Глава 12. Тьма, приходящая извне (2/2)
- Нет! - повторила она уже более осмысленно и уверенно.
Его лицо перекосилось в оскале, глаза наполнились яростью. Оставив, наконец, ее безжизненную руку, назгул обхватил голову Ноэриэль. Жесткие пластины темного металла перчаток больно впились в виски и скулы, одна из заостренных чешуек грубо срезала краешек плоти с кончика ее левого уха. Что-то липкое скатилось по щеке девушки, густо срываясь с подбородка на грудь.
- Это не вопрос выбора, - злобно зашипел он в ее распахнутые глаза, пронзая трепещущую фэа губительным взглядом. - Это неизбежно! Я могу кромсать и ломать тебя здесь столь долго, сколько потребуется. И рано или поздно ты не сможешь удержаться...
- Я не стану... - голос ее сорвался, но она повторила: - Не стану подчиняться тебе, - сухие губы трескались, ей отчего-то стало душно, невозможно душно. Эльфийка задыхалась от его близости, от понимания, что выходом сейчас может быть лишь смерть. Все-таки расставаться с жизнью, даже такой как ее, было горько. - Ты тьма...
- Ты и сама тьма, - взорвался он глумящимся смехом. Эти дикие, сумасшедшие переходы завораживали и пугали даже больше, чем его мучительные прикосновения.
- Я не такая, как ты! Я никогда не стану такой, - продолжала твердить Ноэриэль,
- Да ты будто презираешь меня, - с издевкой зашипел он ей в лицо, - а ведь я всего лишь хочу помочь тебе!
- Ты лжешь! - закричала она, чувствуя как в горле что-то надрывно трескается. Как сильные пальцы сдавливают ее хрупкую шею. И все, о чем она могла думать - это бесконечный окутывающий ее туман, полный одиночества, боли и отчаянья.
”Только бы умереть, только бы не сдаться...”
Фэа владыки упрямо рвалась вперед, проникая все глубже, погружаясь все больше в плотную атмосферу давящего ледяного сумрака. Туда, где он всем существом чувствовал бьющуюся в агонии душу Ноэриэль. Темнота вокруг была ослепляющей, но эльф неуклонно двигался к той, что стала ближе всех и каждого, что стала важнее всего остального мира. Что так много сделала для него за пару случайных встреч. Как владыка он не мыслил бросить ее теперь, когда в помощи нуждалась она сама. Как эльф он не смел оставить ее вот так, отдавая во власть Врага, зная как велика сила и как ужасна жестокость тьмы. Как мужчина он не мог позволить ей ускользнуть, ведь он так много еще не успел сказать и сделать для нее...
Когда мгла, клубясь и пульсируя, наконец, выплюнула таура на осязаемое подобие площадки, с силой швыряя синдарца на колени, острые гребни грубой скальной породы больно впились в кожу ног и ладоней. Ороферион мгновенно откатился чуть в сторону и подобрался, поднимаясь во весь рост. Очертания окружающих предметов словно утопали в густом серо-сизом тумане, липко стелясь под ноги и затмевая непроглядной завесой небосклон, если таковой здесь присутствовал... Лишь небольшое пространство в центре было более-менее ясным, позволяя смутно различать двух двигающихся там существ. Немного присмотревшись, аран понял, что двигалась только одна фигура, тогда как вторая была совершенно неподвижна и будто подвешена в плотном воздухе...
Сердце Трандуила пропустило удар и забилось где-то в горле. Он рванулся к ней, чувствуя ее опасную близость к грани, чувствуя, что она сама обреченно тянется за ее предел. Владыка торопился, продираясь через спутанный сумрак, словно через паутину. Ему даже показалось, что он слышал треск множества рвущихся нитей, но чем ближе он был, тем яснее становился звук, в конце концов обратившийся стылым, чуждым голосом.
- Ты принадлежишь мне. Вся, без остатка, - клокотал в лицо измученной эллет один из девяти проклятых кольцепризраков, дергая ее с силой за волосы.
Голова ее запрокинулась назад, позволяя тауру убедиться в своей догадке. Все внутри него похолодело, покрываясь тонким колким льдом. Глубокие борозды от когтей, пылающие алым на ее теле, вспарывали его душу пронзительным и острым страхом. Испуганный взгляд метался от одной ее раны к другой, ощущая мучительное раскаяние. Почему, почему он не явился за ней раньше? Ведь чувствовал опасность, близкую, неотступную.
На исцарапанном бледном лице девушки смешались слезы и кровь, а сведенные судорогой боли губы были плотно сомкнуты. Располосованные руку, половину груди и бедро, не могли прикрыть обрывки ее одежды, свисающие вдоль измученного тела окрашенными в красный лохмотьями. И, глядя на это, тауру казалось, что это его фэа, растерзанная ее страданиями на куски, опадала рваными лоскутами к ее ногам.
”Я здесь, я уже здесь. Все будет хорошо! Я вытащу тебя, - рванулось к ней его отчаянье на осанвэ. - Не ускользай! Только не ускользай!”
Старая молитва на новый лад...
Опустошенный взгляд Ноэриэль метнулся на его голос, вспыхнул на неуловимый миг радостью узнавания и тут же погас, безучастно замирая на приближающемся синдарце.
”Лишь иллюзия... Пустые надежды...” - тяжело опустившиеся веки разорвали мысленный контакт, заставляя что-то внутри арана обрываться в черную бездну. Он не может потерять ее. Не может просто быть дальше без нее.
”Посмотри на меня! - наверное, он кричал в ее сознании, потому что девушка вздрогнула и распахнула глаза. Но в этой туманной зелени аран с ужасом увидел смертельно уставшую душу - гибнущую половину своей. Умирать частью себя было слишком больно. Невыносимо. - Я пришел за тобой. Я ведь уже делал это, помнишь?”
Назгул встревожено принюхался, как зверь, и начал чутко оборачиваться на Трандуила.
- Нет! - отчаянно сорвалось с губ эльфийки, упруго растягиваясь мутной пеленой между мужчинами.
Владыка буквально налетел на некую преграду, останавливаясь в шаге от ощерившегося бездонной пастью чародея. Черные, как глухая зимняя полночь, его глаза с ненавистью уставились перед собой:
- Кто здесь? Покажись! - нуменорец ослабил хватку, разворачиваясь корпусом к эльфу и слепо шаря глазами по Орофериону. - Я чувствую тебя...
Рука владыки инстинктивно потянулась к поясу, но схватила лишь пустоту вместо привычных холодных рукоятей клинков.
”Я же оставил их рядом с ней. Да и здесь они действительно не помогут”, - напомнил себе синдарец, подавляя выработанные столетиями воинские инстинкты. Здесь его оружием могла стать только духовная сила. Их сила.
”Ноэриэль, пусти меня, - повелел зеленолесец, чувствуя, как сочится из нее призрачный слабый свет, закрывая его от врага. Как трепещет в ней удивление тому, что он рядом, и бесконечная горечь сожаления. Как она истончается прохудившейся душой, истощенной, ослабленной. - Мы справимся с этим, вместе”.
”Нет! Уходи, ты должен уйти, - едва осязаемо взмолилась она. - Ты можешь уйти, пока он не увидел тебя”.
”Неужели ты думаешь, что я смогу оставить тебя? - торопливо, но четко и твердо спросил эльф. Голос его звучал сейчас также уверено, как отдавал команды на поле боя. - Здесь? С ним? - конечно, он не мог уйти. Как можно уйти лишь наполовину? Она просто не понимает. Или не верит? - Ты моя, Ноэриэль, неужели ты еще не поняла этого? Я не позволю тебе ускользнуть, не дам тебе погибнуть вот так...” - король навалился на внезапно дрогнувшую преграду, прикрывая глаза, загоняя глубже плещущийся на поверхности страх и мучительное осознание, что ее нити жизни истончены до предела. Сосредотачиваясь на внутреннем свете, на воспоминании восхода над его лесом, образе смеющейся Ноэриэль...
”Лахо, калад! Дрэго, морн!”* - древнее заклинание само складывалось в сознании в нужную форму. Его фэа затрепетала, наполняясь искрящейся благодатью, и эльфа послушно окружило мягкое сияние, заставляя тьму вокруг расступаться, шипеть и жаться в стороны.
- Эглайн*? - назгул прищурился, втягивая носом воздух. - За этим мерзким сиянием я не вижу тебя, но твой запах мне знаком... Убери это, - искаженное злобой лицо снова приблизилось к лицу встрепенувшейся эльфийки. Лязгающий звук голоса назгула словно царапал горло сталью изнутри. - Убери это жалкое подобие защиты, покажи мне того, кто осмелился на подобное!
Сияние, шедшее от владыки, усилилось, уплотняясь по краю и разъедая сумрак. Все внутри было напряжено до предела, все рефлексы обострились, одеваясь единственным желанием - защитить, любой ценой уберечь ее, не дать уйти в недостижимые живым чертоги.
- Хочешь ее защитить? - насмешливо ”прочел” его нуменорец, до хруста ломающихся костей сжимая хрупкую кисть эллет.
”Прошу, уходи, - давясь криком, бессильно прикрыла глаза девушка. - Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня...”
Невидимая преграда трепетала под пальцами арана, с силой упирающегося в нее. Боль Ноэриэль плавила его изнутри, загоняя яростные лезвия в самое нутро.
”Я сильнее, чем ты думаешь. Ты и сама сильнее, чем кажется тебе. Почему ты сдалась?” - он почувствовал, как она сжалась от этих слов.
Нуменорец нахмурился и перевел взгляд на эльфийку.
”Так будет лучше для всех”, - пришла очередь короля вздрагивать от того, насколько безразлично это прозвучало.
”Вот как. А ты подумала, сколько боли доставишь этим своему отцу? Лорэль? Близким? Мне?”
Трандуил чувствовал, как упругая завеса поддается, очень слабо, но прогибается, истончается под руками. Про себя эльф сосредоточенно повторял молитвы пресветлой Варде, больше всех остальных валар ненавидимой как самим Морготом, так и его последователями. Ненавидимой за то, что давала надежду даже там, где ее нет, возжигая источники чистого света - звезды - в кромешной тьме, возведенной когда-то над миром Мелькором. ”Поделись с ней надеждой, у тебя ее так много...”
”Нет, - что-то ломалось в эллет, старое и ржавое уже, давно ненужное отходило болезненной коркой с застарелого рубца на душе. - Этого я не знаю. Но я знаю, сколько боли могу доставить, допустив эту тьму”.
Ее слова наполнили его горечью и сожалением, позволяя проникнуть чуть глубже, понять чуть больше, прочувствовать полнее ее душу. С чего он решил, что она не подумала об этом?
”Так не допускай. Для этого не обязательно умирать”, - глухая боль наполнила арана от этой мысли. Если она уйдет, зачем ему вечность? Что ему делать с ненужным временем и пустым миром?
”У меня больше нет сил”, - даже отголоски ее мыслей слышались все слабее, угадываясь на грани звучания, истаивая невозвратной тишиной.
”У тебя есть я, - он вдруг отчетливо понял нечто очень важное. В мыслях возник образ отца и его последние слова. Трандуил точно знал, что будет делать. - Если решишь уйти - уйдем вместе”.
Девушка дернулась, подняв на него полные замешательства глаза. Тьма вокруг всколыхнулась.
”Но я бы предпочел жить дальше. Жить с тобой. Так долго и счастливо, как только получится, - по ее щеке скользнула слеза, смывая холодное, усталое безразличие, позволяя проснуться в душе давно оставленной, забытой надежде. Трандуил почувствовал ее, словно оживающий под лучами солнца побег. Как же долго она лишала себя возможности опереться на кого-то в этой бесконечной борьбе. Сердце эльфа мучительно сжалось. - Я смогу защитить тебя. И буду с тобой. Мы будем вместе, хочешь ты того или нет”.
Пелена дрогнула, опадая клочьями в стелющийся туман, и кольцепризрак уставился на владыку Эрин Гален. Зеленолесец был уверен, что назгул сейчас сосредоточится на Ноэриэль, понимая, что она здесь уязвима за них обоих. Но фигура в плаще внезапно шагнула в сторону и рассмеялась тихим скрипучим смехом, от которого по телу побежали мурашки.
- Тот самый эльф? - хохотом клокотала в его пасти тьма, едва не выливаясь наружу изо рта. - А ты силен, хотя там, на болотах, мне таким не показался, - в его руке сверкнул почерневший от моргульского яда клинок. - Там ты был хлипким и слабым, ты почти стал моей добычей, пока грязная предательница не забрала все на себя, - назгул уже не смеялся, но оскал, заменяющий ему улыбку, все еще тлел на его губах. - А это плохая примета - становиться между назгулом и его добычей.
Поддаваться на столь явные провокации аран не стал, понимая насколько сейчас важно сохранять внутренний свет. А вот на клинок он обратил внимание, удивившись тому, что призрачный король надеется применить здесь физическое оружие. Как зеленолесец ни старался, он не мог почувствовать вокруг ни одного источника света. Это означало, что они находятся в сумеречном, пограничном мире теней, где обитали искаженные злым началом души и призраки, и где действовали иные законы.
- Я никого не предавала, - внезапно подала голос Ноэриэль. Ороферион ощутил слабый ток силы в ней. - Я никогда не принадлежала тебе и никогда не буду, - слова давались ей с трудом, голос срывался, но в нем слышалась решимость.
Ядовитый смех снова разлетелся над ними, оставляя в душах неприятный осадок тлена:
- Внезапно почувствовала вкус жизни? - с издевкой спросил кольцепризрак между приступами хохота. - А ведь только что ты искренне надеялась умереть. Нашла себе того, кто не побрезгует полуэльфом с кровью, разбавленной тьмой, да? А если я его убью? - нуменорец сделал ложный выпад, демонстративно целясь в горло синдарца.
Девушка дернулась, отзвук ее страха осел на самом дне фэа владыки пронзительным криком.
- Ты ничего не сможешь мне сделать, ты всего лишь тень, - уверенно сказал Трандуил, слегка поводя плечами. Сжатые кулаки выдавали его напряжение. - И ей тоже, - он сделал шаг в сторону девушки, оказываясь рядом и прикрывая ее спиной. Упрямо наклонив голову, таур веско добавил: - Я заберу ее.
- Заберешь? Откуда? - хмарь плела вокруг него кольца и изящные завитки, растекающиеся дымной пеленой. - Это все, - он развел руками, обводя пространство вокруг, и мутная взвесь рваным облачком двинулась за его ладонями, - она сама. Это все ее сумрак. И ей никогда не одолеть тьму внутри себя...
Ороферион не хотел думать об этом сейчас, уповая на лживую природу зла.
- Я справлялась с собой и раньше. Справлюсь и теперь, - устало возразила девушка за его спиной. Ее надтреснутый голос был сухим, но отчетливым: - Я больше не одна.
Трандуил почувствовал даже сквозь всю разделяющую их тень, сквозь ярость слуги Саурона, сквозь истощение и страх самой эллет, едва уловимое, но волнительное касание, словно в дивном полете на мгновение соприкоснулись тончайшим бархатом своего волшебного узора крылья бабочек. Фэа эльфийки потянулась к нему, полнясь невероятной нежностью, сочась благодарностью, отзываясь в нем поднимающейся ответной волной. Разгорающийся ослепительный свет, родившийся где-то между ними двоими, вспыхнул и раздался в стороны, пронзая мглу широкими лучами. Скривившаяся, тающая фигура кольцепризрака продолжала надрывно смеяться, исчезая в опадающей темноте. И этот звук, зловещим эхом отражаясь от бесплотных стен, долго еще, дребезжа, звучал под кожей.
Ороферион распахнул глаза, вглядываясь в перепуганное лицо очнувшейся Ноэриэль. Шумно выдыхая, король с облегчением уловил в зелени ее взгляда теплые искры жизни. Самое страшное было позади.
- О, Эру! Тебя нельзя оставлять без присмотра ни на минуту! - немного осевшим голосом строго выговорил ей Транудил, выпрямляясь на кровати. Он осторожно провел по спутавшимся, испачканным в крови волосам девушки. Боль, переполнявшая его изнутри, внезапно вырвавшись наружу, наполнила взгляд короля горечью: - Не покидай меня больше.
- Никогда, - сглотнув, ответила эльфийка.
- Ноэриэль! - сдавленно охнула за спиной Лорэль. - Ты жива! Но... ты.... вся в крови, - темноволосая девушка опустилась на колени перед кроватью, растерянно глядя на подругу. - Сейчас придет лекарь и...
В комнате снова воцарилась напряженная тишина. Король в который раз за последние сутки был потрясен. На теле Ноэриэль не было ни единой царапины...
Подхватив ее на руки, Ороферион гордо прошествовал к выходу, ловко обходя застывших от увиденного эллет. Хитлайн верной тенью скользнул следом. Ему, уже пережившему нечто подобное не далее, как вчера, было легче принять случившееся. На Морнаэль и Лорэль же такое исчезновение ран с тела истерзанной девушки произвело неизгладимое впечатление. Поверить в то, что прямо у них на глазах Враг плел искусную иллюзию в сердце одного из эльфийских королевств, было действительно сложно. И страшно. Это выбивало почву из-под ног, рушило надежду и ломало веру. Это не могло пройти бесследно, не могло не оставить шрамов на их душах.
Гватель пришла в себя первой, бросившись вслед за Трандуилом:
- Куда вы ее несете? - беспокойно спрашивала она у не обращающего на нее внимания владыки. - Оставьте ее!
В коридоре к ней добавился лекарь, убедительно говорящий в спину тауру, что девушку необходимо обязательно осмотреть, а уже почти у входа в покои короля, и Морнаэль с Фаунерином, несмело, но достаточно громко напоминающие о приличиях.
Аран молча нес свою драгоценную ношу, крепче прижимая ее к груди, совершенно не вслушиваясь в то, что ему говорили, потому что все, что ему сейчас хотелось слышать, это живое биение ее сердца, нежный трепет ее дыхания и едва слышный шорох шелка ее хаммада под легкими прикосновениями. Уверенно перешагнув порог своей обители, Трандуил величественно развернулся, окидывая следующую за ним делегацию холодным взглядом. На непроницаемом лице короля была лишь всепоглощающая решимость, от которой в горле присутствующих застревал комок, и потому в проеме двери повисла благоговейная тишина. Секунду Ороферион смотрел на возмущенную Лорэль, взволнованного слугу, хмурую разведчицу и задумчивого Эланора, будто давая понять, что всех услышал, все осознал и принял решение. А потом эффектно толкнул дверь ногой, резко захлопывая прямо перед их носом.
Глянув на притихшую в его руках девушку, синдарец вдруг облегченно вздохнул, и небесная лазурь в его глазах затеплилась мягким глубоким сиянием. Ноэриэль немного смущенно улыбнулась, впитывая всем существом счастье, разлитое в воздухе вокруг них. Она поудобнее положила голову на плечо эльфа, отчего по его телу растеклось уютное чувство покоя. Он неспешно двинулся в дальнюю комнату, проходя через просторную гостиную и малую столовую, не отводя взгляда от вдыхающей его запах эллет. Уложив ее в собственную постель и прикрыв теплым тяжелым одеялом, мужчина вытянулся рядом, подпирая голову рукой и довольно глядя на ее удивленное лицо.
- Теперь можешь спать, - спокойно заявил он, намеренно растягивая слова.
Ноэриэль искренне удивилась:
- Спать?
Король изогнул бровь и лукаво спросил:
- А ты думала для чего я тебя перенес в собственную кровать? - девушка забавно нахмурилась. - Хочу, чтобы ты отдохнула, - он немного подался вперед, склоняясь к ней, - поскорее набралась сил и больше не теряла сознание так не вовремя.
Девушка замерла, глядя на него таким откровенно зовущим взглядом, что Трандуил едва удержался. Он чувствовал ее слишком хорошо. Каждое движение, каждый порыв, каждую эмоцию - сейчас она была прозрачна, словно кристалл, пронзительно понятна и чиста, как живительный источник. Слишком открыта, даже без слияния, слишком стремительно погружающаяся в омут чувств. Ороферион видел в ее глазах едва пробудившуюся от кошмара душу, пережившую бесконечное одинокое погружение во тьму и тянущуюся сейчас к его фэа. Она жаждала вновь прочувствовать единение с родственной, уже сплавившейся с ней, душой, жаждала заполнить чем-то оставшееся внутри ощущение пустоты. Ей нужно было вновь поверить, что она не одна, что отчужденность была обманом, иллюзией бездны. Он был нужен ей сейчас, отчаянно нужен, чтобы не сойти с ума.
- Я не могу подвергать тебя опасности снова, - хрипло выдохнул мужчина, неосторожно погружаясь в темную зелень ее глаз. В его собственное желание поцеловать Ноэриэль вплеталось ее, почти осязаемое на губах. - Я чуть не потерял тебя только что, - внутри короля что-то все еще стонало и плавилось, и он боялся навредить ей новым прикосновением к живой ране. - Сейчас ты слишком слаба и уязвима, не будем рисковать.
- Так будет всегда? - напряженно спросила эльфийка, беспокойно вглядываясь в синдарца.
- ”Всегда” - слишком большой срок, Ноэриэль, - усмехнулся он, легко касаясь ее губ кончиками пальцев, отчего эллет вздрогнула и на мгновение зажмурилась. - Я не уверен, что смогу сдерживаться так долго, чтобы не касаться тебя. Но если от этого будет зависеть твоя жизнь, я предпочту сохранить ее.
По лицу Ноэриэль прошла тень.
- Ты готов пойти на это? - прошептала она, опуская взгляд. Ее болезненное чувство отозвалось в мужчине полузадушенной, запрятанной глубоко печалью. - Но я не уверена, что готова сама...
- Посмотри на меня, - властно потребовал синдарец. Эльфийка глянула на него замутненным взором. - Ты дорога мне, и я буду с тобой. Мы разберемся с этим и обязательно найдем выход.
- А если его не существует? - тихо спросила она, не зная, что Ороферион уже задавал себе этот вопрос.
- Всегда есть выход, - уверено выдохнул король. Убеждать он умел слишком хорошо. - Но даже если его нет, я помогу тебе справляться с тьмой, пока буду рядом.
- Ты не хочешь подвергать опасности меня, но просишь меня позволить рисковать тебе самому? - она прикрыла глаза, тщетно скрывая гибельный водоворот застарелой боли.
- Вместе, - спокойно поправил он ее. - Рисковать и бороться вместе. Если ты не заметила, у нас вполне убедительно получается...
- Только в одиночестве страх становится по-настоящему опасен, - медленно проговорила Ноэриэль, будто повторяя давно услышанную фразу. Он чувствовал, как она расслабляется, словно с хрупких плеч уходит тяжкий и давний груз.
- Ты больше не одинока, - наклонившись к ее уху, прошептал эльф.
Прядь ее волос колыхалась от его дыхания, стайка мурашек спустилась по шее к ключице, выдавая реакцию девушки. Трандуил на мгновение задержался, вдыхая аромат ее кожи и пропитываясь волнением, охватившим эльфийку, и, грациозно соскользнув с кровати, направился разжигать камин. Пока мужчина занимался разведением огня и наблюдал, как на кусках мертвого дерева расцветают алые цветы, постепенно сливающиеся в одно яркое, пахнущее сухим теплом соцветие, он чувствовал на себе ее задумчивый взгляд. Она следила за движениями его рук, за поворотом головы, за скользящей по полу трепещущей тенью.
- Ты видел его, - прошелестела девушка. По ее щеке поползли мурашки. - Это их предводитель?
- Да, - вернувшись к ней, синдарец потянулся, чтобы стереть этот след страха с нежной кожи.
- Он среди тех назгул, что были замечены здесь неподалеку? - к его ладони ластилось тепло ее слов, щекоча нервные окончания на пределе ощутимого. Эльф кивнул и выпрямился, сплетая пальцы в замок за спиной.
- Думаю, именно поэтому он смог до тебя ”дотянуться”, пока ты была ослаблена тьмой. Темный Чародей, - медленно заговорил он, - лучший ученик Саурона, ставший одним из призраков кольца и сильнейшим из них. Имя его стерто из летописей, свитки с историей его жизни преданы огню, а все, кто знал его человеком, давно погибли... Или почти все, - многозначительно закончил эльф.
Ноэриэль приподнялась на локтях:
- Думаешь, мой отец...? - ее дыхание срывалось.
- Возможно, твой настоящий отец имел к нему какое-то отношение, - невозмутимо ответил Трандуил, стараясь не замечать, как упрямо сползает с нее одеяло.
- Все еще хуже, чем я предполагала, - сокрушенно вздохнула девушка, бесцельно разглядывая стены королевской опочивальни. - Я думала, что сам поступок моего отца накладывает тень на мою душу, а кровь совершившего насилие человека дает назгулу надо мной власть... Ведь гномьи кольца позволяли их владельцам быть властителями у своего народа. Наверное, такой же властью обладали и кольца, что были подарены человеческому роду, - ее голос мягко стелился у сердца владыки и таял, растворяясь в его крови. - Но это... Если он был слугой назгула...
- Это ничего не изменит, - заявил владыка, отходя, чтобы налить им вина. - Но поможет лучше понять, как с этим бороться, - насыщенно рубиновая жидкость стекла по стенке кубка, рождая небольшой водоворот на дне. Аран повернулся, шелестя подолом длинного одеяния, и протянул ей вино: - Ты готова?
- Я делала это и прежде, - мягко улыбнулась она, забирая кубок и ласково скользя по пальцам короля своими. Было так странно осознавать, что он рядом, что он с ней. Ноэриэль поняла это окончательно, лишь когда услышала ”уйдем вместе”. Глядя на него сейчас, такого близкого, такого достижимого, живого, она думала о том, как совершенно невероятным образом он вдруг стал ее притяжением в этом мире, ее причиной возвращаться из мрака. Этот удивительный мужчина готов был умереть ради нее, а она готова была для него жить. Жить дальше. Только для него. Только с ним...
- Ты невероятно смелая, - он задумчиво смотрел на нее. - И стойкая.
- Быть такой легко, когда других вариантов нет, - отрешенно проговорила она.
- Ты несправедлива к себе...
- А ты не объективен, - улыбнулась эльфийка, вызывая у владыки удивление и азартные огоньки в глазах.
- Ты обвиняешь меня в том, что я очарован тобой? - с усмешкой спросил король, приподнимая бровь и слегка наклоняя голову на бок.
- А ты очарован? - Ноэриэль было просто необходимо отвлечься от всего, что произошло. Обдумывать все сейчас, когда на сердце еще не растаял след ледяной длани страха, когда тени в душе еще взрыхляло беспокойство, было выше ее сил.
Синдарец едва заметно прищурился, и в его глазах девушка уловила понимание. А потом он улыбнулся, и ей показалось, что солнце наконец вышло из-за туч, начиная припозднившийся день и согревая мир своим бесконечным теплом.
- До глубины души, - тихо ответил эльф, склоняясь к ней так близко, что должен был услышать сходящее с ума сердце. - Но ты ведь это чувствуешь... - бархат его голоса ласкал ее, жар дыхания танцевал на губах девушки, замирая нежным, едва ощутимым касанием на чувствительной коже. Она погружалась в водоворот шелковых волос, откровенных взглядов и осторожных прикосновений. Фэа потянулась к источнику столь сильных и светлых чувств, но Трандуил отпрянул от нее, бросив предупреждающий взгляд: - Тебе действительно стоит прежде отдохнуть.
Эльфийка перевела сбившееся дыхание, на миг прикрывая глаза и неосознанно прикусывая нижнюю губу. Снова посмотрев на короля, она увидела то, чего так жаждала - всполохи живого, плавящего волю огня во взоре застывшего синдарца. Ноэриэль стало не хватать воздуха, ее пронзило неведомое еще, острое и яркое чувство, переполнявшее арана. Внезапное и стесняющее, оно билось жаркими волнами голубого пламени в его взгляде, горячило кровь, затапливая сознание.
Судорожно выдохнув, король прикрыл глаза и хрипло прошептал:
- Не делай так больше. Пока.
- А что мне делать? - растерянно спросила она, пытаясь собраться с мыслями. Она не понимала, почему ведет себя так... откровенно. Слишком откровенно. Сознание все еще было немного спутанным, путая мысли, подменяя понятия и заставляя хотеть чего-то большего, немного иного, чем пережитое с владыкой единение. Она будто была захмелевшей от счастья. От того, что все, казавшееся ей утраченным безвозвратно, сейчас было так близко.
- Спать! - укоризненно заметил ей король. Она видела его заботу в этом сдержанном поведении, в этом сопротивлении себе и ее неприкрытому желанию.
- Я... - начала девушка, но осеклась, опуская голову. Эльф вздохнул и мягко приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
”А ведь теперь от него ничего нельзя скрыть”, - впервые подумалось ей.
- Я не смогу сейчас заснуть.
- Чем же ты хочешь заняться? - обескуражено спросил король. - Не думаю, что тебе хватит сил на прогулку...
- Может, обсудим сделку? - немного подумав, выдала она. - Иначе такими темпами я вернусь к отцу с пустыми руками, - девушка тепло улыбнулась.
Трандуил хмыкнул на это неубедительное и наивное ”вернусь к отцу”. Он никуда не собирался ее отпускать ближайшие несколько сотен лет, а, может быть, и вовсе не собирался. Но сама идея отвлечь ее чем-то ему определенно пришлась по вкусу. Вот только...
- Прекрасная идея, - кивнул владыка, поднимаясь. - Но я не обсуждаю никаких дел до завтрака, - тоном, не терпящим возражений, заявил он.
Через несколько минут, стоя у балюстрады, он с невероятной нежностью смотрел на то, как, путаясь в длинных полах его халата, Ноэриэль осторожно ступала по холодным плитам балкона, приближаясь к накрытому на открытом воздухе столику. Фаунерин двинулся вперед, намереваясь помочь ей сесть, но Ороферион жестом остановил его, сам отодвигая перед девушкой изящный резной стул. Она была такой близкой, свежей, такой манящей и такой домашней, словно обитала здесь, в его покоях и его жизни, с той самой первой встречи.
”Если бы она не ушла тогда, если бы осталась, она была бы моей все эти годы”, - отчего-то подумалось тауру.
Нежный оттенок золотого на шелке подчеркивал необычайный тон ее кожи и густой насыщенный цвет волос. Во все еще сероватой хмари зимнего дня она была ярким и теплым пятном, разгоняющим угрюмую серость. Она была словно мягкое, согревающее душу пламя, мирно потрескивающее в камине стылым промозглым вечером. Она создавала вокруг себя удивительную атмосферу уюта. И ее хотелось сохранить такой. Сделать все, чтобы ее сердце больше не страдало, чтобы ее души не касалась тьма, чтобы она могла улыбаться как сейчас. Искренне и счастливо. Чтобы он мог вот так же, как сейчас, ощущать ее внутреннее спокойствие и умиротворенность.
Девушка понемногу расслаблялась, незаметно для себя втягиваясь в возникшую в покоях короля идиллию. Осторожно отпивая приготовленный специально для нее горячий глинтвейн с ягодами и красным вином, эллет не сводила ласкового взгляда с Орофериона. Ее распущенные волосы бережно приглаживал ветер, мягко заигрывая со скользнувшей на лицо прядью. Складки слишком большого ей одеяния немного топорщились на груди, откровенно демонстрируя тонкую кружевную ткань ночной сорочки.
Она буквально тонула в шелке, становясь совершенно беспомощной во всех этих слоях материи. Трогательная, хрупкая, словно мечта, эллет притягивала взгляд синдарца. Король все больше прорастал в эту удивительную эльфийку чувствами, все прочнее привязывался к ней и все отчетливее понимал, что пережить ее потерю он не сможет. И сердце его сжималось в страхе за нее. Уязвимая и беззащитная, Ноэриэль вызывала в нем желание заботиться и оберегать. Ее хотелось уберечь от всего и всех, закрыть от целого мира.
Потянувшись за сырной лепешкой, Ноэриэль не заметила, как обмакнула край слишком длинного рукава в кубок с вином.
- Дегустатор из моего халата никакой, должен тебя предупредить, - совершенно серьезно заметил ей владыка.
- Что? - удивленно переспросила эллет.
- Рукав, госпожа, - подсказал ей старый слуга, незаметно стоявший немного поодаль.
Девушка вопросительно посмотрела на него, перевела взгляд на один свой рукав, потом на другой и, наконец, обнаружила пропитывающие дорогую ткань алые разводы.
- О-о-о-о, - забавно поморщилась она, тихо засмеявшись, - а я говорила, что было бы уместнее позволить принести мне какое-нибудь платье...
- Ты не представляешь, насколько мило ты сейчас выглядишь, - возразил ей улыбающийся Трандуил.
- То есть в платье я кажусь не столь милой? - эльфийка раззадоривала его и, кажется, начала приобретать себе союзника в лице Фаунерина.
- Я полностью согласен с бренниль*, - внезапно подал голос невозмутимый слуга. - Уместнее было бы позволить госпоже облачиться в платье. А еще уместнее было бы не располагать ее на королевском ложе, поскольку оно предназначено лишь для супруги владыки. Однако, - все тем же тоном продолжил эльф, как показалось тауру едва сдерживая улыбку, - сегодня было нарушено столько правил, что это уже не имеет никакого значения. Тем более, что я не могу не согласиться, вам невероятно идет такой... образ.
Эльфийка смотрела на Фаунерина во все глаза. Если бы она знала этого старого зануду так, как знал его владыка, наверное вообще потеряла бы дар речи. Похвалу, даже такого рода, Трандуил слышал от него лишь однажды. А уж одобрение поступков и вовсе впервые. Всегда строгий к себе и другим, собранный и готовый, казалось, ко всему, Фаунерин был незаменимым на своем месте, которое занимал еще со времен юности Орофера. Казалось, что у него и вовсе не было слабостей, но еще в Дориате говорили о слишком преданной любви слуги к супруге господина. Фаунерин всегда молчал об этом, не выдавал себя ни единым взглядом, и не было на памяти владыки ни одного повода верить слухам. Однако если вспомнить тот день, когда не стало матери, Трандуил не мог наверняка сказать, как эльф переживал ее гибель. Он не мог сказать даже, как пережили это они с отцом.
- Благодарю, - слегка склонила голову Ноэриэль. - И все же я чувствую себя странно...
В дверях мелькнула фигура Хитлайна, застывшая за порогом террасы.
- Аран нин, - не смея входить без позволения, обратился к королю синдарец. - Советник утверждает, что у него что-то срочное для вас.
Эльфийка неуютно поежилась на стуле, беспокойно оглядывая себя и стягивая края халата на груди. Аран задумчиво оглядел ее, кивая:
- Пусть войдет.
На лице Ноэриэль была растерянность. Король мог бы поклясться, что она подумала, будто он намеренно решил продемонстрировать ее всем в таком виде. Но как иначе он мог бы дать ей понять, что именно ее ожидает рядом с королем? Эта мысль преследовала его, обгоняя чувства или их осознание. Ноэриэль должна быть рядом с ним. А это означало, что ей предстоит нелегкий путь. Тиннаэль была права, говоря, что жизнь владыки - тяжкое бремя. И, как бы он ни хотел, оградить ее от этого не получится. Ноэриэль придется разделить с ним все тяготы власти. Здесь они с ней были на равных: каждый будет вынужден смириться с чем-то, принимая другого со всеми ”сопутствующими”.
- Мой король, - синда выглядел безупречно, словно не он недосыпал вместе с араном, готовясь к важному празднеству, словно не он отплясывал с половиной эллет всю прошедшую ночь, пытаясь поддержать то, что начал его владыка, словно не он был старейшим эльфом в Эрин Гален. Мужчина коротко поклонился, переводя взгляд на гостью: - Госпожа Ноэриэль, квэль амрун*, - он сухо улыбнулся одними губами, тогда как глаза были по-прежнему пронзительно-бесстрастны. - Вас не узнать.
- Диола лле*. Буду считать это комплиментом, советник Силуир, - она отвесила легкий полупоклон.
- О, это он и есть, - уверенно подтвердил синдарец. - Уверяю вас, что на своем веку не встречал еще эльфийки, которой бы были так к лицу королевские покои ранним утром.
Трандуил прищурился. От взгляда хитрого лиса ничего не могло ускользнуть. Потому-то неприкрытое счастье в глазах обоих эльфов было лишь лишним доказательством того, что советник понял, еще когда Трандуил вернулся из Дорвиниона. Не зря в последние дни синдарец все чаще поднимал вопросы, касающиеся необходимости брака и появления наследника. Аран был уверен, что предусмотрительный Силуир уже и положенные бумаги начал готовить.
”Для пользы государства”, - как он всегда говорил. Думал и делал.
- Словно вы тут и были...
- Мне доложили, что у тебя что-то срочное, - отвлек советника Ороферион, довольно откидываясь на высокую спинку стула. - Если дело не в рассыпании комплиментов, которые могли бы и подождать, я бы хотел выслушать.
Силуир кивнул:
- Дело действительно срочное, аран нин. Наугрим* прислали послание с вороном. Они закончили восстанавливать крепости эдайн* и собираются возвращаться к себе. Если ваше приглашение еще в силе...
- Прекрасно, - король едва заметно махнул кистью, расслабленно возвращая ее на изящный белый подлокотник. - Отправь им известие, что мы готовы их принять.
Ороферион ждал низкорослых бородачей, биться с которыми бок о бок его отец почитал оскорблением куда большим, чем подчиняться нолдорскому королю*. За те семь мрачных лет, проведенных на отравленной злом земле Врага, Трандуил не раз оказывался прижатым спина к спине с гномом, не раз становился свидетелем их доблести, не раз вынужден был забывать о кровной ненависти, ставя во главу угла спасение своего народа. Ему приходилось мириться со многим, пряча подальше и свои убеждения, и свою гордость. И теперь он сделает это еще раз, еще столько раз, сколько потребуется. Он будет терпеть варварство людей на своих границах, лишь бы вести с ними торги и выменивать необходимое его эльфам, он будет привечать невоспитанных наугрим, лишь бы создать надежно защищенное королевство для эрингаленцев, он сделает все, лишь бы сберечь их жизни.
Ноэриэль шевельнулась, медленно поднимаясь со стула. Владыка перевел на нее взгляд. Девушка шагнула к балюстраде и протянула тонкие руки за ограждение. Ткань длинного золотистого одеяния широкими фалдами легла позади нее, словно мантия властительницы.
- Лосс*, - промурлыкала она, завороженно глядя, как крошечные пушистые комочки тихо соскальзывают со слишком низкого неба. Хрупкая белизна мягко, но неумолимо накрывала мир вокруг чистотой и кристальной ясностью, погребая под собой все тревоги, опасения и заботы. Суета засыпала под уютным покрывалом зимы, убаюканная мирной картиной бесконечно падающих снежинок. Мир замер, погружаясь в тишину.
Эльфы молча наблюдали за девушкой, ослепительно улыбающейся первому снегу на фоне грузного серого неба, иссеченного белыми неспешными росчерками. На ее скулах играл легкий румянец, а глаза искрились, как озера в час раннего безмятежного рассвета. В сети темного золота ее волос угодило несколько крупиц зимнего волшебства, коронуя владычицей Зеленолесья ту, что принесла в Эрин Гален весну в самом начале Хрииве, вопреки законам природы.