IV. I. Точка в разговоре (1/2)
Спустя несколько дней все шло гладко за исключением одного — Том Реддл не сказал ей ни слова. Он сохранял абсолютное, непробиваемое молчание. Алексис пыталась заговорить с ним — за обеденным столом, в библиотеке, в саду, да где угодно. Наконец, решившись на отчаянный шаг, она явилась к нему в комнату с одной лишь мыслью — вернуть душу владельцу. Но встретившее её равнодушие пронзило грудь острой болью. В её сердце отзывался лишь холодный, безразличный осколок его сущности. Эмоции не обманывали, и Алекс, стиснув зубы, пыталась смириться. Крестражем она оставалась, но теперь Реддл владел полноценной душой, а Алекс… Алекс лишилась эхо его чувств.
Том же, между тем, прекрасно общался с Лэндоном, и Алекс поняла: дело не в его настроении, а в ней самой.
Разрезая изящное кремовое пирожное на крошечные кусочки, Алекс рассеянно смотрела в окно, не делая попытки начать разговор с сидевшим напротив Реддлом. Она сделала глоток чая, скривившись и добавив в кружку ещё несколько кубиков сахара.
Лэндон вошёл в столовую, неся несколько тщательно свёрнутых пергаментов. Он сел за стол, наливая себе крепкий кофе.
— Не вижу смысла откладывать этот давно назревший разговор, — начал Лэндон, привлекая внимание Алексис и отвлекая Реддла от газеты. — Ты говорила, что решила все свои проблемы. Том помог тебе, и теперь тебе нужно помочь юноше вернуться домой. А после — вернуться самой.
— Я пока не могу, — протянула Алекс, уставившись снова в кружку.
— У тебя есть обязательства, и я требую их исполнения. Мне шлют письма влиятельные люди, и я ничего не могу им ответить, потому что моя дочь, которая на домашнем обучении, на самом деле… в другом мире. Алекс, хватит. Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне, что никогда не пойду против тебя, но взамен прошу… всегда просил лишь одного: не прерывай наш род.
Алекс молчала, механически ковыряя вилкой остатки десерта. Аппетит пропал. Она нервно закусила губу, почувствовав во рту металлический привкус. Этот разговор был неизбежен, но девушка не ожидала, что отец начнёт его при их госте.
— Я подобрал варианты, — перед ней легли свёртки, которые отец принёс с собой. Медленно разворачивая пергаменты, Алекс пробежала глазами по списку: имена, возраст, образование, состояние… некоторые фамилии были подчеркнуты. — Я не стал принимать решения за тебя. У тебя не больше десяти дней, этого хватит, чтобы отправиться в будущее, обдумать всё и вернуться. До июля осталось меньше трёх месяцев. Если будешь медлить, мы просто не успеем организовать свадьбу.
— Оминис Мракс? О Мерлин! Марволо Мракс? Ты вписал всех, кого знал?!
— Мы с Морфином обсуждали это. Странно, что ты не рассказывала, насколько вы с Оминисом близки…
— Это была уловка, мы друзья, а он женится на Анне, сестре Себастьяна, через пару лет, — устало пробормотала Алекс, продолжая изучать список.
Лэндон многозначительно посмотрел на дочь, но, взвесив что-то в голове, понимающе кивнул.
— Так вот, Морфин был бы рад, если бы ты обручилась с его сыном Марволо. Он говорил, что Вы ладите.
Мраксы растратят всё состояние за полвека, а Марволо, между прочим, разыскивает меня, чтобы убить, — Алекс задумалась. — Нет, погоди… он узнает о моей «небольшой шалости» только к лету, — девушка махнула рукой, не глядя на отца, представляя, как он сейчас близок к обмороку. — Я не объясню, но поверь, ты сам знать не захочешь.
Алекс продолжала изучать список, медленно проводя пальцем по строкам.
— Блэки — слишком мрачны, Пруэтты — чересчур добродушны. Пламли — безликая посредственность, а Норткотты — до невозможности шумливы. Малфои же… от них веет таким холодом, что никакие согревающие не способны его растопить, — фыркнула Алекс. — Крауч? О, да, на рождественском приёме… и мой категоричный ответ — нет. Вестерны? — усмешка тронула её губы. — Нет, спасибо, хватило знакомства с его потомком. Нотты — воплощение высокомерия, о Кэрроу я вообще молчу. А Краверсы… странная семейка, нечего сказать… Всё? — девочка наивно хлопала глазами. — Как жаль…
— АЛЕКС!
— Алексис, ты неправа, — ледяной тон Тома заставил Лэндона осесть в кресло, гневно сверля дочь взглядом. — Малфои отнюдь не так холодны, и брак с представительницей столь уважаемой фамилии принесёт твоей семье огромную пользу. Я уверен, что Вы значительно приумножите состояние ячеек банка обоих семей, — заключил он, отпив чаю.
Ярость клокотала в девушке, но она изо всех сил сдерживалась, чтобы не устроить скандал прямо за столом. Сжимая вилку, Алекс начала считать до десяти… жаль, прервалась на трёх…
— Иди со своими советами к Мордреду, — процедила она сквозь зубы, бросая вилку.
— АЛЕКС!
Громкий хлопок двери возвестил об исчезновении Алекс из столовой.
— Том, прошу простить мою дочь, она временами… — Лэндон всё ещё тяжело дышал от гнева, — признаться, вспыльчивость — не её черта. Но сейчас… не знаю, что на неё нашло. Обычно она не позволяет себе такое поведение.
— Возможно, Алексис просто не понравились предложенные варианты, сэр. Уверен, что по возвращении домой она предложит Вам свои собственные. Я сделаю всё возможное, чтобы после нашего отъезда она вернулась ровно через неделю.
Мужчина заметно помрачнел, глядя на поверхность стола, где лежала выброшенная девушкой вилка и недоеденный десерт.
— Спасибо вам, — кивнул Лэндон, сжав руку в кулак от бессилия. — Верно, я был слишком резок с ней, оттого она и разозлилась. Ох, Мерлин, верно, так и есть.
Том удивлённо поднял брови. Девочка вертела отцом как хотела, а он ещё и виноватым себя чувствовал. Невероятно. Поблагодарив за обед и заверив хозяина дома, что всё в порядке, молодой человек отправился в библиотеку. Время не должно было пропадать зря — его ждала руническая магия, а количество книг по рунам на полках было поистине впечатляющим. Глупо было бы упускать такую возможность.
Тем временем Алекс кружилась по саду, вымещая злость на собственных пальцах. Она не просто злилась — она была вне себя от ярости. Он посмел снова навязывать ей свои советы, когда сам… — неожиданно мысль прервалась. Они ничего не обещали друг другу, а интерес угасает так же быстро, как и возникает. Чёрт возьми, даже обвинить его было не в чем.
Она проиграла. И с ужасом поняла, что допустила непростительную ошибку — привязалась. Алекс почувствовала себя героиней мелодрамы, отвергнутой ради другой, главной героини, которая всегда в центре внимания.
Он нуждался в ней, ведьма знала это с того самого дня, как рассказала ему о Скриптории. И каждый день он нуждался в ней. Пытаясь решить собственные проблемы, она не замечала, как постоянно подогревала интерес Реддла, но, разрешив свои трудности, он отвернулся от неё. Это не укладывалось в голове. Когда она была беспомощна, он нуждался в ней, а как только обрела силу, здравомыслие и порядок в жизни — стала безразличной.
Поёжившись от вечернего холода, Алекс заметила, как быстро сменяется день ночью. Темнота принесла с собой и холод. Она медленно вернулась в поместье, благодаря всех богов, что не встретила отца по дороге.
Ей стало невыносимо стыдно перед ним. Позволить себе истерику в присутствии гостя — это было недопустимо. Отвергать его варианты, над которыми он так тщательно трудился, выписывая их, хотя совершенно не был обязан этого делать, — крайне грубо. Другие отцы составляли брачные контракты с теми, кого считали достойными кандидатами, но не Лэндон… Алекс знала о его щепетильности в этом вопросе и все равно позволила себе такую вольность.
Остановившись у своей двери, девушка затихла, медленно поворачивая голову в сторону соседней комнаты. Тело действовало быстрее, чем соображал разум. Она сама не заметила, как постучала, и, услышав тихое: «войдите», было бы глупо не воспользоваться приглашением.
— Я хотела… — девушка замялась, стоя в дверном проеме, — хотела извиниться за свой выпад.
Реддл удивленно поднял бровь, не отрываясь от книги, которую читал; он полулежал на заправленной кровати, погруженный в чтение.
— Я принимаю извинения, — безразлично ответил он, перелистывая страницу. — Извинись перед отцом, он винит себя в твоей несдержанности.
— Разумеется, — кивнула Алексис, проходя внутрь и аккуратно закрывая за собой дверь. — Почему ты так отстранился?
Он устало покачал головой. Алекс невольно бросила взгляд на свою колдографию, которая лежала лицевой стороной на комоде.
— Изволь, Алексис, — не поднимая взгляда, холодно произнес Том, — не стоит унижать себя этим разговором еще больше.
Девушка свела брови на переносице, сжимая руки за спиной до боли в кулаках.
— Что ты хочешь этим сказать? Как я унижаю себя, если просто задаю вопрос?
— Конечно, я не полагался на твою сообразительность, но все же упомянул дважды. Повторяю третий раз: к алтарю я тебя не поведу, — тем же холодным, ровным голосом продолжал Том, перелистывая очередную страницу. — Я сразу предупредил: мне это не нужно, и более того, я сразу сказал, что возлюбленными мы никогда не станем. Отвечая на твой вопрос, Алексис, ты унижаешь себя, проявляя такое слабохарактерное чувство, которое не можешь произнести вслух, но которое так очевидно читается по твоему вопросу и выпадам. Внемли, наконец, голосу разума, ведьма: твое место здесь, мое там.
Пелена неожиданно накрыла её глаза, и она ощутила себя на краю пропасти, словно последний камень срывался вниз вместе с ней. Алекс ужаснулась: его слова не должны были так повлиять на неё. Не должны. Но сердце разрывалось на части, а куски сгорали в ярком, поглощающем пламени.
— Извини, я… одну минуту, — она старалась скрыть надломленный голос, вылетая из комнаты.
Вбежав в свою спальню, Алекс наложила заглушающее заклинание, неверуя своим глазам, когда увидела, как ногти проткнули кожу. Амортенция не ошиблась. Девушка всхлипнула, позволяя слезам струиться по лицу. Спиной опираясь на стену, она обняла себя руками. Как это могло произойти? Почему она сразу не заметила, насколько глубоко погрузилась в чувства к другому человеку?
Глупая, глупая, глупая.
Ведьма с силой стирала слезы, но они продолжали течь, не останавливаясь ни на мгновение. Её мелко трясло, и она бросилась в ванную комнату. Собирая волосы беспалочковой магией, включила холодную воду; набрала в ладони воды и плеснула себе на лицо. Её зверски тошнило, благо желудок был пуст, и не пришлось сгибаться, чтобы его освободить. Плеснув еще холодной воды на лицо, она мельком скользнула взглядом по своему отражению. Опухшие глаза, красные щеки и до одури печальный взгляд.
Нужно было вернуться. Нельзя было показывать, какой эффект произвели его слова. Направляя палочку на лицо, девушка произнесла заклятие красоты, стирая все возможные следы.