Глава 47. И Соль и сон (2/2)
— Мы все ошибаться, Ди Лун. Но мы рады, что ты вернулся к нам, — Стрэндж похлопал поникшего парня по плечу и перекинулся с Вонгом острым взглядом. — Идите. Мун, пусти его поплавать ненадолго, пусть окунется в свой новый дом. Полагаю, для первого раза хватит и четверти часа.
Метаморф встрепенулся и мрачно кивнул, удаляясь из хранилища пешком, чтобы выйти через всем знакомую дверь.
— Мы вновь и вновь топчемся по тем же капканам, Стивен, — полувпоросительно полуутвердительно произнес Вонг, рассеянно глядя на пустой постамент. — Мы слишком верили в то, во что хотели.
Стрэндж поджал губы и шумно выдохнул.
— Главное, что мы осознали свою ошибку, но едва не стало слишком поздно. Осталось донести это до остальных, пока не случилось чего-то похуже стандартной женской истерики.
Вонг хмыкнул и развернулся в сторону выхода, пристроившись рядом с Верховным.
— А есть предпосылки? Давай же, Стивен, добавь мне потрясений в это раннее утро.
Стрэндж придержал дверь, пропуская хранителя и сам замкнул охранные заклятия на помещении.
— О, дружище, непростые времена все ближе. Кажется, русалка созрела и первыми услышавшими это жертвами стали: я, Гертмунд, Пич и Юн Мин.
Вонг споткнулся на ровном месте, потрясенно раскрыв глаза шире необходимого и ища ни лице собеседника признаки злой иронии или ужасного чувства юмора.
— Стивен, это же шутка?
— Никаких шуток, — развеял его надежды Стрэндж.
— Но, мальчики еще молоды, я полагал наследие Навина… Слишком быстро!
Маг кивнул.
— Боюсь, вина в том исключительно наша. Русалка настолько одинока, что стремится ступить в детородный возраст как можно раньше, чтобы завести Связанного и потомство. Мы сами подтолкнули ее к этому своей холодностью.
— И что вы будете делать? Не думаю, что кто-то из вас пойдет на этот союз.
— Никто. Юн угрожал повеситься на своем хвосте. Но…остается зеркальное измерение, оно даст фору, а ты и Ëн Сук проследите за тем, кто из наших мужчин обители откликнется на ее Зов. К тому моменту, как нас вытолкнет в реальность, она уже должна познать своего мужчину и тогда мы будем в безопасности.
Вонг кивнул расстроенно и серьезно. Что ж…не самый плохой выход. С другой стороны, можно бы и от Лиса избавиться…мда, дурная мысль.
***Приближение Зова нервировало всех причастных.
Наверное, только Стивен оставался спокойным и невозмутимым. Ми Гуна поставили в известность по настоянию Юна, на что парень покраснел до состояния спелого томата и признал, что не готов к таким дебютам, даже если бы на месте Соль была Соня. Потому что все же русалки для него скорее как сестры, но не более. При этом он обещал обязательно проследить за реакцией окружающих и, когда успокоившаяся русалка выйдет на берег, быть рядом.
Кстати, сам Стрэндж заметил некоторое оживление в рядах магов и понял, что просто не будет. К вечеру злополучного дня не ведая почему, но процентов тридцать мужского населения на вечерней тренировке были рассеяные, дерганые и злые.
Оценив эффект, Вонг переглянулся с Верховным и ускорил прохождение вечернего моциона.
Разброс вариантов оказался достаточно велик, чтобы не нервничать. Видимо, Велламо, собирая генный конструктор для этой новой особи, озаботилась тем, чтобы та уж точно без потомства не осталась.
Внутри себя Стивен не ощущал ничего, кроме звенящей пустоты и перманентного утомления. Однако, к вечеру даже он ощутил, как тестостерон и сходные с ним вещества в крови выдалбливают в виске желание закусить чье-то печенью.
Захватив книгу, маг открыл зеркальное измерение, зашвырнул двойное кольцо Вонгу и с облегчение услышал звон закрытия за своей спиной.
На удивление, было как-то тихо.
Спустя пару часов подозрительного благолепия, Стрэндж прошелся за грань. по Камар-Таджу и, с удивлением, не заметил ни одного праздного шатателя по обители.
Темные брови взметнулись вверх, а вот мерзкая мелодия, наконец, прокралась вслед за Верховным, но кроме раздражения и повышенно, извиняюсь за подробности, потоотделения не вызвала.
К утру, Стрэндж, взмокший и уставший, вышел из зеркальной ловушки в библиотеке, куда ему открыл портал Вонг и душераздирающе зевнув, вопросительно глянув на такого-же сонного Хранителя.
— Ну, как прошла ночь? Я слышал Зов, кто пал его жертвой? Совет успел попрятаться?
Вонг потер красные воспаленные глаза и протянул Стивену двойное кольцо.
— Пич, Юн Мин и Гертмунд спокойно переночевали в гранях, ничего не слышали, утром их вызволили те, кому были отданы кольца. Мне уже пришли вестники. В обители так же ни одного незапланированного движения. Все спали, как убитые.
По мере отчета, Стивен хмурился все сильнее.
— Но я слышал Зов, значит он все же начался. И вечером ты также видел, как послушники дергались, должна же она была кого-то призвать? Может мы кого упустили?
— Соль вышла вечером на берег и из своей комнаты не выходила, Гун дежурил возле двери и контролировал эхо ее ауры.
— Глупость какая-то, — прикрыл рот Стивен и встряхнулся. — Ладно, разберемся утром, пойду посплю хоть пару часов и решим.
— Согласен, а то в сон клонит ужасно.
Стрэндж махнул рукой другу и перенесся в Санктум, где скинул влажную, липнущую одежду и с наслаждением принял душ.
На автопилоте, уже добравшись до кровати, маг отдернул балдахин и застыл, заметив спящую на своей кровати девушку.
Русалка дремала, обхватив его подушку руками, откинув одеяло и была СНОВА голой!
— Это что еще за выходки? Соль, проснитесь и покиньте мою постель!
Шутить не хотелось, выяснять отношения тоже. Нестерпимо хотелось спать, а тут такие сюрпризы. Ну, бога ради, не нужно быть пророком, чтобы понять, что и эта русалка решила забрать себе Верховного.
Белые ресницы встрепенулись, и полусонные бирюзовые глаза открылись. Девушка осмотрела стоящего рядом Стрэнджа, села ровнее и, как ребенок, растёрла лицо ладонями.
— Кажется, я переборщила с сонной песней и сама от нее заразилась, — она хихикнула, потянувшись до сочного хруста. Русалка зевнула и похлопала себя по щекам. — Где вы были? Я всю ночь вас звала, пол обители чуть не поднялось на мой Зов, пришлось усыплять. А вас все не было!
Она осуждающе ткнула пальцем в сторону Стивена и обижено надула губы.
— Соль, я не стану вашим Связанным, покиньте мою комнату и выберете себе более достойного мужчину.
Нахмурилась, упрямо выпятила подбородок и поднялась в полный рост на кровати, таким образом встав лицом к лицу с мужчиной. Стрэндж плавно сделал шаг назад, не желая нарушения своих границ.
— Я хочу тебя! Я выбрала тебя!
Терпение. Много терпения. Много-много терпения. Она просто избалованный дух и хочет получить то, на что, по ее мнению, имеет право.
— Я не буду вашим Связанным. Мне это не интересно. Пожалуйста, уходите.
Белые волосы приподнялись за ее спиной, как выводок крупных змей и пришли в движение. Бешенство русалки стало почти осязаемым.
— Ты мой! — рыкнула она и, прыгнув вперед, повисла на маге, болезненно впившись в его губы подобием поцелуя.
***— Хватит! — он оттолкнул протестующе замычавшую меня и брезгливо оттер губы рукавом кимоно, будто коснулись его не теплые влажные губы, а мерзкие и ядовитые угри. — Довольно! Я был понимающим, я был радушным хозяином Камар-Таджа и продолжу им быть впредь, но терпение мое не безгранично. Ты больше никогда, никогда не нарушишь моего личного пространства! Мое жилище, мое тело, мои мысли и чувства навсегда для тебя под запретом. Я запрещаю касаться меня, запрещаю рыться без спроса в моей голове и категорически не потерплю больше разговоров на личные темы. Только планета Земля, только океан и магия. Обучить? Пожалуйста. Рассказать, пояснить, посоветовать, это ко мне. Все остальное — я не желаю тебя видеть! У тебя есть Ми Гун, Вонг и толпа пускающих слюни магов в обители. Они поймут, пожалеют, обнимут. Ни смей ко мне прикасаться!
Губы тряслись сами собой, та самая жидкость из глаз, называемая слезами, текла без остановки, но даже страх перед тем, что она вытечет так из меня вся, не отменял ужасной обиды, дикого непонимания и боли где-то внутри, где бухает маленькая копия средоточия.
Я встала на четвереньки и вздернув упрямо хлюпающий нос, вновь преодолела разделяющее нас расстояние и попыталась взять мага за руку, подпустив в голос влияния, дарованного мне взрослеющим телом.
— Но послушай, ты не можешь себя так вести, ты же для меня! Вот-вот начнется период Зова и выбранные самой великой матерью Велламо самцы…мужчины, потянутся ко мне. Я буду решать, кто из них, даже по законам суши, всего один, станет навсегда моим спутником жизни. Кто подарит мне потомство, которое я так хочу. Но даже сейчас, я уже ощущаю, что ты мне подходишь. Разве нет в твоих чреслах просыпающейся жажды спаривания, обладания. Этот голод нельзя подавить усилием воли! Это против природы!
Твердая горячая рука с силой вырвалась из моего захвата, больно, до крови располосовав мне ладонь об одно из его колец. Еще мгновение назад замутненный поволокой взгляд, прояснился. Да мало того, всегда холодные голубые глаза, прямо выцвели от едва сдерживаемых мужчиной чувств.
Я прижала к себе ноющую ладошку, баюкая ее другой и жадно наблюдала за тем, как разум и титаническая сила воли не позволяет ярости мужчины выплеснуться на меня.
Да как можно от него отказаться? Это же такой великолепный образец с великолепным набором качеств. Такой мужчина и должен быть, невозмутимый и непоколебимый в любой ситуации!
— Вон отсюда, — прошипел он так тихо и проникновенно, что у меня волосы на шее зашевелились и запоздалый страх вынудил отшатнуться. — Я сказал все. Я тебе не самец. Я тебе не пара. Я не твой мужчина! Прочь из моего дома!
Я сглотнула ставшую вязкой слюну и сделала еще шаг назад под немигающим взглядом мага. Его опущенные руки были сжаты в кулаки до побелевших костяшек. Блеснуло синим и красным одно из колец, видимо то, о которое я поранилась. И эта вспышка так больно ударила по глазам, что я судорожно сомкнула веки, более не в силах выносить эту волну негативных эмоций и, жалобно всхлипнув, переместилась, истаяв водой и собравшись вновь в своей душевой Камар-Таджа.
Слепо шаря по стене руками, наощупь открыла оба вентиля на всю и замерла под напором воды. Вода в кое-то веки не приносила облегчения.
Мир двоился, к горлу подступила тошнота, и я не могла понять, что со мной происходит. Неужели маг так отравил меня своей ненавистью или так некстати при соприкосновении с его слюной и нервном потрясении, раньше необходимого начался Зов.
Нет.
Я встряхнула головой, отфыркиваясь от брызжущих в лицо капель, подставляя проступившие жабры теплым струям, морщась от неприятного привкуса очищенной воды с примесями химии.
Нет. Было бы томление. Хотелось пить и песня. Была бы песня, а ее нет.
Тогда что со мной?
Расставив руки в стороны, покрутилась под душем, все так же не раскрывая глаз.
«—Хватит мне врать! Идиотка! Почему ты не спросила, не посоветовалась?! Убирать за тобой каждый раз я заслужил, а доверия нет?!
— Я правда не знаю! Я не помню!
— Ложь!»
И хлесткий удар по щеке, которого не было, и разговора такого тоже. Но я прямо ощутила эту боль, и меня вынесло из душевого поддона. Споткнувшись о его край пяткой, взвизгнула, пытаясь уцепиться за скользкую шторку, чтобы замедлить падение.
Рухнула я попой вниз так, что вновь брызнули слезы, а зубы клацнули. Хорошо, язык не прикусила!
Как больно! Мой зад!
«— Это тебе за «я ничего не выбирала»! Это за «я же ушла, как ты хотел»! Это за «у меня же есть выбор»! Это за то, что наплевала на предупреждения магов и чуть не осталась без ног и человеческого облика! Это за Та Ло и сделку с лисами! А это за секс!»
Каждое слово, сказанное в голове знакомым голосом Верховного сопровождалось эхом боли в пострадавшем сейчас филее. Будто меня лупили?!
Мрак какой!
Что это? Я прихватила с собой его память? Память о той женщине, на которую похожа?
Я широко распахнула глаза, почти вытаращив их на пределе возможностей, приложила ладонь пониже спины и завалилась на бок, постанывая от боли, непонимания и переодически накатывающего головокружения.
Покряхтывая, встала на корячки и с тоской оглядела лужи и надорванную штору. Вонг ругаться будет, нужно вытереть.
Кое-как собрав себя после грандиозного падения, я оделась и убрала за собой погром.
Покончив с уборкой, прилегла бочком на кровать и сложила руки перед лицом, вперившись взглядом в набухший на ладошке порез, который, к удивлению, после душа еще не зажил.
По влажной и чуть сморщенной руке стекала медленно и аккуратно сукровица, не такая яркая и насыщенная как кровь, но обилие в моей, ставшей буро-фиолетовой, крови желтых клеточек делало ее грязно зеленой.
Так необычно. Я слышала, что вот эти тонкие линии на ладонях у людей связаны с мистическими предсказаниями, что-то про линии судьбы, жизни, любви и так далее. Совершенно неинтересная информация, больше смахивающая на придумку, но вот этот порез о кольцо прошелся ровно по довольно короткой срединной из самых больших линей, выкрутил и нарисовал ей такой длинный конец, что он почти уходил на запястье.
Если вдуматься в их поверья, то сейчас одним движением мне изменили судьбу. Вот уж смешно.
Раскинувшись морской звездой, рассматривала темные потолочные балки. Было ужасно обидно.
Я выбрала себе мужчину, я звала его, чуть не охрипнув, а он вытолкал меня, как надоедливого птенца из гнезда.
«—Пошел вон, козел! Чтобы я тебя больше близко с собой не видела!»
Грохот захлопнувшейся двери, почти такой же как моя, заставил с испугом подпрыгнуть на постели и подозрительно вглядеться в деревянную поверхность.
— Да что за?
Спрыгнув с кровати, прошлась по комнате, заглянула в каждый уголок и, не найдя ничего страшного, передернула плечами.
Нервы совсем ни к черту.
Не особо вдумываясь, что делаю, достала из шкафа ученическое кимоно и, натянув его, вышла в коридор, на мгновение ослепнув от всплывшего образа холла Нью-Йоркского храма, но сделав по инерции шаг вперед, вышла куда и планировала, в коридор обители.
Осторожно прикрыв дверь, обхватила себя за плечи и побежала в сторону спальни брата.
Ворвавшись к нему без стука, благополучно минуя охранное заклятие на входе, увидела на постели спящий силуэт и замерла.
Поджав губы, стараясь не шуметь и не будить уставшего Ми Гуна, присела на пол возле его кровати и сжалась в комок.
Что со мной происходит? Как от этого избавиться? И почему так…холодно?
Тикали тихонько часы на его столе, мелькали лучи сквозь закрытые ставни и новых иллюзий не было. Постепенно я расслабилась и задремала, прислушиваясь к ровному дыханию брата.
***Пробуждение было не самым приятным, мне банально наступили на живот.
Взвыв белугой, напугала Гуна, который выругался и со страху запрыгнул обратно на кровать.
— Соль?
Он ухватился за бок кровати и свесился, разглядывая подвывающую меня на полу.
— Ты чего там делаешь?
Промычав что-то оскорбительное в ответ, приготовилась ругаться с открытыми глазами, но взгляд зацепился за запястье брата. Тонкая серебристая цепочка со знакомым красно-синим камнем призывно поблескивала на его руке, заставляя мигом забыть все на свете.
— Я, лежу, — призналась честно и приняла протянутую конечность чтобы сесть, провалившись спиной к каркасу.
— А почему тут?
— А тебе жалко что ли? — потерла живот и скривилась.
Настроение ниже уровня морского дна, еще и гонят все ото всюду. Но Гуну не скажу, что меня мой самец выбранный отверг. Маленький он еще такое знать.
«— Мама говорит, что дядя Мин балует сильнее, так что не переживай… О, Главный, а ты за слойкой? Я тебе самую большую отдам!
— Мелкий проныра, ты как оказался у меня дома?»
Застыв, не двигаясь, с прижатой рукой к животу, скосила взгляд на одевающегося брата и внимательно осмотрела его с ног до головы.
Как странно, он вроде был меньше… или нет?
— Ты чего злая такая с утра пораньше? Не выспалась? Соль, пошли. Сегодня спарринг с Пичем и пойдем завтракать. О-о-о, ты сегодня оделась? Молодец!
Он улыбнулся во все клыки и быстро вздернул меня с пола, потрепав по макушке.
Шикнув, стряхнула его руку и, поправив волосы, аккуратно заплела их в косу, пока удивленно посмеивающийся брат чистил зубы и умывался за ширмой.
Поискав глазами что-нибудь, чтобы завязать кончик косы, нашла обрывок бечевки и аккуратно вплела его, крепко завязав.
— Ты такая странная сегодня. Это из-за того, что Зов начинается?
Выпрямившись, обожгла брата злым взглядом, а потом скуксилась и кивнула.
— Не переживай, все хорошо будет! Я же рядом!
Снова кивнув, взяла его за теплую ладошку и пошла следом, снова поймав взглядом призывный блеск злополучного камешка на смуглой коже брата.
— Ты бы вообще не спешила с этим. Ты еще маленькая, сама ребенок, зачем тебе дети? А выбирать себе пару только по Зову глупость несусветная, ты же у меня прогрессивная русалка. А как же узнать человека, общие интересы, увлечения, взаимное уважение и сходные взгляды. Вдруг вот он тебе подойдет биологически, но будет неприятным, злым, раздражительным и не любить плавать, прям как наш Главный.
Я тихонько засмеялась, прикрыв рот, и кивнула.
Стало чуть легче.
Мне было все еще очень страшно от этих неизвестных вспышек, но ведь все можно решить и они вроде не несут вреда?
Слова брата заставили задуматься. Фильмы мы с ним смотрели, и что такое любовь я тоже изучала и читала. Может он прав? Может мне надо не только Зов, но и любовь как в кино?
«— Так значит, в твоем мире мы просто кино? И нас играют актеры?
— Да. Вас играет британский актер Бенедикт Камбербэтч…»
Бам-с!
Мой лоб не вписался в поворот и выдал сноп разноцветных искр перед глазами.
— Соль! — заржал брат, глядя на мое лицо и то, как я потираю пострадавшую голову. — Вот это шишка будет, красота! Не лови ворон.
Смущенно растирая лоб, криво улыбнулась и глянула в окно.
— Гун, а кто такой Бенедикт Камбербэтч?
Брат задумался, почесал затылок и развел руками.
— Без понятия, а где ты такое слышала?
— В кино.
— А, ну не знаю, может актер какой. Смешное, кстати, имя. Идем, а то учитель нам дополнительных фингалов раздаст. Прямо и не знаю, можно ли тебя такую на тренировку вести, ты же соберешь все удары и оплеухи. Попрошу Пича не трогать тебя сегодня, посидишь в тенечке посмотришь за боем. Ты же девчонка, зачем такие нагрузки сильные и сразу.
Кивнув, со стыдом придерживая ноющую шишку, поплелась за возобновившим движение братом, на этот раз тщательно следя, куда иду и не отвлекаясь.
Значит это точно не брата мысли. Все-таки Верховного?
— Доброе утро, Учитель, — Гун поклонился нубийцу, что разминался вдалеке на уединенной площадке. Я повторила приветствия и оценила насмешку мага, заметившего мою травму.
— Вот так-то и реакция у тебя. Кто подбил?
Надулась и зашарила по карманам. Конфеток не нашлось, отчего стало еще грустнее.
— Резкий поворот, — буркнула довольно недоброжелательно.
— Учитель, можно она сегодня пропустит? А то что-то она такая рассеянная, еще придется к Фирузе ее нести.
Темнокожий маг внимательно осмотрел меня и, пожав плечами, указал в сторону обители, под козырек одного из переходов.
Отказываться я не стала. Сегодня вообще не было настроения скакать и драться. А вот посидеть в тени, пожалеть себя и покиснуть, это прямо заверните два.
Что завернуть? Почему два? Как голова ноет, это от сложных мыслей, чужих воспоминаний или удара об угол?
Брат размялся, побегал и начал спарринг со жрецом Сета. Я же, обняв колени и уложив на них подбородок, немного прикемарила с открытыми глазами, следя в пол глаза за быстро двигающимся Ми Гуном.
Солнце припекало и один из бликов скакнул по его обнажившейся руке, высветляя так привлекший меня с утра камешек.
«—Так-так, кажется, кто-то решил меня обмануть…»
Голоса в голове заговорил вновь интонациями Верховного. Я дернула головой, от резкого движения потянув мышцы шеи.
Ужасный Зов! Просто кошмар! Мало того, что выбранный партнер от меня отказывается, так еще и его иллюзии. Теперь понятно, почему все маги так ругались, что я говорила с ними только мысленно. С ума можно сойти от постоянных посторонних звучаний.
Я потянула себя за ухо и снова уставилась на браслет Гуна. Интересно, где он такой взял? Он его никогда не снимает, правда, мне казалось этот камушек был черным.
Красный.
Взмах руки.
Синий.
Кувырок, захват.
Красный.
«—Не торопись, я же никуда от тебя не уйду…»
— Резче, Гун! Резче! Замах и удар. Не расслабляй запястье!
Красный.
«— Если ты так хотела побыть сверху, могла бы дождаться вечера.»
Синий.
Как многолетние льды океана, такие насыщенные и яркие. Но бледнеют до состояния искристого снега, когда он зол.
— Соль?
Эхо голоса брата, и его попытка дозваться. Но я иду на это яркий, нестерпимо яркий свет, который манит и зовет. Куда зовет?
Когти вытянулись из ногтевых пластин, и я с силой дернула на себя это дьявольское украшение под возмущение и вопли брата, на чьей коже оставила красный след, разрывая тонкие звенья. Кромкой острого серебристого основания камешка разрезая себе вторую ладонь по средней линии жизни.
Хлынула фиолетовая кровь на пыльные плиты площадки, темный драгоценный камешек блеснул радостным узнаванием, когда я со всей силы вдавила его в рану, и впитался, покинув ненавистный ему каркас.
— Соль! Что ты творишь? Откуда, сколько крови…
Я посмотрела ругающегося Гуна, пытающегося выдрать из моей хватки окрасившийся кровью браслет, переживая больше за меня, чем за ценный ему артефакт.
Карие глаза. Нахмуренные брови, темные волосы, мокрые от пота и утренней разминки.
«— Ты ей можешь что-нибудь рассказать, и я услышу тебя. Потом приложишь к уху, и отвечу. Только держи при себе, и никому не отдавай. Хорошо?»
Нечем дышать, внутри нарастает жар, он разгорается внутри чуждой мне стихией и причиняет боль.
Брат в ужасе распахнул глаза, глядя на кровавую пену, рвущуюся из свежего пореза и такого же вскрывшегося на другой руке.
Глухо звякнула о земь, будто изъеденная кислотой, оболочка бывшего артефакта.
Я выгнулась дугой, держа перед собой дрожащие ладони из которых с шипением, пузырясь и воняя вырывалась моя фиолетовая кровь, постепенно вытесняемая алой. Ярко алой, почти человеческой.
Красный.
«— Сонечка, мама спит, но рядом Юйи с Мином, они разговаривают. Мама болеет? Ей плохо? Ее снова ранили? Бабушка нашла нас?»
Дрожащий детский голос и я открываю рот, потому что пена рвется и оттуда, прямо из сердца, прожигая сосуды и легкие.
— Учитель, что вы стоите? Сделайте что нибудь! Соль! Соль! Мы тебя все очень любим, я люблю. Пожалуйста! Соль!
— Не трожь ее!
— Но Учитель!
«— Я… я тебе уже такой не нужен, да? Мне говорили, что маленьких все любят, а потом они вырастают и никому уже не нужны. Я понимаю…»
И стыд. Стыд перед этим ребенком. Стыд за саму себя и свои сомнения.
«— Я люблю, тебя, Луна моя. Ты навсегда будешь самым любимым мальчиком…»
Сердце толкнулось и на мгновение замерло, забрав с собой всю боль и возвращая возможность двигаться.
Упав на колени, я пребольно ранеными руками стукнулась о плитку. Тяжело и надсадно дыша, сконденсировала как можно больше воды и вылила на себя сверху, а потом еще раз и еще. Пока металлический привкус не исчез вовсе, а бурые потеки не смылись с меня, показывая, мгновенно заросли порезы, оставив после себя лишь тонкие продолжения линий судьбы.
Новой судьбы.
Моей судьбы.
Только я выбираю, кто я.
Только я решаю, кем и с кем хочу быть. И я выдернула себя за шкирку из небытия, не для того чтобы все забыть. Мне нужно учиться, мне нужно заботиться об океане и моих близких. Тех, кому я дорога, вопреки всему. Тех, кто спустя несколько лет, не предал мой образ забвению и носит в душе черную дыру отчаяния, вины и боли.
Медленно покачиваясь от внезапной слабости поднялась, высушила одежду, оставив лицо и волосы мокрыми, потому что успокаивало и холодило. Судорожно горели скулы от эмоционального возбуждения и переполняющих меня чувств.
Сконцентрировавшись на окружающем пространстве, оценила Пича, держащего в захвате Ми Гуна, не давая ему приблизиться ко мне и помочь, как он, без сомнения, того хотел.
Глаза мокрые от злости и испуга, губа разбита или прокушена.
Какой он стал взрослый, мой маленький напуганный лисенок. А взгляд все тот же, решительный и упрямый из-под лохматой челки.
Улыбнулась. Против воли улыбнулась и с удивлением отметила отражение своих эмоций на лице вечно сурового нубийца. Он кивнул и отпустил малыша.
— Рад. Так-то, все же маленькая ты сущее наказание. С возвращением.
Кивнула и, стараясь не уронить себя, приблизилась, аккуратно обняв лицо напряженного кицунэ ладонями. Погладила большими пальцами его нос и аккуратно провела по бровям.
— Я так рада, Луна Моя, что ты не пострадал. Если понадобилось, я бы снова отдала за вас жизнь. Мой маленький лисенок.
У него затряслись губы, мигом налились слезами глаза и, неверяще шаря взглядом по моему лицу, он неуверенно спросил:
— Соня? Сонечка?
Не в силах что-либо сказать, кивнула. А как много я хотела им сказать тогда, плывя к средоточию. О чувствах, о сожалениях, о надеждах и планах.
— Луна моя…
— Соня! — он разрыдался отчаянно и горько, слезами того маленького брошенного мной мальчика, сдавив меня с нечеловеческой силой, уткнувшись носом в шею.
— Я тут, малыш. Я рядом. Какой ты большой и сильный.
— Как ты могла умереть! А я? А Главный?
Улыбка спала с моего лица и Пич, молча стоявший в сторонке, заметил резко побледневшую русалку.
Маг подошел и постарался как можно более аккуратно отцепить Гуна от меня. Гун не отцеплялся, всхлипывая и причитая. Я же погладила его по спине и сняла с себя его длинные и очень сильные руки, причинявшие боль.
— Гун, отпусти Соню, так-то. Не ты один горевал, о ее кончине.
Парень размазывал ладонями слезы и выглядело это так по-детски на его взрослом лице, что я рассмеялась. Нубиец прижал к себе Гуна, дав рыдать дальше от облегчения и радости, чего я никак не могла ожидать от этой черной суровой суровости.
— Иди, он итак ждал слишком долго. И, Соня…прости нас…
Махнула рукой, подпрыгнув, чмокнула в щеку его, потом Гуна.
— Потом все скопом извинитесь, или по отдельности.
Прокричала я, уже убегая. Не чувствуя ног и скорости, по-моему даже собрала плечами и коленями еще пару острых углов Камар-Таджа. Вихрем пронеслась через библиотеку, всполошив Вонга, но затормозить не могла.
Потом, все потом. И Вонг, и Юри, и Юн, и все остальные. Сейчас у меня одна цель, и она в Санктуме.
Входная дверь в храм пускать не хотела. Видимо, мое альтерэго допекло Верховного так, что не было больше сил терпеть.
Отпрыгнув, потрясла рукой, которую дернуло током, и взмолилась, вцепившись снова в ручку.
— Храм, миленький, это я — Соня. Честно-честно, пусти меня к нему.
Рука онемела, заклятие стрельнуло до самого копчика и почти что дыбом поставило разлохматившуюся косу.
— Ах так, да?
— Соль, отпусти дверь, что с тобой?
Оглянулась через плечо, не выпуская ручку из захвата.
— Вонг, если эта дверь меня не пропустит сейчас к Стивену, а разломаю все ваших храмы к чертовой бабушке!
Подпрыгнув, уцепилась обеими руками, ногами уперлась в косяк и дернула так, что у самой чуть позвонки в штаны не высыпались.
— Ага! — обрадовалась я, влетая внутрь. — Я же говорю, это я!
— Соня? — неверящий вопрос догнал уже в холле, но обладатель его решил не тревожить и не догонять, а дождаться очереди.
К лестнице я уже вывалилась хрипя, но, упрямо отдышавшись, перепрыгивая через две ступеньки, почти торпедой взвилась на второй этаж и огляделась, прикидывая стандартно ли сегодня расположены комнаты.
— Уходи, — усталый голос вдал по нервам сильнее заклятий, больнее пробудивших меня моих же артефактов и заставив раскрасневшуюся, взмокшую, замереть, прижав руки к груди, как маленькая и глупая Соня, впервые увидевшая свою ожившую мечту.
«Мечта» была явно зла. Я бы даже сказала, планомерно на взводе. Но, боги, мне не важно, добр он или зол, ухожен он или нет. Причесан ли, худой или толстый. Молодой или постарел. Я просто смотрела на раздраженно печатавшего шаг Верховного Чародея Земли и в немом восхищении любовалась силой и энергетикой, которая пробрала, даже глупую Соль.
— Мы, кажется, уже решили вчера, что моя личная территория для тебя неприкосновенна. Даже если ты соизволила, наконец, одеться нормально и причесаться. Бога ради, найди уже себе другого самца.
Так же молча отрицательно помахала головой. Слов не было. Фонтан эмоций клубился внутри и перекрывал горло, не давая объясниться.
— Ну что за скудоумное упрямство? Что за блажь ты вбила себе в голову? Неужели непонятно? Оставь меня в покое.
Он остановился в двух шагах, недобро сверля взглядом и сложив руки на груди таким знакомым жестом. Правая бровь его изогнулась.
— Соль.
В глазах мелькнуло беспокойство. То ли так жалко я выглядела, то ли нелепо.
— Почему у тебя на одежде кровь? Что-то стряслось на дне? Да что ты мычишь, как рыба? Скажи уже что-нибудь, раз пришла.
Поняла, что не дышала уже пару минут, поспешно вдохнула и закашлялась.
— Стивен. Стивен, я так скучала!
Вот что смогло из меня вывалиться. Лишь эта несуразица, скомканная и дурацкая.
Он закатил глаза.
— С ума сойти, соскучилась она. Мы виделись, от силы пять часов назад. Не трать больше мое время.
Его рука с двойным кольцом взлетела, чтобы, видимо, вышвырнуть меня своим излюбленным способом.
Но я в испуге вытянула обе ладони и замахала ими.
— Нет, нет подожди! Да чтоб тебя, Стрэндж! Такой момент портишь!
— Момент? — его пальцы дрогнули, и маг подозрительно вперился в меня изучающим взглядом. — Что ты несешь?
— Добро! — рявкнула я, закусив от досады губу, чтобы не выразиться нецензурно. — Меня Гун более трогательно встретил, плакал. Мне Пич улыбался! Я неслась сюда, что есть сил, даже не остановилась Вонга обнять, а ты! Зла на тебя не хватает, гад киношный.
Он потрясенно замер, глядя не в лицо, а чуть ниже. Не знаю что там, может клыки опять повылазили в частичной трансформации.
— Со… — он запнулся и гулко сглотнув, посмотрел прямо в глаза. — Соня?
— Да я это! — зло всхлипнула. — Я это! Соня Романова, двадцать три года, выползла к вам сначала из своего мира, потом из центра океана. Где этот тухлый дед?! Я буду пинать его, пока у него все органы не откажут! Я!
Я замолчала, потому что он сделал шаг, потом еще один и сам себя одернул, остановившись. Нухмурился, потерев лицо.
— Так, стоп. Если это такая уловка, чтобы сделать меня связанным и поиграть на моих чувствах, то я разозлюсь. Разозлюсь так сильно, что ты из своего океана не вылезешь до следующего тысячелетия!
— Да чтоб тебя! — от злости и возмущения меня аж закоротило. Нет, я правда думала, что он обрадуется, обнимет, поцелует. Может всплакнет. Но такой грандиозной подставы, воистину не ожидала. Он мне еще будет доказывать, что я это не я? — Да чтоб тебя! Ты!
Поджала губы.
— Ты, — ткнула пальцем ему в грудь, снизу вверх глядя на эту недоверчивую махину. — Ну и хрен с тобой! Николаса возьму в мужья. Он точно не станет мне глупых вопросов задавать! Подумать только, я ради него в средоточие прыгнула, мир спасла. Стала рыбой уродливой, потом выла от боли, ноги приобретая. Жить человеком заново училась. Память себе вернула о прошлом рождении, а он меня во лжи обвиняет?! Знаешь что, Стрэндж, катись к Дормамму со своими замашками, или я…
Вопль прервался. Эти объятья были крепче, чем стальные тросы. Теплые сухие губы накрыли мои, прерывая поток возмущения, и что-то горячее потекло по моим щекам, носу, подбородку, придавая поцелую привкус соленой горечи.
Сумасшедший. Слезы, кофе, его боль, прочерчивающая дорожки на наших лицах. И мое безграничное желание выпить ее до капли, чтобы не осталось в нем этой жуткой ноши моего выбора.
Я знаю, ты сильный, мой герой в красном плаще.
Пальцами зарылась в его волосы, прижимаясь сильнее, вдавливая себя в него.
Я знаю, ты принял мое решение и нес его с гордо поднятой головой.
Его руки сдавливают талию так, что нечем дышать.
Я знаю, ты принял Соль и ни разу не обидел ее, доблестно выполняя долг Верховного Чародея.
Тогда почему ты так пропах усталостью. Почему серебра в волосах так много. Почему бездна смотрела на Соль твоими глазами и кровоточащий раной было сердце. Почему ты плачешь, любовь моя. Почему задыхаешься, все еще до конца не веря в то, что я вернулась к тебе.
Из мертвых. Из небытия, которое тащило назад, уговаривало вернуться в свой мир и замкнуть там круг перерождения.
Меня не было так долго, потому что душа истрепалась, истлела, распадалась на куски от постоянных попыток отстоять свое право на то, чтобы остаться с вами.
И какое облегчение было, вцепиться в сердце новой русалки, ушедшей на изменение.
И кровь пробудила кровь.
Она же тоже вода, а вода помнит все. Она память, она жизнь и новое начало.
Начало, в котором я больше не отпущу тебя.
— Девочка моя. Моя. Моя девочка.
Мы разомкнули губы, потому что кислород закончился у обоих. Я висела в его руках, а он уткнулся мне в грудь лицом и все шептал. Сорванным от избытка чувств, голосом. Все шептал. Путаясь в словах, мыслях и реальности.
— Только не исчезай. Только не будь моим сном или иллюзией. Соня. Моя Соня.
Обхватив его руками и ногами, поцеловала в макушку и прижалась щекой.
— Мой Стивен. Мой гордый Доктор Стрэндж. Никому не отдам! Это я. Это правда я! Я пришла! Я с тобой! Я люблю тебя!
— Я так долго ждал тебя, моя любовь… Я верил.
— Врун…