонки мастерицы лить бутафорские слёзы. Покрытие слепило белёсыми бликами солнца оно как мелом чертило дорожку ― к себе, далёкому-недоступному-недосягаемому, по-летнему ласковое, как отец многодетного семейства, выжравший банку пиваса под матч ?Нью-Йорк Атлетик Клаб? против ?Голден Гейт??? ― и ворчать на всех этих разновозрастных спиногрызов не хотелось. Джек, подтянув колени к груди и обхватив их руками, сиротливо сидел рядом со своим шортбордом ― как брошенный всеми пятилетка, не захотевший играть с пацанами, потому что они драаазнятсяааа мааам! Интересно, как дразнили Грейзера в детстве. Эш помнил только ― не за то, что они везде тёрлись вместе. Значит, точно не невестой франкенштейна??. Он помялся в стороне ― но подошёл, остановившись в паре шагов от Грейзеровой сгорбленной спины. Джек был в этот раз в широкой майке с глубокими вырезами мышцы юношеские совсем локти острые-шелушащиеся на левом плече желтеющий синяк. Даже слыша шорох подошв Эшеровых кед, он не обернулся. ― Привет, Джек, ― негромко начал он. Вечером тени удлинялись ― Джек потонул в Эшеровой. Хотя ему всегда казалось, что он быстрее окажется в Грейзеровой тени ― с его-то талантами. Джек обернулся, недовольно морщась, ― нос перечёркивал белый пластырь. Эш, конечно, погорячился, когда думал, что Грейзер встретит его с замотанным лицом, ― а в пятницу казалось, что масштаб катастрофы шире. У него даже в груди неприятно щемануло. Грейзер придирчиво оглядел его ― и безэмоционально усмехнулся, швырнув: ― ?Я передумала???? Но скейт отодвинул ― жест приглашающий-снисходительный-лан-садись-потолкуем. Эш сел, по-турецки скрестив ноги. Недели две назад он бы всё отдал, чтоб жизнь вернулась в прежнюю ― нормальную ― колею, в которой шла до встречи с Грейзером пятнадцатого мая. А теперь между ними будто что-то надломилось ― с едва различимым вафельным хрустом, ― и Эша едва не трясло от страха. Наверное, установка кулаками проблемы не решают ― единственная верная истина, которую Эш узнал от родителей. Джек глядел не на него ― а вдаль, чуть склонив голову вбок. Гнался взором за солнцем ― обводил бликующие лужицы света на покрытии и от ветра едва заметно щурился. ― Прости меня я правда не хотел никогда бы тебя не ударил, ― протараторил Эш, не сводя с него взгляда. Угадывать что-то по эмоциям Джека нихера невозможно ― он мог плакать на днях рождения и хохотать от души на похоронах. ― Да уж, от тя не знаешь, чё ожидать, Эш. ― Он повернул к Эшеру голову ― и вновь смерил его этим оценивающим взглядом. Таким на него смотрела минут пятнадцать назад Анджела ― Джек умудрился и этот взор у неё в ДНК стащить. ― Сначала дрочишь с парнем в чужом доме, потом разбиваешь ему нос… Все хорошие мальчики такие? Грейзер немного гнусавил ― как при лёгком насморке, обещающем сопли ручьём, если не лечить. А ещё ― он отчитывал Эшера. Серьёзно, блядь, Грейзер его отчитывал. Но Эш не опустил взгляда ― хотя раньше конечно бы его отвёл ― смотреть-куда-угодно-но-не-в-глаза-тому-кто-тебя-упрекает. Он приоткрыл было рот, чтобы что-то ответить, ― как откуда-то справа грохнуло: ― Эй! ― пацанячье-злобное ― и оттого более грозное, чем учительское ещё две минуты и сдаём тоном непальского монаха. Эш повернул голову на оклик ― к ним с настроем архангела, готовящегося выдворить отсюда нахер Люцифера, пёр Финн. В прямом смысле пёр ― оставив девушку, которая вытирала ладонью щёку и потянулась другой в передний карман за телефоном. Эш надеялся ― чтобы во фронталке проверить, не смазалась ли тушь, а не чтобы заснять его изгнание из Рая и кинуть в YouTube на потеху всей старшей школе. Джек рядом хмыкнул, и Эш бросил на него взгляд. У Грейзера ― вытянувшего ноги и расслабившегося ― был вид человека, за которого пришли давать сдачи. Довольство малыша, который привёл старшего брата распихать дразнившихся малолеток. Эш знал такое ― дважды приходилось решать проблемы Ави с зарвавшимися ровесниками. Финн подошёл к ним ― чиркнули по покрытию чёрные вансы с грязной отслаивающейся подошвой на ногах широкие спортивки на голове пятипанелька??. Вид ― грозный. Эш смекнул, что Вулфарду лучше на глаза не попадаться, когда тот не в духе, но ― поздно, детка, соображать надо раньше. Он поднялся ― в случае если придётся всё-таки влезать в драку. Ну и до чего ты докатился, маленький придурок, ― лезешь махать кулаками, когда ни с кем даже не дрался на равных. ― Ты Грейзера отходил? ― хрипло кинул Финн, пристально глядя в глаза. У него тяжёлый взор ― с чуть раскосыми глазами на широком лице губы обкусаны вряд ли он переживал так за Джека. ― Я. Ладно, блядь, если Финн и вмажет ему, это будет заслуженно. Эш не знал, сколько они дружили с Джеком, но тот мог гордиться ― здорово иметь чувака, который бах! ― у кого-то грохнул скейт. Вулфард вдруг хохотнул ― и протянул Эшеру раскрытую ладонь. ― Ну хоть кто-то, ― язвительно брякнул он. Это, блядь, пранк какой-то. Эш невольно покосился на девчонку со сломанным лонгбордом ― телефон она снова впихнула в карман и, сверкая бритыми вспотевшими подмышками, по новой собирала небрежный пучок. Он неуверенно посмотрел на Финнову руку ― и Вулфард добавил: ― Добро пожаловать в клуб. Подвох подвох подвох. Где он, блин. Эш осторожно пожал его руку ― Финн продолжал лучиться приветливой улыбкой. Всепрощающей даже ― будто пастор, втайне от епископа обвенчавший педиков. Грейзер позади поднялся ― и недовольно цокнул: ― Так и знал, что этим кончится… ― не без притворства.________________________? Отсылка к вымышленной торговой марке Acme, продукты которой выходят из строя в неподходящее время. Фигурирует в мультфильмах Looney Tunes и наиболее известна по серии ?Хитрый койот и Дорожный бегун?.? Кларк Гейбл (1901–1960) — американский актёр и секс-символ 1930–1940-х годов, носивший прозвище ?Король Голливуда?.? Нормандская операция (6 июня – 25 августа 1944 года) — стратегическая операция союзников по высадке войск в Нормандии (Франция).? Doctor on Demand ― приложение с онлайн-консультациями врачей, услуги которого распространяются по всем штатам Америки.? Отсылка к мультфильму ?Питер Пэн? (1953).? Good & Plenty ― сладкое драже.? Дэвид Берковиц (род. 1953), Герберт Маллин (род. 1947) и Гэри Хейдник (1943–1999) ― серийные убийцы США.? Самая старшая и самая редкая комбинация в покере.? Боннару — ежегодный четырёхдневный музыкальный фестиваль в Манчестере.?? Ялтинская конференция союзных держав (4–11 февраля 1945) — встреча лидеров СССР, США и Великобритании во время Второй мировой войны, посвящённая установлению послевоенного мирового порядка.

?? Condom (англ.) ― презерватив.?? Порки Пиг — мультипликационный персонаж из серии Looney Tunes, заикающийся поросёнок.?? ?Нью-Йорк Атлетик Клаб? и ?Голден Гейт? ― команды США по регби.?? Отсылка к классическому фильму ужасов ?Невеста Франкенштейна? (1935).?? Отсылка к эпизоду из ?Титаника?: после ссоры с Джеком Роуз вечером приходит к носу корабля и говорит, что передумала.?? Вид бейсболки.