IV. I. Точка в разговоре (2/2)
Еще раз взглянув в зеркало, она попыталась улыбнуться своему отражению. Покидая комнату, старалась угнездить в себе хоть каплю сил, чтобы отвечать с достоинством.
— Мне послышалось, что я воду не закрыла, но мне лишь показалось, — усмехнулась Алексис, проведя кончиком языка по губам, едва войдя в комнату. Том, наконец, оторвался от книги, прослеживая её взглядом. — Знаешь, отсюда открывается просто сказочный вид на рассвет. Я засиживалась за учебниками, любуясь восходом солнца, — девушка сглотнула, стараясь сохранить ровный голос, хотя прекрасно осознавала, насколько нелепо звучат её слова. — Я поняла, что ты имел в виду, Том. Напротив, было бы странно, если бы наш взаимный интерес сохранялся долго. Это всего лишь влечение, не более того, без тени симпатии — я это понимаю. Обещаю, сегодня… это был последний подобный выход за рамки дозволенного. Скоро ужин, надеюсь, ты составишь нам с отцом компанию.
— Разумеется.
Она бесшумно вышла, прикрыв за собой дверь. Сложив руки на груди, Алексис поспешила к отцу, чтобы успеть объясниться до ужина.
Чувство было такое, словно она сидит в объятом пламенем доме, на стуле, который вот-вот вспыхнет. Подол платья, казалось, уже загорелся, а она, в отчаянии, поливает его спиртом, чтобы пламя разгорелось ещё ярче, красочнее, стараясь увидеть отблеск прекрасного перед собственным сгоранием.
Лэндон уже сидел за столом, когда Алексис спустилась.
— Я хотела бы извиниться за своё несдержанное поведение. Испытания меня измотали, да и я сама устала. Впредь такого не повторится, клянусь…
— Замолчи, — прервал её отец, подняв руку. — Оставь эти оправдания для друзей. Я знаю свою дочь, и если моя дочь начинает оправдываться, значит, она лжёт. Если ты решила лгать мне, лучше молчи.
Алекс сжала губы, чувствуя, как непроизвольно задрожала нижняя губа. На лице появилась печальная усмешка, одновременно с вуалью слёз застилаемой глаза.
— Мне больно, пап…
Лэндон встревоженно посмотрел на неё. Дочь была не похожа на себя: пустой взгляд, дрожащие губы — картина говорила сама за себя. Он быстро обогнул стол, прижимая её к себе. Алексис уткнулась ему в плечо, слезы, горячие и обильные, пропитывали его рубашку.
— Я знаю, чувствую, что что-то не так, — выдохнул Лэндон, успокаивающе поглаживая её волосы. Минуты тянулись, словно часы. Затем он осторожно взял её лицо в свои большие, мозолистые руки. — Ты сильнее всех, кого я знаю. Ты справишься с любым испытанием, с любой раной, с любой настигшей неудачей. Ты мне веришь?
Алексис кивнула, вытирая слёзы. Вера в отца была её якорем, её опорой в этом бушующем море жизни.
— Как насчёт бельгийского белого шоколада на ужин? — бодро спросил Лэндон. — А ещё какао со сливками и горстью сахара?
— Ты купил бельгийский шоколад? — сдавленно охнула девушка, уголки губ дернулись в искренней улыбке, пусть и слабой. — Я его лет сто не ела!
— Не пугай меня такими цифрами, а то я и всерьёз могу их воспринять, — рассмеялся Лэндон, доставая из старинного буфета в углу несколько плиток шоколада.
— Спасибо, — продолжала улыбаться Алексис, усаживаясь за стол.
Вошедший в обеденную комнату черноволосый юноша, слегка стер её улыбку. Алексис, однако, быстро переключила внимание на шоколад, ловко распаковывая и раскладывая кусочки по тарелке, пока услужливые домовые сервировали стол.
— Филк, принеси Алекс какао со сливками и сахар отдельно, — попросил Лэндон.
Когда стол был полон, перед ней появился горячий, сладко пахнущий напиток. Изящно насаживая кусочек тающего шоколада на вилку, она медленно прожевала его, наслаждаясь тонким цитрусовым послевкусием.
Том Реддл мельком взглянул на неё, не комментируя трапезу. Он пытался не думать, но в памяти всплывали неприятные моменты: Алексис заменяла обычную еду шоколадом только тогда, когда была лишена аппетита. А аппетит у этой ведьмы был отменным. Исключение составляли лишь дни, когда её терзали тревога, страх или боль. Том был раздражен. Эта информация ему была ни к чему. Зачем мозг засоряет себя такими бесполезными мелочами?
— Как у тебя дела в школе, Алекс? — Лэндон первым нарушил тишину за ужином.
Доев последний кусочек шоколада, девушка отодвинула от себя приборы, отдавая предпочтение какао.
— Просто прекрасно, — натянула она улыбку, — преуспеваю во всех предметах и числюсь среди лучших учеников… на втором месте. Том обходит меня в успеваемости, с этим ничего не поделаешь, — пожала она плечами.
— Правда? Поразительно. Вы, должно быть, все время посвящаете учёбе, Том?
Реддл протер рот салфеткой, беря в руку кружку чая.
— Это не так. Я хорошо усваиваю материал, потому что люблю учиться.
— Похвально. Ваши родители, должно быть, очень гордятся вами.
— У меня нет родителей, — светским тоном произнес юноша, ничуть не смущаясь, — я вырос в магловском приюте, сэр. О магии узнал лишь получив письмо из Хогвартса. Но, как я выяснил, я не маглорождённый, а полукровка, сэр.
Глаза Лэндона угрожали выпасть из орбит. Реддл же безмятежно пил чай. Мужчина подбирал слова с трудом, мельком взглянул на нахмуренное лицо дочери и всё же совладал с собой.
— Уверен, они гордились бы Вами вдвойне, Том. Предполагаю, Вам пришлось нелегко. Удивительно, как Вы справились, это определённо заслуживает уважения.
Алекс пыталась, но у неё совершенно не получалось утопиться в кружке с какао. Она боялась даже вздохнуть и уже минуту не отрывала её от губ. К счастью, всё внимание было приковано к Реддлу, который, почему-то, решил быть предельно откровенным с её отцом. Больше всего её поражали слова отца. Она знала, как пренебрежительно он отзывался о полукровках и маглорождённых. Он держал лицо, но Алекс видела, как он закатывал глаза, когда Себастьян нагрянул в гости, а тот был полукровкой даже не в прямом поколение.
Они продолжали разговор, а девушка лихорадочно искала способ сбежать из-за стола.
***
Алексис перерыла всю библиотеку; груда книг лежала у её ног, а сама она возвышалась над этим книжным хаосом, пролистывая одну книгу за другой.
— Убираться будешь сама, — протянула женщина, сидевшая в кресле в углу библиотеки.
Испуганно вздрогнув, девушка перевела взгляд на мать. Она и не заметила, как та вошла. Сесилия поражала её: она вернулась в необычайно хорошем настроении, ещё даже не успев никого оскорбить за весь день. Алекс знала, что это временно. После встреч с родственниками она всегда несколько дней ходила счастливая, ведь, в отличие от родной сестры, её замужество куда более выгодным союзом.
— Матушка, — прищурилась девушка, внезапно понимая, что женщина может ей помочь, — я ищу магловский роман про Элоизу и Роберта, но не помню название. Вы не читали ничего подобного?
Сесилия поначалу тщательно скрывала свою любовь к магловским романам, но затем неожиданно несколько полок семейной библиотеки запестрили ими. А Алекс не могла простить себе потерю книжки. Она не помнила ни года издания, ни названия и теперь понятия не имела, как и где её найти. Более того, она уже успела апарировать на ту самую улицу, где купила книгу, но лавки того торговца там еще не существовало.
— Не припомню таких имён, — пожала плечами Сесилия, — с каких пор тебя интересуют романы? Всю жизнь ты закапывалась в учебниках и методических пособиях… впрочем, юные леди начинают читать романы, когда познают любовь, — Сесилия вдруг рассмеялась, поднимая взгляд от своей книги. — Неужто ... ты?
— Мне понравилось переплетение интриг, не более, — вкрадчиво ответила Алексис, отворачиваясь. Она уже успела пожалеть, что обратилась к матери.
— Забудь эти бредни о вечной любви, — фыркнула женщина, поправляя платье на коленях, — всё проходит со временем, что бы там ни писали в книжках. Тебе-то подавно не светит; дело даже не в том, что ты должна выйти замуж по расчету, а в том, что ты, моя милая дочурка, попросту недостойна любви.
Алекс тяжело вздохнула, расставляя книги на полках. Ей были неприятны не столько слова Сесилии, сколько тот факт, что их мог слышать Реддл, сидевший неподалёку за соседним стеллажом. Девушка предпочла молчать, впервые, кажется, не ответив на провокацию Сесилии, чем та тут же воспользовалась.
— Молчание выступает в роли согласия? – сладко улыбнулась женщина, прекрасно понимая, что их беседа отнюдь не конфиденциальна. – Да что с тобой? Я, кажется, попала в яблочко? Ах, Алекса, никто не разделит с тобой твою любовь, – развела она руками. – Тебя просто не за что любить. Ты возомнила себя особенной, но это какой-то сюр, чрезмерная самооценка играет с тобой злую шутку. Ты глупа, неказиста, твоя грация на уровне сапога... влюбляются отнюдь не в таких.
— Я знаю, матушка, — кивнула Алексис.
Она не видела, как улыбка сошла с лица женщины, и та, удивлённо качнув головой и прищурившись, смотрела на неё. А Алекс восприняла слова матери всерьез. Сесилия повторяла это так часто, но сегодня почему-то не хотелось отшучиваться. Возможно, она и правда права. Себастьян руководствовался корыстью, с Киллианом у них ничего не вышло, а Тома она просто перестала интересовать. Абсолютно разные люди… и девушка пришла к выводу, что проблема всё это время была в ней самой. Только в ней.
Собрав книги с пола, Алексис под пристальным взглядом матери вышла из библиотеки. Ей было не по себе, даже найти книгу, чтобы отвлечься, не удалось.
Девушка уже собрала вещи, приготовила деньги и готовилась к отъезду через несколько дней. Её мучил неясный, внезапно возникший, чувственный груз. Но в последний момент, увидев, как тонкая серебристо-перламутровая нить тянется из её груди, передумала. Алекс не считала себя мазохисткой, но ей сильнее захотелось проверить себя на прочность. Справиться без магии. И пока ей это удавалось среди людей, хотя наедине всё обстояло с точностью до наоборот.