Глава 6. Чуньшен-сяньфэй (2/2)

— Стоит ли разлитое ведро воды такого переполоха? — Задумчиво протянула она, обращаясь одновременно ко всем сразу и ни к кому конкретно.

Дожидаться ответа она, конечно, не собиралась. Протянув руку Бай Лао, глаза которого после слёз наполнились жгучим песком, она улыбнулась ему, не удостоив остальных и взглядом.

— Идём со мной.

Держать за руку госпожу не пристало слуге. Но можно ли винить за это ребёнка?

***

Ян Чуньшен всегда была взбалмошной и неусидчивой. Попав в гарем, она была немногим старше ребёнка, что сейчас так отчаянно цеплялся за её руку. Она была всего лишь служанкой своей молодой госпожи и вообще не должна была становиться наложницей. В те времена ей знатно доставалось от ещё молодой момо, когда она сбегала в соседние павильоны к княжеским танцовщицам и музыканткам, пренебрегая работой. Но всякий раз, когда её пороли или заставляли стоять на гречке, это лишь подогревало интерес к запретному. В мыслях как наяву всплыли яркие образы, как всегда весёлые танцовщицы обряжали маленькую девочку в разноцветные дорогие шелка и они танцевали ночь напролёт; как однажды она растянула лодыжку, а противная момо на следующий день отхлестала её своим ивовым прутом и заставила весь день таскать тяжёлые вёдра то с водой, то с отходами. Сегодняшнее происшествие так ярко напомнило ей об этом, что невозможно было остаться в стороне.

Но несмотря на все тяготы, Чуньшен нравилось быть служанкой. Князь Фэн У никогда не отличался особенной жестокостью или даже интересом к слугам — у него хватало и женщин и других проблем. Чуньшен мечтала, что когда-нибудь она встретит мужчину и, может быть, ей даже позволят уйти и создать с ним семью. Она представляла себя женой какого-нибудь торговца — у них был бы простой дом полный любви и детского смеха. Как страстно она этого желала.

Ей было всего пятнадцать, когда Фэн У заметил её, танцующей в свете звёзд и полной луны. И все её мечты разбились, разлетелись осколками хрустальной вазы. Она получила титул, но окончательно и бесповоротно потеряла возможность распоряжаться собственной жизнью.

Чуньшен опустила взгляд — Бай Лао, потерянный маленький мальчик, смиренно молчал, сжимая ладонь очередной незнакомки. Она горько усмехнулась. Быть может, не будь она такой легкомысленной, у неё мог бы быть сын примерно его возраста.

— Почему ты не пришёл ко мне раньше?

Бай Лао стыдливо порозовел и закусил губу.

— Я не мог вспомнить имени госпожи.

Чуньшен рассмеялась. Конечно. Что за очаровательный ребёнок.

Бай Лао не допускался раньше в ту часть гарема, куда его привели. Это были просторные, дорого украшенные павильоны для самых любимых наложниц и княжеских жён. И, конечно, все они смотрели на него — кто-то любопытно, кто-то с отвращением. Но Чуньшен шла уверенно, гордо вскинув голову — за годы, проведённые в этом змеином гнезде, она научилась не обращать внимания на пересуды. Да и не сказать, что ей когда-либо вообще было до этого дело.

— Сяньфэй!

Бай Лао вздрогнул, услышав знакомый строгий голос. Он упёрся взглядом в подол алого ханьфу, не решаясь смотреть выше.

— Будь добра объясниться?

— Ох, шуфэй, — совершенно небрежно отозвалась Чуньшен, — не принимай близко к сердцу. Этот мальчик так несчастен, а моя гребневица[3] такая грубая, повырывала мне уже половину волос. Я просто хочу дать ему шанс и посмотреть, на что он способен.

Сяомин явно не осталась впечатлена её нелепыми объяснениями. Она тяжело вздохнула, и Бай Лао всеми косточками почувствовал её прожигающий взгляд.

— Иногда то, что один называет шансом, для другого оборачивается погибелью.

Чуньшен и Сяомин встретились взглядами. Их немой диалог не разбрасывал искры, напротив, они хорошо понимали друг друга. Женщины с разными судьбами, когда-то у них у всех были одинаковые мечты.

Сяомин ещё раз посмотрела на пару перед собой и задалась вопросом — кто из них сжимал руку сильнее, одинокий ребёнок или одинокая женщина? Так и не найдя ответа, она отступила.