Пролог (2/2)

Последний на сегодня вопрос. В конце он слышит многоточие. Значит, завтра будет ещё. А ты не такой уж профи. Я всегда добивался признания после одного сеанса «терапии».

Всё. Его уводят под слишком знакомое «руки за спину», «лицом к стене». Уже поздно. Но уснёт он не скоро. Сны его пропитаны болезненной тревогой, той самой, которая кровоточит в сознании в течение дня. Это какая-то искривленная версия его жизни. И уже сложно отличить сон от яви.

Он даже рад, что останется один до завтра. В конце концов, быть в одиночестве — это самое привычное его состояние. За последние годы в жизни мелькало слишком много чужих лиц. Некоторые слились друг с другом или померкли. Другие бесследно исчезли из памяти.

Кроме одного.

Хотя, если разобраться, двух… Или всё-таки — одного? Что, если допустить, будто всё это правда? Нет, ну серьезно... сейчас-то зачем ему врать?

Сидя на жёстком полу, спиной ощущая холодную твердь стены, он всё прокручивает и прокручивает в памяти те самые моменты, когда ещё можно было сдать назад.

Или у него изначально не было выбора?

Закрывает глаза, мысленно возвращаясь в тот роковой вечер. И знай он, чем всё обернётся, он бы похерил к чертям свой профессиональный долг, в глубине души понимая, что речь шла не о долге. Тогда верх одержали совсем иные мотивы. Но чтобы раскрутить всю спираль фатальных ошибок, он должен проанализировать каждый просчёт.

Поэтому он снова обнаруживает себя в том самом вечере.

— Ваш кофе, Кхун Вегас! Очень чёрный и очень горячий, как вы любите!

— Спасибо, Таван. Но в следующий раз — не ставь его на папку с отчётом. Иначе тебе до конца своей карьеры придется отрабатывать испорченные документы беготней за кофе для меня в перерыв.

— Окей, босс! Его уже привели. Идёте?

— Да. Буду через пару минут.