10. it's leading me on, every time we touch, leading me on, every time it hurts (1/1)

меня будоражит каждый раз, когда мы касаемся друг друга,будоражит каждый раз, когда становится больно( Эш правда сомневался, стоило ли навязываться Грейзеру, как девчонка, с которой у него прошло неудачное свидание из-за её нервного балабольства, и на геометрии никак не мог сосредоточиться. Он умудрился сломать пластмассовый транспортир — сжал так, что тот жалобно хрустнул и в отместку цапнул, как пойманная мышь, осколком в центр ладони. В других обстоятельствах Эш попросил бы транспортир у впереди сидящего Джошуа, но, бросив взгляд на его сгорбленную спину, вовремя кое-что вспомнил — ах да, они же посрались. Какова, интересно, вероятность, что об этом уже знал Джонни. Пришлось чертить равнобедренный треугольник от руки — иронично кривоватый, но в целом его удовлетворивший. Эй, детка, да ты пристрастился нарушать свои же правила-привычки-порядки — гляди-ка, чтоб это обыденностью не стало. Им же созданное — и подкреплённое местами родителями, будто сшитое крепкими нитями их контроля, — кубическое П начинало сдавливать. Эш и сам не понял, как умудрился свить для себя этот кокон с острыми гранями, — а теперь разрывал охлипшие-хрупкие-отсыревшие нити и пытался выбраться из него. Родители хороших мальчиков ждут, что из коконов появятся бабочки с узорами, спизженными друг у друга. Эш вывалится-таки из своего уродливой гусеницей — зато дышать будет свободнее без страха умереть от прикосновения к опылённым крылышкам. Он, видимо, достаточно долго тупил над задачей — мистер Браун окликнул его и с подозрением поинтересовался всё в порядке эшер? К нему обратились взгляды одноклассников — почти всех, кроме Джоша, — в основном бесстрастных. Паранойя с Эша немного схлынула за последние дни — конечно ни пацаны, ни девчонки из класса ни о чём не знали. Ни о чём, что касалось бы Джека. Эш рассеянно кивнул и негромко извинился за невнимательность. Учениками вроде него, когда они начинают терять сноровку, интересуются особенно остро в школьном комитете, — как солдатами, в схватке проявившими небывалую доблесть и рискующими загреметь в госпиталь с ПТСР. Не хватало ещё, блядь, чтобы с ним захотела побеседовать — о, они даже давали этому ласковое название, ну надо же, словно разговору давно не видевшихся из-за семейных забот подружек за чашками латте в семейном кафе, пока спиногрызы в детской комнатке отрывают друг другу головы, — школьный психолог — со своим участливым-дотошным-вспарывающим-у-тебя-ничего-не-случилось-сука-тоном. Поэтому Эш старался прикидываться, что всё в порядке, и сосредоточился на кривоватом треугольнике снова, опустив глаза в тетрадь. Над ним не похихикал Джош, удивившись — в смысле блин ты отвлёкся ботаник, — но Эша это даже не тронуло. В жопу, если честно, — туда же, куда в последнее время летела его жизнь, а он не предпринимал ни-хе-ра — правильно, детка, наблюдать всегда проще, будто в синематографе конца девятнадцатого века ахать от немого движения поезда на экране, ай да братья Люмьер?. Опуская медиану в треугольнике, подперев голову рукой, Эш думал, каким масштабом пиздеца обернётся всё, что связывало его с Грейзером. Опасался он не реакции родителей мало того что ты нас опозорил пятнадцатого мая так ты ещё и этот этот этот го мо се ксу ал а того, что Джек над ним просто стебался. Лет в тринадцать — когда гормоны херачат в башку на пулемётной очереди — те-самые-пацаны избирают мишени — мальчиков-для-битья, — а потом достают их, словно торчки дилеров эй эй эй он идёт идёт сюда. Точно, Грейзер мог приколоться, и пора тебе перестать верить в диснеевские сказки, дорогой, — счастливые финалы придумывают только для иллюзии, а не для того, чтобы ты в них верил. Только Эшу что-то подсказывало, что Джек не издевался над ним и не отпускай мою руку эши так что он достал из кармана телефон, судорожно выдохнув и скрыв его под партой. Открыл поле переписки — не удивительно, что Грейзер строчил ему все эти дни и терроризировал вопросами типа ну чё ты решил? ты подумал? эй малыш созрел? Эшер для верности ещё раз глянул на треугольник в тетради — эта несчастная сука буквально молила добейте меняааа, по сравнению с ровненькими фигурками одноклассников, — и набрал Джеку короткое встретимся? Сомневался, прежде чем отправить, — и всё-таки подчинился нетерпеливо подмигивающему курсору в поле ввода. Ёбаная сваха. Ответ пришёл почти сразу — Эш даже телефон впихнуть обратно в карман не успел и почувствовал, как потеплело в ладонях — от волнения начали потеть кольнуло пальцы боже ну какое же ты ссыкло. 2 мин толч 2 э — Эш минуту разбирал этот ёбаный шифр, достойный радиста войны во Вьетнаме, и, получив пропуск, вышел с урока. Скорее всего Эш побелел или покраснел — мистер Браун едва не повторил всё в порядке эшер? Да всё, блядь, нормально — не считая того, что от него отвернулись друзья и ради Грейзера он готов был испортить отношения с родителями окончательно, как блядский Элтон Джон?.

Эш поднялся на второй этаж с первого — коридор пустынный с зеленоватыми стенами доски для объявлений открылся набор в новый шахматный клуб имени Роберта Фишера?. Сердце у Эша заколотилось, перед тем как он толкнул дверь туалета, — будто на свою партию перед кучей людей выходить, эй, ну давай, танцуй, вон же мамочка с папочкой во втором рядке смотри им в глаза посвящай им танец красней семь лет спустя от маминого у тебя в десять лет уже была такая очаровательная попка милый. Эш зашёл в туалет — в нос кинулся запах хлорки, видимо мистер Эй только что отсюда вышел со своими многострадальными швабрами. Кабинки открытые кафель влажно блестел будто глаза собирающейся рыдать девчонки зеркала с разводами — их всегда неаккуратно протирали. Грейзера не было. Ещё не пришёл или уже наебал. Однако Эш вздрогнул, когда дверь за ним закрылась и он услышал знакомый голос: — Ты дёрнул меня с факультатива, сóска. Эш резко обернулся — Грейзер стоял у двери, скрестив на груди руки и прислонив одну ногу к стене. Лонгслив однотонный будто велик ему размера на два дырявые джинсы видок конечно лихой мама Эшера схватилась бы за голову — как повезло твоим родителям, малыш, что ты такое не носишь. Эш заметил, как взгляд Джека тоже пробежался по нему — от носков кед до кончиков волос — не оценивающе, не пристально, не жадно. — Да, извини… — Он замялся. — Думал, увидимся после школы. — Я не захотел ждать, — невозмутимо сказал Грейзер, дёрнув плечом — будто стряхивая невидимую руку, которая то ли прервать его пыталась, то ли утешить. Эш никогда не смахивал так родительские ладони — жест эй не трогайте. Они помолчали — секунд пятнадцать или полминуты. Джек не сводил с него взора — вот, блин, упёртый, разве ж тут с мыслями соберёшься. — Слушай, Джек, я тут подумал… — Эш заговорил уверенно, но почти сразу притих. Надо было погуглить, как начинать такие разговоры. Ну или проконсультироваться с Энни — та-то смелее спросила в воскресенье может мы могли бы видеться ча не, Эш такое не выговорил бы. Но может поебёмся? прозвучало бы слишком грубо. И — не забывай об этом, детка, — нехарактерно для хорошего мальчика. Джек оттолкнулся от стены лопатками и неторопливо направился к нему — будто чтоб не испугать, как девчонку на первом свидании. Эш опустил взор на его ноги — кеды уже покрылись несколькими царапинами, но шнурки по-прежнему — белели, подошва до сих пор — целая. — Эши, ты очень много думаешь, — заметил Грейзер, усмехнувшись. Если б он знал, сколько дерьма в голове у Эшера однажды ты тупо обосрёшься то оберёгся бы от него ещё в ту пятницу, как африканский шаман — нечистой силы джунглей. Носки его кед упёрлись в Эшеровы не поднимай не поднимай на Грейзера глаза — нет, блядь, всё-таки посмотрел. Лицо его болезненно-белым подсвечивала лампа с потолка, как в психлечебнице. Привыкай, дорогой, — если не избавишься от дерьма в голове, туда и загремишь. — Созрел? — негромко спросил Джек. Удивительно, насколько проницательным был Грейзер ― допёр даже, что признать симпатию к тому-самому-пацану хорошему мальчику не то что трудно ― невозможно. Произнеси это Эш ― и можно садиться на экскурсионный автобус до Золотых Ворот? ― пусть они станут его последним пристанищем. Он хотел сказать хоть что-то, пусть даже поблагодарить его за догадливость ― Грейзер оказался проворнее ― чтоб его, блин, сноровка школьного кэтчера?, на которого ставят чуть ли не все ученики средних классов проиграешь будешь должен мне пять баксов эй мягко поцеловал в губы напористо толкнул. Эш упёрся задницей в панель с раковинами цвет мороженого с мелкой-дроблёной-подтаявшей шоколадной крошкой захотелось ― вдруг на губах Грейзера с прошлой среды всё ещё остался приторный вкус. Эш механически схватился за панель дрогнувшими пальцами и стиснул край ― наверняка побелели кончики, даже смотреть на эти позорные обрубки не хотелось он старательно загибал их под панель признайся малыш наверняка чтоб не соблазни самому или Грейзера ― насрать на школьные правила-уставы-и-прочую-херотень-для-моралфагов вот бы отдрочить ему прямо в туалете. Панель мокрая-скользкая-холодная наверняка пальцы Эшера провоняют хлоркой ― почаще бы их дезинфицировать, лучше бы вместе с мозгами, полоскать их через уши, чтоб не думать о всякой херне ― чтоб голова была чистой, как у мальчика из воскресной школы. Его дёрнуло ― показалось, что соприкоснулись с Грейзером языками на деле ёбаная жва-чка ― тошнотворно-розовая горячая зажёванная бугристая ещё с клубничным привкусом. Джек, отстранившись, небрезгливо сунул кончики двух пальцев в рот, будто при попытке свистнуть, как на футбольном стадионе, ― и вынул жвачку. Приклеил её на заднюю сторону панели, приклеился ― сам к Эшеру вплотную как бы сюда не заглянул какой-нибудь малолетка как бы Джека отдирать от себя не пришлось как бы как бы как бы. Эш сообразить не успел ― зря, делать это всегда нужно быстрее в разы, но ведь задачи по химии проще щёлкать, ― Грейзер подсадил его за бёдра рядом с раковиной, бурча в губы: ― Прсти, детка, тт мкро. То ли на панели, то ли во рту у Грейзера ― от нетерпеливости с его губ сорвалась слюна попала моросью на Эшеровы его всегда учили не стой так близко когда с кем-то разговариваешь эшер как фанатичная мамаша ― к сынку которой зараза липнет быстрее, чем к очку пидораса шестидесятых. Впитались капли воды ― в джинсы, повезло, что тёмные, Джош бы поржал над ним, если б они не посрались, ― стряхивать не учили? Свист ― глухой ― джинсы ― друг о друга ― Джек втиснулся меж его расслабленных коленей ― с видом ща мы с тобой устроим детка. ты сам согласился, блядь, ― не виноват. И нихера не жалел ― пусть мама сколько угодно ищет в интернете номера конверсионных центров, пусть обзванивает каждый, пусть ломится в их приёмные ― как её сыночка ласково целовали в блядский рот гладили бёдра ногтями по ним невесомо поскрёбывали до дрожи в мышцах стиснуть-сжать Грейзера меж них у-ве-рен-не-е ― крепче. Он помнил, что у Джека красивые руки красивые запястья красивые пальцы ― один с намёком толкнулся ― в шлёвку кончиком по гладкому ремню ― не с ща мы с тобой устроим, а с мы потом с тобой т а к о е устроим. Джек стопудово поцелуй нарочно растягивал ― ха, Эшер в голове уже успел предсказать шуточку типа было бы время растянули бы чё-то ещё, ― как ёбаный сериал семидесятых, на который домохозяюшки залипали вечерами и обзванивали подружек, выясняя, присунул ли Джозеф наконец Кэти в каком эпизоде они трахнутся. В ближайшем, блядь, ― если Грейзер продолжит в том же духе. Плечи крепкие-тёплые-твёрдые под пальцами ― и мягкой тканью лонгслива, палец любовно огладил ребристый ворот, погоди-ка ― вы ведь не двадцать лет в ебучем браке, ты же знаешь, что мать так делает с отцом, ты же зна сраные условности ― ремейк прошлых, в этот раз заслуживающий ?Оскара?. У Грейзера слюна сладковатая с привкусом кислоты яблочного сока выпитого на перерыве он не прикалывался наверняка со слюдой-трубочкой-коробкой ― потому что, сука, не с кем. Вот ща ― бери и прикалывайся уже всерьёз, уже доводя до горячки до какого-то гортанного дерьма вслух мычания-фырканья-стонов вот этого вот всего Эш не знал что у него талант ещё и музыку этого блядского жанра исполнять. У Грейзера рот ― мокрый, со слюной ― вязкой, с ним сосаться ― не то же самое, что с Энни, губы которой с привкусом Carmex, у Грейзера ― с привкусом сукровицы из-за треснувшей нижней губы ― содралась от поцелуя зажившая тонкая корочка. Надо же, блядь, вот ещё кое-что общее, если уж ты, детка, так паришься из-за вашей непохожести, ― ты сдираешь мозольки с ручонок, твой мальчик прикусывает губёшки зубками ну какие же вы оба мерзкие. Джек вроде хотел отстраниться ― и присасывался к его рту вновь, как алкоголик к замученной бутылке с облизанным горлышком, как они в ту пятницу ― к пиву из одного горла Эш бахнул бы для смелости глоточек сейчас лишним не будет. Непонятно, за что стыдиться надо больше ― то ли за тишину, то ли за нелепое-недовольное-приглушённое мычание с зашифрованным эй ты не останавливайся ― девиз всех их ровесников, они запираются на вписках одноклассников с мальчиками и девочками и за закрытыми дверками творят всякие непотребства ты ведь не станешь ёрничать если Грейзер их предложит. ― Двай ещё рз, ― почти неслышным шёпотом попросил Джек, после того как отстранился ― звонкое чмок! ― с таким звуком от приборной панели отдирали этих прилипших радостных игрушечек. ― В тт раз ты длал тк же. Эш, блядь, даже не сомневался ― если не громче. У Грейзера губы смягчившиеся-тёплые-влажноватые, он поцеловал в горящую щёку ― у самого лицо даже не порозовело, Эш скосил на него взгляд, зарябили на периферии рассыпанные сырым пшеном веснушки. Грейзер прислонился губами к уху ― зря зря зря он это делал, Эш бы мурашки сдержать хотел, но своё ёбаное тело готов был опять ненавидеть ― вот бы поменять на ― бесчувственное-сдержанное, как у Грейзера, например, и ну и что бы из этого вышло, глупыш, ― так мир и устроен, что один долбоёб в паре всегда чувствительнее оголённого нерва, смирись ты уже наконец и подстраивайся. Хер там ― Эш, едва почувствовав лёгкий озноб, попробовал отстраниться. Хер там ― Джек его стиснул и крепче прижал к себе, прерывисто передразнив ― с постанываением: ― Птом ты гворил ?Бльше не могууу?. Грейзер потёрся лицом рядом с ухом ― надо записать это в запрещённые приёмы, и пусть он твёрдо это усвоит, как закон эквивалентов Рихтера, когда будет уламывать на ― что. Быть бы ещё вот чуточку посмелее, не таким неопытным ссыклом ― тебе должно быть стыдно за свою трусость эшер, ― да он уткнулся Джеку в тёплую гладкую щёку кончик носа выцепил сковырнутый ― вчера небось ― прыщик, те-самые-пацаны делают это голыми руками в ванной на ночь глядя и жмурятся от уколов ногтями, Эш подозревал, что Джеку наверняка давит мама и обрабатывает хлоргексидином.

Он прислушался ― дыхание Грейзера потяжелело, у самого ― тоже, да когда он успел вдруг стать таким легковозбудимым, как тринадцатилетыш, способный обкончаться без прикосновения. Надо было себя пристыдить ― но ничего, Эш ещё успеет посамобичеваться по этому поводу, словно не угодившая муженьку в постели закомплексованная жёнушка, вынужденная пристраиваться теперь к психологу. Он сам не понял, когда чуть сполз с панели ближе ― не пизди, вплотную же ― к бёдрам Грейзера. Зря ― хоть и не намекал ни на что. От впитавшейся с панели влаги зудели задние стороны бёдер палец Джека оглаживал ремень елозил по вычерченной траектории туда-обратно в шлёвке ох блядь ну можно ж было намекать не так откровенно. ― Я, бля, тож бльше не могу ― чувствуешь? ― Эш чувствовал ― внутренней стороной бедра прикинуть пытался, сколько в дли ну ты, блядь, даёшь. Почти ― ещё немного упорства Джека ― и своего он точно добьётся. Грейзер вдруг посмотрел на него ― карие глаза затянулись подслеповато, ну или как на шоколадной пасте сверху появляется студёный налёт, если надолго оставить её в холодильнике. Он занёс руку ― и погладил по волосам ― встрёпанным, Грейзерова ладонь взрыла во время поцелуя, а раньше Эш шипел бы ну не порть блин причёску-то эй. Кончик большого пальца лёг на щёку, чуть-чуть бы ― и на то место, где показывалась ямочка. Эшу даже улыбнуться хотелось ― чтоб сориентировать, ― да повода, блин, не было. ― Зайти за тобой вечером, Барышников? ― полушёпотом спросил Джек. Эш знал ― он оглядывал его лицо. Какого-то хера пытался там найти ― то ли ну и чё ты устроил с нахмуренными бровями, то ли хули остановился с прикусыванием губы. ― Да, ― кое-как выдавил Эш ― в горле пересохло, будто в духоту нахерачился Hot Tamales?, закинув их горстью. Джек только кивнул в ответ ― и по его губам проскользнула улыбка ― пошлая, блядь, будто он на вечер обещал ― что. С теми-самыми-пацанами не смотрят The Late Late Show? с Джеймсом Корденом ― и на общей ночёвке не желают им спокойной ночи ― после кружки какао с маршмэллоу, во флисовых очаровательных пижамках со звёздочками-кометами-ракетами. Эш поддался порыву, мягко перехватив Джека за руку в воздухе ― и почти сразу выпустив. Он вдруг вспомнил, каким взглядом его проводил мистер Браун, ― и подумал, что тот скорее всего его мысленно похоронил из-за долгого отсутствия. Около пяти вечера Джек действительно пришёл ― и даже не растерялся, когда дверь открыла Эшерова мать. Спускаясь с лестницы, он увидел недоумение на её лице ― как у всех родителей, которым обещают вовремя доставлять домой дочурку и не дать её в обиду, особенно ― себе. Она смерила Грейзера недоверчивым взглядом, но оставалась приветливой, а Эшу выпало только догадываться, сколько вопросов уже крутилось в её голове. Ебанутая игра ― Эш её никогда не любил и не побеждал в ней с малых лет. Так что, застыв на последней ступеньке, смиренно ждал, когда мать примется расспрашивать Грейзера ― будто он богатенький барон девятнадцатого века, приехавший свататься из соседнего аббатства. А потом ― посыпалось хэллоуинскими конфетками в разноцветных обёртках ― ой вы учитесь с эшером? так ты скейтер? не знала что вы дружите а может и всё в том духе. Грейзер, широко улыбаясь, будто хотел, блин, произвести лучшее впечатление, чем мог бы, ― о, если б мать знала, чем они занимались в ту-пятницу-сегодня-в-школе, ― оказался с ней любезным, но умудрялся отвечать ёмко и уклончиво ― будто учился у царя Леонида в Лаконии?. Дошло до того, что она пригласила было Джека на чай ― и тот наверняка согласился бы, если б Эш не стоял за спиной матери и не кашлянул, привлекая их внимание. Беги к своему ненаглядному мальчику, детка, ― с рвением Тома Сойера, прилипшего к Геку Финну, и бромансом тут даже не пахло. Скорее всего Джек всегда проходил подобное анкетирование от матерей своих друзей о мэм ну что вы на чай я не останусь благодарю вы очень милы а потом Эш вспомнил, что среди приближенных Грейзера он единственный, кто задрачивался по химии-учёбе-образованию-факульта и, конечно, по самому Джеку ― тоже. Они вышли из дома минут десять спустя ― после того как Эшеру стыдливо-нетерпеливо пришлось выслушать наставления только возвращайся не позже десяти родной ты ведь помнишь правила? Эш помнил ― а ещё, закрывая за собой дверь, по ехидному взгляду и растянувшей губы ухмылочке Грейзера понял, что ― вот она вот она вот она ща будет шуточка про стоп-слова и плётку, если он задержится хоть на полминутки. Шуточки не последовало. Ладно, Грейзер, выходит, не так прост, как могло показаться Эшеру. Может, он ещё и занимается дополнительно и тоже соблюдает установленный матерью режим? Не позже десяти, никаких тостов на завтрак только овсянка, на вечеринки будешь ходить в колледже молодой человек, все дела. Только на лице Джека не было вот этой печати несвободы ― невидимой для других, но сразу подмечаемой хорошими мальчиками типа Эша, потому что он носил такую же. Что-то вроде метки-клеймо-тавро Санта Муэрте? ― для своих. В категорию этих своих, из которой Эшу хотелось выбраться, Грейзер не вписывался. Эй, да разве можно вырваться из-под родительского гнёта в семнадцать, сладенький, ― сиди себе на жопке ровно, пока не получил по ней посильнее, как в детстве, когда разбил ну не сердце ведь кому-то ― всего-то кружку, а перепало так, словно чьи-то чувства растоптал. Они неторопливо шли по тротуару в неловком молчании ― Грейзер, притискивающий к бедру доску, наверняка всё ещё пытался придумать шуточку ― обтачивал острым языком во рту, чтоб уколола побольнее. Пахло постепенно опускающимися сумерками день пригласительно уступал им место по-джентльменски в начале июня всегда так а всего-то ― третье. Небо окрашенное рыжим ― и умытое дневным дождём ― и улицы влажные, и асфальт мокро похрустывал под подошвами их кед и бликовал ― вдалеке, словно молоко на нём разлитое-белое-слепящее. Эш заметил, что от скейтпарка они шли в другую сторону. А он, блин, настолько увлёкся тем, что пялился под ноги и иногда ― перед собой, что затупил и ничего не сказал ― вот так вот просто его, как малолетку, наебать. ― Куда мы идём? ― с интересом спросил он, стараясь не выдать особого волнения. Грейзеру он вроде бы доверял ― но хер знал, если честно, чё у него в головёнке. Эш вот до сих пор не разобрался ― Джек, он подозревал, тоже. Во всяком случае, в том, что касалось их отно ну вот, милый, ты и дошёл до того, чтобы гордо именовать весь этот трэш отношениями ― явно с той окраской, которой никогда не удостоилась бы Энни. Не будь ты педиком, конечно. ― Ко мне домой, ― ответил Грейзер. Таким тоном Джон Гейси?? мог заманивать мальчиков к себе, прежде чем ― Зачем? ― Эш нахмурился, смерил его подозрительным взглядом. Джек выглядел всё так же невозмутимо ― талант конечно, нехера сказать. Эш подозревал, что не знал ещё о ёбаной массе подобных ― как жюри America’s Got Talent??. ― Трахаться конечно, Эш. Или ты не знашь, чем занимаются малолетки, када родаков нет дома? ― Джек усмехнулся, сунув свободную руку в карман. Эш контекст уловил ― вот он, блядь, фаллический символ, так вот как он должен проявляться, в исполнении кого, как не Грейзера, блин. Он остановился ― Джек прошёл пару шагов вперёд и замер, обернувшись. Эш ждал, что он нетерпеливо разведёт руками и скажет ну чё остановился-то?, как мать ― упрямому мальчонке, не желающему валить с детской площадки на ужин по расписанию, ― топни ножкой, малыш, ― пусть Грейзер, блядь, знает, с кем связался. ― Я не готов, ― неуверенно ответил Эш, смутившись. Он просто нихера не знал, что говорить в таких ситуациях и как отказывать ты сам виноват но зато наконец понял всех девушек и ведущих борьбу феминисток. От Джека ведь наверняка не отделаться, если он решит давай вместе приколоться. ― Что, жопку и ножки не побрил? ― ехидно спросил Грейзер, прищурившись. Эш устало глянул на него ― он ведь, блин, не всерьёз. А сколько, интересно, подобных шуточек придётся вытерпеть ― в дальнейшем. В недалёком будущем ― которое ещё даже колонизации Марса не застанет, ― летом они ведь наверняка будут тусоваться вместе. Ему это приснилось с четверга на пятницу??. ― А ты ― хер? Или мне одному стараться? ― уточнил Эшер. И когда это ты стал таким раскованным-смелым-откровенным а ну сплюнь эту грязь и прополощи свой грязненький ротик Listerine?? тут не поможет херачь сразу хлорамином. Джек смотрел на него секунду-полторы-две-три ― и расхохотался, запрокидывая голову. Мать тебе язык бы вырвала, солнышко, ― т а к выражаться могут только те-самые-пацаны. Ах да, дрянным поведением заражаешься быстрее, чем ОРВИ ― от чихнувшего в транспорте мудака. Грейзер подошёл к Эшу, всё ещё хохоча ― а заразительно, чёрт возьми, он еле сдерживался, чтоб не улыбнуться. ― Хорошо, я учту, сóска, ― выдавил он и наконец успокоился. ― Проэпилируюсь до последнего волоска. Идём. Джек не подал руки, как в прошлые разы и не отпускай мою руку эши а смело схватил его за запястье и потянул за собой. Ну вот ещё, блин, ― Эш крепче упёрся носками кед в асфальт ― не-а, не сдвинуть ― и прошипел: ― Я же сказал… ― Хоссспади, ― Джек тяжело выдохнул и нетерпеливо дёрнул его на себя ― почти помогло, ай, блядь, в плечо вступило, ― да не будем мы трахаться, уймись. Играл когда-нить в PS4? Ага, блин, так себе наживочка для наивных деточек ― Эш знал, что этим наверняка не ограничится, Эш знал тех-самых-пацанов, мать про них нашёптывала Лондон Блу у них только одно на уме. Но головой честно покачал ― приставки у него никогда не было. Ави выпросил было X-Box на прошлый день рождения ― но херово окончил семестр и, конечно, её не получил. Джек улыбнулся и чуть ослабил хватку ― вот она, попытка приручения. Эш вздохнул и поплёлся за ним ― ладно, блин, сработало, пусть показывает свои навороты, он, видно, не только в скейтбординге поднатаскался. ― О, детка, у тебя со всем первый опыт, верно? Можно было не уточнять конечно. Дома Джек был один ― Эш удивился бы, если б застал там его мать. Вряд ли Грейзер рассчитывал уже их познакомить, но такую херню выкинуть бы мог. Эш уже представил себя со стороны при возможности этого знакомства ― мнущийся в дверях малолетка, заламывающий пальцы, будто блядствовали они не в родительской спальне дома Тома, а здесь, и приходилось опускать в пол глаза, потому что мать Джека смотрела бы на него с оценивающим ехидством типа так вот какой вкус у моего сыночка. Хреновый, если честно. Эш никогда не сошёлся бы с человеком вроде самого себя ― ботаны нравились нормальным людям, только когда давали списать. Удивительно, как Грейзер вообще на него повёлся ― клюнул небось на слащавую мордочку педика и теперь не знал, как отвязаться. Но они стояли в прихожей дома Джека ― и он сам привёл Эшера сюда. Значит, причина могла крыться не только в слащавой мордочке. Пахло женскими духами ― похожими, но более сладкими, пользовалась Эшерова мать, эти отдавали цитрусовой кислинкой и вроде бы кардамоном ― Эш Жан-Батистом Гренуем?? не был, поэтому мог ошибаться. Разуваясь ― переступая через свои принципы по поводу обуви в незнакомых домах и не стыдясь хотя бы привычно чистых-белых-невинненьких носков, ― он заметил несколько фото на зеркале трюмо. На одном мама тискала Джека и оба широко улыбались ― это фото Эш видел в его Instagram, но благоразумно промолчал, ― на другом они сидели на пляже, скорее всего калифорнийском ― слишком уж знакомо-белёсый цвет песка. Дом был небольшой ― но чистый, и это первое, что бросилось Эшеру в глаза. Он почувствовал себя, как в той ебучей ванной дома Тома ― стерильнее кабинета дантиста, ― и неловко помялся у дверей, прежде чем ступить на лестницу за Грейзером. Он пробурчал что-то типа мамы не будет до позднего вечера кстати ― словно рассчитывал на ― что. Выяснилось, что Анджела работала медсестрой и задерживалась довольно часто. Неудивительно что у неё такой сынок ― бросила бы мать Эшера, должно быть с сочувственным вздохом или типа того, будто Джек самый отпетый преступник штата и сделал уже как минимум три ходки в Сан-Квентин??. Эш об этом даже не подумал ― прикинул только, что от одиночества Джек и тусовался допоздна с пацанами в скейтпарке. Во всяком случае, мистер Грейзер на фото не светился ― Эш разглядел ещё несколько, пока они шли по коридору второго этажа. Он бросил взгляд на одно банально-детское фото с Джеком ― кудрявый малыш с собакой в два раза больше него, ну и у кого таких фото, интересно, не было ― но Эш почему-то умилился. Не растай, детка, ― Грейзер соскребать тебя с пола не станет, несмотря на то что Анджела фанатка чистоты в своём жилище. Перед тем как войти в комнату Джека, Эш даже ощутил трепетное волнение ― словно Психея, блядь, проникающая в сад Амура??. Он мог бы поделиться параллелью с Грейзером ― поржали бы вместе и тот выдумал бы угарный каламбур, ясное дело как распределив роли, ― но будто песка ртом нахватался и сглотнуть-сплюнуть никак не мог. На двери с внешней стороны ― пара стикеров с граффити, Эшера бы за такое как минимум убили, максимум ― облили бы с ног до головы дерьмом типа ну и что ты натворил м? ― Не ссы. ― Джек ласково впихнул его и зашёл следом, тон ― горделивый, будто они молодожёны, прикупившие новый особняк, и он, как ответственный муж, показывал спальню с траходромом, ожидая вопля как здорово любимый! Он прикрыл за собой дверь ― на ней сиротливо качнулась троица фланелевых-кобейновских-клетчатых рубашек, ― и Эш невольно обернулся. Вот и всё, малыш, ты в ловушке ― ты же знаешь, зачем те-самые-пацаны закрывают дверь. Грейзер, однако, потянулся рукой к его бедру и с невинным видом спросил: ― Можно тя ущипнуть? А с каких это, блин, пор он об этом спрашивал. Эш отступил, настороженно хмурясь. Если б Джек спросил его в ту пятницу, прежде чем поцеловать, он бы не пизди ― не отказался бы. ― Ладно, просто у тя такой видок… ― пробормотал Джек, примирительно подняв ладони, и обошёл его ― конечно чтоб накинуть на мятую постель покрывало. Эш, осматриваясь, сделал вид, что этому не свидетель ― будто при нём в носу ковырялись. У него в комнате было здорово ― как бы Эшер ни бесился с расхлябанности-лености-творческого-беспорядка и прочей херни, которой оправдывали хаос хаос хаос. Мать всегда учила его, что чистота в комнате ― признак упорядоченности мыслей, и пока Эш задрачивался, чтобы расставить по алфавиту книги в спальне, Джек в своей ― забил на всё нахер. И упорядоченности в его голове было куда больше, эй, мам, погляди ― да ты опять обманула, сколько уже можно, Эш-то думал, что после истины о Мэрилендском Гоутмене?? его нихера не проведёшь. В комнате Джека было солнечно, висели грузные лиловые шторы ― совершенно блядский цвет, оттенок амстердамских притонов, Грейзеру подходило. Портрет Марка Твена у этажерки, забитой книгами, был расписан кислотными-яркими-вырвиглазными маркерами ― чтоб смотреться хайповее, ― кругом стикеры один-три-четыре-семь-пятнадцать ― Эш бросил их считать нахер, это же не игра в жанре поиска предметов. На полу он заметил коробку с пластинками ― старыми конечно, тем-самым-пацанам они переходили в наследство от отцов, которые тусили в дымных клубешниках восьмидесятых, с затупившимися-мягкими-выцветшими углами. На коробку опирался задрипанный шортборд без колеса и со стёсанным в щепки носом ― маленькие девочки вырастая берегут подаренные папочками на первый день рождения плюшевые игрушечки Джек берёг скейтбордик на котором конечно уже не катался. А говорят, у тех-самых-пацанов нет сердца и его вырвали когда-то с клапанами-аортами-венами. ― Ветеран. Это мой первый, ― пояснил Джек, заметив направление его взгляда. Он сидел на полу, настраивая приставку у небольшого телека, и добавил ― тоном даже не вздумай возразить: ― Как я у тебя буду. Ох, блядь, любил же Грейзер давать совершенно всратые обещания с невозмутимой рожей ― словно жених невесте, поглядывая всю церемонию в сторону её симпатичной подружки. Не то чтобы Эш не верил. Он повернулся к Грейзеру со слабой улыбкой. ― Мы не встречаемся, Джек, а просто друзья. ― Эш прошёл к кровати, опустившись на её уголок, и невольно поджал пальцы ног, зарываясь ими в чёрную ворсистость ковра, ― сесть было некуда, а расхаживать по спальне Грейзера и плюхаться в кресло за рабочим столом он постеснялся. ― О, серьёзно? Уже хоть что-то. С непривычки получилось управлять джойстиком не сразу ― Джек, скотина такая, заставил его символично измываться над Рэйманом. Эш вспомнил, что ебучего муравья гоняли в тот день ребята на вписке, и едва не пришиб Грейзера джойстиком ― вышло бы самое громкое убийство в штате за последние лет пять, учитывая все обстоятельства и возраст участников, блядь. Но он подумал, что, придя со смены в больнице, Анджела не захочет отмывать полы, ― и сжалился. А когда сказал об этом Грейзеру, тот предсказуемо заржал, выдавив что-то типа ты был бы лучшим зятем в мире ты знаешь эш? А потом ― приткнулись на полу ворс мягкий приятно щекотал заднюю сторону шеи в комнате Джека ― хо-ро-шо, солнце окрашивало потолок ― в розовый, цвет воспалённых-заплаканных глаз. У Эша не было привычки прохлаждаться на полу чужих домов ― но Джек умудрился его уломать ― снова, блин. Он почему-то позволил Грейзеру переплести их пальцы ― словно в открытом кинотеатре пятидесятых загорались звёзды на небе на экране в глазах от переизбытка чувств от прикосновения look at you kids with your vintage music comin’ through satellites while cruisin’??. Эшу хорошо ― до потягивания где-то в животе, он бы не показал даже пальцем на область с этим чувством, как делают дети, когда их спрашивают где болит?, потому что боль всегда ощущается острее удовольствия. Эшу хорошо ― даже если он знал, что скоро уйдёт. Солнце заходящее на часах уже небось почти девять карета обернётся тыквой никакой тебе ― туфельки ― в качестве ориентира. Он повернул голову к Джеку, столкнувшись с ним взглядом, ― тот, видимо, давно на него пялился. Эш только надеялся, что не слишком откровенно лыбился в потолок, после того как они соприкоснулись руками. ― Джек, ― неуверенно начал он и почти сразу продолжил: ― Мы ведь, ну… В смысле… Я не гей. Папочка учил тебя не врать, дорогой, ― а теперь немедленно извинись и скажи правду. Как-нибудь в другой раз. ― А обязательно ярлыки навешивать? ― Джек снисходительно улыбнулся ему, как малышу, типа разве ты не знаешь что нельзя переходить дорогу на красный? Эш перешёл ― ещё в пятницу, жалко, что его не размазало грузовиком с арматурой. ― Отнесись к этому проще, Эши. Ну вздрочнули мы друг другу, ну сосались уже дважды. Так и чё из этого следует? ― Что у меня проблемы с самоопределением. Как же, блядь, у Грейзера всё просто. Повезло ― мать не стояла над ним, занося молот Тора над головой, с бесконечным ты ведь должен. Джек закатил глаза и выпустил его руку. Ладонь обдало неприятной прохладой ― прикосновение хотелось вернуть. Эш к нему уже привык ― как рано или поздно солдаты привыкают, что у них нет ампутированных от гангрены конечностей. Грейзер повернулся набок, подперев голову рукой, и грудью прижался к Эшерову плечу ― сердце за ней билось удивительно ровно. ― Я думал, из этого следует, что мы нравимся друг другу, ― спокойно сказал он. Хлоп ― прямо в лобешник, как затрещину, нет бы, блин, завуалиро нет ― Эш и так устал от вечного пиздежа. Он глянул на Джека ― и снова на потолок взгляд слишком пристальный-глубокий-прошивающий крепче стальных нитей. Даже если теплее греющего руку заходящего солнца. Эш вдруг сказал, решив с ним поделиться: ― В воскресенье я встретился с Энни. Мы поцеловались ― я хотел кое-что проверить. ― Ах ты ходок, ― лукаво хохотнул Джек, с интересом подавшись к нему и приподняв подбородок. ― Ну и? Понравилось? ― Нет. Эш сам удивился, насколько спокойно это прозвучало. Будто признался, что не брал у одногруппника в детсаду пропавшую машинку ― он действительно никогда не воровал чужие игрушки. Ему даже стало обидно за Энни ― ну не заслуживала она этого дерьма. Джек усмехнулся, выжидающе приподняв брови. ― Ну давай, скажи это, ― взялся подначивать он. ― ?С тобой лучше? ― ну? Не порть момент, детка. Он ласково потормошил Эшера за плечо, и ― хохот хохот хохот общий на весь дом заливистый-бойкий-пацанячий потому что у Грейзера руки ― вездесущие цепкие, а Эш ― боялся щекотки. Домой он вернётся к назначенному времени ― абсолютно счастливый.________________________? Братья Люмьер ― родоначальники кинематографа. ?Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота? (1896) ― один из первых фильмов, показанных публично.? Элтон Джон рассорился с матерью, предположительно из-за отношений с Дэвидом Фёрнишем, которые зародились в 1993 году.? Роберт Фишер (1943–2008) — американский гроссмейстер.? Золотые Ворота — висячий мост в Сан-Франциско (Калифорния), одно из самых популярных мест самоубийств в мире.? Кэтчер — позиция в бейсболе, игрок, который принимает мяч.? Hot Tamales ― жевательные конфеты продолговатой формы со вкусом корицы.? The Late Late Show ― американское вечернее ток-шоу на канале CBS.? Корень слова ?лаконичность? произошёл от названия Лаконии — региона Древней Греции. При сражении в Фермопилах царь Леонид на предложение сложить оружие в обмен на жизнь сказал: ?Придите и возьмите?.? Санта Муэрте — современный религиозный культ Мексики и США, заключающийся в поклонении смерти.?? Джон Гейси (1942–1994) — американский серийный убийца, в 1970-х годах похитивший, изнасиловавший и убивший 33 мальчиков и юношей.?? America’s Got Talent ― шоу талантов на телеканале NBC.?? По поверьям, с четверга на пятницу снятся вещие сны.?? Listerine — антибактериальный ополаскиватель для полости рта производства США.?? Жан-Батист Гренуй — протагонист романа ?Парфюмер. История одного убийцы? Патрика Зюскинда.?? Сан-Квентин — старейшая тюрьма Калифорнии.?? Отсылка к древнегреческому мифу о дочери царя Психее и преследующему её боге Амуре (Эроте). Сюжет часто обыгрывался в живописи, например ― ?Психея, открывающая дверь в сад Купидона? Д. У. Уотерхауса (1904).?? Мэрилендский Гоутмен — персонаж американской городской легенды, существо с головой козла и телом человека.?? Отсылка к песне Love Ланы Дель Рей: ?Look at you kids with your vintage music comin’ through satellites while cruisin’ // Взгляните на себя, дети, с вашей винтажной музыкой, звучащей через спутниковое радио в машине?.