II. XV. Тупиковая ветвь будущего (2/2)

Древняя магия основывалась на силе созидания, а не разрушений, как выяснила Хардман. При любых дуэлях в древние века она была под запретом, неся за собой лишь свет; она никогда не перекликалась с тьмой. Письмена заканчивались на одна тысяча трёхсотых годах. На прочтение рунической книги она потратила больше половины ночи. Написанная самим Салазаром Слизерином, книга была готова развалиться от одного прикосновения.

Неприятный вывод, который поразил её в пятом часу утра: хранители были правы во всём. Эксперименты никогда не заканчивались чем-то хорошим. Раньше каждому одарённому сопутствовали наставники, и их мудрость была причиной процветания и развития силы во благо. Сомнения в добрых помыслах грозили ученикам смертью или принуждением отречься от дара; под непреложным обетом они клялись ни за что не использовать его. Это кощунство с одной стороны, но вполне безопасное решение с другой.

Столько неизученного, как маячащее за горизонтом утро, будоражило её кровь.

На следующее утро голову разрывала неожиданная боль, заставляя её чувствовать, будто по вискам безжалостно срабатывали отбойные молотки. Алексис вошла в кабинет, морщась от громкого хохота, летящего, как стрелы, от студентов. Гриффиндорцы никогда не были такими шумными в её время. Она знала лишь двух девушек на задней парте, но взгляд её невольно остановился на смутно знакомой фигуре в среднем ряду. Это будет лучше, чем ловить на себе презрительные взгляды весь урок.

— Не возражаешь? — Алекс отодвинула пустой стул, парень, ошарашенно подняв бровь, уставился на неё, когда она села рядом.

— Блонди, ты не знаешь правил? Наши факультеты обычно не пересекаются, — усмехнулся Оливер, наблюдая за тем, как змеи на другой стороне класса переглядываются от подобной картинки.

Вражда? Для Алекс это было неприятным открытием. Как могут враждовать два факультета? Конечно, они всегда подтрунивали, и смеялись над стереотипами, но ненависть, особенно такая открытая, была чем-то далеким и невообразимым.

— Если ты против, я могу пересесть.

— Я не против, но тебя твои же покусают, — кивнув головой в противоположный конец класса, предупредил Вуд.

— Слишком мало яда, чтобы задеть меня, — обворожительно улыбнулась девушка.

Дикая головная боль не могла помешать её на редкость хорошему настроению. Поиски наконец-то увенчались успехом — она могла вздохнуть полной грудью.

— Страница триста девяносто два, — настойчивый голос профессора зельеварения раздался, словно гром среди ясного неба. Весь класс замер, разговоры прекратились, ученики вернулись к партам. — Прежде чем мы перейдем к практике, вы напишете эссе о компонентах и последствиях смешивания несовместимых ингредиентов. Это будет вашим домашним заданием к завтрашнему дню, — произнес он, смахивая с лица чёрные сальные волосы и придавая своим словам тяжеловесный смысл. — Возьмите листы с заданием. Тест сегодня покажет, стоит ли позволить вам оставаться на занятиях, — его суровый взгляд пронзил учеников Гриффиндора, замечая зелёное пятно среди них.

— Я возьму, — с невозмутимостью произнёс Вуд, уходя за заданиями.

Алексис с твердостью взглянула на профессора, сверлящего её взглядом. Цель создания факультетов когда-то была сплочение, но сейчас это превращалось в глухую вражду.Вероятно, профессора придерживались той же позиции, что и ученики. Она оперлась головой о согнутую руку на парте, не понимая, как можно было подойти к этому вопросу так безразлично. Прошлая позиция не имела смысла, когда факультеты буквально устраивали открытое противостояние.

Два листка медленно опустились на парту, Вуд вернулся, недовольный, глядя на задания. Алексис обмакнула перо в чернила и принялась быстро выписывать всё, что знала. С Шарпом они писали более сложные тесты, которые занимали ни один урок перед семестром. Жаль, что это не спасло его класс от разрушений.

Когда она мельком взглянула на почти пустой лист Оливера, который потирал виски в безуспешной попытке вспомнить материал, её лицо вдруг осветило озарение.

— Зубастая герань конфликтует с жаброслями, она их заглатывает, — наклонившись к Оливеру, прошептала она. Видя благодарный взгляд и стремительно движущееся перо по пергаменту, она добавила: — Иглы дикобраза нельзя бросать в… вариант «с», в кипящее зелье; ему надо остыть… в восьмом — два, а в девятом — первый.

— Я твой должник, — также тихо прошептал Вуд.

— Отработай долг сейчас: как зовут профессора?

Оливер тихо засмеялся, с быстротой произнося имя, а Алексис, до того уверенная в себе, вскинула руку, подождав, когда мужчина наконец обратит на неё внимание.

— Мисс Хикс, вам что-то непонятно? Это и неудивительно — уровень образования в Ильверморни…

— Нет, профессор Снейп, я закончила, — широко улыбаясь, объявила девушка. — Хотела спросить про дополнительное задание.

Глаза зельевара потемнели от едва скрываемого раздражения, словно тучи, готовые разразиться бурей.

— Сдавайте работу, и можете быть свободны, — раздраженно произнес он, следя за тем, как она положила листок на его стол и, покинула класс первой.

Удивленные взгляды однокурсников лишь смешили её. Даже у Уизли конфликтующие ингредиенты от зубов отскакивали, иронично, что он был лучшим по взрывам. Реддла бы только позабавили подобные тесты на седьмом курсе; Алекс была уверена, что даже Себастьян ответил бы верно. Уровень образования снижался всё ниже.

— Да ты кладезь знаний! — обернулась она, когда Оливер нагнал её у библиотеки. — Признаться, я не силен в зельеварении.

— Ничего особенного, — пожала плечами девушка, — я хочу сразу сделать домашнее задание, так что, если хочешь, присоединяйся.

— Делать домашнее задание во время большого перерыва? — парень не смог сдержать усмешки. — Ни разу не пробовал.

— Всё бывает впервые, — бросила Алекс, отворяя дверь библиотеки. — К тому же я планирую закончить пораньше…

Большой перерыв каждый использовал по-своему: кто-то отправлялся на поздний завтрак, многие отдавали предпочтение прогулкам вокруг школы или сну, а самый малый процент занимался уроками — в основном седьмой или пятый курс, у кого на носу были экзамены. Алексис же планировала посвящать свободные вечера скрипторию, погружаясь в тёмные закоулки волшебства.

Оливер следовал за ней между рядами, помогая нести книги, которые она доставала с полок. Взвалив на стол четыре толстых учебника, он пораженно вздохнул: перерыв был не таким большим, чтобы успеть прочитать даже одну из них.

Алекс достала пергамент, протянув второй Оливеру.

— Я продиктую все ингредиенты, а ты запиши за мной, но в другом порядке, — как ни в чем не бывало, протянула девушка, держа в руках книгу. Стоило удостовериться, не добавилось ли их за последние пол века.

Удостоверившись в своих знаниях, она стала диктовать, сверяясь с книгой. На эссе ушло не больше двадцати минут, и они уже заканчивали, как Алекс заметила пятикурсников, спешащих к ним, конкретно к Вуду.

— Оливер! — окликнул его черноволосый паренек в круглых очках. — Ты не занят? — спросил тот, как только подошел ближе, наконец переводя взгляд на слизеринку. — Ты новенькая, да?

— А ты наблюдательный, — усмехнулась девушка. — Адалин Хикс.

Гриффиндорцы… Ей нужно было как можно больше гриффиндорцев. Не только как месть напыщенным слизеринцам конца двадцатого века, но и как способ добычи информации.

— Гарри Поттер, — удивленно протянул парень, поправляя мантию. — А это моя сестра Октавия, вы с ней на одном факультете, — он кивнул на рыжеволосую девочку, стоявшую рядом с ним. Октавия улыбнулась и кивнула. — … Так да, Оливер, меня Снейп отправил на отработки, я опоздаю на тренировку, извини…

Алекс хотела съязвить, неужто есть хоть какая-то дружба факультетов в это время, однако промолчала. Радовало, что хоть сестра и брат не отказывались друг от друга из-за глупой вражды Гриффиндора и Слизерина. Однако девушка уже видела Октавию; она могла ошибаться, но было забавно, ведь та видела её в обществе Драко Малфоя, старосты факультета. Алексис удалось за это время увидеть не одну перепалку в коридорах между парнем в очках и блондином. Верно, это была та самая запретная любовь сестры паренька и его заклятого врага.

Вуд, отложив перо, тяжело вздохнул, не сильно ударив по столу ладонью.

— Гарри, как, по-твоему, мы возьмем кубок, если ты не можешь пройти мимо Снейпа, не схлопотав отработку? Уизли! — рыжий паренек, остававшийся в стороне, дернулся от прямого обращения к себе. — Только скажи мне, что ты тоже.

Уизли, значит… очевидно, судя по насыщенному рыжему цвету волос.

— Нет, но я все равно сижу на скамейке запасных. Какая разница? — пробурчал Уизли, недовольно отвернувшись и сосредоточившись на чем угодно, только не на Вуде.

— Рон, каждый игрок важен, ты это знаешь. Ладно, Гарри, я тебя услышал. Передайте близнецам: если они опоздают вместе с вами, вылетят.

Гарри попытался сдержать улыбку, прижав руку к губам, и бросил взгляд на Рона, который лишь кивнул в ответ. Они стремительно покинули библиотеку, толкая друг друга, как два бесшабашных воробья, за ними позвякивая шла и Октавия.

— Знают ведь, что близнецов я не выгоню, — закатил глаза Вуд, — тебе, должно быть, квиддич совсем не интересен?

Как же ей везло на капитанов команды по квиддичу. Улыбка, словно солнечный луч, осветила её губы — с Оливером было легко общаться.

— Играла какое-то время, — произнесла она, и в глазах Вуда вспыхнул живой интерес. — Но завязала с этим. Слишком много сил и времени уходит на тренировки.

— Без этого никуда. Упорство всегда вознаграждается, — ответил он, его голос звучал уверенно, словно он сам был воплощением того самого упорства.

Неожиданная мысль проносилась в голове блондинки.

— Твои родственники привили тебе любовь к этому спорту? — она вертела перо в руке, с любопытством прищурив глаза.

Оливер, казалось, был удивлён её вопросом, но ответ не заставил себя долго ждать.

— Думаю, да. Мои предки играли в самых разных командах, квиддич стал одной из семейных традиций. Но никого не принуждают, — добавил он, в его голосе звучала гордость.

— Так у тебя знаменитые предки в этой области? Кто прославился? — не унималась Алекс, её интерес постепенно перерастал в нечто большее.

— Всё началось сто лет назад: в моем роду была Имельда Сэллоу, завоевывавшая награды и кубки. Они до сих пор пылятся на полках. Её дочь, Аманда, играла в «Сканторпских стрелах», а сын Аманды пошел ещё дальше и выиграл первенство в «Пушки Педдл» на чемпионате. Он был ловцом…

— Неплохая наследственность, — задумчиво усмехнулась Хардман. Её голос звучал тепло, скрывая за этим изумление.

Имельда Рейес гордилась бы своим потомком, а черты Себастьяна в этом случае были минимально значимы.

— Тебе действительно это интересно? — с приподнятой бровью спросил Оливер, его удивление смешивалось с легким недоумением. Обычно, о своих родственниках он рассказывал, а собеседники засыпали на второй фразе.

— Я люблю погружаться в историю, — отмахнулась Хардман, вновь сосредоточившись на учебнике. — Давай лучше закончим, нам осталось пару ингредиентов, а то следующий урок у меня, — она сделала паузу, взглянув в расписание, которое всегда носила с собой, — ЗоТИ.

Было бы интересно посмотреть на изучение защиты в это время.

— Сочувствую, — глухо пробурчал Оливер, выписывая пометки на странице учебника. Алекс нахмурилась, вопросительно уставившись на него. Он заметил, и отложив перо, начал объяснять. — В этом году у нас приглашенный преподаватель из министерства. Он курирует всех, выдаёт новые законы, но ему всё сходит с рук, Дамблдор, кажется, старается его не замечать. Ты сама поймешь, Эван Розье — наказание Хогвартса, — вздохнул он, сдерживая гримасу отчаяния.

Неужели сынок Розье устроился в министерство, когда его отец заглядывал в рот Реддлу?

— Спасибо, что предупредил, — кивнула Алексис, закрывая учебник. Эссе было готово.

Вуд аккуратно свернул пергамент и убрал его в сумку. Он мельком заглянул в расписание.

— У нас сегодня тренировка. Обычно мы не приглашаем другие факультеты, но ты можешь прийти. Игра всего через три дня, поэтому на тренировках часто собирается народ.

— Во сколько? — спросила она, чувствуя прилив интереса.

— После третьего урока.

Алекс пробежалась взглядом по расписанию.

— Да, я могу, у меня всё равно окно, — с энтузиазмом ответила она, махая рукой. — До встречи тогда.

Свободное окно требовало какого-то занятия: свежий воздух, красивые виды с трибун, да и было интересно наблюдать за Оливером, когда он злится. Она прекрасно помнила, какая злая приходила Имельда в комнату после тренировок — даже дышать рядом с ней страшно было: не дай бог, упрекнёт в нерациональном использовании кислорода.

Девушка шагала к кабинету, утопая в своих мыслях. Часы до сих пор оставались для неё загадкой, но этой ночью она намеревалась исправить свои упущения. Важнее всего было добраться до выручай-комнаты и сварить зелье бодрости, поскольку ещё одну ночь, полную чистого энтузиазма, ей просто не выдержать. Дальше предстояло лишь преобразовать несколько книг в обычные учебники и изучать их на уроках или в большом зале во время обеда.

Когда Алекс одна из первых вошла в класс, ей не повезло — урок проходил без других факультетов. Она села за предпоследнюю парту, стараясь не привлекать внимания, пока слизеринцы рассаживались по местам, переговариваясь вполголоса.

— Итак, — звенящая тишина наступила в классе. Достаточно молодой мужчина вышел из комнатки в углу помещения, тут же привлекая внимания студентов. — Страница пятьсот двадцать вторая, инферналы. Конспектируйте детально, в конце урока я проверю.

Алекс скривила лицо: как можно изучать инферналов, опираясь лишь на теорию в учебниках?

— Главное средство против инферналов, не секрет, — продолжал профессор, — огонь. Но какая защита может помочь ещё?

Преподаватель отодвинул русую челку, что мешала ему видеть, а его острые черты лица на фоне бледной кожи создавали впечатление, будто он не спал месяцы напролёт. Мешки под глазами выдавали усталость, что было не различить; работники министерства перестали спать или это возраст берет свое.

Ученики, склонившись над своими тетрадями, заполняли страницы записями, и никто из них не спешил ответить. Профессор, заметив это, взглянул на списки и, наигравшись в молчание, объявил:

— Дадим шанс выходцам из Ильверморни. Адалин Хикс, встаньте.

Хардман поднялась с места, привычно опираясь бедрами на спинку стула.

— Помимо привычного инсендио, подойдут любые заклятия, содержащие искры тепла. Например, конфринго...

— Мисс Хикс, я понимаю, что вы у нас новенькая, — перебил её преподаватель с натянутой, почти гадкой улыбкой, — но студенты, когда отвечают, встают рядом с партой, а не высказывают пренебрежение к преподавателям.

Головная боль до сих пор била в висках, и Алекс, стараясь унять её, выпрямилась, не желая ввязываться в дискуссию. Смешки разнеслись по классу, ничуть не удивляя.

— …на инферналов действуют любые заклятия, пока они горят, а если выделять из всех, то самое мощное — десцендо. Его можно применить с такой силой, чтобы они разлетелись на куски, — завершила Алекс, выжидая, пока её позволят сесть.

— А что же до темной магии?

На этот раз она замялась, просматривая текст учебника. Информация о непростительных заклятиях в отношении инферналов точно отсутствовала. Конечно, она знала, что инферналы гибнут от авады, как и все живые существа, круциатус даёт эффект только когда они горят, а использование империо ничем не отличается от использования на человеке, но делиться этим с работником министерства, пожалуй, не стоило.

— Я не знаю, — наконец выдохнула она.

— Удивительно, как вы не знаете, — сказал он, скептически подняв бровь, — если о десцендо в учебнике нет ни слова, я начал думать, что вы опираетесь на дополнительную литературу.

— Так и есть, но они не касаются аспектов темных искусств.

— Пять баллов Слизерину, садитесь, — воскликнул профессор Розье и вновь уткнулся в свой листок.

Присев, она ещё раз пристально взглянула на него. Розье, казалось, вернулся из Мунго всего пару часов назад. Его болезненное состояние и раздражение на учениках только усиливали непонимание. С таким подходом ученики едва ли могли почувствовать тягу к знаниям.

Под конец урока Розье прошёлся по рядам, проверяя конспекты студентов. Алекс вылетела из кабинета, как только прозвучал колокол. Дальнейшая трансфигурация не вызывала у неё никаких эмоций; преподаватели как минимум двух предметов были слеплены в одном тесте, ненавидели учеников и искали поводы для придирок.

Алексис считала середину двадцатого века ужасной, но конец этого века вводил её в ступор.