6. Конец и начало. Часть вторая (2/2)

Простора его уход не добавил, но кабина ?Эврики? обладала своеобразным свойством, всегда удивлявшем тех, кто попал сюда впервые — при весьма скромных размерах умудрялась вмещать в себя всех желающих. По обе стороны от кресла пилота расположились ницшеанцы — Раде по правую руку, Тутмос по левую. Викор невольно вспомнил земной миф об ангеле и демоне, стоящими за плечами каждого человека — уж больно походили эти две фигуры с сомкнутыми за спинами руками, усеянными рядом шипов, на что-то неземное: своей неподвижностью и статностью, а еще своей чужеродностью на этом корабле. Только вот здесь не было ангелов. Рядом с послом Нигоши расположился один из молодых офицеров ?Андромеды? — Раймон. Телохранители Тутмаса, только зайдя на корабль, бегло оглядели мостик и изъявили желание осмотреть остальные отсеки. С тех пор видно их не было, но Викор кожей чувствовал, что далеко ницшеанцы не ушли.

Сам он предпочел остаться на неком подобии верхнего яруса, рядом с точками доступа к корабельному компьютеру. Ситуация осложнялась тем, что системы внешней коммуникации были доступны только с двух точек — кресла пилота, и пульта, который сейчас занимал капитан Хант.

— Фиксирую множественные объекты, но на корабль ни один из них не тянет, — Бека включила прожектор и после невольной паузы добавила: — По крайней мере — на целый корабль. Всем, кроме, разве что, Тутмоса, никогда не покидавшего Фирус-4, не впервой было видеть место катастрофы. Космос преподносил подобные вести по-своему: на планетах это было что-то яркое, громкое, жуткое, здесь же краски, звуки и прочие попутчики несчастья человеческого растворялись в пустоте. Поглотив их, она, уже медленнее, бралась за оставшиеся, разгоняя обломки все дальше друг от друга. Будь это звезда или планета, останки ее и через много лет хранили бы память и позволяют случайному наблюдателю восстановить ход событий, но следы катастроф меньшего масштаба стирались быстро.

Эта катастрофа произошла совсем недавно. Когда это случилось? Когда они спорили о человеческой природе нового времени? Или когда пробирались через хитросплетения обрывчатых зон перехода? Может, и вовсе сразу после их отлета? Первое время Викор сухо отмечал детали, все еще пытался внушить себе, что все происходящее — уловка, нацеленная на деморализацию его людей, и вышли они в совершенно другую точку. Что мешало ?Андромеде? разнести один из своих истребителей за те часы, что ?Лаберон? боялся запустить хоть одну лишнюю систему и выдать себя? Только вот Драйк показал им настоящую карту с настоящим местоположением их корабля, и продолжать этот фарс у содружеских не было смысла. Разве что капитан Хант обладал особой склонностью к психологическому садизму. Сделав его своим помощником, Машер заставил Викора изучить каждый дюйм корабля, обращая внимание на самые мелкие детали, и теперь наметанный глаз невольно улавливал их даже в искореженных до неузнаваемости обломках. Рядом Мира медленно опустилась на колени, но он этого не заметил; Драйк прошептал горькое обращение ни то к высшим силам, ни то к земным, но и этого Викор не услышал. Хант встал со своего места, — забавно, это было как раз то, чего Джемс так жаждал, только вот теперь не имело никакого значения.

Но ведь это невозможно! Внутренний критик воскрес от внезапного озарения — не могла ракета с Фируса-4 попасть сюда, слишком велико расстояние, а через зону перехода не пройти без пилота, и, следовательно, корабля. А ведь кораблей у Нигоши нет! — Основная масса обломков не из этой системы, но часть имеет характерный для Фируса ионный состав, а так же следы суна. — Курьер, — заключил Дилан голосом человека, чьи ожидания оправдались и в упор посмотрел на Тутмоса. — Они набили курьерский корабль взрывчаткой и выслали камикадзе? — Бека прищурилась. — Умно. Гадко, конечно, но умно. Посол Нигоши по дороге растерял все свою спесь и, казалось, вот-вот упадет на колени в извинениях. Если бы он произнес-таки их, или промолчал, или сказал хоть что-то — что угодно, но другое — все, может, и обошлось бы, однако Тутмос поднял взгляд на капитана и сбивчиво, но достаточно уверенно произнес: — Капитан Хант, я официально прошу дипломатического убежища у Содружества Систем. Это была последняя капля. Филис, недавно вернувшийся с очередного ремонтного рейда, стоял совсем близко, и все внимание его было занято представившейся перед ними картиной. Выбить у него из рук сварочный аппарат оказалось не сложно — как оружие последний вполне годился, да и к ДНК владельца претензий не предъявлял. Викор не стал ждать, когда команда очнется и вспомнит о лазерных копьях, он направил аппарат в сторону ницшеанского посла и нажал на пуск. Мальчишка из Звездной гвардии, стоявший рядом с Тутмосом, первым заметил опасность и кинулся наперерез. Как раз под тонкий сварочный луч. Надо отдать ему должное, ситуацию парень оценил сразу — он моментально застыл и затаил дыхание. Убить одним попаданием из такого ?оружия? нельзя — рана получается настолько узкой, что не приносит существенного вреда даже важным органам, а края ее лазер прижигает, блокируя кровотечение. Зато мощный узконаправленный луч отлично режет человеческую плоть. Викор стиснул зубы. Стоит ему выключить ЛСА, и включить повторно ему уже не позволят, а перевести луч на Тутмоса, не угробив при этом мальчишку, не представлялось возможным. Чтоб им пусто было, этим недоделанным героям! В общем-то, убить его ничего не мешало, и промедлил Викор всего мгновение, но и этого было достаточно. Интуиция его не подвела — телохранители Тутмоса были рядом. Ницшеанец буквально вырос из переборки, мощным толчком сбив прицел в сторону от своего хозяина. Раздавшийся было вопль так же резко оборвался, и по кабине разлетелся запах паленого мяса. Сварочный аппарат отлетел к переборке, и, уже ничем не рискующий ницшеанец принялся орудовать своим главным естественным оружием в полную силу. Викор не раз сражался с превосходящим противником, а смесь ярости и отчаяния прибавляла сил — он даже наградил ницшеанца парой ощутимых ударов; но именно ярость лишала ясности мысли. Сейчас для него не существовало такого понятия, как защита, только нападение, желание отомстить любой ценой, и не важно кому. Телохранитель легко уклонялся от беспорядочных ударов старпома ?Лаберона?, подпуская того поближе. Викора припечатало к переборке с такой силой, что кабина ?Эврики?, и без того отчего-то не слишком четкая, окончательно поплыла перед глазами. Ницшеанец развернул руку, направляя шипы в грудь противника. Тот попытался встать, но безуспешно, а шипы, не многим уступавшие по твердости злосчастному металлу, что свел в этой проклятой дыре людей и нелюдей, неумолимо приближались. Викор подумал, что это даже хорошо — все закончится здесь и сейчас, когда осознание уже пришло, но не успело пустить корни в разум.

Его команда погибла. Что-то врезалось в занесенную для удара руку телохранителя, и перед Викором вновь появились шипы, но в другом обрамлении. Они устроили драку за право убить его? Это даже забавно. Однако воспользоваться своим правом новоявленный победитель не торопился, так что затуманенный разум старпома сумел даже распознать в нем их бывшего пленника. — Он убил одного из ваших! — телохранитель со злостью уставился на так некстати вмешавшегося Раде. Убил? Что-то было, но Викор никак не мог припомнить, что именно… — На кораблях Содружества нет места линчеванию! — голос капитана Ханта доносился откуда-то издалека. — Все преступники предстанут перед судом и будут наказаны, но не сейчас и не здесь. Рядом с Викором вновь появилась Мира. Руки ее были в ярко алой крови — не его, как он уже догадался. Спасать парня, по которому прошелся луч сварочного аппарата, было бессмысленно, но Мире, как и ему, нужно было делать хоть что-то, чтобы не дать отчаянию захватить себя. Просто она с ранних лет приучена созидать, а у него неплохо получается разрушать. Капитан Хант склонился над погибшим гвардейцем, будто стараясь получше запомнить его черты, или наоборот вспоминая, каким тот был при жизни. Он аккуратно прикрыл юноше веки и направился к Тутмосу. Голос его звучал очень тихо, чтобы не нарушить ни покоя мертвых, ни скорби живых, но Викор каким-то чудом расслышал его: — Думаю, в этой системе было пролито достаточно крови, и не только сегодня. Я хочу предложить вам сделку. Сделку? Да способно ли хоть что-то заставить этих тварей отступить от своих продажных принципов? Это было последнее, о чем подумал Викор, прежде чем провалился в темноту.*** Откинувшись на спинку кресла, Дилан Хант внимательно всматривался в изображение человека, который, если верить официальным данным, был ненамного старше его самого. К слову, верить этим данным удавалось с трудом. С момента подписания договора с Фирусом-4 прошло четыре месяца. Они многого добились — Тутмос почти без колебаний (по ницшеанским меркам) принял предложение Дилана о смене власти. Бывший посол был не глуп, а вот коварства в нем было куда меньше, чем в Зелосе, зато ницшеанского честолюбия — хоть отбавляй. Боевая мощь ?Андромеды? была его единственным путем к титулу вождя, и отказываться от нее было попросту глупо. Требование о постоянном присутствии наблюдателей Содружества и выводе жителей подземных уровней на поверхность вызвали куда меньше воодушевления, но если такова цена власти... Для Содружества Систем это была победа, как в идеологической, так и в материальном плане. А ни одна победа, как известно, не обходиться без жертв. Официально этой жертвой был Раймон — юноша, своей грудью защитивший нового вождя Нигоши и союзника Содружества. Что до ?Лоберона? — почти все члены его экипажа успели засветиться в криминальных хрониках известных миров. Даже Лион Драйк, и тот имел за плечами несколько крупных краж лет десять назад. Немалая доля вины пала на бывшего диктатора Фируса, но слишком уж хорошо земная команда подходила на роль козлов отпущения. Особенно с учетом того, что большей части команды было уже все равно.

Это было оправданно, — в первую очередь политически, — но чудовищно несправедливо, даже учитывая, что тюрьмы вернули свои исправительные функции. Сроки в них зависели теперь от тяжести и вида преступления, на каждое была разработана своя программа реабилитации, корректирующаяся под конкретного заключенного; но тюрьма есть тюрьма, в глазах окружающих она по прежнему накладывает на человека печать. Выжившие с ?Лаберона? не заслужили такой участи. Дилан ощущал совершенно нелогичное, но при том, отчетливое чувство долга перед человеком на фотографии. Он многое успел узнать о погибшем капитане за время их вынужденно-долгого полета, и теперь жалел, что им не довелось встретиться лично. Однако служба в Звездной Гвардии научила его отпускать мертвых. Она же научила заботе о живых. Спасти Филиппа Машера он не мог — капитан ?Лаберона? сам создал ситуацию, которая его погубила, — но помочь близким ему людям было Дилану по силам.

Все трое не опротестовали ни одного обвинения, все трое заявили на суде, что ни капли не жалеют о содеянном. Вступаться за них было форменной глупостью, но с каких пор капитан Дилан Хант прислушивался к доводам разума? Будь это так, Новое Содружество Систем вряд ли увидело бы свет. Искренне раскаявшемся выглядел, разве что, Драйк. Еще в полете он не упускал возможности узнать хоть что-то о дальнейшей судьбе родной планеты, и теперь, когда Содружество объявило о своем присутствии в системе, его охватило странное, даже обреченное спокойствие, как у солдата, забытого на поле боя после окончания войны. Таких людей часто зовут потерянными, и Дилан не сомневался, что Лион с радостью ухватиться за протянутую соломинку, обещающую новую идею, новую жизнь, новые цели. Однако Драйк удивил его. Он выслушал капитана ?Андромеды? спокойно, даже с интересом, и первым делом поинтересовался, как на это предложение ответил Викор. И, услышав ответ, решительно отказался. Дилан мог бы настоять, но что-то подсказывало ему, что свою соломинку фирусианец уже нашел, и переубеждать его — занятие неблагодарное, а может, и подлое. Викор, как и ожидалось, ответил на предложение Дилана односложно и безапелляционно, вложив в это слово все горечь и злость, накопившиеся за время полета и суда. Капитан Хант принял ответ с некоторым облегчением — врожденное чувство справедливости требовало дать всем равные возможности, но в душе Дилан сомневался, что согласись Викор на его условия, сам смог бы выполнить их. Для Триумвирата старпом ?Лаберона? был главным обвиняемым, да и команда вряд ли смирилась бы с присутствием на борту убийцы своего друга.

Оставалась еще мисс Горват — судовой врач — и она на протяжении всего полета беспокоила Дилана больше всего. У нее не было ни той всепоглощающей ненависти, что служила источником силы для Викора, ни отдушины в лицах спасенных от гнета соплеменников. Единственное, что можно было сказать о ней — после гибели своего корабля она осталась не мертва. Но и живой ее назвать было сложно. Она почти не говорила, даже со своими друзьями, на все вопросы отвечала односложно или, если вопрос такого ответа не предполагал, до ужаса скомкано. Мира замуровалась в кокон из воспоминаний, и, в отличие от того же Драйка, даже не пыталась искать себя. Дилану было хорошо знакомо данное состояние — оно было частым гостем в сознании солдат, чудом избежавших смерти. Ужас воспоминаний, смешанный с чувством вины перед погибшими за то, что сам еще жив. Годы, даже века практики психологов и ученых так и не смогли вывести эту заразу из умов — люди, вернувшиеся с войны, все равно порой накладывали на себя руки, не выдержав напора призраков прошлого. Вряд ли во всех известных мерах был хоть кто-то, знавший это лучше капитана ?Андромеды?. Но Дилан, пусть и не без труда, отпустил прошлое, что бы освободить место будущему, и жизнь щедро отблагодарила его. Быть может, он сумеет раскрыть глаза на ее щедрость и кому-то еще. — Капитан, — голос искусственного интеллекта корабля отвлек капитана Ханта от размышлений, — Гвардейцы с Теразеда доставили на корабль Миру Говард, и ждут ваших приказов.

— Приказы остаются все теми же, Андромеда, я жду их в своем кабинете. Нам предстоит долгий разговор.*** Копейщик был настолько взбудоражен честью встретиться с самим капитаном Хантом, что его показная выправка невольно вызывала улыбку. Сопровождаемая им особа напротив, не желала производить никакого впечатления — она с безразличным видом ждала очередного приговора. — Мисс Горват! — начал Дилан. — Рад, что вы согласились встретиться. — Не стоит. Это был ваш приказ. — Просьба, — возразил капитан. — Я сказал не настаивать, если вы откажетесь. Слава эти стали для гостьи неожиданностью. Несколько минут на лице Миры царило смятение — она очень хотела воспользоваться этим завуалированным разрешением уйти, и Дилан всерьез начал опасаться, что так она и поступит. Но что-то, — признательность за предоставленную свободу, или недоверие, — взяло верх. Мисс Горват явно не ожидала от этой встречи ничего хорошего, но все же спросила: — Чем я могу быть полезна? — Вы очень удачно подобрали слова, — заметил Дилан. — Как вы знаете, ?Андромеда? — флагман флота Нового Содружества. Я не стану вдаваться в рассуждения насколько заслуженно — среди кораблей Старого Содружества были куда более достойные кандидаты, но речь не об этом. Как флагман, она укомплектована лучшими специалистами, обученными работе с новейшим оборудованием. И это проблема. Без этого оборудования они уже обходиться не могут. Те знания, что закладываются в самом начале обучения, быстро выветриваются из-за отсутствия практики. А межу тем специалисты с хорошей ?полевой? подготовкой зачастую необходимы. Проще говоря — я мгу заменить ваше двухлетнее заключение трудовой повинностью на борту ?Андромеды?. Еще проще — я предлагаю вам работу. Несколько долгих секунд Мира неподвижно рассматривала стену за спиной капитана. — Это очень... — начала она наконец, но почти сразу запнулась, — великодушно с вашей стороны. Разве после войны с магогами у Содружества мало врачей, набравшихся боевого опыта? — Не так много, как вы можете подумать. — На подобный корабль нужны люди с образованием... — Мистер Харпер хвастался таким количеством заслуг, что вспомнить страшно, но диплома среди них я не припомню. — Вы сами сказали, это флагманский корабль. Вы можете получить на него кого угодно, стоит лишь приказать. Я не нужна вам, капитан. По крайней мере одного эффекта Дилан своим неожиданным предложением добился — за последнюю минуту его гостья произнесла едва ли не больше слов, чем за четыре месяца, проведенных в полете. Мисс Горват была из людей, которым очень сложно давался прямой отказ, и она отчаянно выискивала причину, по которой не могла принять предложение капитана Ханта. Однако от него не ускользнул и другой, скрытый в глубине этой маленькой речи смысл. Мира всегда ощущала себя необходимой — на Земле, где было столько раненных, изнеможенных и больных, что врач ценился на вес золота; на ?Лабероне? — маленьком, маломощном корабле, капитана которого она несколько лет удерживала в шаге от роковой черты. Апатия, охватившая ее после гибели друзей, скрывала в своей глубине множество слоев, и только сознание, что есть еще люди, зависящие от нее и нуждающиеся в ней, не давало с головой уйти в отчаяние.

Здесь не поможет предложение стать рядовым медиком из разряда ?на всякий случай?. Что же, придется импровизировать. — Вы слышали когда-нибудь о системе Мланде?

Миру смена темы застала врасплох. Около минуты она отчаянно пыталась припомнить, где слышала это слово, непроизвольно ища взглядом какую-нибудь подсказку, пока не остановилась на фотографии, по-прежнему лежавшей на столе Дилана.

— Это одна из крупнейших колоний Землян, — произнесла она, не сводя глаз с лица бывшего капитана. — Крупнейшая, — поправил ее Дилан. — И, как вы должно быть знаете, с недавних пор — автономный член Содружества Систем. Эта планетарная система ввела весьма строгие внутренние законы, запрещающие уроженцам большинства планет-членов Содружества селиться там. Мы поставляем для них различное оборудование, в том числе и медицинское, но специалистов, способных работать с ним, катастрофически мало. Мира открыла было рот, чтобы напомнить, что и сама такими способностями не обладает, но Дилан жестом остановил ее. — Обучение каждого специалиста с нуля — процесс длительный и сложный. Вы же имеете базу и возможность изучать оборудование непосредственно за работой. Через два года ваш опыт вполне позволит как самой работать с нашими технологиями, так и обучать других. Мира молчала. Стрела, пущенная если не наугад, то уж точно при сильном тумане, попала в цель — маска безразличия спала, лицо девушки представляло теперь наглядное поле сражения надежды и сомнений.

— А что вы-то с этого получите? — Возможность исполнить свои обязательства перед членами Содружества, что заставляет верить, что и они не забудут о своих. — И вас не смущает, что вы приглашаете на борт преступницу? — предприняла она слабую, по всей видимости последнюю попытку сопротивления. — Я это как-нибудь переживу, — отозвался Дилан, с трудом сдерживая улыбку. Мира несколько долгих секунд всматривалась в лицо мертвого капитана, после чего впервые за время разговора взглянула в глаза живому.

— Я могу назначить несколько условий? — Прошу. — Беженца на Мланде… Возможно, среди них есть люди, которых я знала… — Как член экипажа ?Андромеды? вы получите возможность запросить эту и любую информацию, в пределах своего уровня доступа, конечно. — Мне не хотелось бы лечить ницшеанцев. — К счастью, они не болеют, да и ранить себя позволяют крайне редко. Если такое вдруг случиться, у нас в штате достаточно врачей. — Два года… — Мира говорила медленно, будто взвешивая слова и скрытый за ними срок. — Два года, — подтвердил Дилан, — снятие судимости и возможность выбрать по их окончании место и должность, которые вы сочтете для себя наиболее подходящими. — Я согласна, — произнося эти слова, она вновь опустила взгляд и слегка вздрогнула. Дилан продолжал приветливо улыбаться, но губы его сжались плотнее — он-то знал, призраки ?Лаберона? еще долго не отпустят мисс Горват. Вернее, она не отпустит их. Мира отчаянно боялась, что погибшие товарищи осудили бы ее решение — в том, что его осудят выжившие, никто из присутствующих не сомневался. — Превосходно, — прервал затянувшуюся паузу Дилан. — Я распоряжусь, чтобы вам подготовили каюту. Вы готовы приступить к работе завтра? — Да, сэр. — Сэр? Мира, готовая уже покинуть каюту, замерла, не сразу сообразив, чем вызван недовольный тон Ханта. — Простите, сэр, — взгляд ее вновь упал на фотографию на столе, — я не уверена, что в ближайшее время смогу называть капитаном кого-либо еще. Несмотря на всю серьезность слов собеседницы, на этот раз Дилан не смог сдержать легкий смешок.

— Это я тоже как-нибудь переживу, — пообещал он, жестом давая знать гостье и охраннику за ее спиной, что они свободны. Когда дверь за ними закрылась, Дилан уже жалел о своей реакции — она явно задела девушку, в специфику внутренней субординации на борту не посвященную. Нужно будет объясниться. — Насколько я знаю, мы не обсуждали с властями Мланде возможность кадрового пополнения, — миниатюрная голографическая проекция Андромеды возникла прямо перед ним. — Уверен, Три-Лорн уладит для нас это упущение. — Мне связаться с ним? — Сделай милость. Голограмма послушно исчезла, а капитан Хант уже устремил взгляд на монитор, ожидая появления старого друга. На губах его продолжала играть улыбка. Что-то подсказывало, что мисс Горват рискует задержаться на ?Андромеде? дольше оговоренного срока.