Пролог (1/2)

В мире этом остались

Лишь бури и кратеры,

И сердце, что верно

И хорошо спрятано…

Девяносто два дня.

Много это или мало для того, чтобы в один из них остановиться и осознать, где он просчитался? И ему не пришлось бы сейчас сидеть по ту сторону стола, над которым раздражающе мерцает тусклый свет лампы в допросной. Здесь знакомо подташнивает из-за протухшего воздуха. Странно, но когда-то он воспринимал его как неотъемлемый антураж своей работы.

Постоянно варьирующий в диапазоне тонов голос. Короткие и требующие четких ответов вопросы.

Нагнетают.

Хм.

Знаем ваши приёмчики. Не на того напали.

На самом деле, у него наконец-то появилась возможность оценить процесс с другой стороны. С той, на которой он никогда не должен был оказаться. И воскрешая в памяти все девяносто два дня, он неминуемо сводит исток и исход своей главной ошибки к одному единственному человеку.

Как он тогда сказал? Нет. Не сказал. Нахально и уверенно выплеснул в лицо: «Потому что сразу и глубоко под кожу…».

Но можно ли было избежать всех последствий? Если рассматривать жизнь как множество выборов в совокупности обстоятельств?