VI. I. Голубая кровь (1/2)

Девушка внимательно следила за своим наставником. Волосы, собранные в тугой хвост, не отвлекали и не закрывали её лицо. Перо ежесекундно скользило по пергаменту, следуя за каждым словом молодого мужчины. Рядом с ней сидела другая девушка, также сосредоточенно записывающая материал. В классе было занято ещё две парты: одна — двумя юношами, другая — двумя девушками. Ни разговоров, ни перешептываний не было слышно; лишь ровный голос мужчины прерывал тишину, нарушаемую скрипом перьев.

— Что до ветви перемещений, — произнёс он, обернувшись к классу и зажав в руках палочку, которой писал на доске, — Аарон, — мужчина скосил глаза на темноволосого парня, — из первых уст… как ты считаешь, почему твоя основная ветвь дала тебе возможность развить перемещение, а другим — нет?

Аарон Брадберри задумался, почесав бровь.

— Я бы сказал, что это стечение обстоятельств, ведь я был расщеплён трансгрессией, — пожал он плечами, а затем его взгляд изменился. — Фактически, при использовании ветви перемещения моё тело разрушается в точке отправления и воссоздаётся в точке прибытия. Трансгрессия в прямом смысле перемещает нас сквозь ограниченное пространство. Например, мы не сможем аппарировать через океан. Но, разрушив однажды своё тело, я всего лишь воссоздал его в новой точке.

— Прошу прощения, мистер Беннет? — подняла руку Виктория Рамзи. — Но разве, осваивая ветвь перемещения, Аарон, воссоздавая своё тело, не научился бы регенерации? Какова вероятность, что он владеет целительством?

— Нулевая, миссис Рамзи, — кивнул мужчина в знак одобрения Аарону, обращаясь уже к рыжеволосой девушке. — Перемещение не означает целительство, пророчество не подразумевает совершенную легилименцию. Из одной ветви другая не вытекает.

— Мистер Беннет, возвращаясь к вопросу об аппарации. Возможность трансгрессировать, пройдя через временную ветвь, может остаться?

— Она и остаётся, миссис Реддл, — легко ответил мужчина. — Но не в том виде, в котором Вы привыкли. Это наложенная аппарация, где Вы должны не просто представить место в этом времени, но и нужное Вам место в своём. Вы как бы… вновь пройдёте через время при аппарации, но привыкнув, это не будет создавать сложности.

Алексис с удивлением отложила перо, смотря в одну точку.

— Я думаю, на сегодня мы закончим, — произнёс Лео Беннет, сверяясь с наручными часами. — Если остались вопросы, можете подойти ко мне после урока. У кого вопросов нет, ступайте на обед.

Блондинка принялась закидывать свои учебные принадлежности в сумку, дождавшись Викторию. Девушки покинули класс.

— Хотела бы я иметь ветвь перемещения, — выдохнула Рамзи, перекидывая свои длинные огненные волосы за спину. — Захотел и бам… Париж, Карибы, что душе угодно…

Алексис усмехнулась. Они синхронно шли по гладкому полу, выложенному дощечками из различных пород дерева, которые формировали оригинальные рисунки, пуская по коридору эхо цоканья каблучков. Солнечные лучи из огромных окон слепили девушку, подсвечивая огненную шевелюру Виктории, которая казалась горящим факелом. Рамзи не смущало солнце; она будто грелась в его лучах, подставляя лицо, покрытое веснушками, к теплу.

— Меня больше волнует наложенная трансгрессия, — честно выпалила Алексис, встречаясь с зелеными глазами, цвета ярко скошенной травы.

— Честное слово, ничего сложного, — подняла тонкие руки вверх Виктория. — Но в конце восемнадцатого века я хотела переместиться в дом, которого нет. Более того, я сразу с дуру решила переместиться на второй этаж. В общем, я падала два этажа; благо кустарники сгладили падение, — словно что-то вспомнив, она подняла указательный палец. — Ещё рельефы… они значительно отличаются в разные века. Все коленки обчесала в прошлом и падала ровно на попу в будущем. Водопады, болота, леса… представляют опасность.

— Так говоришь, будто каждые выходные наведываешься в древние века, — усмехнулась Алекс, её глаза блеснули игривым светом.

— Когда я только обрела эту ветвь, то не вылезала из круговорота времени. Увидела встречу родителей, была на их свадьбе, — она хихикнула. — Конечно, я значительно меняю внешность в прошлом и действую как никогда аккуратно, даже цветы на лугу боюсь сорвать в прошлом… вдруг настоящее изменится. Перед перемещением узнаю всё о тех годах, куда собираюсь отправиться.

Школа голубых кровей представлялась Алексис иначе, но она была удивлена, когда встретила Элион Гордиль в своем директорском кресле через полвека. Ничуть не постаревшую, без единой морщинки на лице и с улыбкой, которая могла бы растопить лед. Алекс тогда убедилась, что пришла вовремя: не услышав даже приветствия, Элион протянула ей договор. Массовое разглашение древней магии каралось скрытыми законами министерства, которые были прописаны в приложении договора. Использование магии перед маглами и причинение вреда древней магией влекли за собой санкции, где приписка «древняя магия» означала более суровые наказания, чем за обычную.

Девушки зашли в обеденную комнату, которая была в десятки раз меньше большого зала в Хогвартсе — по одной причине: мало учеников. Всего два курса — первый на первом году обучения и второй. Курсы разделялись на факультеты: Красный, Голубой, Зеленый, Фиолетовый и Белый. Каждый факультет набирал не больше восьми человек. На втором же году обучения факультеты объединялись: Белые с Красными и Голубыми, создавая отдельный Розовый факультет, а Зеленые с Фиолетовыми образовывали Серый. О принадлежности к тому или иному факультету свидетельствовали только галстуки под черной жилеткой, отчетливо видневшиеся на белой рубашке. Никто не запрещал выражать свою принадлежность иначе: кто-то красил ногти в цвет, губы — в основном это делали Красные. Голубые часто надевали юбки или брюки в цвет. Зеленые были помешаны на аксессуарах, тогда как Фиолетовые любили красить волосы или пряди. А Белых было видно и без атрибутов: их было мало, и они носили белые пиджаки, желая сразу показать свою принадлежность. Серые и Розовые учились в другое время, их почти не было видно первому курсу.

Алекс махнула рукой брюнетке, которая сразу подоспела сесть с девушками за круглый столик.

— Лео, не давал Вам тесты? — спросила она высоким голосом, укладывая поднос на столик.

Виктория, заметив шоколадные пирожные, которые не увидела, когда набирала еду, резко встала, спеша к ним, пока не разобрали. Кивком головы она показала Алексис, что принесет и для неё. Они сразу заметили друг друга, когда находились непозволительно долго над столиком с десертами. Любовь к сладкому стала началом их дружбы.

— Нет, — ответила Алекс, открывая бутылку с водой на подносе, — сказал на следующем уроке. — Она сделала несколько глотков, приступая к тарелке, наполненной ветчиной, сыром и говядиной в панировке.

Брюнетка вздохнула с сожалением, уже не надеясь, что удастся достать ответы.

— Порой люблю думать, что в Хогвартсе профессора задавали куда меньше и проводили проверку знаний реже, — усмехнулась девушка, копаясь вилкой в салате.

— На это есть причина, Джейн. Много учеников, не на всех есть время. Здесь, хочешь или не хочешь, но тебе придется научиться.

Джейн закивала головой, отправляя в рот маленький помидор. Кто бы мог подумать, что Джейн Марлоу, которая бегала за Реддлом, та самая Джейн, которая, казалось, ненавидела Алексис, обладает древней магией. Основная ветвь — целительство, о чем явно говорил зеленый галстук и широкий браслет травяного цвета на запястье. Алекс удостоверилась, вспомнив взрыв на зельеварении, когда её преследовала Исидора. Она думала, что Джейн притворяется, но та, видно, исцелила саму себя по незнанию и старательно делала вид, что ей больно, хотя уже давно ничего не болело.

Они нашли общий язык, стоило лишь столкнуться лицом к лицу на первом обеде, когда Джейн услышала фамилию, по которой порой обращались к Алексис. Та, в свою очередь, взяла сдвоенную Реддл-Хардман, предоставляя всем выбор, как её называть.

На столе появились шоколадные пирожные, щедро покрытые посыпкой из печенья. Быстро дожевывая всё, что было на тарелке, Алексис с блаженным вздохом вкусила одно из них, чувствуя, как шоколад тает на языке. Ей было даже не важно, что красная помада на губах может стереться — у Виктории в сумке должно быть десяток таких, ведь та тоже самозабвенно наслаждалась пирожным.

— Это, мать его, самое вкусное, что было на столах за последнюю неделю, — протянула Рамзи.

Джейн скривилась, в тайне завидуя. Даже дышать рядом с такими калорийными лакомствами сулило ей проблему с весом. Стройность Алексис и Виктории, поедавших десятки таких за одно принятие пищи, больно резала по сердцу и желудку. Джейн, конечно, поддерживала фигуру, но лишь своими усилиями, не уповая на генетику; салатики и вода были её верными спутниками.

— Готовы к разрушению нервной системы? — послышался насмешливый голос.

Карлос со своим другом Аароном опустился за соседний стол, обращаясь к девушкам. Виктория протерла салфеткой смазанную помаду, бросая взгляд на друзей. Карлос Кэри пригладил свои топорщащиеся блондинистые волосы, невольно задевая красную повязку на голове. Ремень, держащий свободные бриджи — как он всем объяснил, когда его спросили, что за недо-штаны он надел — был такого же красного цвета, вероятно, даже не из этой эпохи. Нелепый и неуклюжий парень, но всегда навеселе.

— Фиолетовые сказали, что Нил сегодня не в духе, — подмигнув девушкам, засмеялся Аарон, коротко касаясь маленькой серьги с рубином в ухе.

— Он когда-то бывает в духе? — удивилась Алексис, отпивая из бутылки.

Хмыканье явно служило ей ответом. Нил, наставник Белых, с пренебрежением относился к другим факультетам, заваливал студентов разношерстной информацией, чтобы они сами разбирались, где нужное, а где нет. Алекс повернулась к светловолосой девушке, вошедшей в помещение, убирая сумку со стула. Не прогадала, ведь девушка села как раз на это место за их столом, поправляя покосившийся голубой галстук.

— Грейс, у Вас был Нил? — спросила Виктория, как только заметила девушку.

Взгляд Грейс Симонс тут же стал возмущенным до глубины души.

— Куда ж ему деться, — выплюнула она. — На первом уроке дал нам тест, к которому никто не был готов. Уверена, мы завалили.

Карлос громко пододвинул стул, царапая паркет, наклоняясь к девушке с нечитаемым взглядом, замечая, как все следили за тем, что он сделает.

— Так посмотрели бы… — он возвел глаза к потолку, его голос таил загадочность, — в будущее.

Аарон засмеялся, легкая усмешка тронула губы Алексис и Виктории, которые по дюймам мерили последнее пирожное, желая честно его разделить между собой. Грейс закатила глаза, отпихивая парня.

— Это не так работает, — она уже утомилась объяснять, что такое иметь основную ветвь пророческую, и, оттого, устало склонила голову. Губы растянулись в сладкой улыбке через несколько секунд. — Зато я могу сказать имя той, на ком ты женишься… м, через месяц… ой, нет, через…

Карлос перестал смеяться, бесцеремонно закрыв рот Грейс рукой. Голубым было запрещено озвучивать то, что они увидели, показывать и как-то намекать на это, но они и не стремились это делать, понимая, как никто другой, насколько тонка материя будущего. Карлос понимал, что Грейс, скорее всего, соврала бы, чтобы напугать, но, а вдруг… если бы Грейс сказала правду, его будущее изменилось, а этого он не хотел. Каждый понимал, что такое время и вмешательство.

— У-у-у, как мы боимся, — ядовито выпалила Грейс. — Будешь знать, как шутить над нами.

Признавая свое поражение, Карлос поднял руки ладонями вверх, капитулируя. Он даже не догадывался, что Грейс ни за что бы не сказала этого, ведь его будущее было тесно связано с ней.

Элион, кажется, говорила Алексис еще в самом начале, что дружбы в общепринятом понимании здесь нет. И тогда Алекс не догадывалась, насколько сильна привязанность, когда Вы встречаетесь в духовном плане, делясь такой похожей магией и пропитываясь сгустками энергии, которые были повсюду в этой школе.

— Джулия, — Виктория помахала рукой зашедшей девушке, показывая, где они сидят.

Джулия прищурила глаза, скрытые за стеклами белой оправы очков, и кивнула на столики, на которых в большом количестве была расставлена разнообразная еда. Мол, наберет еды и присоединится.

Вместе с Джулией в зал вошли еще ребята с Белого факультета, которых уже позвал Карлос.

В зале стояло всего семь круглых столов, за каждым могло уместиться по восемь человек, но студенты предпочитали сидеть не только со своими. Еще две девушки с Красного весело общались за соседним столом с девчонками из Зеленого. На удивление, в школе было больше девушек, чем парней. Возраст студентов начинался строго с совершеннолетия и мог доходить до тридцати лет, а то и сорока. Впрочем, по молодым магам, особенно у тех, у кого была побочная ветвь метаморфоза или долголетия, это было незаметно.

Настенные часы сообщали, что с обедом пора заканчивать. Алексис, бросая сочувствующий взгляд на Викторию, которая ответила ей тем же, встала из-за стола, и за ней поднялись остальные.

— Виктория, Алексис, — коротко кивнул проходящий мимо них блондин, словно не замечая остальных.

Тряхнув огненными волосами, Рамзи даже не подняла на него взгляда. Алекс вежливо кивнула, поджав губы.

— Эй, Роберт, — отсалютовал ему Карлос двумя пальцами, — чувак, не красиво игнорировать нас.

Роберт поправил белый галстук, с прищуром глядя на Карлоса, понимая, что ответить ему ничего не сможет. Алекс качнула головой: пусть было и мало учеников, но у каждого были свои тараканы в голове, не бывает идеально слаженных коллективов.

Роберт со своим другом Терри образовали небольшую компанию, куда входили преимущественно Белые. У Белых основных ветвей было две, а порой и три, что давало им право, как они думали, считать себя лучше остальных. Но это скорее исключение: их компания насчитывала три человека из Белого факультета и два из Фиолетового. У Фиолетовых вообще не было основных ветвей, зато их способности включали куда больше побочных. Два нестандартных цвета нашли друг друга в этой компании, игнорируя наставников, которые как один каждый урок твердят, что все факультеты равны по силе и по духу.

Конечно, их компания не взялась из ниоткуда. Роберт — лидер, когда-то был лучшим другом Карлоса. Алекс помнила, как они всегда держались обособленно по началу. Но Карлос Кэрри был тем, кто за словом в карман не лезет; дай только волю — перезнакомился бы со всем миром. Роберту не нравилась позиция Кэрри, он стал думать, что Карлос отдаляется от него, подзывая к их столу других людей, и сам отдалился, заканчивая многолетнюю дружбу. Делить с кем-то друга он не хотел.

Карлос отпустил ситуацию, а Роберт закрылся еще больше, порвав на эмоциях со своей девушкой — Викторией Рамзи, которая успешно после их расставания вышла замуж за своего лучшего друга еще со времен Дурмстранга. Роберт все надеялся вернуть её, а тут и его новый друг Терри заинтересовался подружкой Виктории с блондинистой шевелюрой.

— Чувак, — пародировал интонацию Карлоса парень, стоящий за спиной у Роберта, — здороваться с низшими слоями этой школы мы не обязаны.

Джейн сжалась на стуле: ей не нравились разборки. Это не Хогвартс, и за любую серьезную провинность, будь то драка или срыв занятий, исключали немедленно, под непреложным обетом о неиспользовании древней магии.

Карлос уже хотел вскочить со стула, но был остановлен Аароном, который резко схватил его за плечо. Терри отступил назад, увидев попытку друга. Красный факультет не просто так славился своей вспыльчивостью — чего можно было ожидать от людей, чья основная ветвь — разрушение.

— Как и разговаривать, — выпалила Виктория, — шли бы Вы отсюда.

Роберт, схватив друга за рукав белого пиджака, потянул его к выходу. Каждый раз видеть Викторию было пыткой, а смех Карлоса, когда тот общался с Аароном, больно резал по сердцу.

— Терри глаз с тебя не сводит, — протянула Джейн, обращаясь к Алексис, тут же опустив глаза, когда Рамзи сердито взглянула на неё.

Виктория, возможно, из-за своей яркой внешности, стала негласным лидером в их разношерстной компании. Дерзкая и грубая, она обладала такой уверенностью, что её хватило бы на всю школу.

— Алексис — красивая девушка, — вздернув подбородок, проговорила Виктория, — странно, если бы на неё не обращали внимания. Но Терри сам понимает, что ему ничего не светит.

Благодарный взгляд Алексис устремился на Рамзи, которая, подхватив подругу, зашагала с ней по светлым коридорам.

— Меня раздражает Джейн, — честно призналась рыжеволосая, когда они ушли вперед, — я знаю, что Вы учились вместе, но это выше моих сил. Она будто каждым словом пытается задеть тебя.

— А меня раздражает Джулия, — ответила Хардман, — но она постоянно садится к нам. Всё в порядке, в Джейн говорит прошлое, которое она всеми силами пытается забыть. Надеюсь, что пытается.

— Я бы давно убила её, если бы знала, что она испытывает симпатию к моему мужу.

Алекс на это лишь отмахнулась. Тому она доверяла настолько, насколько только можно было доверять, и не переживала, даже зная, что на него до сих пор половина школы слюни пускает, только теперь как на профессора.

И пока Алекс с возмущением записывала за наставником Белых, коротко переглядываясь с поникшей Викторией, понимая, что разбирать эту несуразицу будет долго, в Хогвартсе жизнь текла своим чередом.

Рядом с детьми сердце, словно наполняется безудержной радостью, непонятно откуда взявшейся. Дети делают счастливее даже самую огрубевшую душу… и Том Реддл готов был лично удавить человека, сказавшего этот бред, а лучше поместить его в класс с орущими, смеющимися маленькими магами — вот где истинный ад на земле.

Дружелюбная маска появилась на его лице, как только он повернулся корпусом к ученикам с темно-зелеными нашивками на мантиях.

— Прошлый семестр не удовлетворил мои ожидания, — ровно начал Том, замечая, как в классе становится тише. Он никогда не кричал, не повышал голос, в моменты даже понижал его. Ученики будто старались не дышать, чтобы расслышать профессора. Понимая, что внимание он привлек, молодой мужчина прошелся к своему столу, не садясь, лишь опираясь бедрами о столешницу. — Как декан Вашего факультета, я ожидал оценки выше «удовлетворительно» от каждого из вас, но история магии оставила прореху в обучении. И кто объяснит мне причину?

Первокурсник осторожно поднял руку.

— Да, Сэм, Вы уверены, что сможете ответить от всего курса? — выгнул бровь Реддл, уголки его губ дернулись, когда мальчишка решительно кивнул, поднимаясь с места.

Смелость и даже некая раскованность в учениках он уважал куда больше, чем тех, кто до сих пор боялся взгляда на него поднять в коридорах. Любимчиков Реддл никогда не выбирал, одинаково относился ко всем.

— Сэр, привидение Бинс усыпляет без зелий, его уроки…

— Профессор Бинс, — поправил его Реддл, хотя и так понимал, что тот пытался сказать. — Расстрою ли я тебя, если скажу, что твои оправдания на экзаменах никто не будет выслушивать? Профессор Бинс толково объясняет материал. Если не отвлекаться на пустую болтовню и сон, его можно услышать и вынести для себя нечто большее, чем сплетни от соседа по парте.

Девочки на первой парте хихикнули, но, поймав суровый взгляд Тома, затихли.

— Факультет Слизерина славится амбициями, хитростью и интеллектом. Каждый выбирает, что важно ему. Оставьте потребности и дружбу за дверями учебных классов, и достичь величия, признания станет в разы проще.

Тишина окутала класс, и Том удовлетворенно скользил взглядом по задумчивым лицам первокурсников. Конечно, объяснить что-то детям тяжело, но все начинается с малого. Подобно губке, они впитают его слова с возрастом.

— Страница сто девять, — громко объявил он, слыша, как зашелестели страницы учебников на столах. — Красные колпаки, или красношапы, третий класс опасности — это свирепые карлики, которые появляются везде, где когда-либо проливалась кровь и совершались насильственные действия. Как их отогнать? — профессор поднял брови, оглядывая класс.

Руку подняла девочка с первой парты. Боязливо она встала, когда Том кивнул ей.

— Их отгоняют с помощью чар и заклинаний, — осторожно начала она, поправляя светлые волосы. — Красные колпаки очень опасны для одиноких маглов, на которых они нападают по ночам и могут забить насмерть дубинками. Я не уверена, но, по-моему, они обитают в Северной Европе.

— Не надо сомневаться в ответе, Мелисса, Вы всё сказали правильно. Пять баллов Слизерину.

Девчонка просияла, опускаясь на место.

Урок проходил спокойно. Тому нравилось объяснять и рассказывать то, что он вычитал в дополнительной литературе, удивляя учеников информацией, которой не было в учебниках. Звон колокола сообщил об окончании занятий. Ученики долго покидали класс, не торопясь на ужин, пока Том с присущей ему педантичностью убирал со стола ненужное, смахивая несуществующую пыль с обложки учебника по защите от темных искусств для первого курса.

Ужин пропускать он не хотел, однако у выхода заметил русоволосую девочку с первого курса Гриффиндора. Предыдущий урок был с ними.

— Профессор Реддл, простите, я вычитала про чары задымления, но там не описано, как они работают и движение палочкой, — девочка с интересом смотрела на профессора.

— Это чары третьего курса, Минерва, — предостерег Том, но отказать в любопытстве не мог. — Они используются в дуэлях, чтобы ограничить видимость соперника. Первокурсникам ни к чему изучение таких заклятий.

— Сэр, я вовсе не в корыстных целях спрашиваю, — подняла ладони девочка. — На третьем курсе очень интересные заклинания, которые мало описаны, мне хочется узнать об этом больше сейчас.

— Рвение похвально, но, изучая такие заклятия, даже будучи уверенной в своих силах, можно навлечь беду не только на себя. Чтение не карается проблемами, читайте, но пока не практикуйте. Ступайте на ужин, мисс МакГонагалл, всему свое время.

Минерва закивала головой, уносясь вихрем из кабинета. Девочка была на редкость любознательной, но одобрить изучение заклинаний третьего курса первокурсниками он не мог. Они едва научились держать палочку, а многие уже спят и видят, как становятся великими волшебниками.

Том, закрыв кабинет, направился в большой зал. Шум в одном из коридоров заставил его сменить направление. Возмущение читалось на бледном лице, когда он понял, что происходит. Два третьекурсника, очевидно, решили разобраться по магловски: один сидел на другом, нанося удары в лицо. Охающие девочки рядом не пытались их растащить, а парни подначивали наносить удары.

— Что Вы устроили?

Громкий крик профессора по защите от темных искусств заставил замереть стоящих рядом студентов. Дерущиеся были настолько увлечены друг другом, что пропустили вопрос мимо ушей.

— Встали!

Не дожидаясь исполнения приказа, Том схватил за шкирку студента, наносящего удары. Паренек испуганно оглянулся по сторонам, словно окаменел. Не было секретом, насколько строг был молодой профессор. Поваленный на пол студент сплюнул кровь, с болью проведя рукой по носу.

— Мне действительно нужно повторять вопрос, чтобы получить ответ?

— Профессор Реддл, — из толпы вышел другой студент, — Марк защищался. Чарли напал на него из-за угла и… и… — он запнулся, смущенно потупив взгляд под пристальным вниманием Реддла.

— Он сам напал на меня, а дружки его держали меня, — выплюнул Чарли, с трудом поднимаясь на ноги.

Том все еще держал Марка за шкирку, скучающе выгнув брови от разных версий событий.

— Хватит смелости признаться? — холодно спросил он, отпуская студента.

Марк вытер рот тыльной стороной ладони, шмыгнув носом.

— Этот урод сам виноват! — на эмоциях выкрикнул он. — Он не понимает, когда я говорю…

— Поэтому Вы снизошли до магловского мордобоя? — устало выдохнул Том, не желая углубляться в разборки. — Все присутствующие ученики, которые не потрудились сообщить о драке, минус пять баллов с каждого! Марк и Чарли, живо к директору! Я поставлю вопрос об исключении одного из вас, раз уживаться оба в стенах этой школы Вы не способны. Если устроите драку на пути к директору, вышвырну обоих.

Эти слова произвели эффект: студенты с ужасом в глазах провожали спины друзей, пока те молча шагали к директорскому кабинету. Просить профессора закрыть глаза на произошедшее было бесполезно; шутки с Реддлом были плохи.

В большом зале не стихали разговоры. Том кивнул своему факультету; некоторые старшекурсницы смущенно отвели глаза, многие здоровались с деканом. Привычно Реддл прошел за преподавательский стол, занимая свое место. Справа сидел профессор Дамблдор, преподаватель трансфигурации, слева — Бернис Свилан, преподаватель прорицаний.

— … и он мне заявляет, что прорицания — наука не точная, — возмущалась Бернис Свилан, разговаривая с Гербертом Бири, профессором по травологии, сидевшим от неё по левую руку, — а у самого крест на интуиции и любовная линия нечеткая. Чувствую, обиделся, но на кого? На меня? Так не я же выдумываю предсказания… ох…

Герберт покачал головой.