V. V. Вечная связь (1/2)

— Ты жалеешь об этом?

— О том, что не удалось? Да.

— Хотела убить себя. Так не обязательно же идти по такой сложной схеме.

— Лишить себя жизни? Позвольте, уверяю вас, мой интеллект выше среднего. Я бы на это не пошла. Я люблю жизнь за её красоту. Пусть порой она кидает уродливые камни под ноги. Но важно найти силы перешагнуть через них, даже если дорога грунтовая.

— Тогда зачем?

— Не рождаться и умереть — это разные вещи.

Молчание растянулось, прерываемое лишь тиканьем настольных часов.

— Тяжело не признать твою правоту.

Блондинка, сидевшая на стуле, усмехнулась и низко опустила голову. Женщина, сидевшая напротив неё убрала иссиня-черные волосы за спину, аккуратно заправив прядь за ухо, её накрашенные ярко-красным цветом губы растянулись в улыбке.

— Снова учеба? Экзамены и общежития? Даже не верится… — глухо произнесла блондинка.

— Ты сама вправе выбрать уклон, и общежитие мы не предоставляем. Это не Хогвартс. Связь, выстроенная в нашей школе, имеет духовное сопряжение с магией, а не с шутками и частым времяпрепровождением. Со временем ты поймешь, о чем я говорю. Наука о магии тонка, но куда тоньше становится, когда дело касается основ самого волшебства. Мы не воспитываем в учениках предводителей. Всевластие ни к чему, когда душу пропитывает волшебная сила, не только кончики пальцев, когда ты держишься за палочку, а всю грудную клетку.

— Но есть же ученики, которые погружаются в темную магию, — возразила девушка.

Черноволосая сначала непонимающе нахмурилась, но вскоре осознала, о чем говорит девушка.

— Если ты о непростительных, то да, мы такое не поощряем. Они относятся не к темной магии, а к запретной, согласно министерству. Само понятие темной магии у нас отсутствует. Есть магия и её разновидности.

— Когда я смогу приступить к занятиям?

— Не спеши, — остановила её женщина. — Я вижу желание в тебе, но этого недостаточно. Смири тревогу, когда голова прояснится, тогда и придешь ко мне.

— А если не приду?

— Я знаю, что ты придешь. Знаю когда и во сколько. Осталось лишь, чтобы ты это узнала. Мы не учимся контролировать магию или обуздывать её, нет. Мы учим принимать её не как отдельную часть тела, а как само тело. Чистая голова — залог успеха. Пока в тебе таятся сомнения и тревога, всё будет впустую. Пока ученик сам не достигнет контроля, никто из нас не возьмется его обучать. Твои мысли — твоя ответственность. Скажи мне, кто, как не ты, может научиться их контролировать?

Девушка кивнула и встала со стула.

— Камин в холле, — добавила черноволосая. — Не спеши с ответом. День, месяц, год, полвека или век… Время не имеет значения. Я буду здесь, пока ты не решишься.

Очередной кивок головы подтвердил, что блондинка поняла всё. Женщина проводила её насмешливым взглядом, крутанувшись на стуле и закрыв глаза, погрузилась в приятную негу будущего.

***

Марцелл сегодня напрашивался на «Аваду» промеж бровей. Так решила Алексис, когда парень, с собственнической настойчивостью, притянул её к себе за талию, уютно устроив руку на её бедре. Оттолкнуть его при мистере Малфое, она посчитала несколько несуразным, оттого пришлось терпеть до тошноты отвратные поглаживания.

Идея не родиться с каждой минутой казалась все сладостнее.

Как жаль, что это невозможно с точки зрения вселенной.

Идеальный план убить себя в зародыше оказался не более чем провальной попыткой самоубийства. А так хорошо все выглядело в её голове. Стоило произнести убивающее, как Алекс вновь оказалась в той же точке, где зародилась эта идея — в своей спальне, возле разбитой чайной кружки. Вселенная не прощает ошибок и душит в зародыше любые попытки нарушить временной порядок. Это осознание пришло к Алексис в тот момент, когда, все ещё не оправившись от шока мгновенного перемещения во времени, она лицезрела домовика, который спешно объяснял, что какая-то нетерпеливая женщина ждёт её в холле.

Та женщина сказала очень мало: лишь протянула листок с адресом и потребовала обещание, что ведьма явится к ней. Любопытство всколыхнулось в Алексис, и, разумеется, на утро следующего дня она незамедлительно отправилась в школу, как оказалось. Школу для древних магов, в которую поступают только по приглашению и лишь после окончания основной учебы в школах волшебства. Элион Гордиль, красивая женщина, оказалась директором «Каерулео Сэнгвини<span class="footnote" id="fn_37719459_0"></span>» — в простонародье называемой школой голубых кровей.

Если бы не Элион, которая собиралась наведаться к ней по истечении этого месяца, Алексис до сих пор терялась бы в догадках о произошедшем. Обучение длилось всего два года: первый год, как говорила миссис Гордиль, заключался в освоении основ, а второй — в изучении духовных ценностей.

Алекс думала, что основная ветвь женщины пророческая, ибо то, с какой уверенностью она говорила, явно свидетельствовало о том, что у неё либо есть особый дар, либо о какой-то решимости, которой не мог похвастаться никто из известных Алексис. Упоминания о будущем она не делала, но, насколько поняла девушка, решить свои проблемы — значит, наконец, оставить склоки по поводу брака, принять ситуацию и смириться. Школа предоставляла ей право на пересмотр брачного договора, и от этой мысли Алексис облегченно выдыхала.

Она надеялась, что с убийством самой себя всё наладиться. Несмотря на провал, у неё появилась долгожданная цель — цель, к которой нужно стремиться. Марцелл в её представлении вновь отошёл на второй план; Алекс могла думать только о школе, а брак… что ж, это было посредственно.

Забросив свои мысли в сторону, она не заметила, как мистер Малфой ушёл, оставив их одних. Девушка тут же сбросила с себя тяжелую руку парня.

— Ты чего? — недоумевал Марцелл, не понимая такой грубости.

— А ты? — выгнула бровь девушка, — нам не нужно строить влюблённых. Зачем тактильные контакты?

— Для тебя стараюсь, — пожал плечами Марцелл, так равнодушно, что Алекс тяжело вздохнула. — Чтобы ты привыкла ко мне. Не хочу ощущать себя насильником в первую брачную ночь через три дня.

Он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между ними.

— С поцелуями всё гораздо проще. Если ты думаешь, что отвернешься, а я задеру полог твоего платья и всё пройдет быстро, боюсь, ты ошибаешься. Тебе придётся принимать в этом непосредственное участие. Твои шрамы и болезненная худоба вряд ли делают тебя привлекательной. Без ласк брачная ночь не удастся.

Оторопело взглянув на него, Алекс в последний момент успела увернуться, когда он приблизил к ней свое лицо. Она резко оттолкнула Марцелла, и он от неожиданности ударился спиной о колонну.

— Если у тебя там что-то не получится, это не мои проблемы, — прошипела Хардман.

Она хотела еще много чего сказать, но возмущение переполняло её, и девушка решила, что разумнее будет уйти подальше от него, комкая в руках пергамент с написанной клятвой.

— Алекс, стой.

Блондинка, сцепив зубы, повернулась к женщине, которая звала её. Миссис Малфой, стоя под руку с Сесилией, о чем-то смеялись, и это вызвало в душе Алекс нестерпимое раздражение. Лэндон стоял немного в стороне, внимательно что-то отмечая на пергаменте. Девушка надеялась, что сможет побыть одна — всего через двадцать минут им предстояло составить брачный договор.

— Не замарай платье, переоденься, — произнесла миссис Малфой с таким тоном, что возражать было невозможно, и махнула рукой, словно разговор для неё утратил всякую ценность.

Правый глаз Алексис задергался, и она поспешила подняться по лестнице. Ей хотелось, чтобы никто не увидел её всепоглощающую ярость — а если и увидят, к чёрту, можно свалить всё на легкий мандраж.

Захлопнув за собой дверь комнаты, Алекс не стремилась поворачиваться, прикладывая лбом к двери.

— Конечно, миссис Малфой, Вы так боитесь, что я испачкаю платье чернилами, пока буду подписывать своё добровольное заключение, или Вы переживаете, что оно запачкается в Вашей крови, когда Вы будете мучиться от пыток в подвалах собственного Мэнора, если ещё раз поправите меня, — шипела девушка, словно змея.

С гневом сбросив с себя венок, Алексис прижалась сильнее к двери, желая слиться с ней воедино. Быть дверью — не так уж плохо, по крайней мере, не нужно подписывать чёртов контракт. Усмешка скользнула по покусанным губам.

— Пора домой, моя девочка.

Сердце Алексис рухнуло вниз так быстро, что она едва успела приоткрыть рот, осознавая, что вдохнуть не может. Медленно она обернулась и тут же вжалась спиной в дверь. Ужас заполнил её серые глаза, пока взгляд скользил по брюнету. Его черные брюки идеально облегали жилистые ноги, туфли лоснели несомненным блеском, а белая рубашка подчеркивала мускулы — рукава были закатаны на локтях. На шее сверкала знакомая подвеска, а в руках он сжимал палочку. Прищуренные аспидно-черные глаза внимательным взглядом изучали её, искры насмешки пробегали во взгляде. Брови сдвинулись к переносице, когда он всмотрелся в её выражение лица. Волосы, в которые Алекс зарывалась пальцами во сне, мягко ложились волной на лбу.

Неожиданно девушка провела рукой по лицу, бездумно мотая головой.

— Прекрасно, — выдохнула она дрожащим голосом, отнимая руки от лица. — Прекрасно. В случае с Исидорой я хоть убедилась, что это была лишь проекция. Но видеть тебя… я сошла с ума в неудачный момент. Элион… — сдавленно прошептала Алекс, проходя вглубь комнаты и стараясь не замечать, как брюнет выгнул бровь в недовольстве и непонимании. — Элион имела в виду моё психическое состояние, а не внутренние терзания… — как в бреду бормотала она, ища в кармане платья палочку.

Наконец найдя её, Хардман резко выдохнула, прикрывая глаза и приставляя кончик древка к груди. Моменты… ей вновь нужно было избавиться от теплых чувств, хотя она не могла сказать, что очень уж ощущала их. Однако по-другому объяснить галлюцинацию из своих сновидений не могла.

— Подожди, — воскликнул парень, оказываясь рядом. — Перестань дурью маяться, — нетерпеливо произнес он, отшвыривая её палочку в дальний угол и хватая её за плечи, — šáda šáúnedza šátu táš šéra téba<span class="footnote" id="fn_37719459_1"></span>.

— Том? — Алекс нахмурилась.

Ей не могло чудиться — она ясно ощущала его прикосновения. Холодные, как лед, пальцы впивались в её оголенные плечи, плавили кожу, а Алекс испуганно всматривалась в потемневшие глаза.

— Ты не мог здесь оказаться, — покачала она головой. — Не мог, и это не нужно тебе было.

Она ведь помнила, как он говорил, чтобы она жила своей жизнью. Зачем же тогда приходить?

Обманул?

Нет, Реддл не стал бы шутить и не договаривать.

— Мне нужна ты, — произнес он с расстановкой, угрожающе, не отводя пристального взгляда от серых глаз, поддернутых дымкой страха и непонимания. — Все твои проблемы я разрешил. Вчера состоялся суд над Деламаром. В министерстве, как и предполагалось, решили замять дело, но его признание дало тебе оправдание. Никто не посмел возразить. Пару лет Азкабана, только вот… подсудимый повесился в зале ожидания. Жаль, судьба, видно, такая.

Алекс боялась даже вдохнуть, боялась, что это всего лишь сон, который развеется за считанные минуты. Не мог же Том действительно подставить себя ради этого.

Не мог бы?

— Даже если так, и ты — это действительно ты, а не кто-то под оборотным, ты бы не смог. А проникнуть в поместье незамеченным… это невозможно.

Усмешка украсила его тонкие губы.

— Поместье в моем времени защищено, но без владельца не так сильно. Я без труда смог пробраться в твою комнату. Ты сама показывала мне, где она. Маховик, — Том покрутил в руках подвеску на шее. — Ты же починила его и оставила в выручай-комнате.

О риске использования артефакта Том решил умолчать, но, скрипя зубами пока крутил его, успел вспомнить всю свою жизнь и даже попрощаться.

— Оставила, — подтвердила Алекс. — Интересно было, починю ли я его. Я попыталась, решила, что не вышло, и забыла о нем. Ты так рисковал… Ты бы не стал так рисковать своей жизнью!

— Но я здесь.

Реддл видел, что она не верит. Черт возьми, он сам не верил, что решился на это. Но доказательства был готов предоставить. Одним движением Том притянул её за талию и впился губами в неё. Кровь выступила из ранок; она снова стала кусать губы. Парень попытался углубить поцелуй, но был остановлен легким толчком в грудь, понимая, что Алекс ему так и не ответила.

— Нельзя, — покачала она головой, скептически невидящим взглядом смотря поверх него. — У меня свадьба через три дня. Гости и… договор! Я должна через двадцать минут быть у отца, подписывать брачный договор.

— Свадьба отменяется, Алексис. Ты идёшь со мной, — решительно сказал Реддл, но его уверенность постепенно падала, когда девушка, закусив губу, вновь покачала головой. В голове у него стало проясняться, и, тяжело вздохнув, Том отпустил ведьму.

Он спешно прошел в ванную комнату, оставляя её одну. Он рисковал жизнью не для того, чтобы услышать отказ.

Вернулся Реддл меньше, чем через минуту. Девушка так и не сдвинулась, как завороженная, стояла на месте, и ему даже пришло в голову проверить, дышит ли она вообще.

— Прощальный поцелуй? — прищурился брюнет.

Ответ ему не был нужен. Он вновь притянул её, но в этот раз ждать не стал, с силой вторгся в девичий рот, целуя глубоко и влажно. Наблюдая за её сбившимся дыханием, он отстранился, удовлетворенно замечая, как ведьма слизала с собственных губ его слюни. Её привычка облизывать губы на этот раз помогла ему, ведь она слизала не столько слюни, сколько зелье утраченного, которое он минутой ранее щедро намазал на свои губы.

— Я не боюсь, что ты захлебнёшься, как принцесса, — Том намекнул на легенду, которую он рассказал на зельеварении, а Алекс в тот день его поправила. — Но вливать что-то в рот человеку, владеющему древней магией, чревато последствиями.

Хардман ощутила укол боли, но в следующий момент по её телу разливалось тепло. Чувства, которые она так рьяно вытаскивала из груди, так старалась, чтобы они не руководили её жизнью, наконец-то овладели ею. Сожаления и боль, когда брюнет был рядом, не тревожили. Алекс не знала, что сказать, открывала рот, глотая воздух, как рыба на берегу, оглядывалась, будто боялась, что кто-то может зайти и увидеть, как она роняет все свои убеждения из-за одного человека. На языке она чувствовала зелье, неужели Том догадался? Она никак не могла соединить мысли, которые могли бы привести его к этой догадке.

Уже и не пыталась. Всем вниманием завладел брюнет, который внимательно следил за изменением её состояния. Алексис не ждала, но не могла поверить в случившееся. Он правда здесь. Поднявшись на носочки, девушка закинула руки на шею несопротивляющегося, более того, охотно идущего навстречу парню. Медленно, в то время как сердце совершало сумасшедшие кульбиты, она приникла к нему с поцелуем. Изучая его губы, проводя языком по каждой трещинке, она не успела насладиться этим тягучим невинным поцелуем, как была утянута на кровать.

Придерживая девушку за талию, Том помог ей уместиться у себя на ногах, обе её коленки были прижаты к его бедрам. Так тесно и хорошо. Парень обнял её, разместив руку на её пояснице, а свободной рукой зарывшись в волосы, наклонил голову, делая этот поцелуй ещё более развязным. Властные губы подавляли её, горячий язык пробегал по краю зубов, пока девушка, упиваясь моментом, не пыталась перехватить инициативу. Первый стон, сорвавшийся с её уст, не отрезвил её; он ждал так долго и не мог насытиться той, кто стала для него гораздо больше, чем он думал.

Алекс всегда была слишком близко, требовала слишком много и давала куда больше, чем он мог осилить. Принять это оказалось гораздо проще, чем отвергать.

На мгновение в голове проскользнула мысль о том, что сейчас он целует чужую невесту в подвенечном платье, но он тут же приглушил её, грубо вцепившись в желанное тело. Не чужая. Она принадлежала ему, и если нужно, он без сомнений заявит об этом всему миру. Всем мирам, если придётся.

— Том, — шепча, Алекс прижалась лбом к его, — что мне делать с отцом? Он не переживет этого…

— Тсс, — Реддл убрал волосы за ухо, вглядываясь в серые глаза, затопленные черным зрачком, — я пойду с тобой к нему, а ты отменишь свадьбу.

— Меня пугает неопределённость.

— Никакой неопределенности нет, — дернул бровями парень, наклоняя голову девушки так, что она щекой прижалась к его ладони. — Я не позволю тебе больше уйти, и сам не уйду.

— Мне страшно, — печаль навалилась на неё, но руки, удерживавшие её в объятиях, как по волшебству не давали заплакать. Она доверяла ему, верила, что если он сказал, всё будет в порядке.

Том оставил целомудренный поцелуй на её лбу, отпуская девушку. Алексис пыталась мыслить здраво, оттого позвала домовика, чтобы тот проверил, есть ли кто в кабинете отца. Время поджимало; хотелось, чтобы разговор остался приватным, без вездесущих Малфоев. Филк обрадовал новостью о том, что кабинет пуст. Не желая получать расспросы, а незамеченными вдвоем не пройти, Алекс попросила домовика переместить их прямо к кабинету.

Трансгрессия у волшебников и эльфов ничем не отличалась: органы скручивались, как и при совместной аппарации. Они появились в коридоре, и Алексис с испугом постучала по двери — ждать было нельзя. Она чувствовала, как Том легко приобнял её за талию, когда раздался голос, разрешающий войти. Рука нашла ледяные пальцы брюнета, и девушка отворила дверь, буквально вваливаясь в кабинет.

Лэндон усталым взглядом скользил по скрепленным пергаментам. Условий договора от Малфоев было слишком много, и он с возмущением обводил пером несоответствия, подписывая свои условия сверху. Мужчина вздохнул, подняв голову на вошедших, замирая, как статуя, когда увидел знакомого юношу рядом с дочерью. Его взгляд скользнул по сцепленным рукам. Алексис не знала, с чего начать; она вглядывалась в лицо отца, пытаясь понять, как лучше подступиться. Лэндон усмехнулся; ни злости, ни возмущения в этом не было, только понимание отражалось в его старческом лице.

— Я столько времени потратил, чтобы изучить условия, — мужчина потер виски и снял очки, — о, Мерлин, могла бы сразу сказать, что я зря трачу время.

— Пап, я не знала, я… — Алекс затараторила, отпуская руку парня и подходя к столу отца. — В моих действиях нет и никогда не было злого умысла. Я…

— Почему ты согласилась? — перебил дочь Лэндон, откидываясь на спинку своего кресла.

«Порадовать тебя», — тот ответ, который так и не сорвался с её губ, мог лишь оскорбить Лэндона, а что сказать она не знала.

— Мистер Хардман, в будущем произошла ситуация, — начал было Реддл, но был остановлен грозным взглядом мужчины.

— А ты! — Лэндон угрожающе указал на него пальцем. — С Вами мы поговорим отдельно, Том.

Реддл недовольно замолчал, зубы скрипели под напряжением. Он чувствовал себя виноватым мальчишкой под строгим взглядом Лэндона, и это чувство совсем ему не нравилось. Но вспылить он не мог. По-своему, он уважал Лэндона, и зная, как Алекс привязана к отцу, одним неверным словом мог бы потерять её навсегда. Именно поэтому он молчал. Внутри ощущал и замешательство мужчины, сам понятия не имел о том, что бы делал на его месте.

— Я… Я люблю его, — неожиданно заявила девушка, заставляя мужчину растерянно посмотреть на дочь. — Я лишала себя чувств, лишала эмоций, поднимала палочку, чтобы стереть память, но не смогла. Всю осознанную жизнь я отрицала любовь, знала, что выйду замуж по расчету. И встретив его, я всячески отрицала свои чувства, но оказалось, что я не властна над ними.

Шумно вздохнув, Лэндон спрятал лицо в ладонях. Каждый родитель стремится к счастью своего ребенка, но обстоятельства не давали ему принять решение.

— Как мы будем смотреть в глаза общественности? — глухо спросил Лэндон. — Как отменить всё за несколько дней? Это клеймо, порицание… Малфои не оставят это просто так.

Алекс осмелела и взглянула на Тома. Он многозначительно изогнул бровь, ничего не сказав, но, кажется, она поняла.

— Позволь, мне самой решить проблему… Всего этого не будет, если Марцелл сам откажется от свадьбы со мной, — растеряно начала девушка, но голос набирал уверенность с каждым словом. — Мне даже притворяться не надо, они не видели меня настоящую, многое не знают. Боюсь, как только увидят, миссис Малфой сама не позволит своему сыночку связаться со мной, — девушка внезапно серьезно посмотрела на отца, когда тот отнял руки от лица. — Только с твоего позволения… я готова взять на себя всю ответственность. Но одно твоё слово и я никуда не пойду, — замялась Алексис. — Одно слово и брак состоится, но после выполнения всех условий… я исчезну. Я не откажусь от Тома, — девушка перевела полный надежды взгляд на парня, что едва заметно улыбнулся уголками губ, вновь обращаясь к отцу, — теперь нет, не могу и не хочу…

Лэндон покачал головой, но, взглянув в потолок, схватил со стола договор и протянул его дочери.

— Пока идёшь к Малфоям, прочти. Уверен, это даст тебе стимул, — в глазах мужчины мелькала насмешка, но его лицо оставалось строгим, когда взгляд вновь наткнулся на Реддла. — А Вы пока присядьте, Том.

Алекс, схватив договор, опасливо посмотрела на брюнета, который удобно расположился на кресле возле стола. Несмотря на напряжённость ситуации, Том выглядел расслабленным. Его плечи были опущены, а в глазах сияла твёрдая решимость. Хардман посчитала это добрым знаком, поэтому спешно покинула кабинет, громко хлопнув дверью. Разговор с отцом он сможет пережить; по крайней мере — должен.

Лэндон не отводил взгляд, будто пытался разглядеть саму душу юноши, пока тот спокойно осматривал обстановку вокруг.

— Вы, молодой человек, насколько я помню, утверждали, что между Вами и моей дочерью ничего нет, — начал мужчина, вернув внимание парня на себя.

— Я не слукавил тогда, мистер Хардман. Отношения с Вашей дочерью на тот момент были взаимовыгодными. Мы даже отдалённо не были друзьями; скорее, вынужденными врагами, — ровным тоном произнес Реддл. Мужчина ценил правду и Том был готов её предоставить. — Когда мы прибыли в очередной раз, чувства, испытываемые к Вашей дочери, уже терзали меня, но я был непреклонен в стремлении отдалиться от них. Уверяю вас, мистер Хардман, не будь я столь очарован Алексис, я не сидел бы перед вами. Наши отношения были неправильными, но ни она, ни я не могли противостоять этому, пусть и понимали это разумом.

— Вы уже делали ей больно. Как я могу доверить вам самое ценное в своей жизни? Я даже не знаю, кто Вы, Том, — со вздохом вымолвил Лэндон.

— Мне стоит быть осторожнее, всё же я из будущего. Если Вы настаиваете, я расскажу, но хочу быть уверенным, что информация, озвученная вам, останется у Вас и только.

— Я не из праздного любопытства, уверяю вас, все останется лишь в моем сердце.

Что-то решив для себя, Том кивнул. Он не боялся, не переживал, но легкая тень тревоги, словно неуловимое крадущееся насекомое, стала настойчиво пробираться по затылку. Человек перед ним решал, отдавать ли свою дочь ему. Впервые в этой ситуации ничего не зависело от Реддла, и эта неопределенность пугала. Более того, он не знал, вдруг Лэндон проверяет его, Алекс могла рассказать все раньше, а вдруг нет?

Том повторно кивнул.

— Я Том Марволо Реддл, наследник Салазара Слизерина. Моя мать, Меропа Мракс, родила меня от магла, который выставил её на улицу, узнав о беременности. Мой дражайший дед, Марволо Мракс, порывался найти нас, чтобы убить. Мать отдала меня в магловский приют, где я и жил, пока меня не забрали в Хогвартс. Эти факты я вскрыл самостоятельно, некоторые с помощью Вашей дочери. Сила и могущество Алексис равны её интеллекту, её выживаемость и постоянное стремление к новым открытиям не оставили мне шанса отрицать очевидное.

Сложив руки на столе, Лэндон изучающе скользил по Реддлу взглядом. Как он говорил, как кривил губы — мужчина старался подмечать каждое движение, чтобы изобличить во лжи.

— Том, — остановил он его, — я услышал, что моя дочь любит вас. Вы уверены, что любите её? С её секретами, безумством, когда она находит что-то новое, с её самоотверженностью и темпераментом, который порой она не может скрыть, как бы ни пыталась — с прошлым, которое она не отпустит? Вы уверены, что это то, что Вы искали? Порой картинка, внешний вид куда красивее содержимого. Копни глубже — и обнаружишь одни незажившие шрамы. Принять другого человека не просто, по-настоящему принять… видеть горькую ложь за твёрдой искренностью. Не подумайте, я не пытаюсь напугать Вас или переубедить. Хочу, чтобы Вы сами понимали, насколько Ваши намерения серьезны по отношению к ней.

Том умел понравиться людям, но ощущение, что он совсем не нравится Лэндону, не покидало его. Он не пропустил ни слова мужчины, слушал внимательно, будто был на лекции и через минуту предстоял экзамен. Впрочем, он был не далёк от правды, ведь предстоял экзамен длиной в жизнь.

— С Вашего позволения, сэр, я пришел не только забрать Алексис, но и попросить Вас о чем-то очень важном.

Лэндон не перебивал, будто заранее знал, о чем он попросит.

Тем временем, Алексис перед матерью выслушивала, какая она неблагодарная, пока миссис Малфой возмущенно размахивала руками, забирая со стула свою накидку. Её пытался успокоить мистер Малфой, а Марцелл равнодушно закатывал глаза.

— Дети — это продолжение рода, — вскричала миссис Малфой, перебивая нравоучения Сесилии, подходя ближе. — С такими целями, Алекс, тебе следовало родиться по меньшей мере грязнокровкой, а то и совсем маглой.

— Миссис Малфой, Мерлина ради, — вздохнула девушка. — Мне понравился Ваш сын, но молчать вечно нельзя. Да, я хочу остаться жить в своем поместье и строить карьеру, разве это плохо? По линии матушки у нас рождаются девочки, как и по линии отца, едва есть смысл надеяться на наследника. Но эти факты не зависят от меня, мэм. Все, что я могу, — это надеяться, что помолвка состоится. Негоже отменять всё за несколько дней. Не будьте так строги ко мне, — Алекс печально опустила голову, нарочито медленно проводя рукой по щеке. — Через пять лет я уйду в заслуженный отпуск и буду нянчить Ваших внучек, если, конечно, удастся родить. Вы должны понимать, мэм, что война бесследно не проходит и для здоровья, и для… У меня осталось много недоброжелателей, но Марцелл честно признался, что сможет меня защитить. С ним я чувствую себя за каменной стеной.

Миссис Малфой была готова задохнуться от возмущения. Она перевела испытывающий взгляд на сына, который тотчас поднял обе руки ладонями вперед.

— Я этого не говорил, — резко воскликнул он, отводя взгляд. — Мне не угодно быть живым щитом.

— Я не позволю сыну в этом участвовать! Ты! — она точным жестом указала на Алексис, которая старалась изобразить слезы. — Ты сама виновата во всем. С таким характером замуж ты не выйдешь!

— Подождите, давайте сядем и все обсудим, — спокойно предложила Сесилия, дрожа то ли от страха, то ли от негодования.

— Нечего обсуждать! — гаркнула женщина, хватая мужа за локоть. — Мы отменяем свадьбу. Я заплачу любые деньги, но мой сын с этой в брак не вступит. Я была лучшего мнения о тебе, Сесилия, но то, как ты воспитала дочь, не поддается объяснению.

Сесилия скривила губы, цокнув. Убедить миссис Малфой не представлялось возможным, а миссис Хардман уж очень не любила, когда её в чем-то упрекали. Ей было достаточно того, что она стелилась перед этой женщиной, лишь бы свадьба состоялась. Вина Алексис отошла на второй план — с ней она разберется потом.

— Моя дочь имеет небывалые заслуги, — резко произнесла Сесилия. Алекс ошарашенно попятилась, забывая об образе великой мученицы, и могла лишь удивленно взирать на мать. — Орден Мерлина она получила не за красивые глаза. Мое воспитание дало ей право считаться лучшей ученицей Хогвартса. Вы требуете невозможного. Я освещу детали сорванной помолвки в Пророке, потому что это не наша вина!

Миссис Малфой всплеснула руками, тогда как её муж остановился.

— Ни к чему привлекать прессу, — спокойно произнес мистер Малфой. — Денежный эквивалент покроет Ваши растраты. Уверен, гораздо лучше, если мы тихо разойдемся. Не мы первые и не мы последние, кто отменяет помолвку за несколько дней. Общественности знать подробности не нужно.

Он посмотрел на жену, которая все никак не могла успокоиться, но суровый взгляд мужа заставил её утихомирить пыл.

— Оно к лучшему, — тихо произнесла миссис Малфой.

Марцеллу было наплевать на все эти споры. Он, поняв намерения родителей, терпеливо ждал их у камина, внутренне радуясь, что вся эта затея сорвалась.