III. VII. Наказание (2/2)

— Она прожгла цепи! — выкрикнул Прингл, указывая на расколовшиеся наручники.

Девушка потупила взгляд, не обращая внимания на пристальный, оценивающий взгляд профессора. Голубые искры древней магии остывали на полу, видимые только ей.

— Семикурссница не смогла бы этого сделать. Видимо, магия этих цепей пришла в негодность, — пожал плечами Деламар, — тем не менее, я настаиваю…

— Ваше право, профессор, — процедил сквозь зубы Прингл. — Но если ещё раз попадешься, девчонка, пеняй на себя! А директору я всё как на духу расскажу, о твоей попытке избежать наказания.

— Идите вы, — прошипела Алекс едва слышно, забирая свою палочку со стола.

— Что? — взвился Прингл, лицо его исказила ярость.

— Вам послышалось, — спокойно заявил профессор, резко взяв девушку под руку и выводя из кабинета. — Она очень сожалеет.

Дверь захлопнулась. Алекс, резко повернувшись, заплакала, зарывшись лицом в ладонях, больно сдавливая глазницы пальцами. Профессор Деламар на мгновение опешил, затем осторожно обнял её, ласково поглаживая по спине.

Боль разрывала её изнутри. Ноги подкашивались, а магия всё ещё бушевала, расходясь электрическими разрядами по телу. Глупые доспехи, которых не должно было быть в том коридоре… досадная ошибка, явно говорящая о плохом контроле над силой.

Раньше она не знала, что значит сдерживаться. Боль? Она отвечала ударом. Случаев, когда приходилось подавлять магию, просто не было. А сейчас… она не справилась. Ей хотелось стереть в порошок этого никчёмного старика, смевшего причинять ей боль.

— Идёмте, мисс Хардман, у меня есть заживляющий бальзам. Он быстро всё приведёт в норму, — мягко сказал Деламар, отстраняясь немного и вглядываясь в её заплаканное лицо.

Алекс закивала головой. Профессор, улыбнувшись одобрительно, протянул ей руку. Она приняла её. Дойти до восьмого этажа, где был рябиной отвар, с этой пульсирующей болью, было бы невыносимо. Опираясь на руку Феликса, Алекс медленно шла рядом с ним.

В тишине они дошли до небольшой комнаты в кабинете заклинаний. Профессор усадил её в кресло, выискивая что-то в шкафчике.

— Я попробую нанести мазь на открытые участки, — сказал Феликс, зачерпывая пальцами немного зеленоватой субстанции. — Вытяните ноги, пожалуйста.

Девушка повиновалась. Деламар аккуратно коснулся её колена, другой рукой втирая мазь в ссадины на икрах. Алекс смущённо отвела взгляд. Даже прикосновения симпатичного профессора вызывали в ней неловкость. Ей хотелось поскорее закончить. Она съёжилась, когда он слегка приподнял другую ногу. Длина юбки скрывала всё, но девушка чувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Уже легче, правда? — спросил Деламар. Алекс лишь кивнула. — Повернитесь спиной, мисс Хардман.

Деламар приблизился, его горячее дыхание, коснулось её раненой шеи. Она вздрогнула, чувствуя тяжелый вздох, пока прохладные пальцы профессора, скользили по ее спине. Заживляющая мазь, однако, не принесла облегчения — лишь лёгкое покалывание от его касаний.

— Сколько шрамов… — задумчиво протянул он. — Что же заставило тебя выбраться из постели в эту позднюю пору? — спросил Деламар, голос его был ровным, почти бесстрастным, что резко контрастировало с его внимательными прикосновением.

Алекс скривила губы, невольно отдёргивая плечо от неожиданно формального тона. Пальцы профессора, снова обвили её затылок. «Засиделась в библиотеке?» — промелькнула мысль — абсурдно нелепо, искренность сейчас покажется донельзя глупой отговоркой.

— Я… мне… — Алекс откашлялась, чувствуя, как профессор нежно, но настойчиво, коснулся её плеча. — Мне давно нравится один… парень, и… — она запнулась, понимая, что признание в ночном свидании может привести к новым неприятностям. — Он староста, и я надеялась… встретиться с ним во время обхода… привлечь его внимание… — Хардман спрятала лицо в ладонях, голос её дрогнул. — Я такая глупая…

Внутренний голос вопил о нелепости ситуации. Почему в такие моменты, в голову приходили самые нелепые, самые идиотские оправдания? Впрочем, едва ли девушка не выигрывала на своих домыслах во время лжи.

Деламар мягко улыбнулся, уголки его губ чуть приподнялись.

— В Вашем возрасте глупости — это нормально, — проговорил он, голос его был полон понимания. — Думаю, все мы совершали безумства ради мимолетных чувств. Но в следующий раз постарайся выразить свою симпатию менее… экстравагантным способом, хорошо? Хотя, просить студентов соблюдать правила — это всё равно что учить первокурсников вызывать патронуса: занятие, мягко говоря, бесполезное.

Уголки губ Алекс невольно поднялись в ответ на это сравнение.

— А патронус входит в школьную программу? — спросила она, чуть повернув голову к профессору, который уже закручивал крышечку тюбика с мазью.

— В мае у Вас будет двухнедельный факультативный курс, — кивнул Деламар, поднимаясь. — Надеюсь увидеть тебя там, Алексис.

— Признаюсь, патронус не поддаётся мне уже несколько лет, — пожала плечами девушка. — Вряд ли курсы что-то изменят.

— Не будь так строга к себе, — бодро сказал он. — Попробовать всегда можно.

— Наверное, Вы правы, — пробормотала Алекс, разминая затёкшие конечности и поднимаясь с дивана. — Вы говорили о наказании?

— Думаю, первое нарушение можно простить, — улыбнулся Деламар, облокотившись на шкаф. — Можешь идти. Ложись спать, Алексис. Завтра у Вас второй урок со мной, и если ты уснёшь за партой, боюсь, это я простить уже не смогу.

Алекс кивнула, словно зачарованная, поблагодарила профессора и, попрощавшись, вышла из кабинета, направляясь в подземелья, прислушиваясь к каждому шороху. Она была несказанно благодарна Деламару. Он, сам того не ведая, спас её от гнева чокнутого смотрителя. Теперь же Алекс дала себе слово: либо ночевать в библиотеке, либо приходить на обход старосты, но больше никогда позже. Лучше потерять баллы, чем столкнуться с неконтролируемой древней магией.

Тело ломило, рассеченная кожа напоминала о себе жгучей болью. Спокойного сна не было и в помине. Утром Алекс чувствовала, что вот-вот заснёт прямо в Большом зале.

Тщательно отбирая самые шоколадные пирожные, Алекс укладывала их на тарелку, наслаивая один на другой. Она одарила Клементину, поглощающую салат и учебник по трансфигурации одновременно, удивленным взглядом.

— Сегодня проверочная по теории трансфигурации, а я утром не могла вспомнить двадцатый закон Гэмпа, — пробормотала Таккар, набивая рот салатом.

— Возможно, было бы легче, если бы ты начала учить материал на первом курсе, а не пыталась освоить семигодичную программу за полгода, — усмехнулась Алекс, покачав головой.

В неё тут же прилетел маленький помидор. Алекс увернулась от этой стремительной атаки недовольной подруги. Уголки её губ тронула едва заметная улыбка — Алекс с наслаждением поглощала десерт, украдкой поглядывая на преподавательский стол, где Деламар, весь в жестах и вдохновении, оживлённо беседовал с Дамблдором. Его слова, казалось, волнами расходились по помещению, заряжая всех вокруг своей энергией.

Проверочная по трансфигурации не представила для Хардман никаких сложностей. Профессор Уизли, словно неутомимый кузнец, вдалбливала законы Гэмпы в головы учеников, делая из этого чуть ли не священное знание. Поэтому Алекс была уверена в своей положительной отметке — в отличие от Клементины, которая, пока они шли по коридоре, до сих пор рылась в учебниках, с задумчивым беспокойством выискивая вопросы, на которые, как ей казалось, ответила неправильно. Её брови были сдвинуты, губы плотно сжаты.

— Не зубри так, Клем, ты слишком переживаешь, — Алекс, легко взяв подругу за рукав, нежным движением подтолкнула её к дверному проёму.

— У меня до сих пор не получается поставить защиту на пергамент от нежелательных глаз, а эта тема — одна из главных на ЖАБА, — проныла Таккар, оглядывая свободные места с явной тревогой. Её плечи опустились, выражая полное отчаяние.

Они вошли в класс одними из последних. Клементина, спохватившись, быстро юркнула за парту к Изольде, опередив Алекс, и, довольно улыбаясь, достала из сумки пергамент и перо. Улыбка её была не просто довольной, а немного хитрой, словно она выиграла маленькую победу.

Закатив глаза, Хардман окинула взглядом класс. Сзади девушек сидела Кассиопея, спереди же восседал Реддл. Не раздумывая, Алекс опустилась на стул рядом с ним. Её движение было естественным, без лишней суеты.

Стоило ей начать доставать из сумки принадлежности, как в спину уже ощутимо тыкнула Клементина. От неожиданности Алекс зажмурилась, из её губ вырвался тихий, болезненный стон. Она обернулась, вопросительно глядя на подругу. Злиться было не на что — Клементина ничего не знала о её новых ранах.

— Дай свой учебник, пожалуйста, — Клементина сложила руки в почти молитвенном жесте, взглядом показывая на Изольду, которая тоже не удосужилась принести учебник. — Ты же знаешь, моя сумка набита дополнительной литературой, а Таттл просто… забыла.

— Неправда, — возмутилась Изольда, отводя взгляд, — я думала, что у нас заклинания на втором, а не на третьем уроке, — пробормотала она, явно считая это убедительным оправданием.

Алекс была уверена, что Том слышал их разговор. Она повернулась, спросив его взглядом. В ответ получила еле заметный кивок головы. Протянув свой исписанный учебник девушкам, Алекс заметила, что Том уже положил свой учебник посередине парты и придвинул свой стул ближе к ней.

После бала у Слизнорта их общение свелось к минимуму. У Алексис катастрофически не хватало времени. Её расписание было распланировано до минуты: сразу после уроков — домашнее задание, после ужина — библиотека и подготовка к завтрашней лекции, а когда последний студент покидал библиотеку, она уходила в запретную секцию и проводила там несколько часов с портретами хранителей. К часу ночи Алекс, наконец, могла пойти спать, но чаще всего посещала скрипторий, чтобы разобраться с вопросами, возникшими во время занятий с хранителями.

Она скучала по нему, но пасхальные каникулы были близко, а работы ещё горы. Только во время каникул она сможет улизнуть из школы, не привлекая лишнего внимания.

Возвращение в своё время было необходимо. Вернуть сожжённый портрет было куда проще, чем воссоздать его из ничего. Алексис понимала, что для неё это попросту невозможно. Её лицо последние дни выражало лишь усталость и скрытое беспокойство.

— Доброе утро, студенты, — голос Деламара прозвучал достаточно громко, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Сегодня погрузимся в теорию, поэтому выпишите самое важное из темы пятьдесят четыре. Работы соберу, — пробормотал он, торопливо покидая класс. Его быстрые шаги, говорили о спешке.

Небольшой шум, доносившийся со столов пуффендуйцев, отвлекал. Стараясь сосредоточиться на письме, Алекс украдкой бросила взгляд на сосредоточенное лицо Реддла. Он ничего не говорил, но тишина между ними становилась всё более напряжённой, давящей.

— Как написал проверочную?

А вдруг из-за её занятости эти несколько недель, Том попросту утратил к ней интерес? Вопрос, глупый и бесполезный, как и сама мысль, пронзили Алекс. Она облизнула пересохшие губы, чувствуя, как краска заливает щеки. «Нашла что спросить у лучшего ученика школы» — уколола себя ведьма.

Реддл, погруженный в изучение конспекта, оторвал взгляд от страницы, его брови слегка нахмурились.

— Уверен, без ошибок, — коротко бросил он, вновь склонившись над пергаментом, рука уверенно водила пером.

— Да, я тоже, — протянула Алекс, нервно теребя край своей мантии. — Ты чем-то занят последнее время? Я тебя совсем не вижу в гостиной.

— Неудивительно, ведь ты там не бываешь после ужина, — ответил он, сжав перо чуть сильнее, в его голосе звучала едва уловимая ирония.

— Я пытаюсь изучить временную ветвь, — вздохнула Алекс. — И мне, честно говоря, не…

— Что у тебя со спиной? — перебил её Реддл, смочив кончик пера в чернильнице. Его взгляд остановился на Алекс, прослеживая её растерянность.

Она не ожидала, что он обратит на это внимание.

Хардман закусила губу, колебаясь. Рассказывать об этом – значило признать своё бессилие, своё унижение. Она покачала головой, стараясь скрыть, что завхоз школы отлупил розгами хранительницу древней магии.

— Ничего особенного, магия вышла из-под контроля во время изучения, — выдавила она, криво улыбаясь.

Внезапный скрип открывшейся двери прервал их разговор. Профессор Деламар медленно продвигался между рядами, принимая работы студентов, делая короткие замечания. Алекс почувствовала, как он приближается, и, быстро вытерев перо от чернил, протянула ему свою работу.

Профессор взял пергамент, бросив на него беглый взгляд, а затем наклонился, его лицо оказалось слишком близко к лицу Алекс.

— Ты очень мало написала, Алексис, — прошептал он, его голос едва доносился до её ушей. — Я же предупреждал тебя вчера, — добавил он с лёгкой улыбкой, но Хардман почувствовала, как земля уходит из-под ног, совсем не от его мягкого голоса, а от сказанного. — Всё ещё болит? — мужчина лёгким движением провел рукой по её спине, его прикосновение было невесомым. — Останься после урока.

С этими словами он пошёл дальше, продолжая собирать работы, ругая одних за скудность текста, других — хваля.

— Не знал, что профессор сведущ в древней магии, иначе я не могу объяснить, как ему известно о том, что твоя магия вышла из-под контроля, — прошипел Реддл, его взгляд был холодным и презрительным.

Он, разумеется, всё слышал.

— Всё не так… — прошептала Хардман, роняя голову на полусогнутую руку.

— Развлекаешься с профессором по ночам? — с язвительной ухмылкой спросил Реддл. — Как мило.

Алекс задохнулась от возмущения. Как он смел такое предполагать? Как он вообще мог такое произнести? Реддл был холоден с ней ещё с того приёма у Слизнорта, но сейчас его оскорбительное замечание вывело её из себя.

— Свихнулся? — прошипела она. — Не смей выставлять меня той, кем я не являюсь!

— Очевидно, что раньше я выставлял тебя той, кем ты не являешься, — ответил Реддл, его слова были пропитаны холодом и железной иронией.

— Да как ты… — началась Алекс, но…

Громкий звон колокола прервал её. Не дослушав до конца её яростной тирады, Том быстро собрал вещи и покинул класс одним из первых, его фигура исчезала в коридоре.

Он ждал её в гостиной, в Выручай-комнате, наведывался в скрипторий, но нигде не мог случайно встретить. И в один момент ему стало понятно почему. Конечно, он не мог не услышать её восторженные вздохи, когда профессора представили в Большом зале, не мог не заметить, как часто девушки перешёптывались о нём. Его это не просто злило — ярость кипела в груди, расходясь по телу волнами. Пусть всё это и не было подтверждено, но то, что у Алексис есть секреты от него, касающиеся профессора, было очевидно. И это послужило спусковым крючком для дальнейших догадок. Что ей скрывать, если Реддл и так знал многое о её жизни?

Алекс подошла к профессору, который уже складывал работы на стол. Её движения были неуверенными.

— Вы просили меня задержаться, — прошептала она, едва заметно сжимая пальцы.

— Да, да, держи, — профессор протянул ей склянку с заживляющей мазью. — Надо было ещё вчера тебе её дать. Сильно больно? — Его голос был спокойным и заботливым.

— Спасибо, — Алексис улыбнувшись, приняла склянку, благодарность искрилась в её глазах. – Нет, терпимо.

— Прекрасно.

Ещё раз тихо поблагодарив профессора, девушка покинула кабинет, аккуратно пряча мазь в сумку. Клементина, скрестив руки на груди, ожидала её у двери, её лицо выражало любопытство.

— Я бы спросила, — вздохнула Клементина, её голос был полон театральной драматичности, — но ты всё равно бы не ответила, правда? Или это очередная тайна из твоего загадочного прошлого? – Она понизила голос до шёпота, её глаза блеснули, а уголки губ дрогнули в едва заметной усмешке.

Хардман закатила глаза, взяла девушку под руку и повела её на следующий урок. Доказать, что она из прошлого, Алекс пока что не могла. Клементина не владела легилименцией, а погружать её в омут памяти представлялось долгим и мучительным занятием. После того как проблема с Исидорой разрешится, девушка уже решила, что отыщет этот проклятый омут памяти и, если Клементина не прекратит свои шутки, утопит в нём подругу.

Ссора с Реддлом никак не способствовала душевному спокойствию ведьмы. Алекс не должна была чувствовать вину. Она ничего не рассказала Тому, и не обязана была докладывать ему о каждом происшествии. Но чувство вины всё же грызло её, и это ужасно раздражало, вызывая нервное подёргивание в уголке глаза.