Глава 8. Место под солнцем (2/2)
- Она не говорила, как попала в ловушку. Она не рассказывала ничего о том... человеке, - последнее слово эльф буквально выплюнул. - Она вообще мало разговаривала после случившегося. Глиндаэль таяла, ускользала на моих глазах, и я ничего... - он на минуту умолк, беря себя в руки. - Она замкнулась в себе. Когда я заговаривал о свадьбе, в надежде, что моя любовь поможет ей оправиться, она лишь грустно улыбалась и отрицательно качала головой. И только когда ее брат предложил продолжить наш путь в Аман, справедливо полагая, что только благословенные земли смогут исцелить ее душу, она открыла, что носит дитя...
О, Валар… Я отобрала у нее не только жизнь... Я отняла счастье, любовь, надежду! Эру, мне никогда не оплатить этот долг, никогда я не смогу загладить вину перед той, что отдала мне всю себя без остатка...
По ее щекам снова покатились слезы.
- Вы не уплыли, потому что я эльф лишь наполовину и для меня Валинор закрыт, - еле слышно сказала эллет, чувствуя, как сердце разрывается от боли и сожаления.
- Я хотел... признать тебя своей, - мужчина устало открыл глаза, устремляя затуманенный взор на нее. По ее телу пополз холодок. - Но Глиндаэль знала, что не переживет рождения ребенка, и отказывалась обрекать меня на подобное. Однако когда на свет появилась ты, у нее будто открылось второе дыхание. Она по-прежнему теряла силы, но могла ласково улыбаться тебе. Она истончалась душой, но при взгляде на тебя ее глаза сияли, как прежде. Ты стала тем, что дало ей сил продержаться еще почти целый год...
Ноэриэль зажмурилась, не в силах выносить этого. Она закрыла лицо руками, желая, чтобы все это исчезло, чтобы слова, болью вгрызающиеся в ее сердце, не касались более ее слуха, чтобы вся эта страшная история растворилась во тьме за веками и больше никогда не тревожила ее душу.
Два года страданий - вот чем я стала для нее...
- Когда пришло ее время, она попросила меня позаботиться о тебе, - Мален продолжал говорить отрешенно и глухо. - А я тебя не смог уберечь. Не защитил ни ее, ни тебя...
Ноэриэль судорожно вздохнула, отнимая руки от лица. Распахнув глаза, она встретилась с полным раскаянья взглядом эльфа, и сердце ее сжалось от жалости к мужчине, пережившему такую трагедию.
Я так увлеклась жалостью к себе, что не подумала о том, как должен себя чувствовать он!
- Ты не виноват в слабостях других, - возразила она. - Зло того человека толкнуло его на этот страшный поступок. Нанэт осознанно уходила одна, подвергая себя опасности. А я... я наивно пыталась сбежать от самой себя, не думая о тех, кому я небезразлична. В итоге мы обе поплатились за необдуманные шаги...
- Ноэриэль, ты несправедлива к себе. Ты хотела защитить нас от собственной тьмы. На это способны немногие. В тебе живет несломленный дух твоей матери, - мужчина протянул ей ладонь. - Я горжусь тем, что тебе удалось сделать...
Она мягко взяла его ладонь в свою:
- Если бы... - с грустью произнесла она тихо, - если бы...
- Какая ты холодная! - тревожно воскликнул эльф, вставая со стула и склоняясь к ней, чтобы плотнее укутать. - Я принесу еще одеял...
Она задержала его возле себя, вцепляясь в рукав рубашки. Мален удивленно вскинул брови, разворачиваясь к ней.
- Ты все еще хочешь признать меня своей дочерью? - с надеждой спросила она шепотом и отвела глаза, смутившись неподобающему поведению. Ее рука безвольно скользнула на кровать.
Эльф замер на мгновение, а потом, склонившись, обнял ее за плечи, привлекая к себе:
- Да, - с нежностью сказал он. - Но ведь ты и так моя дочь. Верно?
Слезы душили ее, не давая ответить, поэтому она отчаянно закивала головой. Мужчина улыбнулся и поцеловал ее в лоб:
- Я рад, что ты вернулась, сэль*...
Коротко остриженные волосы щекотали его лицо. Она была исхудавшей и почти ничего не весила. Израненная, истощенная, мучимая душевной и физической болью. Но теперь она была дома.
Жизнь постепенно входила в обычное русло. Оказалось, что Мален вместе с другими после ее ухода долго искали ее. Потом просто ждали. А не дождавшись, решили вернуться в земли, где жили изначально. Но с тех пор многое изменилось. Близость Мордора давила на эльдар, гнала их все дальше на север, пока они не достигли моря Рун, где и поселились вблизи холмов, на юго-западе Дорвиниона. Они смогли найти общий язык с людьми и вполне мирно уживаться здесь с ними. Эльфы со временем развели здесь виноградники и отстроили винодельню. Работы было много, поэтому понемногу стали привлекать на помощь эдайн*. Так разрослось поселение.
Эльфийку не покидала мысль о том, как много знала дева-Онодрим? Как много было ведомо ей о самой эллет и ее судьбе? Как вышло, что энт, которую встретила девушка, спасла именно виноградный побег?
Когда Ноэриэль узнала, что спасенная ею лоза отлично принялась и чувствует себя хорошо, она была полна решимости повидаться со своим другом, но ей еще не скоро разрешили вставать с постели. Зато, когда это произошло, Мален проводил ее к набирающему силу ростку, и она с удивлением увидела небольшой, но крепкий куст, уверенно тянущий листья к высоко стоящему солнцу, ласково играющему бликами на яркой зелени.
- Аур, - смеясь произнесла эллет, присаживаясь возле винограда, - нам удалось! Друг мой, нам удалось найти свое место под солнцем!
Эльф потрясенно смотрел, как тоненькие усики винограда мягко оглаживают ее протянутую ладонь, как листья, будто от порывов ветра, легко подрагивая, тянутся в сторону эллет.
- Сила Глиндаэль, - прошептал он так тихо, что девушка его сначала не расслышала. - Я думал, что больше никогда не увижу подобного...
Она обернулась к нему:
- Но я не могу так же общаться с другими, - улыбка на ее лице померкла, - наша связь с Ауром особенная, только и всего...
Мален покачал головой:
- Ты говорила, что леса тебя не принимают, - задумчиво сказал он. - Может быть, тебе ближе по духу поля или сады.
- Энт говорила о чем-то подобном, - согласно кивнула Ноэриэль. - Что мне просто нужно найти то, что ближе мне...
- Когда ты окрепнешь, мы попробуем кое-что, что могла делать Глиндаэль, - тепло сказал эльф.
И они попробовали.
Горячая молитва Йаванне, нашептываемая над водой для полива, делала лозы удивительно крепкими, устойчивыми к болезням. Они будто наполнялись силой, давая необычайно высокий урожай. Гибкие стебли выносили крупные листья довольно высоко, прикрывая густо усеянные ягодами кисти от прямых лучей.
Но даже после этого Ноэриэль все еще с опаской относилась к своим силам, боясь, что тьма может вырваться наружу и погубить живые растительные души.
Ее все еще мучили старые кошмары, содержание которых ускользало от нее с пробуждением, оставляя лишь невыразимый ужас и сведенные судорогой мышцы. Правда, теперь к ним добавились новые, полные надрывных жутких криков гонящихся за ней назгул и мрачной клубящейся тени, ищущей ее во тьме. Но даже такие сны не пугали ее как те, в которых она видела мертвого синдарца. Как те, в которых живой туман в его глазах становился пустым и холодным. Как те, в которых ее душа умирала вместе в ним, разрываясь от невыносимой боли...
Она боялась этих снов, предпочитая больше времени проводить возле Аура. Когда беспокойство ее начинало расти, его близость успокаивала ее, напоминая о том, что она смогла преодолеть, вселяя надежду и даря умиротворение.
За несколько лет саженцы от ее винограда превратились в отдельную плантацию. Благодаря ее силе, Аур рос гораздо быстрее остальных и давал куда больше побегов. Из его ягод получалось необыкновенное вино, которое постепенно стало пользоваться большим спросом по всему Средиземью.
Купцы из дальних уголков приезжали в Дорвинион, скупая большие партии этого напитка. Поэтому, когда на празднование последнего отжима в году заявились всадники, Ноэриэль продолжала пританцовывать с другими девушками, напевая благодарности Йаванне.
Ступни ее погружались в фиолетово-красную кашицу, ощущая, как, упруго прогибающиеся под давлением ее ног, ягоды лопаются, не выдерживая, и мягко раскрываются нежным нутром наружу, разбрызгивая рубиновый сок. Эта партия была с лоз ее винограда. Урожай Аура начинали собирать позже остальных, когда плоды наливались силой земли, а напитавшее их солнце окрашивало тонкую кожицу в насыщенный цвет вечернего неба.
Девушка стройно выводила высокие ноты вместе с остальными эльфийками, когда почувствовала странную тревогу в сердце. Она прислушалась, неожиданно улавливая стук множества копыт и взволнованно умолкающие голоса других эллет. Остальные девушки продолжали петь и веселиться, ничего не замечая вокруг, кроме обступивших бочки, довольных зрелищем парней. Люди, конечно, не были столь чуткими...
Девушка смотрела на Вилену, задорно подмигивающую рыжеволосому сыну кузнеца, но будто не видела этих двоих. Эльфийка стремительно проваливалась куда-то, чувствуя, как все внутри замирает и одновременно устремляется вверх. Ее тянуло обернуться назад, невыносимо тянуло. И в то же время отчего-то было страшно. Будто, если она сделает это, ее жизнь уже никогда не будет прежней. Будто что-то изменится и в ней самой, навсегда, безвозвратно, неумолимо.
Ее тревога росла. Она поняла, что за ее спиной кто-то стоял. Она чувствовала его пристальный взгляд на себе, ощущала его смятение. Что-то смутно-знакомое было в этом. Что-то глубже, чем память, ярче, чем узнавание, тоньше, чем реальность. Это было похоже на испытанное ею когда-то некое единение помыслов, эмоций, душ. Такое было с ней лишь однажды. И она знала, кто стоял позади нее.
Как и он знал ее.
Не может быть...
Синдарец?
Каждая клеточка ее тела была напряжена до предела. Она развернулась, видя его глаза еще до того, как встретилась с ним взглядом, окунаясь в прозрачную голубизну неба, которую она все эти годы видела во снах. В тех снах, что не были черны. Тех снах, что не оставляли после себя злые следы и тяжесть в душе...
Внутренний трепет становился сильнее - душа билась в теле запертой птицей. Сердце ликующе пело, заставляя кровь в жилах вскипать. Разум подводил, настойчиво ища подтверждений пустым мечтам о том, что синдарец пришел за ней. На миг ей даже почудилось, что его взгляд обволакивает нежностью, от чего все тело стало необыкновенно легким, словно сбросившим с себя тяжкие оковы сумрачных мыслей. Ей с огромным трудом удалось удержать себя на месте. Она не знала, что будет, если ослабить контроль...
Ноэриэль была переполнена радостью от того, что он жив. Она клокотала в ней, била ключом, выбрасывая искрящиеся капли счастья. Ей хотелось совсем по-человечески броситься ему на шею и рассмеяться. И хоть она была почти уверена, что он узнал ее, неведомым образом узнал, не имея в прошлом возможности видеть ее лицо, все же в ней еще были сомнения. Он так пристально смотрел на нее, что она чувствовала смущение под его взглядом. И от этого она растерялась еще больше.
- Аран нин*, - голос одного из всадников, прибывших вместе с ним, разрушил их хрупкую связь.
Эллет вздрогнула, понимая, что эти слова обращены к нему.
Аран? Король?
Она только сейчас поняла, что тонкий митриловый обруч, витыми петлями обнимавший его чело и терявшийся в серебристо-белых волосах, мог означать только его принадлежность к княжескому роду.
Ну, конечно, он же приглашал ее присоединиться к ”своей” армии! Это о своем отце он говорил, когда просил позаботиться о короле...
Она отвела глаза, пряча нахлынувшее на нее отчаянье. Мысль о том, что он владыка, была отрезвляющей и болезненной, будто ее ласково подняли на недосягаемые вершины, а потом безжалостно скинули в мрачную бездну.
Эльф нахмурился и взглянул на стоявшего перед ним Малена. Невысокий золотоволосый отец перед статным и гордым Владыкой, сидящим на безупречно белой лошади, выглядел беспомощно, но был совершенно спокоен.
- Мэнег суилад*, таур Трандуил, - расслышала она слова на синдарине.
Трандуил... Очень подходящее имя... Он и впрямь будто соткан из прозрачных обжигающе-холодных весенних ручьев, кипящих энергией жизни и света. Владыка Эрин Гален... Сказочно красивый и такой недосягаемый...
Разве есть ему дело до простой эллет, пусть даже спасшей его? Разве мог он узнать ее - он, лицезревший самых достойных дев лесного королевства? Разве была ему необходимость искать ее? Да и стал бы он помнить ту, что видела его слабость? Что он думает о ней? Хочет ли она узнать это?
Ноэриэль боялась выяснить что-то, что разрушит еще одну иллюзию, взлелеянную ею в мечтах, последнюю светлую фантазию юной девушки. Этот страх был таким сильным, что она не выдержала. Выскочив из бочонка, она стремглав бросилась в винодельню, скрываясь в спасительной прохладе погреба. Вытянутое в длину помещение было по обеим сторонам заставлено рядами огромных бочек, лежавших на боку в специальных небольших углублениях в полу. Дно их упиралось в стену, а плотно прилаженные крышки с вделанными вентилями были обращены в центральный проход. Ноэриэль добежала до дальней стены и, протиснувшись за самую дальнюю бочку с настоявшимся прошлогодним вином, пыталась отдышаться. Успокоить сердце, лихорадочно бьющееся, казалось, в горле, было нелегко.
Она зажмурилась, встряхивая головой. В глазах потемнело. Ноэриэль не могла пошевелиться, ее сковала какая-то неведомая сила, словно кто-то нашептывал ей:
”Не исчезай, только не исчезай, не ускользай от меня снова…”
Этот шепот лишал силы воли и желания шевелиться. В горле моментально пересохло. Девушка с трудом смогла сглотнуть, выходя из странного паралича.
Немного расслабившись, она заметила глубокие полулуния следов от ногтей на ладонях. Некоторые из них покрылись сукровицей. А она даже не почувствовала...
- Что происходит? - одними губами спросила саму себя эллет. - Что со мной?
Образ воина, как ей казалось, все это время напоминал ей о том светлом, что она смогла сделать в жизни. Думала ли она о нем? Да. Он был доказательством того, что она чего-то стоит. Она верила, что ему удалось пережить войну и вернуться домой. Она верила, что у него будет мирная жизнь, радостные дни и тот упрямый малыш... Хоть ей не хотелось думать о другой женщине рядом с ним. Мечтала ли она о нем? Да. Всегда помня, что это лишь мечта: хрупкая, ускользающая, несбыточная. Просто красивый образ. Эльф, ставший для нее символом стремления побороть тьму.
Но, если все так просто, откуда все это смятение? Откуда это притяжение и страх? Откуда это желание прижаться к нему и бежать от него без оглядки?
Надо взять себя в руки, в конце концов! Я не смогу все время прятаться от него...
Она выпрямилась, сделав глубокий вдох, и тут же испугано вжалась в гладкие доски бочки. В погреб спускалось несколько эльфов - она расслышала их мягкую поступь и размеренный голос Малена:
- Здесь выстаивается более выдержанное вино...
- А что там? - уверенный низкий голос бархатистым эхом прошелся по ее коже, вызывая стайки мурашек и будоража воспоминаниями о той давней хрипотце.
- Возле дальней стены прошлогоднее, совсем юное вино, - Ноэриэль вздрогнула, поняв, что они говорят о ее укрытии.
- Позволите мне попробовать его? - ей показалось, что голос владыки слегка изменился, будто он отвернулся.
- Как пожелаете, таур Трандуил, - она почувствовала, как Мален мягко улыбается. - Прошу Вас...
Эллет закусила губу, чтобы не застонать от досады в голос.
- Нет, - девушка вздрогнула от внезапной близости говорившего, - меня отчего-то тянет к этой.
В проходе мелькнул край плаща, взметнувшегося на развороте. Сердце гулко колотилось в груди. Ноэриэль забыла, как дышать, замерев на месте.
Послышался тихий скрип открывающегося вентиля, а после беззаботный шелест льющейся в чашу жидкости. Когда звуки затихли, Мален не без гордости в голосе предложил владыке попробовать напиток.
- Что ж, молодость не портит вашего вина, оно прекрасно, - по натянутым нервам эллет стекала плавящаяся от его голоса воля.
Он отошел куда-то в сторону и вернулся, легко касаясь краев ее бочки длинными тонкими пальцами. Неосознанно она шумно выдохнула, выдавая свое присутствие. Трандуил тут же шагнул к стене, находя ее напряженным взглядом. Она снова почувствовала странную легкость и невозможность пошевелиться одновременно.
- О, Эру, Ноэриэль, что ты здесь делаешь? - из-за плеча синдарца выглянул встревоженный Мален. - Что-то случилось? Почему ты такая бледная? - он протянул ей руку, но то же самое сделал и король.
Девушка потянулась к воину, но в последний момент замешкалась и ухватилась за отца, практически падая в его объятия.
- Что с тобой? - эльф выглядел по-настоящему взволнованным.
Видимо, все совсем плохо...
- Ничего, ада*, - нехотя выбираясь из надежных рук, ответила она.
- Это ваша дочь? - она терялась и вздрагивала от звучания его голоса, всем сердцем боясь встречаться с ним глазами и желая этого всей душой.
- Да, владыка, - мягко ответил Мален, - это моя дочь, Ноэриэль.
Дальше отворачиваться было просто нельзя, и девушка, учтиво поклонившись, выпрямилась, заглядывая в его глаза:
- Таур Трандуил, это большая честь для нас, - губы ее раскрывались и смыкались, выплетая какие-то слова, но сознание было поглощено его пламенеющим взглядом.
Казалось, будто в мягко освещенном подвале, пропахшем землей, деревом и виноградом, свет источали только его глаза. Словно факелы, развешенные по стенам были лишь искрами от огня, бушевавшего в их глубине.
Как это возможно? Холодный голубой цвет не может так обжигать...
Она пересилила себя, разрывая зрительный контакт. Глаза ее скользнули по расшитому серебром камзолу. В памяти всплыл его обнаженный, покрытый белесыми шрамами торс, и нестерпимый жар начал подниматься по позвоночнику, ударяя в голову и ощущаясь острой жаждой на языке.
- Она и в самом деле бледна, - заметил Трандуил. - Думаю, ей не помешает прогулка на свежем воздухе, - она не успела облегченно вздохнуть, неожиданно найдя повод оставить мужчин, как он невозмутимо добавил: - Заодно покажет мне окрестности.
Он не спрашивал - он отдавал распоряжения. Хоть властных ноток не было слышно, но вся речь его была пропитана уверенностью, и желание возражать что-либо пропадало сразу.
Сделав несколько шагов к выходу, он развернулся всем корпусом, слегка отклонив голову назад:
- Я жду, - он сцепил руки за спиной, глядя на нее сверху вниз.
Сияющий в полумраке, король Зеленолесья стоял с высоко поднятой головой, гордо расправив плечи. И голубое пламя в его глазах стремительно одевалось сталью. Пока оно еще танцевало, призывно маня девушку к себе, оплетая настойчивым желанием, обволакивая уверенным теплом и удивительной близостью. Но где-то в безоблачном небе его взгляда собиралась гроза, ощутимо давящая на сознание уже сейчас. Он не собирался оставлять все, как есть. Ему нужно было больше.
Больше подтверждений? Больше времени? Больше ее самой? Она не знала. Но она знала, что не могла оторваться от этих глаз.
Ноэриэль двинулась к нему, будто во сне, завороженная сквозившей в его облике силой.
- Я бы не отказался и дальше созерцать безупречную красоту твоих ног, - заметил ей владыка, покидая подвал вместе с ней. Он немного склонился в ее сторону и бросил красноречивый взгляд на завязанную грубым узлом юбку. - Но, мне кажется, ты будешь смущаться этого после...
Она покраснела, принявшись расправлять платье. Трандуил хмыкнул.
- Тебе нечего стыдиться, - бросил он через плечо, - ноги и впрямь очень красивы.
Она не могла признаться даже самой себе, что этот румянец вовсе не из-за стыда...