Глава 10. Королевское гостеприимство. Часть первая. (1/2)
Рекомендую читать под Tyler Bates Message for the Queen (Goodbye my love)
А дни идут послушно и легко, их поступь равнодушна и жестока,
Ты так же безнадёжно далеко, а рядом безнадежно близко кто-то.
Не ты герой сегодняшнего дня, не ты со мной решаешь ребус сложный,
Тогда зачем во сне зовёшь меня, когда с тобою встреча невозможна.
Ирина Маулер
Солнце, плеснувшее в глаза истончающимся к закату светом, и обилие веселого шума на дворе выдернули Ноэриэль обратно в мир, оглушительно напоминая, что вокруг по-прежнему кипит жизнь и существуют другие создания, помимо гордо шествующего впереди владыки Зеленолесья.
”Владыки Зеленолесья, сделавшего мне комплимент!” - накрыло теплым воспоминанием возликовавшее сознание.
Шедший перед ней Трандуил величественно остановился, обводя разом притихшую разномастную толпу полным равнодушия взглядом. Его гордо выпрямленная спина, скрытая серебристым плащом, мягко стекающим мерцающим водопадом с плеч на землю, застыла изящным изваянием. Можно было различить лишь легкое движение головы, не затронувшее длинные светлые пряди, покоящиеся в объятиях ажурного венца. Но и этого жеста хватило для чуткой стражи. Прямо возле арана вырос высокий эрингаленец. Толстая коса его, цвета туманной межзвездной дымки, была такой длинной, какой могла гордиться не каждая эллет. Что выдавало в нем не только возраст, но и, несомненно, особое воинское умение. Позволить себе отрастить подобную красоту мог только тот, кто был достаточно опытен и искушен в битвах. Строгое, сдержанное выражение лица, собранный, цепкий взгляд, едва пробежавшийся по самой эльфийке, но наверняка выяснивший о ней слишком многое. Эллет почувствовала себя неуютно рядом с ним и обрадовалась, когда ливневые глаза синдарца устремились на Трандуила.
- Отдай ей свою лошадь,- не поворачивая головы в ее сторону, вымолвил таур, точно зная, что его понимают с полуслова. - Я еду осмотреть окрестности, - почти детский восторг ее сменился холодным ужасом, липко охватывающим горло изнутри. - Вы останетесь здесь.
Она лихорадочно соображала, можно ли отказаться от конной прогулки, когда воин учтиво склонил перед ней голову:
- Бренниль*, - его вкрадчивый голос был нежен и, хоть девушка понимала, что это всего лишь дань традициям, ей почудилась в нем какая-то теплота, - прошу вас.
Эльф изящным жестом вытянул руку в сторону нескольких, спокойно стоявших без какой-либо привязи, скакунов.
Животные были великолепны. Светлый окрас шерсти от снежно-белого до искристо-золотистого, утонченность линий, явная породистость и почти кричащая ухоженность. Горделиво вытянув шеи, кони изображали совершенное безразличие к сочной траве под ногами, убеждая всех вокруг, что они вовсе не голодны и далеко не обычны, как остальные из их породы. Они беспокойно прядали ушами, окидывая окружающих настороженными взглядами.
Она даже не задумалась над тем, что не заметила лошадей с самого начала. В те первые минуты для нее существовал лишь спасенный ею на болотах незнакомец.
Они пробирались вслед за уверенно идущим сквозь расступающуюся, перешептывающуюся толпу тауром. Его высокая фигура, будто одно из древних Древ Света, рассекая беспокойное людское море, плыла впереди, окутанная ореолом силы и власти. Лучи закатного солнца сияли ярче звездной пыли в его волосах, игриво скользя по обручу короны и отражаясь тысячами лучей от ее отшлифованных фигурно изогнутых граней, рождали окутывающее владыку мерцание. Скупые, выверенные движения, полные животной пластики и спокойной уверенности, завораживали.
Эльфийка с трудом оторвалась от созерцания его спины, переводя взгляд на необычайную кобылу, стоявшую чуть в стороне ото всех. Казалось, что это не живое создание, а изваяние из белого мрамора. Лишь колышащаяся от порывов ветра длинная, чуть волнистая грива выдавала в этом безупречном животном творение из плоти и крови. Она была чистым совершенством, со змеящимися по поджарому телу, оттеняющими дивную белизну, едва голубоватыми жилами. Будучи на голову выше остальных коней, она одним своим видом заставляла поверить в древние легенды о меарас*. И можно было не сомневаться, что это лошадь владыки...
Подтверждая очевидное, эльф целенаправленно, не сбавляя стремительного шага, подошел к сказочному зверю, неожиданно мягко и легко касаясь гибкой изогнутой шеи белоснежного скакуна. Пальцы, унизанные перстнями, ласково пробежались по морде лошади, заставляя ту щурить от удовольствия огромные льдисто-голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Владыка довольно хмыкнул и с хищной грацией скользнул в седло. Единым привычным жестом расправив плащ-мантию, так что теперь полы расшитой серебром ткани шлейфом свисали со спины животного, Трандуил устремил свой пронзительный взгляд на эллет. Он выжидающе наблюдал за ней, будто проверяя что-то, будто чувствуя ее нерешительность и не понимая, в чем причина.
Ноэриэль отвела глаза, тревожно приглядываясь к лошади, к которой ее подвели. Растекшиеся по белой шерсти сизые, мягко очерченные пятна, будто тень от листвы, пронизанной серебристым сиянием лунного света, будто блики на глади стремительного ручья. Животное было совсем не похоже на тех умертвий, что носили на себе кольцепризраков.
Как и остальные... Однако этот страх сильнее меня.
Она до сих пор панически боялась ездить верхом на лошадях. С того самого проклятого дня, когда преодолела верхом на одном из ужасных порождений Саурона Дагорлад. С тех самых пор, когда пришедший в себя неживой конь сбросил ее с осклизлого гниющего торса в горное каменистое ущелье. Ей повезло, что внизу оказалась река, вынесшая ее бессознательное тело далеко от политых кровью и пеплом земель.
С тех пор она боялась. Не лошадей, нет. Эллет страшилась, что, не сумев удержать своих эмоций, не справившись с воспоминаниями, может навредить животному своей тьмой. Ее сумрак вырывался на свободу именно в такие моменты. И Ноэриэль предпочитала не экспериментировать с этим, подвергая неоправданному риску живое существо. Мален понимал ее. А вот как объяснить свое странное поведение тауру?
И всей его свите...
Проницательный синдарский воин, стоявший между эльфийкой и собственным скакуном, конечно, заметил ее встревоженность.
- Поверьте, вам нечего опасаться, она очень послушна, - склонившись к девушке, прошептал он.
Мужчина положил ладонь на загривок, и лошадь довольно всхрапнула. Ноэриэль повторила его жест, внимательно приглядываясь к реакции скакуна. Она попыталась унять свой страх, в который раз понимая, чего оказалась лишена из-за двойственности собственной природы, из-за чужого зла...
Если отказаться, сославшись на плохое самочувствие, это будет слишком подозрительно.
- Позвольте, я помогу, бренниль, - сильные горячие руки сомкнулись на ее талии, невесомо отрывая от земли.
Поздно...
Она успела только удивиться, обнаруживая себя в седле.
Ну почему эти синдарцы все такие нетерпеливые, порывистые...
Дороги назад уже не было. Спрыгивать с воплями с коня, устремляясь прочь, будет совсем уж невежливо. Особенно по отношению к Малену, которому придется все это как-то объяснять...
Она почувствовала тоскливую безысходность, совершенно неожиданно к тому же улавливая в себе чужие раздражение и досаду. Подняв глаза на странно напряженного короля, эльфийка удивленно заметила на его застывшем лице широко раскрытые глаза и чуть приоткрытые губы. Но в следующую минуту он будто скинул с себя некое наваждение, расслабленно скрестив руки на луке седла и переведя взгляд на горизонт.
Пока Ноэриэль обдумывала, что бы это все могло означать, ее тело по старой, но не забытой привычке располагалось удобнее, усаживаясь в седле, расправляя складки платья и подбирая упряжь.
Трандуил, все так же вглядываясь вдаль, холодно заметил своему воину:
- Не стоит так переживать за нее, поверь, она справлялась с куда более опасными существами, чем твоя лошадь.
Владыка смотрел в сторону, позволяя эльфийке зачарованно изучать его точеный профиль, но ей казалось, что он видит ее насквозь. Он, такой самоуверенный и могущественный, такой независимый и сильный, он откуда-то знал о том, что с ней произошло после того, как они расстались. Иначе, почему он решил, что она встречала умертвий назгул? Перед глазами поплыли картины серой сумрачной долины, заволакивая все перед ее взором тьмой. Тень эта росла, ширилась, заставляя ее чувствовать себя незначительной, беспомощной, слабой.
Вспыхнувшее среди завесы мрака голубое пламя его глаз вопросительно смотрело на нее. За их удивительным сиянием в сгустившейся вокруг тьме начали проступать остальные черты его лица, а затем и окружающего пространства. Во вновь посветлевшем мире аран отчего-то плотно сжимал губы, сдерживая явное недовольство. Эллет, мысленно поблагодарив его за спасение от минутной слабости, наконец, обрела дар речи:
- Откуда вам это известно?
- Известно что? - во взгляде арана мелькнуло упрямое любопытство.
Значит, он не знает... Да и откуда? Глупая!
Она вцепилась в поводья, оглядываясь на толпящихся чуть в стороне под навесом. Она искала поддержки, одобрения, даже простое тепло родных глаз могло помочь ей вернуть душевное равновесие. Хоть кого-то из них... Лорэль! Прозрачная синева предупреждающе глянула на нее - брюнетка едва заметно покачала головой и нахмурилась.
Конечно, я не скажу ему, гватель*...
- А ты полна загадок, - растягивая слова, пропел таур. Откровенная досада на его лице сменилась уверенным ожиданием. Так хищник, на миг потерявший преследуемую добычу из поля зрения, точно знает, что она появится снова. Он выжидал. У него было время...
- Вовсе нет, - тихо ответила Ноэриэль, мысленно, наконец, найдя для себя спасение. Аур всегда помогал в такие непростые моменты, полные сомнений и тревог. Значит, и сейчас ей нужно было хотя бы приблизиться к нему. - Думаю, лучше всего начать с самих виноградников...
...- И гравиевая каменистая почва. Камни днем впитывают в себя солнечное тепло, а ночью отдают его лозам, защищая их от весенних холодов и повышая шансы винограда вызреть осенью, - эльфийка довольно быстро поняла, что разговоры на отвлеченные темы помогают ей расслабиться и отвлечься от собственных гнетущих опасений. Выбор темы был слишком очевиден, ведь о винограде за последние девять лет Ноэриэль узнала если и не все, то очень многое. - Вам, конечно, известно, что один и тот же куст, выращенный на разных почвах, даст различные вина.
Она повернулась к непринужденно ехавшему вровень с ней Трандуилу. Отвлечь от него ее не могло ничто. Он обладал над ней какой-то странной, даже страшной властью. С одной стороны, он пугал ее своими повадками, своим пронзительным взглядом, своей ошеломительной целеустремленностью. Он был словно ураган, словно шквальный ветер: непредсказуемый, порывистый, импульсивный, подчиняющийся собственным желаниям, мыслям и капризам и сметающий все на своем пути к выбранной цели. И то, что она не знала его целей относительно себя страшило ее. С другой стороны, именно его необычайная горячность мало распространенная среди эльдар, его упрямство и в то же время глубочайшее внутреннее достоинство, делали его невероятно привлекательным.
Всю дорогу эльф задумчиво смотрел на нее и молчал, изредка вставляя общие фразы. Он почти не оглядывался по сторонам и, казалось, слушая не слушал ее. На миг ей даже почудилось, что ему просто нравится звучание ее голоса, но она отогнала от себя эту глупую мысль, полагая, что у короля, должно быть, слишком много собственных забот. Украдкой эльфийка посматривала на него, отмечая идеальную посадку, абсолютно прямую спину и при этом расслабленную позу таура. Легкий ветерок увлеченно волновал тяжелые полы плаща, заставляя тяжелую ткань лениво поддаваться этой провокации. Кисти владыки небрежно поддерживали поводья, позволяя лошади идти самой. Едва заметно покачиваясь в седле от размеренного шага животного, зеленолесец держал голову прямо, горделиво подняв подбородок вверх. По его широким плечам будто разливались живые потоки лунного света, ласкаемые незримыми пальцами детей Манвэ*.
Девушка на миг представила, как эти серебристые пряди стекают по гладкой обнаженной коже в истинном свете ночного светила, скользя по выраженным мужественным линиям переплетенных тугих мышц... Кровь бросилась к лицу, голова пьяно закружилась. Она отвела глаза, заставляя себя продолжать рассказ.
Это, в конце концов, неприлично!
- Ранее мы смешивали их в разных пропорциях, - поборов смущение, выдавила эллет, - но теперь решились на создание нового напитка, целиком и полностью из ягод Аура, - одно его имя уже придавало ей сил и переключало мысли в иное русло. - Вот с этих рядов они и начинаются, - девушка указала на ближайшие кусты с густой зеленью широких листьев, ровными линиями взбиравшихся на пологий холм. Даже эта картинка перед глазами знакомо согревала ее сердце. Она обернулась к чуть отставшему владыке, отстраненно обводящему взглядом виноградник: - Я утомила вас скучными рассказами? Прошу прощения...
- О, нет, - улыбнувшись, откинулся в седле Трандуил. Его изучающий взгляд заскользил по ней, отчего эллет начала краснеть еще больше. - Я всего лишь задумался...
- Задумались? - переспросила эльфийка, неосторожно погружаясь в васильковую бездну его глаз и отстраненно продолжая: - Здесь хорошо думается, я вас понимаю. Я и сама провожу много времени у первой посаженной здесь лозы. Или у моря...
- У моря? Ты не боишься слушать отголоски песен Айнур*, - задумчиво протянул Трандуил, не замечая ее головокружительного падения. Не замечая, как ее душа стремительно несется куда-то, увлекаемая густым, обволакивающим цветом. Не замечая, как она падает вверх, поднимаясь к самой синеве небес, растворяясь в недоступной нежности воздушных потоков, воспаряя над всем миром. - А сейчас твой страх почти осязаем, - она, наконец, вырвалась из ласкового плена его взгляда, прикрывая глаза от нахлынувших эмоций. Дыхание было сбито, говорить сложно.
Ноэриэль приходила в себя, ощущая, как на смену окрыляющей эйфории приходит тоска. Удушающая тоска по тому, что только что испытала. Эта тонкая, хрупкая связь с синдарцем перерастала сейчас в нечто сильное и нежное. В нечто, что связывает эльдар навсегда, уходя с ними за грань смерти, за грань мира. В нечто, что рождалось лишь однажды в их сердцах. В нечто, о чем она не смела мечтать.
Но ничему этому не суждено было сбыться. И оттого, пока все это невесомо и уязвимо, пока она еще не ощутила и не осознала происходящего до конца, пока смятение еще сильно в ней, надо было избавляться от этого. Но ей так не хотелось терять его... это чувство и этого мужчину. Ей так хотелось испытать хоть каплю, хоть миг... Неужели и это ей не дозволено?
Да, именно. И я знаю почему.
Горечь ядовито лизнула ее душу, горечь того, что недоступное стучало в ее сердце, а она не могла впустить уже свершившееся чудо в свою жизнь. Не могла, зная, чем обернется это ее чувство.
Будет больно, Ноэриэль. Будет очень больно. А тебе нечего противопоставить этой боли... Тьма окутает твою истерзанную душу и дороги назад уже не будет...
- Чего еще ты боишься, кроме лошадей и владыки Зеленолесья?
Она подняла на него взгляд. Догадки сменяли в его глазах одна другую, заставляя его заметно морщиться, видимо откидывая их все, как неподходящие.
Такой завораживающе красивый, такой настойчиво-упрямый, такой обжигающий, такой близкий... Неужели в нем живет ее частичка? Неужели это его она тянула из мрака отчаяния? Неужели он действительно здесь?
Она отвернулась, пряча слишком сильные чувства, захлестнувшие ее с головой.
- Себя, - печально прошептала она, не совладав с собой.
- Я бы тоже тебя боялся, - Ноэриэль неверяще глянула на владыку, абсолютно серьезно смотрящего на нее сверху вниз. - Ты способна на многое, Ноэриэль, - проницательно заметил он, растягивая тонкие губы в теплой улыбке. Девушка в ответ робко улыбнулась, чувствуя мягкий толчок в сердце. - Как ты выбралась оттуда?
Конечно, об этом он не мог не спросить.
Она нахмурилась:
- Мне до сих пор снятся кошмары об этом...
Не будет же он жестоко выпытывать правду?
- А вы? Как выбрались вы?
Король на мгновение замешкался, одаривая ее задумчивым взглядом, будто взвешивая что-то. Она чувствовала сомнения в нем. И видела, как плавно расслабляются мышцы на безупречном лице, словно какая-то тяжесть покидает его.
- Не скажу, что сплю спокойно, - вернул он ее реплику. Это откровение было доверием с его стороны, но все же он дал понять, что не доволен ее туманным ответом.
Белоснежное чарующее создание под ним потянулось мягкими губами к сочной траве. Роскошная гладь ее ослепительной гривы изящными ручейками растеклась по зелени лужайки. Животное переступило с ноги на ногу, подбираясь к более лакомому пучку, арана мягко качнуло в сторону, но он даже не обратил на это внимание, не отводя взгляда от эллет, ни на дюйм не изменив наклон головы.
- Однако теперь все кончилось и Тени больше нет... - добавил владыка, заставляя ее неосторожно выдать свои опасения.
Вот как? Что же она видит в жутких мучительных кошмарах, если не Тень? Что не ослабляет свою ледяную хватку, жестко впиваясь когтистыми лапами в ту ее часть, где еще живет свет? Что по-прежнему зовет ее, вытягивая душу из уставшего тела?
Она тут же опустила глаза, но было поздно - зеленолесец понял слишком многое.
- Кто ты такая, Ноэриэль?
Его голос обдал ее холодом и страхом. И спрятаться теперь было невозможно - король удерживал ее лицо за подборок. С кончиков его пальцев под кожу эллет начал просачиваться беспокойный зной.
Владыка, воззрившись на собственную руку широко раскрытыми глазами, отдернул ладонь:
- Как ты сделала это? - приглушенно спросил он.
О, Валар, если он узнает кто я, что я увижу в его глазах? Что почувствую?
- Сделала что? - испуганно произнесла девушка.
Пауза, повисшая меж ними дребезжала в ее голове, заставляя прокручивать тысячи вариантов его вопросов, жалеть, что не сбежала сразу, радоваться, что сейчас он так близко, так опасно близко...
- Как спасла меня, как вытащила оттуда? - настойчиво уточнил Трандуил и в его глазах начало разгораться то самое пламя, опаляющее нутро эльфийки всякий раз, когда она ловила его взгляд. Ей стало страшно, потому что она поняла, что хочет рассказать ему. Рассказать обо всем, освободиться от этого неподъемного бремени, переложить хотя бы часть этой тяжести на сильные плечи или избавиться от мучительных мечтаний об этом, убедившись, что ни один эльдар не пожелает разделить с ней подобное. Тем более этот, наделенный властью и свободой, синдарец.
К чему ему чужая ноша? Зачем ему чуждая слабость? Когда он может получить все... Когда у него есть все.
- Я говорила, я поделилась жизненной силой... - Ноэриэль почувствовала, как испуганно вздрогнула под нею лошадь, перенимая состояние наездницы. Девушка в панике глянула на животное, опасаясь, что своими переживаниями могла причинить ей вред.
- Я знаю, где я был, - Трандуил резко наклонился к эллет так, что она ощущала тепло его дыхания на своем лице. - Жизненная сила мало что могла сделать с этим.
Она растерянно лепетала что-то в ответ, пытаясь не смотреть в провокационно близкие глаза, в которых видела свое отражение. Пытаясь не замечать, как на мгновение таур замер, переставая дышать. Пытаясь не чувствовать то, что поднимается из самых глубин. Но владыка уже пришел в себя, уже что-то говорил, усмехаясь одними губами - тонкими, четко очерченными, упрямыми и такими влекущими.
Он отстранился, опуская взор ниже. Брови его напряженно сошлись на переносице, а руки настойчиво привлекли ее кисть к себе и уверенно разжали ладонь. Эльфийка судорожно сглотнула, запоминая кожей эти прикосновения тонких изящных пальцев, зачарованно впитывая картину хрупкой близости расширившимися зрачками. Блики лунного света переливались в крупных камнях его перстней. Чуть подрагивающие от напряжения мышцы рук проступали заметными очертаниями на тыльной стороне его кисти. На фоне ее смуглой кожи его молочная, гладкая белизна казалась мерцающей в ночной мгле.
Болезненный тон его голоса потряс ее. Слегка поникшие плечи, опущенное лицо, скрытое пологом скользнувших с плеча волос, прикрытые глаза - он будто покорно ждал от нее приговора:
- Я настолько страшен? - ее накрыло виной, сожалением и отчаяньем короля, разрывая на части желанием унять его боль и страхом вероятных последствий ее признания.
Она хотела облегчить его страдания, как и тогда. Хоть сейчас причины его мук были иными, но Ноэриэль могла помочь и в этот раз, рассказав, чего именно и почему боится. Но теперь перед ней был уже не беспомощный безымянный воин, перед ней был сильный и властный правитель. И скрыться от этого мужчины она уже не сможет...
- Я не знаю, - его пальцы выпустили ее запястье и ей внезапно стало холодно. - Не знаю, почему это происходит со мной...
Трандуил поднял на нее взгляд, в котором голубой лед, успевший скрыть его душу за прошедшие мгновения, плавился и сгорал в том самом глубинном пламени, удивительном для небесного оттенка.
Крик парящей в выси чайки прерывает это откровение.
- Пора возвращаться, - произносят ее губы то, что положено и правильно, но вовсе не то, к чему так стремится ее фэа*.
- Да, - кивает владыка. - Как только взглянем на море.
Он хотел провести время с ней... С ней и только с ней. Вот только зачем ему это?
Море Рун лениво вылизывало берег внизу, убаюкивающе шелестя величественным пологом белопенной мантии по мелкой гальке. Волны играючи захватывали камешки, унося до времени в таинственную бездну и великодушно возвращая обратно на свое усмотрение, без устали шлифуя из века в век, силясь выбраться дальше очерченной Валар территории. Белоликий владыка* уже вывел свою ладью на потемневший небосвод в надежде увидеть ускользающий образ своей сияющей возлюбленной. Она всегда убегала от него, уплывала... Потому что им нельзя быть вместе, ведь когда они все же встречались, землю накрывал мрак...
Хотела ли Ноэриэль уплыть? Да. Хотела. Но не могла. Тьма искаженного мира слишком крепко привязала ее, навсегда лишая возможности обрести если не счастье, то хотя бы покой. Она тоскливо смотрела на ластящийся прибой, думая, как должно быть прекрасно внешнее море, несущее свои воды к самому Валинору... Недостижимому для нее Валинору.
- Я искал тебя, - тихие слова синдарца за ее плечом были подобны раскату грома, следующему за ослепительной грозной вспышкой, разрывающей ткань небес пополам. Раскалывающей пополам и ее жизнь, в которой отныне было лишь до и после...
Она перестала дышать, потрясенно оборачиваясь к нему. Медленно, слишком медленно к ней возвращалась способность думать. Мысли запоздало пытались перекричать оглушительный стук взволнованного сердца, но оно не хотело слушать их. Оно хотело слушать его, только его. Раствориться в этом головокружительном признании, в волнах безграничного счастья, поднимающих ее существо на неизведанные высоты. В душе ее пела и искрилась жизнь, в сердце ликовала надежда. Свет ее множился и рвался наружу, буквально сочась сквозь кожу.
Она видела, как за спиной короля замер и исчез последний прощальный луч, выделивший его стройную горделивую фигуру на фоне сумрачного неба. Как беспокойство, полыхнув в его глазах, сменилось смятением.
- Я искал тебя, чтобы поблагодарить, - сердце эллет больно споткнулось об эти слова, сбиваясь с ритма. Душа надрывно треснула, впуская неприветливый холод окружающего мира внутрь. Она будто окаменела, покрываясь разъедающими слезами умирающей надежды, одеваясь свинцовой тяжестью разочарования. Послушная тьма колыхнулась на дне ее фэа, подняла равнодушное лицо, хищно подбираясь всем существом, готовясь вытеснить блекнущий, корчащийся от боли свет.
Лошадь под Ноэриэль прижала серые уши к голове, заметно подрагивая. Девушка удержала сознание на самой грани.
Не сейчас. Только не сейчас. Лошадь...
Несчастное животное было ни в чем не виновато. А поддаваться мраку и боли сейчас значило погубить еще одно живое существо. С трудом вернув себе контроль, затолкав глубже яростный, пылающий шар туго спеленутых чувств, эллет заставила себя вслушиваться в речь невольного палача.
- Проси, что пожелаешь... - хриплый голос таура касался струн ее фэа нежнее бархата, но слова резали больнее сотен отточенных клинков, впуская яд разочарования глубже. - Пусть вернуть этот долг я не смогу, но отплатить тебе за спасение обязан.
Он склонил голову, прикрывая глаза, словно отвешивая ей учтивый поклон. Уважение. Традиции. Обязанность.
Обязанность... Вот что привело его сюда. Вот зачем он искал ее... Долг, благодарность, уязвленная гордость воина и короля...
Это было правильно и не было его вины в том, что наивная девушка позволила себе вольные мысли и глупые мечты.
Отчего же так отчаянно тоскливо и больно осознавать всю безнадежность простых девичьих фантазий?
- Вы ничем не обязаны мне, аран, - глухо ответила она, невольно находя взглядом место его прошлого ранения.
Она помнила каждый белесый застарелый шрам на его теле, помнила длинные полосы синюшных отпечатков от ударов, принятых на себя доспехом, мелкие царапины и тот кроваво-черный росчерк на скуле, когда она только нашла его в том месиве...
- Я сделала это для себя. И сделала бы снова. Я не воин и не могу сражаться с Врагом в битве. Поэтому примите это как то, в чем я смогла ему противостоять, - голос ее все же дрогнул. Воспоминания об этом противостоянии были слишком тяжелыми. - Вы же не благодарили подобным образом каждого воевавшего с вами плечом к плечу.
- Далеко не каждый отважится отправиться по тропе Мандоса за неизвестным эльфом, чтобы вернуть его к жизни, - возразил ей Трандуил, плотно сжимая челюсти. Он явно не привык, чтобы ему перечили.
- Как я уже сказала, я сделала то, что могла. Не будем об этом... - устало попросила она.