V. III. Последний вдох (1/2)

Руки затекли от долгого держания книги, и по щелчку пальцев, она воспарила в воздухе прямо перед задумчивым лицом брюнета. Два окна в гостиной пока что обеспечивали достаточно света для чтения без искусственного освещения. Юноша считал, что лучший отдых для мозга после экзаменов — это чтение дополнительной литературы. Именно этим он и занимался уже продолжительное время, после сложной трансгрессии. Он скользнул длинными пальцами по воздуху, и книга сама перевернула страницу.

До получения результатов экзамена он планировал несколько раз наведаться в скрипторий. Забирать с собой множество книг оттуда, он считал вероломством, поэтому следовало точно оценить литературу, которая могла бы понадобиться.

Портрет в гостиной отъехал в сторону, и он закатил глаза, уже ожидая, как несносная гриффиндорка начнет лезть к нему с расспросами. Не поднимая взгляда, брюнет продолжал чтение.

— Я искал Вас, Том, — проскрипел глухой голос. — Позволите пройти?

Юноша схватил книгу в воздухе, посмотрел на страницу и резко захлопнул её, оборачиваясь. Дамблдор стоял у портрета, его руки были сложены на животе в ожидании ответа, а взгляд изучающе проходился по парню на диване.

— Да, сэр, — спокойно произнес Том, кивая на рядом стоящее кресло. — Вы хотели о чем-то поговорить? — предположил он, ведь старик молчал.

Том испытывал раздражение и резкое неприятие к Дамблдору. После случая с Алексис он не изменил своего мнения. Напротив, именно Дамблдор забирал его из приюта, но почему-то помогал неизвестной девчонке, а ему ни разу. Том не мог простить профессора, когда тот отказал в проведении летних каникул в школе, понимая, что из-за бомбардировок Лондона мальчик мог не вернуться.

Альбус Дамблдор сел в кресло, на которое указал юноша.

— Директор Диппет, как только будут известны результаты Вашего экзамена, направит рекомендательное письмо в министерство, чтобы Вам позволили вступить в должность профессора по защите от темных искусств.

Уголки губ невольно растянулись в улыбке, а с губ сорвался облегченный выдох. Реддл не ждал, что Дамблдор позволит Диппету отправить письмо, был уверен, что тот его переубедит. И все же об этом должен был сообщать директор. Дамблдор мог не искать его, и Том кивнул, ожидая продолжения разговора.

— Я действительно рад.

— Уверен, Вы не хотите терять время даром, — внимательный взгляд из-под очков прошелся по студенту. — Чтобы вступить в должность уже в следующем учебном году, Вам будет необходимо пройти двухнедельный курс, включающий аспекты правил в школе, знания предмета и коммуникации между студентом и преподавателем.

Это была не проблема. Том был старостой на пятом курсе, а готовился этому с третьего. Он знал все правила школы не хуже, чем сам предмет.

— Разумеется, сэр, спасибо.

Дамблдор осмотрелся по сторонам, поправляя свои очки.

— Я хотел спросить у вас, Том, Алексис уже покинула наше время?

Он затронул одну из тем, которую Том не хотел обсуждать, но ответ юноша должен был дать.

— Да, сэр, — спокойно произнес брюнет, — около двух часов назад.

— Бедная девочка, — покачал головой профессор.

Это он говорил про Алексис? Том не понимал, где девчонка была бедной. Самоуверенной, невыносимой — да, но делать из неё мученика — никогда. Не заслужила.

— Не уверен, что до конца понимаю вас, профессор. Решение уйти Алексис приняла самолично.

— Не по своей воле, мой мальчик, — понурив плечи, продолжал Дамблдор. — Алексис никогда не хотела уходить из нашего времени. Думаю, здесь она нашла то, что так долго искала. И это не сила или власть. Обреченный на одиночество видит свет в любом, кто протянет ему руку. Не побоюсь предположить, что именно Вы стали для неё светом.

«Светом?» — Том чуть не фыркнул, но лицо умел держать в строгом порядке уже лет с десяти. Дамблдор умело вел свои игры, призывая к добру. Реддл не собирался проникаться речами старика.

— Боюсь, рассуждать об этом уже поздно. Алексис не сможет вернуться сюда.

Раздражение все сильнее проявлялось в его душе. Говорить о ней, тем более с Дамблдором, не хотелось. Забыть о ней, как о ночном кошмаре, казалось лучшим решением. Нужно было направить к старику Таккар, пусть вместе горюют и вспоминают о бедной девчонке — ему это было ни к чему.

— К сожалению, Вы правы, слушание совсем скоро, но Феликс Деламар не сможет на нем присутствовать, его лечение в Мунго затянулось. Дело быстро закроют без потерпевшего и обвиняемого, — с этими словами Дамблдор встал с кресла, окинув внимательным взглядом брюнета, который смотрел в окно.

Во время слушания потерпевший и обвиняемый поменяются местами по воле министерства. Том проводил профессора взглядом, пока за ним не задвинулся портрет. Эти разговоры выбили почву из-под ног. Сосредоточиться на книге, вновь взлетевшей в воздух, не получалось. Какого черта профессор жалеет её, если она сама ушла, ничего не предпринимая и не пытаясь что-то сделать?

Скрип портрета разжег в нем небывалую злость. Цоканье каблуков эхом отдавалось в его голове.

— Том, тебе хоть изредка нужно отдыхать, — весело пропела Аманда, наклоняясь над парнем, желая узнать, что за книгу он читает.

Реддл совсем невежливо вновь закрыл её, на этот раз смотреть на страницу не имело смысла — она осталась той же.

— Чтение не нагрузка, — бросил он, поднимаясь с дивана.

— Для кого как, — протянула Аманда, — вот я, когда читаю, чувствую себя выжатой.

— Заметно.

Том, взяв книгу, намеревался пойти в свою комнату, но Аманда вновь окликнула его.

— Ты идешь на ужин? Я так голодна, наука не дает чувства сытости, к сожалению.

— Позже, Алексис.

Аманда удивленно захлопала глазами, морщась.

— Алексис? Ты назвал меня Алексис? — воскликнула она.

Том замер у двери. Алексис? Он был уверен, что назвал имя Аманды. Оправдываться перед девчонкой не входило в его ближайшие планы. Он открыл дверь своей комнаты, но остановился на секунду, обернувшись к ней.

— Тебе послышалось.

Хлопок двери стал завершением разговора. Дамблдор выел мозг ведьмой, и Том все же признал, что, возможно, произнес её имя. Аппетита не было, но на ужин следовало пойти.

Лишь услышав, как портрет выпустил гриффиндорку, Том стал собираться на ужин. Как староста, он решил не переодеваться из школьной формы и рекомендовал остальным старостам держать статус.

В большом зале студентов было немного; все курсы, кроме пятого и седьмого, уже покинули школу. Том опустился рядом с Лестрейнджем, взгляд невольно упал на Таккар, которой на ухо что-то шептал Адриан. Малфои, как обычно, спорили о какой-то ерунде.

Он не прислушивался к разговору, смотрел прямо, стараясь прожевать кусок безвкусного стейка. Взгляд снова упал на Таккар, будто что-то выискивая. Том одернул себя. Он обратил внимание на полную тарелку шоколадных кексов, на секунду удивляясь, почему та до сих пор полна. Вновь испытав раздражение, Том неровно задышал. Мысли подкидывали воспоминания о том, как быстро они заканчивались, стоило прийти Алексис; сидя с подругами, перед ней постоянно была крафт-бумага от кексов, разумеется, уже без наличия десерта.

— Милорд, я хотел спросить, — Эдгар наклонился к нему, и впервые брюнет был благодарен, что его отвлекли от ужина. — Мы разговаривали сегодня в гостиной и решили, что не хотим останавливаться на достигнутом. Ты вовлек нас в искусство самой магии, и надежда таится в сердцах, что мы не разделимся после школы.

Том и не планировал разделяться, но, если все сложится удачно, у него не будет времени на собрание ближайший год. Они были уже завлечены, следовало лишь держать их рядом для дальнейших планов.

— Это не школьные забавы, Эдгар, — поднял бровь Реддл, — подробнее о том, чем мы будем заниматься вне стен Хогвартса, я поведаю на собрании перед поездом. Передай об этом другим.

Лестрейндж закивал головой.

Реддлу в первую очередь нужно было узнать результаты экзамена, чтобы строить дальнейшие планы. Пустить своих людей в министерство, которые будут знать, что делать, как делать и для чего, стоило сделать незамедлительно. Хогвартс, пожалуй, более непростое место, но если удастся вновь войти сюда как преподаватель, полдела будет сделано. Более того, Том займется тем, чем горел со второго курса. Обучать чистые, нетронутые умы, как скульптор, приводя их в желаемую форму. Он сможет самолично выстраивать их, стать авторитетом, на которого юное поколение будет равняться.

Том обвел взглядом еду, понимая, что больше ничего в себя не запихнет, даже при большом желании. Поднявшись из-за стола, он направился к выходу.

— Том, — женский голос заставил его остановиться. Обернувшись, он увидел Изольду Таттл, спешно идущую к нему. Остановившись, она стала неловко переминаться с ноги на ногу. — Все жаждут вечеринку.

— Прямо-таки все? — поднял он брови.

Изольда закивала, будто ей в шею воткнули пружину.

— Нам вручат свитки и отправят спать. Последний день в школе должен запомниться иначе, — она поиграла бровями, но, увидев, что Том не впечатлен, тяжело выдохнула. — Младших нет, алкоголя будет немного, мы тихо повеселимся и ляжем спать. Ты ведь не откажешь в проведении жизненно важного мероприятия?

— Как я могу отказать в этом? — растягивая гласные, усмехнулся брюнет.

Девушка расплылась в улыбке, с благодарностью смотря на него.

Об этой вечеринке в конце года они говорили едва ли не с начала учебного года. Том не смог бы запретить её, но был готов проследить, чтобы его имя осталось неопороченным. Видно, когда девушки поняли, что Алекс не попросит его, выступила Изи. Неудивительно, им приходилось много общаться, когда они были старостами Слизерина.

Уже сидя в своей комнате, Том заметил легкое шевеление дневника. Меропа снова писала ему, но уже несколько дней он не отвечал, погруженный в учебу. Он сел за письменный стол, зажигая светильник, раскрыл дневник на первой странице с протеевыми чарами, вытащил перо из ящика стола и обмакнул его в чернила.

Меропа непрерывно спрашивала, как у него дела, как экзамены, когда он пойдет в Хогсмид, когда будут результаты экзамена. Было так много фраз, что некоторые из них уже пропали, стершись от нехватки места.

«Т. М. Реддл: здравствуй, результаты будут через несколько дней».

Чернила исчезли, и не прошло и минуты, как они снова расцвели на пергаменте, только с совсем другим текстом.

«Меропа: замечательно, уверена, тебе не стоит переживать».

Будто он переживал.

«Меропа: ты бы не хотел после школы аппарировать к нам на острова? Уверена, Вам с Алексис здесь понравится провести какое-то время или всё лето. Места много, твоя комната свободна. Отметим Ваши успешные результаты в тесном семейном кругу».

Брови дрогнули, спину резко обдало жаром. Его взгляд проходил вновь и вновь по разным обрывкам написанного.

«Т. М. Реддл: род Алексис не пересекался с нашим ни в одном колене — она не семья. И она навсегда покинула это время».

Хоть кто-то в этом мире может перестать говорить о белокурой ведьме?

«Меропа: прости, я не знала. Мы с Оминисом будем тебя ждать в любое время…»

Том захлопнул дневник. «Прости, я не знала» — звучало, будто у него умер близкий человек. Алекс не была ему близка, или, по мнению других, ему следовало грустить из-за каждого сломанного пера?

Как не кстати вспомнился разговор с Эйвери в гостиной.

— Лорд, я хотел спросить ещё кое-что, — начал Адриан, потупив взгляд, — ты приказывал следить за Хардман, потому что она представляет интерес или потому что она просто интересна тебе?

— Какая разница?

— Я бы хотел с ней сблизиться, ну ты понимаешь, в каком смысле, — подвигал бровями он. — Но если она интересна тебе, то, конечно же…

— Можешь делать с ней что хочешь, она не важна для меня, — безразлично пожал плечами Том.

Не была важна тогда, и не важна сейчас, здраво рассудил Реддл, снимая одежду и аккуратно складывая её в шкаф. Он натянул пижамные штаны, прижавшись лбом к створке шкафа.

— Там я другая, — расслабившись, улыбнулась она. — Алексис Сесилия Хардман, ученица шестого курса одна тысяча восемьсот девяносто второго года, не может себе позволить такую блажь, как страдать по пустякам. Её жизнь — сплошь сражения и попытки доказать всем, насколько она сильна. А с другой стороны есть Алекс, просто Алекс, которой дай волю, так влюбится в первого встречного. Эта Алекс сделает кучу ошибок, и никто не упрекнёт её в том, что она не так хороша, как представлялось, потому что никто не знает, что Алекс и Алексис Сесилия Хардман один и тот же человек.

— Степень твоего сотрясения явно серьёзнее, чем все думали, — заключил Том, вскидывая брови.

— Так ты пришёл, чтобы продиагностировать моё состояние, — невесело усмехнулась девушка.

Должно быть, сейчас она и в правду другая там. Держит лицо, не допуская мысли о его времени. Том зло одернул себя, проводя рукой по лицу. Какая ему вообще разница, каково ей там? Это проблемы ведьмы, не его.

Ложась в кровать и укрываясь тонким одеялом, он старался думать о разности температур в башне и подземельях. О том, как приятно было засыпать под толстым одеялом, а не подобием без набивки в жаркой башне.

Проклятие!

Почему никто не понимал, что надобность в людях переоценена?

Даже она не понимала…

— Я человек, — твёрдо отрезала Алекс, — не смей меня обвинять в человеческих слабостях, на которые я и так не обращала внимание больше года. Я имею право на всё то, на что имеют право и нормальные люди, не обременённые даром! — Хардман привстала на локтях, она перевела взгляд на парня, заметив его отрешённое лицо. — Хотя кому я пытаюсь что-то объяснить. У тебя нет друзей, семьи, даже линии сердца и той нет. Ты один в этом мире…

— Надобность в людях переоценена, — скривил тонкие губы Том.

— Я тоже часто была одна, но знала, что у меня есть те, кто ждёт моего возвращения. Возможно, из-за них я не опустила руки и хочу вернуться в своё время.

— И будешь страдать по тем, к кому успела привязаться тут.

— Несомненно, буду. Но эти чувства делают меня человеком, а не сумасшедшей ведьмой, которая свихнулась в погоне за властью. У неё нет слабостей, она могущественна, но больше всего на свете я боюсь стать ей, — Алекс усмехнулась. — Эмоции, которые я чувствую, лишь показывают, что я не сбилась с пути.

Глупая.

Наиглупейшая ведьма своего времени. И Том был с какой-то стороны рад, что сейчас она, возможно, страдает по ним. Сравнивает разные века и никак не может найти себе место.

Кулак резко опустился на одну из подушек, роняя её на пол, он дышал сквозь зубы. Мысли о ведьме, воспоминания терзали, заставляя думать всё больше. Том отбросил одеяло и внимательно прослеживал, как облака плывут за окном. Дыхание тяжелело с каждым новым вдохом, тело расслаблялось, а глаза медленно стали закрываться.

На завтрак он пришел одним из первых. Придирчиво осматривая стол, Том тяжело выдохнул. Почему руководство школы решило, что завтракать обязательно одними десертами? Он с трудом рассмотрел на столе сухое печенье.

— Доброе утро, — всё еще сонно разлепляя глаза, вымолвила Таккар.

Кроме Тома, за столом никого не было, и Клементина, не желая завтракать одна, села напротив брюнетa. Ужасная ночь, полная кошмаров, где в свитках была лишь одна отметка — Т-тролль, заставила девушку вскочить с постели, понимая, что нормальный сон пока не грозит.

— По тебе не скажешь, — усмехнулся Том.

Должно быть, он впервые видел, чтобы Таккар проснулась так рано. Их неизменная компания в лице Клементины, Кассиопеи и Алексис приходила на завтрак за пару минут до завершения, успевая что-то перехватить и отправиться на уроки. Алексис… Том сжал сильнее кружку. Никакой Алекс не было до шестого курса, она проучилась неполные полтора года, с чего бы вспоминать её? Две подружки-соседки и без неё умудрялись просыпать завтраки.

— Хорошо вам, умным, — фыркнула Клем, — а нам, обывателям, один стресс эти дни.

Том проследил взглядом, как она добавила в чай слишком много кубиков сахара и схватила стоявший на столе трайфл, добавляя в него кусочки белого шоколада…

— Передай мне трайфл, — попросила Алекс.

Том на мгновенье растерялся, но передал вазочку с десертом, поставив напротив девушки.

— Как ты можешь это есть? — не удержавшись, спросил он, глядя, как она сверху еще положила кусочки белого шоколада, который был в больших количествах расставлен по столу.

Хардман сдержала стон удовольствия, продолжая держать ложку во рту.

— Это восхитительно, десерты здесь я готова есть тоннами, они гораздо вкуснее, чем в моем времени, — она понизила голос на последней фразе. — Попробуй, — резко спохватилась девушка, указывая на трайфл, — поверь, это то, ради чего стоит жить.

— Если ты живёшь ради сахара, мне тебя жаль, — съязвил Том, поднимая брови.

— Просто попробуй, тебе сложно? — обиженно произнесла Алекс.

Он абсолютно не понимал её резкую перемену настроения, десять минут назад она была готова убить его на месте за личное мнение, а сейчас уже настырно тыкала маленькой ложкой с небольшой порцией трайфла в лицо.

— Есть с одних столовых приборов, как минимум, негигиенично.

— Я не заразна, — вздохнула блондинка. — Ты боишься сладкого? — насмешливо протянула она. — Сомневаюсь, что ты растолстеешь от одного кусочка, попробуй!

Том закатил глаза и довольно неожиданно схватил её за запястье, он резко приблизился к ложке, захватывая её губами под пристальный взгляд девушки, после чего отстранился, недовольно прожевав десерт.

— Ужасно приторно, — скривился парень.

Выйдя из оцепенения, Алекс рефлекторно облизала ложку, на которой ещё оставались кусочки десерта.

Том помотал головой. Он думал, это шутки, что девушка решает захватить мир, заставляя всех полюбить сладости, но нет. Она явно начала с него, но, потерпев неудачу, переключилась на Клементину. Мозг уже не так раздраженно вспоминал о ней, привычная злость не окутала.

Попивая крепкий черный чай, он наблюдал за студентами. Людей становилось всё больше, все медленно стекались на завтрак. Допив чай, брюнет встал из-за стола.

Восьмой этаж оставался пустым, когда Том поднялся по винтовой лестнице и осмотрелся. Он не спешил, ведь торопиться было некуда, подошел к стене. Дверь стала вырисовываться, последней появилась ручка. Войдя в комнату, уже ставшую привычной, Том прошел по лестнице вниз к зельям.

На всякий случай он хотел взять с собой пару вещей, ведь пока не представлял, где проведет лето. Бадьян никогда не помешает, как и запас рябинового отвара, и умиротворяющего бальзама. Реддл покачал головой, глядя на беспорядок, оставленный девушкой. Она последней варила что-то здесь. Ингредиенты беспорядочной кучей валялись возле котла, многие из них упали на пол. Котел был черным от остатков жидкости. Его раздражала эта привычка — сварить необходимое и быстро ускользнуть куда-то, словно времени на уборку у неё никогда не было. А ведь когда Том варил зелье утраченного, он все ингредиенты разложил строго по названиям, оставляя после себя чистоту и порядок. Но девушка, похоже, привыкла к тому, что здесь одна, и оставляла беспорядок, как-то ориентируясь в этом хаосе.

Очистив котел, Том стал собирать ингредиенты с пола. Её больше не было, значит, его порядок должен сохраниться надолго. В алфавитном порядке, складывая их в коробы и задвигая в полупустой шкаф, он укладывал ингредиенты. Был смысл привести всё в норму, ведь он мог вернуться сюда в сентябре уже в качестве преподавателя. Все зелья в шкафчике он тоже переставил по названиям, обращая внимание на засохшие растения в правом углу комнаты. Их он убрал, оставляя горшки пустыми.

Спустя продолжительное время он перешел к столу для варки, очищая и убирая лишнее. Взгляд его зацепился за позолоченную подвеску. Том одними пальцами поднял её перед лицом, всматриваясь в маленькие песочные часы в центре. От них исходил заметный шлейф магии, не как от темного артефакта, скорее, как от… Алексис. Он не мог перепутать её магию с чьей-то другой: она сильно давила, нагревая воздух вокруг, словно выкачивая всё живое, и легкими волнами притягивала.

В подвеске Том узнал маховик времени. Да, ведь Алекс забирала маховик из того дома, где её держал Деламар. Забирала, но зачем принесла сюда? Реддл был уверен, что девчонка уничтожила его. Маховик не казался неполноценным, напротив, проверив его заклинанием, Том убедился, что тот рабочий. Она всё-таки смогла впитать в него свою магию? Для чего?

Сердце забилось чаще, когда он убрал подвеску в карман мантии. Черное пятно в углу привлекло его взгляд. Он подошел ближе и узнал в этом пятне поясную сумку Алексис. Она брала её на испытание, он видел, как тщательно она отбирала зелья и подсчитывала запасы перед их отбытием в Фелдкрофт.

Том поднял её, желая убрать в шкаф, но любопытство взяло верх. Солидный запас рябинового отвара не удивил его, зато эдурус и максима заставили его задуматься, откуда у ведьмы такая стремительная техника боя. Верно, Алексис привыкла накачиваться зельями, и пока они действуют, а действие их рассчитано на полминуты, она вкладывала все свои силы в начало боя. Тактика не изменилась, даже без зелий. Но для чего ведьме понадобилось зелье утраченного, утрамбованное в последнем кармане, он не мог представить.

Вертя в пальцах пузырек, он задумался. Искать что-то время боя — глупо. Зелье утраченного возвращало потерянное. Оно могло быть полезно против дементоров, ведь при непродолжительном контакте возвращало эмоции гораздо лучше шоколада. Она сталкивалась с дементорами? Нет, девчонка не владела патронусом, она не ушла бы от них. Зато эмоциональной ветвью владела, он сам не раз видел, как Алекс забирала эмоции других. Вряд ли она планировала возвращать их, но вернуть свои… Теоретически, если выкачать эмоции из другого, почему нельзя выкачать свои, которые мешали во время боя?

Реддл усмехнулся: ведьма была готова к полномасштабным сражениям, если он прав. Странно, что Деламар всё еще был в Мунго, ведь зелье вернуло бы утраченное. Впрочем, целители наверняка поставили диагноз — встреча с дементором и поили бессмысленными отварами. Никто не был знаком с древней магией.

Маховик, зелье… брешь рухнула в сознание Реддла, словно открыв вид на новые неизведанные мысли. Он мог бы попытаться. Все это время он думал, что Деламар где-то у себя в поместье, под присмотром родственников. В этом случае до него не добраться, но если он в Мунго… может, получится вернуть ему эмоции. Но Феликс не подставит себя, дорожа своей репутацией, и будет опасен.

Что-то не сходилось. В этом случае Алексис пришла бы к нему, выражая опасения, но она и не заикалась о возможностях. Зелье утраченного было слишком слабым для возвращения всех эмоций, а не какой-то особенной… вероятно. Но если оно способно вернуть часть, то и остальное сможет при правильном приготовлении. Тогда было неудивительно, что Алекс не рассмотрела этот вариант: зелья не были её сильной стороной. Читать и следовать рецепту — да, это она умела, но не видела саму основополагающую суть; зельеварение выступало как фундамент для творчества.

Он нырнул в шкаф, выуживая, как и полагал, учебник по зельеварению пятидесятилетней давности. Пролистал до конца, но усовершенствованного рецепта для этого зелья не оказалось. Среди страниц с закладками он нашел обычный состав и внимательно вчитался в рецептуру приготовления.

На мгновенье Том опешил.

«А оно мне надо?»

Тратить время на зелье, как-то добраться до Деламара, тая надежду в сердце, влить в него зелье и чем-то надавить так, чтобы на суде он признался во всем. Неплохо было бы и подстроить его случайную смерть, так, на всякий случай.

Каков шанс, что даже через год девчонка вернется? Его не было, ведь Том практически сказал ей, что она ему уже не будет нужна к этому времени. Но маховик… он мог… или нет.

Любой промах мог обернуться для него в самую отвратительную сторону. Даже если маховик не мог его перенести на пятьдесят лет, на сутки сможет, думал юноша, сжимая пальцами страницы, что они начинали мяться. Ошибки можно было исправить тут же, но стоило ли Алекс всех трудностей?

Том шумно сглотнул, кладя учебник и опираясь руками на стол, невидящим взглядом смотря перед собой…

Боль не смущала Тома, он уже чувствовал, как от её пальцев остаются отметины. В желании сдёрнуть повязку, Реддл наклонился ближе, он отпустил её волосы, вновь пробегая пальцами по разгорячённой коже лица. Ведьма резко подалась вперёд. Брюнет расширил глаза, понимая, что если бы не его рука, они непременно столкнулись бы губами. Он грубо толкнул её к стене, всё ещё прижимаясь губами к своим костяшкам на руке и зажимая ей рот. В голове предстал момент за завтраком, когда он зачем-то съел трайфл с ней с одной ложки. Стараясь прогнать навязчивые картинки из мыслей, Том зажмурился, но в лёгкие упорно проникал сладкий запах, заставляя вновь и вновь вспоминать, что в тот момент он стопроцентно зацепил её слюни. А сейчас могло бы быть…

— Ты опоила меня? — прошипел он, грубо встряхивая ведьму.

Алекс возмущённо промычала, но он не отпускал, тогда девушка высунула язык, проходя им по его внутренней стороне руки. Реддл отдёрнул руку, по которой тонкой струйкой с пяти маленьких полумесяцев на запястье стекала кровь. Алекс, пользуясь секундным замешательством, опустилась на пол, руками стараясь нащупать выпавшую палочку.

— Пошла вон отсюда.

— Я первая сюда пришла, уходить тебе.

Пальцы впились сильнее в столешницу, Том невольно наклонил голову, продолжая держать глаза закрытыми…

— Некультурно вламываться в чужие мысли, не спросив разрешения, — поборов смущение, протянула девушка.

— Некультурно представлять, как я целую тебя, прижимая к кровати, — в тон ей оповестил Реддл, шумно сглотнув и нацепив на лицо насмешливую ухмылку. — Давно ли в твоей пустой голове стали появляться несбыточные фантазии подобного рода?

Все, что он мог сделать — это незаметно для неё выровнять свое дыхание, пока мозг отчетливо старался напомнить о том случае в запретной секции. Против воли Том вдохнул чуть глубже, вновь ощущая этот сладкий запах, исходящий от неё. Она, что, черт возьми, купается в шоколаде? Впрочем, не то, чтобы он сильно удивился, узнав об этом. Том давно покинул её сознание, но собственные мысли зачем-то стали дорисовывать момент из библиотеки её фантазиями.

— Ты спровоцировал эти мысли своими двусмысленными фразами, — взмахнула руками девушка, — я просто представила, конечно, я не хочу, чтобы это действительно произошло, — недовольно сложила она на груди руки.

— Так низко пасть, чтобы разделить с тобой постель, я не смогу, — прошипел Том от нахлынувшей злости.

— Я рада, ведь так низко я тоже не упаду.

— Прекрасно.

Он сжал зубы, рвано выдыхая.

— Должно быть, вы очень близки, если моя дочь попросила вас участвовать в ритуале. У неё всегда были проблемы с доверием.

Том не сомневался, что этот завуалированный вопрос непременно всплывет.

— Не так близки, как может показаться, — непринужденно ответил он, придавая слова легкость. Оспаривать их связь было бы излишним, ведь их связывало слишком много общих тайн. Лэндон, казалось, был удовлетворён ответом, восприняв его как должное.

Все должно было оставаться так, он ведь не врал её отцу. Они не были близки, какого черта тогда сейчас он раздумывает над тем, чтобы рискнуть собой?

Ради кого?

Артериальная венка на её шее притягивала взгляд, и, не удержавшись, он впился губами в манящую влажную кожу, как изголодавшийся вампир. Он желал сделать ей больно, а не доставить удовольствие.

Приглушённый стон, вырвавшийся из её губ, отрезвил её. Резкий толчок и его щеку обожгло, заставляя задушено сжать зубы.

— С ума сошёл? — прерывисто произнесла она. — Нанюхался амортенции или той дряни, что ты варишь…

Реддл ощутил фантомный удар, когда пальцы были готовы переломить к чертям столешницу. Алекс не была одной из влюбленных дур; девчонка сама боялась его.

Он сам заставлял её бояться, когда она переходила грань.

— Как ты мог…

— Это твоя вина, — безразлично повел бровью Том, его внимание было устремлено только на осколки на полу. Не желая выслушивать её истерики, он поспешил оставить её одну. — Запомни, отныне ты целиком и полностью принадлежишь мне, — бросил он, прежде чем выйти из дома.

Столько раз Алексис могла уйти, отвернуться, забыть навсегда. Ведьма — мазохистка, раз решила остаться после того, как он предал её доверие, разбив часы. Том до сих пор вспоминал этот душераздирающий вопль, оглушивший его, словно она кричала прямо сейчас… но следом в его ушах раздался тонкий голосок…

— Ты действительно считаешь меня привлекательной? — обернувшись к юноше, вдруг спросила Алекс, останавливаясь, чтобы идти в ногу с ним.

— Я не имел в виду это, — холодно произнес Том.

— Нет, ты прямо сказал: «если бы ты не была столь привлекательной…» Значит, я привлекательна для тебя?