II. Чувства (2/2)
Себя Ракель успела мысленно достаточно наругать. И что задержалась у Хейли допоздна, и что не смогла достойно постоять за себя. Теперь ещё мама будет переживать. Впрочем, за себя бы тоже стоило побеспокоиться.
«Меня мог увезти неизвестно куда и неизвестно зачем какой-то мужик. Почему я сначала чувствовала страх, а сейчас — нет?!»
Хоппер повесил трубку. Его помощники тем временем собирались — кто на ночную смену, кто уже скоро поедет домой. Флоренс ещё сидела на месте и что-то читала. Шеф кивнул Ракель:
— Собирайся. Я пойду заводить машину.
Ракель кое-как надела куртку и намотала сверху шарф дрожащими пальцами. Заметила на столе фотографию Хоппера, которая лежала просто так. Убедившись, что на неё никто не смотрит, девушка спешно сунула фотографию в карман. Попрощалась с оставшимися сотрудниками участка, вышла на улицу.
Морозный воздух словно ошпарил лицо, призывая долго на улице не оставаться. Девушка коснулась щеки — побаливает. В целом ощущение было такое, что всё тело как будто пропустили через мясорубку. Хотелось просто лечь в постель и забыть о всём, что произошло.
— Поехали? — выйдя из машины и остановившись у двери, спросил девушку Хоппер. Та, кивнув, подошла к переднему сиденью, запрыгнула, пристегнулась. Шериф сел за руль, и скоро вместо района с участком были жилые дома, школа где-то вдалеке, а спустя несколько минут поездки показался и родной дом. Свет горел — мама не спала, ждала возвращения дочери. Недалеко от дома Хоппер остановил машину.
— До двери проводить нужно? — спросил он. Ракель отрицательно покачала головой:
— Нет, спасибо, я сейчас сама дойду. Сейчас…
Руки у Ракель так и продолжали трястись. Пока её везли домой, девушка успела лишь сильнее разнервничаться, а теперь она даже не могла открыть дверь машины. Хоппер это заметил, сложил руки на руль и повернул голову в сторону девушки:
— Ты точно в порядке?
— Не знаю. Я в этом не уверена…
Ракель внезапно начала плакать. Ей было неловко, что всё происходит не в присутствии близкой ей компании, а рядом с шерифом полиции, но она не могла ничего поделать с собственными эмоциями. Впрочем, мужчина сориентировался достаточно быстро, вытягиваясь вперед, чтобы приобнять и успокоить девушку. Он делал всё так аккуратно, надеясь, что не спугнет, что Ракель сама же в порыве эмоциональной разгрузки уткнулась ему в плечо.
— У тебя был не самый приятный вечер, я знаю, — начал говорить Хоппер, — и всё же постарайся успокоиться и отпустить. Ты очень смелая, раз дала отпор тому негодяю, и нужно свою смелость иметь при себе до конца. Всегда будь такой же бесстрашной, какой была сегодня. Поняла?
— Поняла, сэр, — шмыгнув носом, кивнула шерифу Ракель. Ей стало легче от поддержки шерифа, и она, вытирая слёзы с лица, вылезла из его объятий, а следом и из машины. Побежала домой, где в дверях её уже ждали родные люди. Брат выглядел жутко обеспокоенным, и, когда сестра подошла к порогу, молча её обнял. Ракель посмотрела на маму, которая, как и она сама, была вся в слезах, и ничего не стала говорить. То, что семья за неё переживала и ждала, уже многое для неё значило. Позади раздался шум от отъезжающей машины Хоппера.
Ракель не без неприязни вспоминала данный случай. Хоть и расплывчато, она всё ещё помнила лицо того мужика, а его мерзкий голос иногда да проскальзывал в воспоминаниях. Прошло не так много времени, как девушке казалось, и всё же оно лечило. После нападения она почти неделю не ходила в школу и около двух месяцев старалась не ходить поздно ночью одна. Пару раз, когда требовалось встретить Дастина, мама выходила сама, несмотря на свой режим сна.
До школы — несколько минут ходу. Ракель поёжилась от прохладного ветра, и, поправив в очередной раз сумку, ускорила шаг. Можно будет перед уроком посидеть в кабинете или в коридоре, чтобы не мерзнуть. И, если полицейские на месте, понаблюдать за Хоппером из окон. Девушку приободрила эта мысль. Путь к школе перестал казаться таким долгим и вечным.
После того случая Хоппер подвозил Ракель домой два раза. Каждый раз она шла одной и той же дорогой, по которой, как выяснилось позже, шериф возвращался к себе домой после работы. У Ракель был такой же сценарий — летом, когда школьных занятий нет, она работала на заправке в вечернюю смену, дожидалась смены на ночь и уходила домой. Короткий путь стал опасен тем, что её оба раза ловил шериф.
— Что ты делаешь на улице в такое позднее время? — спрашивал он, и Ракель приходилось судорожно придумывать отмазки. То у подруги, то просто гуляла. Ей нельзя было признаваться, что она работает, особенно шерифу полиции. Хоппер цокал, злился, но вслух никогда ничего не говорил, а молча открывал дверь на пассажирское сидение. Ракель не сильно расстраивалась — возможность безопасно добраться домой её только привлекала. Привлекал её и водитель машины, а это уже не было особо приятной причиной.
Каждый раз, когда она ехала рядом с ним, ей становилось так спокойно и хорошо, а из машины вылезать не хотелось. Они каждый раз ехали молча, но тишина Ракель не казалась давящей. Она каждый раз думала о том, что если с человеком приятно молчание, значит, он — то, что ей нужно. Разница в возрасте, да и его желания…о них можно не уточнять. Ракель и так догадывалась, что неинтересна Хопперу. Он — взрослый, зрелый мужчина, а ей только исполнилось 17.
Ракель никогда не хотела жить в Хоукинсе вечно. Отсюда нужно будет уехать — хоть в колледж, хоть на какую-нибудь работу. Тогда, возможно, получится забыть о своей влюбленности. Девушка считала, что вся проблема кроется в месте жительства — если находиться с предметом воздыхания в одном маленьком городе и часто его видеть, выкинуть образ из головы не получится.
Размышляя о будущем переезде, Ракель вышла на стоянку школы, где увидела машины полицейских. Шевроле Блейзер с надписью «Шериф Хоукинса» была тут. Ракель шумно выдохнула.
Зайдя в школу, она глянула на настенные часы в коридоре. До начала уроков оставалось ещё полчаса, и девушка решила пройти в кабинет математики, вид из которого выходил как раз на парковку. Взяв из своего шкафчика учебники на занятия по расписанию, Ракель прошла в нужный ей кабинет и заняла удобное для своих наблюдений место. Ждать пришлось не долго, и через несколько минут из школы вышел Хоппер.
«Наверно, он разговаривал с кем-то из учителей или из администрации школы. Нужно было прийти чуть попозже. Я бы тогда встретилась с ним в коридоре…»
— У нас разве сейчас математика? — раздался голос Хейли. Ракель дёрнулась и резко повернулась к подруге. Она не ожидала кого-то встретить так рано до занятий.
— Да, то есть нет…почему ты так рано приехала в школу? — поднимаясь с места, задала вопрос девушка. Она ударилась о парту, чуть не упала, запутавшись в своих же двоих. Её просто взбесило появление подруги, которая помешала намеченному плану.
— Папе нужно на работу пораньше, поэтому раньше и подвёз. Ты в порядке?
— Ага, в полном. Пошли в другой кабинет, — ответила Ракель, чувствуя ком в горле и трясущиеся ноги. Хейли, хмуря брови, подошла к парте подруги, а затем посмотрела в окно, куда та минутой ранее так внимательно всматривалась. Увидев курящего Джима Хоппера, вопросы разом отпали.
— И давно ты следишь за ним? Нравится тратить время впустую? — поинтересовалась Хейли, переводя взгляд на раздраженную подругу. Та лишь отмахнулась, не желая продолжать разговор, который придёт к одному, что Ракель слышала уже множество раз.
Когда девочки узнали о тайной любви Ракель, обе отреагировали по-разному: Керри никак особо не отреагировала, а вот Хейли отнеслась негативно, не зная, как достучаться до подруги, что страдать по мужчине, который никогда с тобой не будет — плохая идея. Хейли считала, что знает лучше, что принесёт лучшей подруге счастье. Считала, что знает это лучше самой Ракель.
— Ты, кстати, в курсе, что у него есть дочь? — спросила вдруг Хейли, пока догоняла вылетевшую из кабинета подругу. Ракель кивнула, мол, конечно знала, это же я за ним слежу, по твоему мнению, сутками.
«А я и не знала про ребёнка. Может, узнаю про это позже…хотя было бы более странным, если бы у взрослого мужчины не было детей.»
— Да постой ты, — схватив подругу за руку, Хейли остановила её, разворачивая к себе. Она была настроена серьёзно поговорить с одноклассницей, но впала в ступор, когда увидела, что у Ракель выступили слёзы. Гордая, не особо эмоциональная, сейчас она была вся красная и готовая расплакаться посреди школьного коридора. А всё из-за чего? Вернее, из-за кого?
— Ра, ты чего?.. — девушка думала успокоить подругу и потянулась, чтобы обнять, но Ракель раздраженно шлёпнула её по руке:
— Не надо меня трогать. И разговаривать со мной тоном воспитательницы тоже не нужно, — начала говорить Ракель, не обращая внимание на появляющихся в коридоре учащихся, — я хотела бы разобраться со своими чувствами сама, и советов твоих я не спрашивала.
— Да, да, прости, я знаю, что тебе эта тема неприятна, я лишь хочу…
— Я хочу, чтобы ты меня оставила в покое, Хейли. Если ты думаешь, что помогаешь мне, то нет, ты делаешь всё только хуже, — обходя подругу, Ракель устремилась на выход. Она увидела, что около шкафчиков рядом с ними стояли Томми, Кэрол и Стив. Им явно понравилось представление.
— Надо же, у кого-то, походу, проблемы в личной жизни, — прокомментировала происходящее Кэрол. Ракель, вытирая рукавом слёзы, не стала что-либо ей отвечать, быстрым шагом устремляясь на улицу. Хейли не стала за ней идти и осталась в коридоре в окружении перешептывающейся троицы одноклассников.
Ракель думала уйти домой, запереться у себя в комнате и, слушая что-то грустное, ни с кем не контактировать. Девушка прикинула, что если пойдет обходным путем, то ни с Дастином, ни с мамой не пересечется, и уже думала завернуть за здание школы, как вдруг её окликнули:
— Ракель! — услышав своё имя, она повернулась, уже хорошо зная, кому принадлежит этот голос. Хоппер выкинул докуренную сигарету и стоял у машины, ожидая, что девушка к нему подойдет. Она подошла, смотря куда-то себе под ноги.
— Доброе утро, шериф, — пробубнила она приветствие. Полицейский окинул её беглым взглядом:
— Всё нормально?
— Плохо себя чувствую. Голова болит…и тошнит ещё, — придумывала на ходу Ракель, для пущей убедительности кладя обе руки себе на живот.
— Почему тогда в школу пришла? — спросил шериф, поправляя свою шляпу.
— Я…я выпила утром таблетку и думала, что станет лучше.
— Домой отвезти тебя? — предложил Хоппер, на что Ракель отрицательно покачала головой:
— Дойду сама, спасибо, мне в аптеку ещё нужно.
— Как знаешь, — пожав плечами, мужчина достал из машины какие-то бумаги, — тебе что-то известно о пропаже Уилла Байерса?
— Нет, ничего не знаю. Брат тоже не рассказывает, — ответила честно Ракель. Хоппер кивнул, поверив ей.
— А вон, кстати, и твой братец летит, — указав в сторону дороги, заметил шериф. Девушка обернулась и увидела Дастина на велосипеде. Ей не хотелось, чтобы он был в курсе её прогулов, и потому она, не прощаясь, поспешила за поворот школы. Дастин, к счастью, её не заметил.
«Боже, как у меня щёки горят. Это всё из-за Хейли или от разговора с шерифом? Я запуталась. Нужно отдохнуть.»
***
День пролетел незаметно — вернувшись около 8 утра, девушка спокойно зашла домой. Ей очень повезло не столкнуться по пути назад с спешащей на работу мамой. Видимо, все в семье решили выйти пораньше, что, естественно, было Ракель на руку. Один день прогулов не особо помешает её успеваемости. Могут помешать лишь наставления мамы, если она узнает про пропуск. Она любит начинать вечную шарманку о важности образования и о том, что каждый час, проведенный в школе, может принести много полезной информации.
«Да-да, очень информативное времяпрепровождение. Сегодня, например, троица дебилов услышала нотации Хейли в мой адрес, и не дай Бог распустят какой-нибудь слушок. Ради таких моментов, конечно, стоит ходить в школу.»
Саркастичные мысли мешались с внутренней истерикой. От всех бед Ракель знала верное средство — тёплая ванна с пенной. Девушка наполнила ванную почти до краёв, и, захватив с собой наушники с плеером, провела отличный час за прослушиванием чудесных голосов её любимых исполнителей. После купания она переоделась в пижаму, взяла на кухне открытую накануне мамой пачку чипсов и ушла к себе продолжать музыкальный марафон. Музыка помогла ей отвлечься и успокоиться.
Вернувшейся в обед маме пришлось соврать, что с последнего урока их отпустили пораньше. Прокатило, и никаких лишних вопросов женщина задавать не стала, лишь уточнила, встретит ли Ракель вечером брата в начале улицы — далеко дочку отпускать не хотелось. Хоукинс, конечно, тихий и спокойный город, но раз в год что-то да происходит. Стабильностью это не хотелось называть.
Сделав домашнее задание наперед, Ракель не знала, чем себя занять в оставшиеся часы перед тем, как нужно будет встретить Дастина. Слушать музыку не так интересно, когда ты дома не один, ведь нужно чувствовать ритм и подтанцовывать. Читать что-то не для уроков не хотелось, а больше развлечений и не было. Трансляцию сериала вообще перенесли на несколько дней вперед, и без того короткий список развлечений урезался до неприлично малого количества идей. Оставался только пункт «лежать и смотреть в потолок».
Ракель удобно устроилась в постели и планировала провести в таком положение ближайшие несколько часов, как тут в комнату постучала мама, сказав, что Ракель просят к телефону.
— Хейли звонит, сказала, ты ей срочно нужна.
Ракель закатила глаза, но решила всё-же ответить. Прошла в гостиную и взяла трубку телефона.
— Да? — сказала она безразличным тоном. На другом конце провода чувствовалось, что Хейли тяжело говорить, идя против своих идей и мыслей:
— Привет. Я…хочу извиниться за сегодняшнее. Мне не следовало указывать тебе, что делать, тем более перед посторонними.
— Керри подсказала, что говорить? — догадалась Ракель, представив, как подруга словно читает с бумажки произнесенные ею слова.
— Ты можешь просто принять мои извинения? Я же искренне прошу, — цокнула подруга.
— Мне не на что обижаться. Просто давай больше не говорить на эту тему, хорошо?
— Хорошо, больше не буду. Только если ты сама не заговоришь.
— Вот так-то лучше.
Девушки поговорили ещё несколько минут, после чего Хейли позвали ужинать. Она попрощалась с подругой и повесила трубку. Ракель внезапно захотелось покурить, но она не знала, под каким предлогом выйти сейчас на улицу — до встречи с Дастином ещё час.
Ракель решила прибегнуть к отчаянным мерам, к одному давно известному ей методу, что точно сработает.
— Я пойду послушаю музыку немного. Можно минут 10 пошуметь? — спросила Ракель, поворачиваясь к мисс Хендерсон, сидевшей за кухонным столом, с невинно-умоляющее выражение лица.
Женщина вдохнула, но утвердительно кивнула:
— Десять минут можно. Только давай что-то из веселого репертуара, ладно? Чтобы не как в прошлый раз, когда ты настроила такой грустный сборник, что мне захотелось плакать.
— Конечно! Сегодня у нас весёлая вечеринка. У меня есть кассета с твоими любимыми Bananarama, — упомянув фаворитов из музыкальных предпочтений мамы, Ракель хитро улыбнулась.
— Ох, тогда можно оставить и на все пятнадцать. Главное сделай не сильно громко.
— А ты помни главное правило — не заходить в комнату, пока я танцую, — помахав ей, девушка закрыла дверь в комнату. Решила не запирать, потому что знала, что мама точно не будет вставать с любимого кресла и подглядывать за дочерью. Она так никогда не делала, зная, как иногда хотелось побеситься одной под танцевальные песни.
Настроив проигрыватель с упомянутой ранее группой, Ракель не стала полностью переодеваться. Всё таки ненадолго уходит, и замёрзнуть сильно не успеет. Накинув поверх футболки куртку, она открыла окно, создавая путь к побегу, и ловко перемахнула во внутренний двор. Стараясь делать шаги как можно тише, прошла к проезжей части. Вокруг — ни души.
Оказавшись у пустой дороги, Ракель сделала глубокую затяжку от сигареты, медленно и с наслаждением выпустила дым. Оставлять следы преступлений около дома не хотелось, поэтому приходилось отходить подальше и при этом стараться не попадаться на глаза соседям. Ни у кого в домах поблизости, к счастью, не горел свет.
«Будто бы все в округе вымерли. Или у всех перегорели провода… О, кто-то мчится. Это что, машина Барбары?!»
Ракель прищурилась, увидев на горизонте вроде знакомую ей машину. Такую она видела только у своей знакомой со школы, Барбары Холланд, и удивилась её позднему появлению в своём районе. Что, интересно, понадобилось девушке в этой стороне города? Ракель сделала ещё затяжку, ожидая, как в замедленной съёмке, когда же машина проедет мимо неё.
Наконец, Барбара за рулем оказалась рядом с Ракель. Она не стала останавливаться, но, увидев знакомое лицо, помахала стоявшей около дороги девушке. Ракель, заведя руку с сигаретой за спину, помахала в ответ.
Она также увидела, что помимо Холланд в машине была её одноклассница, Нэнси Уилер. Та сделала вид, что не видит девушку, никак её не поприветствовав.
«Надо же, какая ты недотрога, Уилер. Впрочем, ты мне никогда и не нравилась, чтобы я ещё первая с тобой здоровалась.»
Барбара думала притормозить, но Нэнси наклонилась к ней и что-то настойчиво зашептала, и машина понеслась дальше. Всё произошло так быстро, что Ракель едва успела моргнуть, как машина уже уносила двух подруг за пределы жилого района. Усмехнувшись с поведения знакомой, Ракель выкинула докуренную сигарету на проезжую часть и вернулась через окно домой.
У дороги внезапно начали мигать фонарные столбы. Девушка заметила это боковым зрением, но как только развернулась посмотреть получше, свет у дороги вернулся в норму. Решив, что в их районе точно какие-то проблемы с электричеством, Ракель залезла в спальню и, сняв с себя куртку и обувь, поспешила в ванную завершить ритуал стирания улик чисткой зубов. Закончив, она выглянула в гостиную — мама, как и предполагалось, не покидала насиженного места.
— Можешь включить ещё раз «Aie a Mwana»? Я просто обожаю эту песню, — попросила женщина, поглаживая задремавшего на её руках Мяуса.
— Конечно, сейчас включу, — подмигнув любимой женщине, Ракель удалилась к себе, чтобы перемотать кассету обратно на любимый мамин трек. Дом на несколько минут превратился в танцевальную зону сразу в нескольких комнатах — кто-то пританцовывал стоя, кто-то же тихо шевелил в такт песне ногами, стараясь не разбудить любимого питомца.