11. red, white, blue's in the sky, summer's in the air and baby, heaven's in your eyes (1/1)

красный, белый, синий в небесах, лето в воздухе, малыш, и рай в твоих глазах( Энни пригласила Эшера к себе заниматься химией в воскресенье ― и как только он наконец прочёл её сообщение, откладывая это дело как можно дальше, то с кислой рожей отметил в ежедневнике ― и на всякий случай в телефонных заметках ― седьмого не облажаться. Не то чтобы слишком велика вероятность ― Эш в своих знаниях и в способностях Энни не сомневался. Стремало только то, что придётся прикидываться хорошим мальчиком и всячески делать вид, что Энни ему симпатична как девушка. Вряд ли она ляпнула мамочке, что её, возможно первый, поцелуй оказался таким же всратым-неумелым-не-удовлетворившим её, как пятиминутное вколачивание хера у парочки средних лет под наигранные стоны в стилёчке Петы Дженсен?, перед тем как лечь баиньки. Джош с ним по-прежнему не разговаривал, Джонни ― тоже. С соперниками по бейсбольным командам из других школ они общались приветливее и теплее, чем теперь ― с Эшем. Однако своей вины в ссоре с Джошуа он не чувствовал ― в конце концов он не записывался к нему на исповедь, чтобы признаваться в симпатии к Грейзеру, отвергаемой большинством христианских течений. Ты ведь помнишь, детка, что бог ненавидит гомиков. Ненавидел их, судя по всему, и Джош ― хотя, уверенный в чувствах Эшера к Энни, никогда бы не заподозрил его в подобном. О гомофобии они прежде не разговаривали ― но, бывало, Джош позволял себе высказывания типа да по нему видно что он пидор погляди на него. Видно ли это по Эшеру, он не знал. Он не сомневался, что глупо делать выводы об ориентации людей по внешнему виду ― как и запрещать мальчикам носить розовое, а девочкам играть с папкиными инструментами из старого гаража, ― но возразить не решался. Не трусил ― просто было насрать. Сейчас, когда дело касалось его задницы, ― уже не очень. На самом-то деле они не были плохими друзьями ― подумаешь, посрались, с кем не бывает, и у Queen были размолвки с Меркьюри. Джош хоть и угорал типа ты такой ботан блин а, но не позволял насмехаться над этим другим ― сразу щетинился, будто Эшеру собирались вручать премию Алана Уотермана? за вклад в науку, а потом вычёркивали его из списка лауреатов. Может, это Эшер такой плохой друг ― и должен был с ними поделиться переживаниями. В жизни, правда, это не так работало, как во всех этих фильмах про ебучий каминг-аут, снятых людьми, которые вообще нихера не понимали в образе мышления малолеток. Ясное дело ― Робинзон Крузо до уровня Пятницы никогда ведь не опускался, а подтягивал его до своего. Конечно, Джошуа и Джонни не отпиздили бы его за школой и не плюнули бы на макушку с так те и надо пидрила ― не восьмидесятые ведь на дворе, расклёшенные джинсики-то уж давно все поснимали да посрезали кудрявенькие патлы под стать Стиву Харрису?, ― но общение бы точно прекратили. Впрочем, для этого им, как оказалось, особых поводов не нужно ― будь Эш хоть трижды гетеро. В итоге у Эшера остался один Джек, которого не парила ни его ориентация, ни прочее дерьмо, в котором Эш сидел по плечи, как при средневековой пытке. Грейзеру было достаточно одной симпатии а обязательно ярлыки навешивать? чтобы затащить Эша в пятницу после уроков в кафе-мороженое, о котором у Эша остались смешанные впечатления. Но Грейзер умудрялся перекрывать негатив шутками-смехом-каламбурчиками ― пусть даже пошлыми, ― так что Эш смог расслабить задницу. И про это ― он пошутил тоже. Едва он узнал, что на следующей неделе Эшеру сдавать эссе по американской литературе ― о позднем творчестве Хемингуэя и его влиянии на современников, ― то взялся за него. Эш конечно поломался ― он мог бы написать сам, пусть и не имея Грейзерова таланта к анализу литературы, ― но доверил это ему ― едва заметив знакомую вспышку в карих глазах. У Эшера такая загоралась, когда задание его захватывало и не терпелось за него взяться. Вообще за Джеком было интересно наблюдать ― и в какой-то степени Эш даже залюбовался. Те-самые-пацаны чиркают в засранных черновиках на отвали, лишь бы что-то наскрести на полупрозрачную учительскую C с минусом, ― Джек же торопился фиксировать мысли, будто боясь их растерять, и параллельно что-то гуглил. Эш, сидя напротив с клубничным мороженым, заметил, что дважды он успел что-то черкнуть Финну ― по пальцам на клавиатуре угадав, что он набрал сóска. Наплёл конечно Вулфарду, что у них свиданка и чтоб он его небось не дёргал. Либо Джек отключил уведомления, либо Эш в подозрениях не ошибся. ― Финн? ― без интереса спросил он, кивнув на телефон. ― М? Да, забей. ― Точно? Джек пялился на него секунд пять или семь ― в упор, как учитель, при котором Эш выдал какую-то дичь типа если соляную кислоту разбавить водой то можно и таблетки запивать. ― Мы с Финни друзья, но не с привилегиями, ― хохотнул Грейзер, ― так что расслабь свои сладкие булочки. Пахло корицей было прохладно на порции мороженого Джека сиротливо лежал листочек мяты ― и горестно сползал, будто пытаясь вернуть его внимание. Не-а ― Грейзер так увлёкся, что и про мороженое забыл, покусывая-посасывая-поддразнивая языком ― Эш надеялся, что из-за глубокой задумчивости, ― кончик шариковой ручки. Грыз её, видно, не впервые ― Эш заметил вмятинки от резцов. Дерьмовая привычка ― мать отучила его от этого в детстве. А вот от того, что не стоит ковырять мозоли, когда они вскакивают от волнения, ― не смогла, как ни билась. Эш где-то читал, что на подобные уродские привычки влияет домашняя-атмосфера-отношения-с-родителями-душевное-равнове только вот мать с отцом об этом, видимо, не знали. ― У тебя мороженое растает, ― заметил Эш, съев ложку своего и кивнув на чашку с Грейзеровым. Он опять предпочёл шоколадное ― и побольше взбитых сливок сверху наколотите ага? Их ноги были скрещены под столом ― Эш, правда, дискомфорта от этого не чувствовал. Грейзер бегло посмотрел на чашку, улыбнувшись, ― и снова уткнулся в тетрадь ― склонил голову вбок как делают все старательные ребятишки им мамочки вечно грозят у тебя будет сколиоз года через два сядь нормально. Поэтому Эшера никогда старательным ребёнком не считали. ― Да ничё. Старина Хэм ждать не любит. ― Он взялся было писать снова ― но вдруг поднял голову и пристально посмотрел на Эша ― будто он посмел ему что-то возразить и с Хемингуэем был знаком лично, просто скрывал это от Грейзера. ― Ты знал, что для писателя очень важна дисциплина? ― Догадывался, ― Эш кивнул и с интересом спросил: ― А ты хочешь стать писателем? Ему вдруг стало совестно, что прежде он не узнавал об этом у Джека. Да и вообще о его талантах-стремлениях-хобби мало что знал ― несмотря на то что с ним было интересно. Как с теми-самыми-пацанами ― когда оказываешься в их обществе впервые и ещё не подозреваешь, какой пиздец тя ожидает. ― Я? Пф, ― он фыркнул, но вроде даже смутился. Словно никто из его окружения не мог предположить, что Грейзер действительно хотел получить Пулитцер?. Эш почему-то вспомнил его этажерку с книгами ― корешки некоторых торчали грозили вывалиться блядски-конкурентно орали ну возьми меняааа. Джек выловил из чашки подтаявший шарик мороженого ― и сунул его в рот, морщась от контакта зубов с холодом. Эшер захохотал ― ну куда, блядь, деваться от его непосредственности. На них покосилась пара смурных студентов с ноутбуками ― Эш, поймав их взгляды, невольно притих. Так вот какое будущее тебя ожидает, малыш, ― если поступишь на юридический. ― Я и дисциплина даже рядом не стояли, детка, ― сказал Джек, после того как проглотил мороженое облизнул губы их внутреннюю сторону цокнув языком поиграл им за щекой какого чёрта Эш на него пялился. ― Сам знаешь: в началке я был драчуном. А ты кем будешь? Шелдоном Купером?? Эш только с усмешкой покачал головой ― Грейзер и так знал о его увлечениях, стоило ли вообще этим делиться. Ботаны из категории хороших мальчиков ― попробуйте, блин, найти их среди тех-самых-пацанов ― особо-то ничем таким не горели. Бесконечные домашки да факультативы ― с ними и поговорить не о чем. Эш вот читал какой-нибудь приключенческий роман Лондона последний раз лет в двенадцать ― ему, как оказалось, и без этого происшествий, достойных его пера, вполне хватало. Но Джеку почему-то с ним не было скучно. Эш бы даже согласился поверить в гороскопную херню про родственные души ― если бы энни тебе просто судьбой предназначена сынок ага, блядь, ― видно, в таком случае где-то не на том отрезке нити его жизни Мойры? узелок затянули. ― Я обожаю химию, но с факультетом ещё не определился, ― признался Эш и хотел было на этом спросить у него что-то в ответ ― нейтральное, конечно, типа тебе нравятся warheads??, ― но осёкся, быстро облизнув губы. Джек глядел внимательно-изучающе ― без слов выпытывал продолжение монолога, как суровый препод у проштрафившегося ученика, ― и Эш продолжил: ― Да и не то чтобы родители меня поддерживают. Они хотят, чтобы я стал адвокатом, как отец. Ну или юристом, если не получится. Грейзер посерьёзнел было, но не удержался от шутки: ― Боже, еврей ― юрист и адвокат ― эт просто комбо. ― Он хохотнул, но Эш посмотрел на него с вызовом, и Джеку пришлось нелепо пожестикулировать и неуклюже-детски забормотать, словно невидимая рука Анджелы отвесила ему подзатыльник с а ну извинись: ― Прости, это я так… Ну и? ― Короче, они чуть с ума не сошли, когда на факультативы я выбрал углублённый курс химии, а не права. твои переживания никому не интересны кроме твоих родных эш запомни пока тебя не спросят Эшу уже было совестно ― в кафе они пришли пожрать мороженое и поболтать по пустякам, а не обсуждать его отношения с родителями. Грейзер не психолог в шоу, которое избавляет от комплексов по щелчку пальцев ведущего, а Эш не записывался на кастинг. Те-самые-пацаны богом ― или сатаной, хер его знает, кто тут больше приложил руку, ― созданы, чтобы с ними бухать попадать в конченые истории от которых не-отмоешься-не-отцепишься-не-отдерёшься и трахаться ночами напролёт ― с их-то богатой фантазией, ух. Что ж, первые два пункта Эш уже выполнил ― осталось поставить галочку напротив тре потому что хорошие мальчики доводят дело до конца. Но Грейзер как-то странно его оглядел, смыкая резцы на кончике шариковой ручки. Взгляд, несвойственный тем-самым-пацанам, ― и от того Джека, который уламывал его на дрочку пятнадцатого мая, в нём ни-хе-ра. Поверхность стола поблёскивала от заоблачного солнца видны высохшие разводы от тряпки оно красило правую сторону лица Джека ― пер-ла-му-тром, подсвечивающим карие глаза, будто он подслеповатый будто загипнотизированный будто из воды вынырнул как келпи. ― У вас дерьмовые отношения, да? ― осторожно спросил он после короткого вздоха. ― Я уже не знаю. Раньше мне казалось, что всё хорошо. И что семья такая же образцовая, как… Не знаю… С этих буклетов в Target? или типа того, ― подыскал сравнение Эш. Он всё ещё помнил, что его проблемы никому не нужны ― даже, видимо, родным, ― но Джек одобрительно-подталкивающе промычал ― и Эш продолжил: ― А теперь что-то поменялось. После той пятницы, кстати. Как будто лёд над головой пробили и я никак не надышусь. Он стыдливо опустил глаза. Отец всегда учил быть сильным-смелым-мужественным ― Эш, к своему ужасу, на миг подумал ты бы сначала в себе эти качества воспитал ебучий ты спартанец, ― а ему хотелось зареветь прямо здесь. Неясно даже, из-за чего сильнее ― из-за обиды на родителей, на самого себя или из-за жалости к себе, от которой так хотелось избавиться. Ещё, если подумать, ― из-за Грейзерова вежливого-сочувственного молчания, будто Эш поделился с ним новостью о смерти общего друга и требовалось поскорбеть вместе с воспоминаниями вроде а помнишь как он брал здесь клубничное мороженое? Лишь бы Эшу в ближайшее время этим другом не стать. В поле его зрения показалась Джекова ладонь ― неуверенно подползшая, Эш впервые видел, чтобы он сомневался в своих действиях. Скорее всего из осторожности ― будто Эш шизофреник, близкий к тому, чтобы разгромить палату и впаять макушки санитаров в толчки, провонявшие мочой. Однако Грейзер в таком случае был бы самым смелым санитаром ― он мягко обхватил Эшеровы пальцы приятный контраст у Джека сухая горячая ладонь свежая царапина на фаланге неглубокая вот бы была возможность её стереть по-це-лу-ем. Эш отважился на него посмотреть ― на самом деле это довольно просто, если отбросить стыд за то, что хотелось зареветь не к месту. ― Ты будешь лучшим химиком этой долбаной страны, слышь, Лавуазье?? ― твёрдо сказал Грейзер ― будто убедить его в нерушимости закона постоянства состава Пруста пытался ― и крепче стиснул его пальцы ― так, что средние фаланги, прижатые друг к другу, начали неметь. Какого, блядь, чёрта он слышал это от пацана, рядом с которым тёрся полмесяца, а не от родителей. Эш слабо улыбнулся ― ладно, надо отдать Грейзеру должное, утешать он умелец. Всё равно что запуганному выдуманным монстром из шкафа ребёнку налить горячее какао, лечь рядом и закутать в одеяло до самого утра. Ну что, детка, теперь тебе не страшно? Стало безопаснее? Стало конечно. Спокойствие можно было пальцами прощупать ― пока в этом блядском мире есть тот, кто подаст ладонь и не отпускай мою руку эши пусть и со старыми-засохшими-расковырянными мозолями и ссадинами. ― Да… Спасибо, Джек. ― Эш стиснул в ответ его руку ― и Грейзер улыбнулся, кивнув: ― Обращайся, детка. Будто речь шла о помощи с эссе по американской литературе ― старине Хэму таки пришлось подождать, ― а не о спасении судьбинушки неприкаянного мальчика. После кафе они решили не расходиться по домам сразу ― Эш чувствовал себя виноватым, что испортил их прогулку жалобами на родителей, словно сыночек с золотой ложечкой в ротике, которому богатенький папочка не разрешил сбежать на тусовочку, чтоб не покрыть пятнышками репутацию. Может, в Грейзеровых глазах он таким и казался. Джек, вообще-то, не выглядел как человек, у которого проблемы с родаками. Скорее всего Анджела беззаветно обожала его ― несмотря на то что сынок её со своими красивыми ручками так и не поволочился по шопеновским стопам. Джек угостил его жвачкой ― чтобы перебить вкус мороженого. Эш, пока её разжёвывал, застремался, что впадёт в гипергликемическую кому. Ясно, почему от Грейзера несло этой приторностью. В пасмурность сумерки были осторожными-крадущимися-таинственными ― пока небо будто обито войлоком. Эш начал привыкать к июньскому теплу ― а теперь ещё и погода поднасрать успела. Дома небось добавят дерьма родители ― есть Эшеру опять не хотелось, и вряд ли они оценят его отсутствие на пятничном ужине. ты сам виноват ― Тебе нравился кто-то в балетном классе? ― вдруг спросил Джек ― с любопытством, как вот эти девчонки, которые пытаются обходными-переулочными дорожками ― так же, блядь, короче ― выведать, первые ли они в списке тех, кому симпатизировал пацан, в которого они втрескались. Не то чтобы Джек вообще пытался скрыть интерес. Может, они с Энни ещё и Seventeen читали на пару и переписывались на форуме под никами люблюсоску2003 и выйду_замуж_за_энджела2004. ― Нет, никто, ― Эш покачал головой, заметив, что Джек фыркнул, пытаясь сдержать смех, и сунул руку в карман ― насрать, что невежливо-или-чего-там-ещё-родители-детишкам-плели. ― Что? ― Не, я просто к тому, что… там же одни педики. В балете, ― уточнил Грейзер. Без осуждения конечно ― скорее, осветил это как факт ― будто ведущий документальной передачи о жизни хореографов. Вот оно, блядь, ― ясно, к чему вёл этот разговор. Сейчас Грейзер скажет, что педик он, потому что забрасывал ноги выше среднестатистических ровесников ― просто желая закидывать их кому-то на плечи, пока бы его долбили в ― Это стереотип, ― знающим тоном возразил Эш. Парни из балетного класса никогда не-жеманничали-не-нежничали друг с другом ― и стереотипный образ гея ничем не оправдывали. К тому же у Эша был один весомый аргумент, до которого даже Грейзер не доебётся. ― Да ну? ― недоверчиво хмыкнул тот. ― Ага. Парни на балерин засматривались, когда они делали дульки или корючки??, ― вот, блин, и он. Эш рассчитывал, что этого должно хватить ― на его памяти кто-то из пацанов жаловался на стояки во время репетиций, ― только закопал себя этим аргументом ещё глубже ― потому что Грейзер, сука такая, зацепился: ― ?Парни? ― то есть себя ты, выходит, не имеешь в виду? И не пялился на девчонок, когда они делали корячки? И вроде уточнял он осторожно-безболезненно-без-наезда ― да только Эша начинало помаленьку это бесить. Не то чтоб Джек не имел права залезать на эту территорию ― да ради, блядь, бога, Эшер ведь не против, ― но без попытки отравить здесь всё и засолить почву ― чтоб на ней нихера не росло. И, чего греха таить, ступил он на опасную тропку. Только, придурок, сворачивать с неё даже не думал. ― Корючки, ― устало поправил он. ― Да один хер… Я к тому, что ты-то под стереотип подпадаешь, ― справедливо заметил он, будто доказывал в выступлении с докладом по творчеству Брэдбери, что тот писал не только о колонизации Марса и прочей лабуде. Эш только зло хохотнул. ― Нет, не подпадаю, ― отрезал он. Грейзеру грубить не хотелось ― не после того, что между ними было. Рассуждал он, конечно, как жёнушка после двадцатилетнего брака перед судом, где должна была развестись с гульнувшим муженьком, ― но Джек правда поддержал его, когда Эшу это требовалось, и давай вместе за хер они тоже друг у друга подержались. Не то чтоб это скрепило связью покрепче нерушимого блаженного союза благородных супругов Кеннеди. О, блядь, Грейзеру надо было подумать триста раз, прежде чем сталкивать эти темы, будто воспитатель в детсаду, взявшийся мирить посравшихся пятилетних детишек. Проблемы, которые Эш из-за них испытывал, были такими же капризными. ― Погоди, Нуреев ведь был геем, например… Да мало ли кто. ― Джек пожал плечами, рассуждая без всякой злобы ― будто хотел наконец докопаться до истины. Ну почти бы, блин, получилось ― считай, что в сундучок с ней, зарытый Эшером три года назад на пустыре своей памяти, лопатой ткнулся. ― Он тоже от этого бегал, да? ― От чего? ― Ну от всяких гомофобов. Из-за своей ориентации. ― Мне-то откуда знать? ― Эш недовольно цокнул языком, сунув руки в карманы поглубже ― того гляди ногтем большого пальца продырявит шов. ― Я думал, ты шаришь. Ты тоже поэтому балет бросил, раз?.. Сссука. Треск ― пугающий ― Эш дал ему в нос. Не дал даже ― ёбнул со всей силы, на которую был способен словно копил не меньше трёх лет словно искал подходящего повода в ушах шумело-гудело-пищало как в кабине МРТ о блин Эш её изнутри раза четыре точно успел повидать. Джек гаркнул отшатнулся изо рта комом шмякнулась на тротуар жвачка ― розовая то ли потому, что была такой изначально, то ли из-за крови, попавшей в рот, ― она заливала его красивые-длинные пальцы капала сквозь тем-самым-пацанам не привыкать они постоянно кулаки под носом видят с шипящим я те ёбну если ещё один такой прикол. Эш выдохнул ― заныли костяшки, руку он встряхнул, но от ощущения этого не избавился. Кровь такая алая алая алая что должна бы напугать особенно после гортанного Грейзерова стона особенно после его запрокидывания ― головы ― ну что ― блядь ― ты ― теперь ― до-во-лен. насилие не выход эшер ты не должен был давать сдачи Успокаивающе-виновато зашикав, Эш подошёл к нему и обхватил голову руками ― постаравшись опустить с причитаниями: ― Господи-Джек-прсти-пжалуста-прсти не запрокидывай голову я прошёл курсы первой помощи…________________________? Пета Дженсен (род. 1990) ― американская порноактриса.? Премия Алана Уотермана — награда, которой Национальный научный фонд США отмечает молодых учёных (кандидаты должны быть гражданами США или постоянными жителями, не старше 35 лет) за выдающиеся достижения.? Стив Харрис (род. 1956) — британский рок-музыкант, основатель группы Iron Maiden.? Пулитцеровская премия — одна из наиболее престижных наград США в области литературы, журналистики, музыки и театра.? Шелдон Купер ― физик из ?Теории большого взрыва? (2007–2019), гениальный учёный, с ранних лет поглощённый теоретической физикой.? Мойры — в древнегреческой мифологии богини судьбы.? Warheads ― кислые мармеладные конфеты в виде кубиков.? Target ― сеть бюджетных гипермаркетов, которая является одной из самых крупных в США.? Антуан Лавуазье (1743–1794) — основатель современной химии.?? Корючка (сленг.) ― сочетание нескольких движений в балете, выигрышная короткая комбинация.