Глава 20. И разрез и разлад (1/2)
Стремись ко мне — тьма души моей, я стану твоим светом.
Иди ко мне, холодной зимой и мы вместе вступим в лето…
— Мне идти… она зовет! Идти! Пусти! Идти…
Навин сидел на полу возле кровати своего внука. Тонкие ноги сложены в позу лотоса. Не то чтобы в этом была такая необходимость, но так привычнее. В моменты волнений мы часто ищем успокоение в привычном.
Тонкая плетеная циновка колола распушившимися кое-где волокнами, но Мастер этого не замечал. В его руке щелкали старые бурые четки, цвет которых сегодня как никогда был похож на запекшиеся сгустки крови.
В комнате не включались светильники, не горели старые свечи, и тем не менее светло было настолько, что можно отчетливо увидеть тело молодого парня, прикованного к постели крепкими, испещренными знаками цепями.
Чем старше был маг, тем явственнее его магия отражала личность своего владельца. Все новички обладали природной, оранжевой, похожей на всполохи огненных языков. Это правильно. Древние так же могли пользоваться данным видом энергии, не задействуя личные резервы. Обращаясь же к собственной магии, пропитанной аурой, каждый из совета магов, за исключением Верховного, являл миру личный специфический цвет.
Магия Навина была прозрачной, как марево раскаленного солнцем асфальта. Как дрожь тёплого морского ветра. Как любовь — дар любимой женщины родом из морских глубин.
Поэтому в обычной жизни никто бы не заметил щит, выставленный седобородым магом, но только не сейчас. Напитанный дикой общедоступной энергией, он светился огненными рунами, что лентами плыли по замкнутому контуру, периодически вспыхивая бенгальскими огнями от переизбытка напряжения.
Щелчок за щелчком, крупные бусины перемещались по шелковому шнуру под сухим пальцами. Старик не дремал, он внимательно отслеживал состояние внука и чутко прислушивался к течению магии.
… я плыву — ты идешь, я несу — ты возьмешь.
Приди ко мне судьба и раб моего сердца.
— Идти. Я ей нужен.
Парень выгнулся на постели, стремясь вырваться из сдерживающих его оков. Натянулись мышцы, вздулись вены. Николас метался, рычал, выл и вновь опадал обессиленный на мокрые от пота простыни. Глаза его были широко открыты, невидяще глядя в пространство, оскал на перекошенном лице и полубезумное бормотание в моменты затишья.
Наверное, впервые Навин был рад, что мальчик не унаследовал от него никаких магических сил. Справиться с идущим на зов магом было бы вовсе нереально. Даже сейчас, будучи бездарным, он доставлял деду много неприятных мгновений.
Зов был силен.Зов проламывал все щиты, наделял парня поистине нечеловеческой силой.
Стремись ко мне — тьма души моей, я стану твоим светом.
Иди ко мне, холодной зимой и мы вместе вступим в лето.
Я плыву — ты идешь, я несу — ты возьмешь.
Приди ко мне судьба и раб моего сердца.
— Пусти. Мне надо к ней. Она зовет.
Переждав очередной приступ, маг с грустью подумал, что не ждут. Никто его там не ждет. Призванный и принятый русалкой Верховный даже не подпустит Ника к Соне. Даже если он просто узнает, что появился еще один Связанный… и не будет у Навина внука. Поэтому держимся, ждем и молчим.
Не так уж много ночей осталось, да и мальчик утром ничего не вспомнит, разве что мучиться будет как с похмелья, да и привязка…
Маг даже помыслить не мог, что уже выбравшая партнера Соня сможет как-то влиять на Николаса, который неосознанно тянется к ней без всякого влияния. А уж сейчас, после пусть и частичной привязки… страшно. Даже после зова он будет тенью преследовать, ждать и возможно со временем искренне полюбит… ужасно.
Громкий рык и звук лопнувших металлических звеньев, заставил мага вынырнуть из мыслей, возвращая цепям целостность.
— Моя!
Жалко парня до боли в груди.
С другой стороны, Верховный к девочке ничего не испытывает. Заботится, бережет, привязан этим ежегодным гоном, но чувств не испытывает. Так может со временем Николас сможет добиться взаимности?
Кто знает, карты жизнь раскидывает порой в самые неожиданные расклады.
Сейчас его цель — дать возможность мальчику выжить и сохранить разум в целостности. Об остальном подумается позже, когда наследие его родной крови окажется вне опасности.
***
Соня плакала недолго. Вскоре, после выматывающей истерики, она попросту вырубилась, правда всхлипывая и постанывая во сне.
Стивен сам не мог разобраться в своих чувствах. Доволен ли он этими откровениями на ночь глядя, или еще больше устал и запутался? Последнее время творится вокруг столько всего, что душевных сил просто не хватало адекватно оценить и рассмотреть обстановку со всех сторон.
Требовалось по крайней мере часов двенадцать спокойствия и уединения, чтобы разложить по полочкам полученный информационный поток.
Сейчас он мог вспомнить только то, что его внимание зацепилось за какое-то сегодняшнее ЧП с последующей потерей памяти. Как при удачной рыбалке, уловив дрожь сети, он начал тянуть со дна все похожее, что могло относиться к этому моменту. Сразу всплыл не оконченный разговор с Вонгом и осознание, что ни с того ни с сего девочку бы не разобрало на утапливание горя в вине.
Будь там такая пагубная привычка, он бы ее с момента появления в этом мире вытаскивал из различных питейных заведений. И, поскольку, этого не наблюдалось, что-то послужило поводом.
Следом вылез момент общения с Николасом и его слова про Лису.
Вопрос, откуда в неравенстве в виде Сони и Банерджи лишняя переменная — Юй Мин?
Стивен перевел взгляд на спящую девушку. Даже во сне хмурится.
Вздохнув, он отказался от заманчивой мысли разбудить ее и начать задавать вопросы. Пусть еще пару минут, но поспит. Кстати…
Маг встряхнул запястьем и вытащил из воздуха свой сотовый. Тот мигнул экраном и удивил владельца отображенным временем.
Полночь уже наступила, пусть и недавно, но все же. Ни томления, ни подобной чепухи, вроде резкого желания все… любить, не наблюдалось.
Верховный так обрадовался открывшейся информации, что попытался встать с кровати и сбежать по своим делам. Но стоило потерять контак с кожей русалки, как по мозгам шарахнуло так, что у него чуть было не отключились все инстинкты кроме размножательных.
Стиснув зубы, он рухнул обратно на кровать, слегка придавив недовольную этим фактом девушку. Злобно бурча, она поползла на другую сторону кровати, не открывая глаз. Маг поймал убегающую добычу и прижал к себе, с облегчением ощущая отступающее безумие.
— Дьявол! Эти твои русалочки штучки! Черт знает что такое…
Соня не ответила, она повозилась у него под боком и снова ушла в ту глубокую фазу сна, из которой так проблематично выбираться в реальность.
Стивен так же утроился поудобнее, уткнулся носом в уже привычно пахнущую макушку и попытался расслабить.
Спать так спать, не самый худший вариант.
***
Обычно мои сны не бывают такими яркими и реалистичными, поэтому происходящее ночью в период мифологического гона я воспринимаю ни чем иным как воспоминаниями, но явно чужими. Хотя, признаюсь, именно этот эпизод приходилось видеть и мне, да и каждому из тех, кто смотрел Доктора Стрэнджа.
В этом мужчине столько боли, что, по-видимому, меня забрасывает именно в те отголоски его прошлого, которые впоследствии для психики становятся тригерными. Вроде так это называется.
Здесь было красочно настолько, что резало глаза. Обилие цветов и оттенков кричащего спектра больше подошли бы картинам больного авангардиста, чем реально существующему месту.
Все же, на экране тут даже красиво и сюрреалистично, а вот в реальности становится нехорошо. Пейзаж постоянно меняется, сливаются огромные сферы и тут же меняют форму, распадаясь на куски или более мелкие разнокалиберные фигуры. Под ногами не твердая поверхность, а мерцающее желе из которого несколько раз в минуту растут и исчезают помеси растений, кораллов и камней.
А еще звуки. В фильме была красивая, но напряженная музыка, а тут…
Стоны, визги, амплитуда скачет от басов до ультразвука. Одномоментно раздался рев, больше похожий на вывернутый наизнанку крик кита, по другому нельзя описать.
Хотела закрыть ладонями уши, но меня будто отодвинули от управления телом на второй план. Я увидела свои руки, которые явно принадлежали не мне.
Мне знакомы эти руки, и движение, которыми они создают зеленую ленту временной петли на мужском запястье.
Сонм впечатлений и мыслей рванули в мое сознание, и они так же были не моими. Похоже, в этот раз все будет происходить от первого лица.
За плечами взвился Леви, отрывая тело от земли и направляя к смерти.
Он не боялся смерти, знал, что скорее всего умрет и в каком-то смысле был даже этому рад.
Он не знал как жить. Это трудно, утомительно, а без рук бессмысленно.
Несмотря на все уверения и слова Учителя, жить — тяжело. Смерть, пусть и такая, на благо человечества почетна и…труслива…
Больно, умирать десятки и тысячи лет. Хоть в первый, хоть в сотый — умирать больно.
Меня внутри Стивена затрясло. Я не знала, что он мучился в плену Дормаму СТОЛЬКО времени!
Может в комиксе или где-то еще это и было сказано, но Я НЕ ЗНАЛА!
Это просто ужасно!
Раз за разом он погибал и воскресал, чтобы доводить до белого каления эту чудовищную морду парящую в воздухе.
Дормаму орал, угрожал, уговаривал и соблазнял преференциями, но всякий раз терпел сокрушительное поражение на ниве вербовки нового Верховного. Стивен, с достойным восхищения упорством, ломился вперед, возвращаясь каждый раз на то же место, чтобы умереть.
Взбешенный монстр начал отказываться от убийства противника, вступая в душещипательные беседы, но самое жуткое заключалось в том, что Стрэндж при этом улыбался и сам себе всаживал в грудь очередное магическое копье, запуская петлю заново.
Он буквально оледенел внутри, за эти бесконечные годы смертей и бессмысленных разговоров.
Невольно, но я узнала еще одну тайну Камар-Таджа.
Сила Верховного — это тебе не пост мага, избранного мнением большинства, это почти живое существо, которое после смерти носителя ищет себе преемника, обладающего необходимым набором качеств и энергетической совместимостью.
Возможно, не создай Стивен петлю, все закончилось бы быстрее. А так, магия просачивалась по капле, усваивалась и того медленнее. Душа планеты Земля, она же мощь Верховных Чародеев, освобожденная от уз прежнего тела, рванула к Доктору Стрэнджу, но зацепить сумела лишь самым кончиком, поскольку избранный ее маг запер себя вместе с чудовищем на закольцованный участком времени.
Сколько ушло лет, чтобы она смогла пробиться?
Ужасно много! Непоправимо много! Но это все-таки случилось.
Разъяренный рев Дормаму, осознавшего, что он проиграл, звучал аккомпанементом к финальному моменту слияния.
Стивен вдруг осознал, что он очень хочет жить. Что мир, может и выживет без него, но он без мира уже нет.
Так что маг не договорился, он вынудил вторженца принести клятву. Поклясться всеми своими силами, что тот никогда больше не попытается напасть на Землю. Только после этого Стрэндж затушил выжигающее монстра сияние чистой энергии целой планеты и разомкнул петлю.
Все так просто и так сложно.
Ему почти каждый день после этого снились кошмары. Он каждую ночь погружался в боль собственной смерти. И часто по утрам руки его дрожали, не от физической боли.
Но как облегчить душевную?
Этого я пока не знала, а могла только смотреть со стороны, как в этом ужасном сне, мой мужчина погибает снова и снова.
***
Любовь — без сомнения прекрасное чувство, но не когда оно истязает тебя несколько десятилетий подряд. Рано или поздно, не находящее отклика чувство сожжет себя. Полыхнет и осядет пеплом в груди, оставив лишь пустоту и равнодушие.
Юн Мин полыхнул, но то ли не так сильно как мог бы, то ли вовремя затушил пламя, и вместо равнодушия, в душе выжили нежность, понимание, забота и покровительственное отношение к объекту чувств.
Он не пытался больше ее вернуть, не давил своей любовью и не душил страстью. Все ушло, но уважение и теплота, этого он изгнать из себя не сумел, да и не хотел. Его все устраивало. Столько мужчин клевещут, хают и ненавидят своих бывших, забывая простую истину — эти женщины только их выбор.
Ты ее выбирал, ты ее любил — не сложилось? Это не повод быть свиньей и терять человеческое лицо.
Будучи девятихвостым лисом, Мин не хотел терять лицо, даже если оно не совсем человеческое. Поэтому Ен Сук он ценил и уважал, как друга и женщину, подарившую ему само это чувство — любовь. Пусть оно и в прошлом, но было и согрело сердце.
В общем, не теряя время на путешествие по Камар-Таджу, мужчина послушно восстановил свои резервы, утолив жажду парой зелий из запасов ученицы своей сестры, и открыл портал в давно покинутую темную обитель бывшей возлюбленной.
Вопросы. Много вопросов. Лезть с ними ночью к Верховному? Это получить тапком по морде — фигурально выражаясь (хотя с этим Верховным, возможно и физически огрести). Да и зачем приставать к мужику, который не слабо так выложился второй раз за день?
Уважайте чужой труд! И будет вам счастье.
А может это все отговорки и ему просто хотелось сюда прийти.
Огромная лаборатория встретила его треском, шипением и бульканьем всевозможной магической и механической аппаратуры, бурлящими пробирками и холодом морозильного стеллажа.
Поморщившись от мерзкого запаха, Юн привычно продезинфицировался, облачился в чистый халат старого покроя и принялся искать хозяйку всего этого безобразия.
Однако, несмотря на активность помещения, оно было пустым. Мужчина постучал ногтем, по банке с заспиртованным головастиком неестественного вида и какое-то время развлекался пересчитыванием глаз в стеклянной емкости, но со вздохом оторвался от созерцания пополненной коллекции и прислушался.
Чуткий слух уловило далекий клекот, явно каргальского происхождения, который, похоже, шел из ангара на нижнем ярусе.
Защищенная магией неприметная дверь в углу, кольнула пальцы и истаяла, пропуская мужчину в узкий, ведущий вниз проход.
В этом месте нельзя было заподозрить обиталище мага. Стандартный такой павильон с серыми бетонными стенами внушительной толщины, огромные светильники с белым светом, явно электрического происхождения, о чем явственно говорили жужжание скрытого в нише генератора и запах солярки. Размером помещение было с хорошее такое футбольное поле, или даже с полтора, но сейчас и этого казалось мало, потому как почти всю площадь ангара занимали трое Каргалов в полную величину. Двое были пришпилены к стене металлической сетью с магической составляющей, они злобно верещали и вопили, в таком положении больше напоминая двух попугайчиков в клетке, чем страшных монстров.
Третий же, наполовину вскрытый, был аккуратно разложен на полу, вокруг которого, используя энергетический щит как воздушный транспорт, мельтешила упакованная с ног до головы в защитный костюм Ен Сук, вооруженная угрожающего вида инструментами.
— Тучка моя, перелетная, выглядишь просто превосходно, — энергетический вестник отделился от ладони Лиса и, уподобившись сердечку, влетел магиане под лопатку.
Женщина отвлеклась от своего увлекательного занятия и сдвинула на бок запястьем плотные наушники, отрезающие ее от шумной реальности. Осознав весь уровень воплей, она швырнула в живых каргалов пучок магии, застывший на их клювах плотными намордниками, и обратила внимание на стоящего внизу посетителя.
— Юн? Что тебя привело так поздно ко мне?
— Вопросы, кровожадина, исключительно вопросы.
Магиана равнодушно пожала плечами и вновь подняла включенную пилу.
— Вопросы все адресуй Верховному.
Визг инструмента, и почти половина туши разрезанного чудища рухнула на пол.
Выругавшись, Лис отпрыгнул назад, уворачиваясь от стены воняющей плоти, и вполне успешно избежал участи быть раздавленным, однако волна слизи капитально так окропила его зловонными брызгами.
В силу длительного срока жизни, отряхивающийся маг продемонстрировал окружающим богатый словарный запас бранных слов, эхом прокатившимся по ангару.
Заклятье пронеслось по телу, уничтожая постороннюю органику, и, создав такое же подобие платформы как у Су, Мин вскочил на нее, удаляясь от выпачканного пола.
Щит поднес зажимающего нос создателя на один уровень с магианой. Мастер достиг нужной точки, поравнявшись с Ен Сук и посмотрел вниз.
— Твою мать, как это? — прокомментировал он увиденное. — Где он вообще этого нажрался, я думал у нас завелся всего один экземпляр, а тут их сколько?
Женщина мрачно разглядывала тела, щедро пропитанные слизью и желудочным соком.
В этот раз она решила вскрывать подопытных в натуральную величину, чтобы избежать хотя бы малейшей ошибки. Увиденное ее, мягко сказать, разозлило. Если в утреннем монстре был найден только биоматериал полужидкого, переваренного вида и кусочек кости. Сейчас их вниманию предстали вполне себе свежие останки, частично снабженные плотью и плохорастворимой чешуей.
— Я насчитал семнадцать. Половую принадлежность определить сложно, хотя вон тот явно самец… или нет…
Огромный рыжий лис, чуть более мощный, чем его сестра, спрыгнул с платформы прямо на раскуроченного монстра. Но едва лапы его мелькнули в опасной близости от содержимого чужой пищеварительной системы, как пленка магической защиты не позволила коснуться мягким подушечкам отвратительного месива. Лис завис буквально сантиметре от поверхности туши и опустил вниз узкую морду.
Вонь его больше не беспокоила, она разложилась на сотни запахов и всевозможных оттенков, которые могли рассказать свои истории, так необходимые сейчас магам.
«Су, этим штукам больше нескольких тысяч лет.»
Ментальное касание было деликатным, без вторжения в личное пространство. Просто другая форма речи.
— Это странно очень, — женщина подлетела ближе и задумчиво поворошила огромным металлическим штырем узел вполне узнаваемых линий кишечника. — Вот, смотри. Цикл пищеварения каргалов мной был изучен давно. Оборот один у них около пятнадцати суток.
Лис проследил взглядом за останками и внезапно метнулся левее, указав носом на один из бугров.
«Сюда, тут что-то странное. Ковырни посильнее. Этому красавцу уже все-равно, а мне интересно. Такое необычное свидание…»
Кицуне дернул ухом и подумав, вцепился зубами в шест и выдернул его из рук магианы.
«Я тут умру от удушья, пока ты копаться будешь»
— Осторожней, тут не песочница и не лоток!
Окрик был царски проигнорирован, активно управляясь с железкой пастью, маг раскромсал так заинтересовавший его выступ.
— Тьма первородная, — выругалась женщина мгновенно растеряв все свое холоднокровие.
Мужчина выразился куда как заковыристее, когда от его усилий лопнула склизская пленка и на поверхности показалось тело. И все бы ничего, их тут было более чем достаточно, но не таких…живых!
То, что предстало их взгляду являло собой странную помесь русалки и очеловеченной рыбы. Будь здесь Навин, он бы сразу сказал исследователям, что перед ними исконная древняя дочь воды, в том виде, в каком они были до того, как их вытеснили более жизнеспособные гибриды.
Это существо было покрыто чешуей с ног до головы, длинное блестящее тело со слегка похожим на человеческий торсом, с тонкими вытянутыми руками. Вместо волосяного покрова виднелись жатые ленты, больше похожие на отростки у медуз. Такая же «растительность» шла от грудной клетки по бокам, вдоль всего хвоста и верхних конечностей, будто каемочка, пришитая для красоты. Лицо сплюснутое в линии скул, с огромными глазами, под тройным веком, почти отсутствующим носом и узкими белесыми губами.
«Слушай, та еще красотка. Можно засушить и над входом в Камар-Тадж повесить, чтобы отпугивала всякую хрень. Вообще я отказываюсь с девчонкой знакомиться, у меня может от этого зрелища дисфункция начаться.»
— Заткнись, — цыкнула Ен Сук с жадностью любого увлекающегося фанатика, разглядывая неизвестное ей существо. — Вы понимаете меня?
Магом было сразу ясно, что этой русалке, или чем это было, не помочь. Желудочный сок каргала при контакте с воздухом буквально на глазах растворял еще живое, судорожно дергающее огромными жабрами существо.
Особь дернулась, моргнула плотным веком и в упор уставилась на магиану.
«Спасения нет, оставьте»
«Это какой язык?»
Удивился Юн Мин и неожиданно взвизгнул вслух, как самый обычный пес. Русалка лопнула как мыльный пузырь и растеклась грязной лужой, а вслед за ней с шипением растворились и все останки ее собратьев. Оборотня зацепило брызгами и стало заметно, что свечение окутывающее лапы, истончилось. От резкого движения все четыре его конечности погрузились в массу.
Ен Сук кричать не стала, она создала магический кнут и рывком выдернула огромную зверюгу из едкой субстанции.
Лис был ужасно тяжелым, но, по счастью, сознание кицуне не потерял и сменил облик, демонстрируя миру обожженные почти до мяса руки и ноги.
— Безголовый лис, — уложенный почти у выхода Мин дышал тяжело, но улыбался и ухитрялся подмигивать. Он всегда такой, все эмоции прячет за иронией и сарказмом.
Не долго думая, женщина открыла над телом мага небольшой портал в одну из стоящих в углу бочек, отчего все пресное и холодное содержимое чуть не смыло самого пострадавшего.
— Хорошо, — облегченно выдохнул Лис и устроился на полу поудобнее. — Дерьмишко, меня второй раз за день вычерпали до дна. Когда это каргалы научились питаться магией кицуне? Я что-то не припомню подобных подарков от Дормаму. Или это мне на день рождения? С-с-с-с, щипет! Подуй!
Ен Сук быстро и деловито срезала остатки рукавов и халат, распорола штаны до колен, стерла не вымывшиеся остатки слизи и перенесенными из лаборатории средствами принялась за обработку ожогов.
— Да подуй же ты!
Спокойный взгляд стал ему ответом, и Юн со вздохом отстал от женщины.
— Юми это знать не обязательно.
— Верховный уже предупредил об этом Вонга и меня, —отозвалась Ен, накладывая толстый слой мази.
От нее не укрылось, что, как только обезболивающее начало действовать, маг расслабился и обмяк, кидая задумчивые взгляды на живых еще пока тварей.
— Я вот тут подумал, если одна красотка выжила в животе у страшилки, может быть есть еще жизнеспособные у остальных?
Магиана замерла с заживляющей пленкой в руках и медленно подняла взгляд на мужчину.
Тот был серьезен, зрачки у мужчины вытянулись в тонкую полосу, а радужка пульсировала живым ярким пламенем. Он не отрываясь смотрел на дергающихся монстров и задумчиво кривил уголок губ.
— Полагаешь…
— Почти уверен, залепи мне руки, с ногами сам справлюсь. Ты беги за кристаллом, пусть пишет и картинку и звук. Уверен, за подобное кино нам Верховный премию выпишет.
Су аккуратно натянула ставшую похожей на перчатки, полупрозрачную пленку на изуродованные руки мага и дождалась, пока та примет вид обычной кожи, полностью мимикрируя под остальной покров носителя. Ожидая срастания, не слушая возражений, женщина проделала похожие манипуляции и с ногами хранителя. И только потом рванула в лабораторию.
— В храм тебя отправить? — уточнила она, возвращаясь с огромным штакетником.
— Нет, посижу тут до конца. Только подкинь меня куда-нибудь повыше, а то двойное кольцо где-то в этой жиже.
— Я закрою тебя в зеркальном, оттуда твари тянуть из тебя энергию не в силах будут.
Маг мотнул головой, отбрасывая с лица мокрые липнущие пряди.
— Нет, на ту балку. Одна ты с ними не останешься, если что хоть подстрахую… ну или нагажу тварям, пока на жердочке сидеть буду.
***
Похоже, русалки плохо переносят спиртное. Надо бы запомнить. Хотя, вроде жидкость, влиять не должна… ага, три раза!
Первое, что я почувствовала, выплывая из сна — ощущение дрели в висках и наличие огромного дикобраза где-то в желудке. А еще мутило так, будто я плыву на лодке.
Вот об этом думать не стоило вовсе. Как только мысли о тошноте оформились, весь спектр ощущений прокатился по организму.
— О-о-о… — простонала я, съежившись под одеялом.
— Утро у тебя, вижу, совсем не доброе.
Я приоткрыла глаза, когда отвратительный спазм перестал дергать меня за внутренности.
Стивен сегодня проснулся первым. Он сидел поверх одеяла, обложившись документами и держа на коленях ноут. Завидев мою пантомиму, мужчина отвлекся от своих дел и без всякого сочувствия протянул небольшую бутылку вместе с блистером таблеток.
— Аспирин. В бутылке раствор солевой. Вчера тебя так рвало, что легко заработать обезвоживание. Сначала глоток, если не будет отторжения, выпьешь лекарство.
— Спасибо, — сипло отозвалась я и приподнялась на локтях. Жмурясь от яркого света, который прекрасно чувствовал себя в комнате с раздвинутыми шторами, я приложилась к горлышку и хлебнула от души.
— Я же сказал глоток! — недовольно рыкнул мне вслед Стивен. Но я не слушала, я бежала в ванную, не желая опозориться и заблевать ему полы.
В туалете, сидя возле санфаянцевого друга, я переводила дыхание. Сил не было.
Прочистило меня хорошо, наверняка не только мясо вчерашнее вышло, но и несчастные утренние бутерброды.
Ноги и руки дрожали, а отступившая на время боль вновь выдала прекрасную трель внутри черепа.
Шмыгнув носом, прислонилась пылающим лбом к прохладному унитазу и заплакала. На рыдания тоже нужны силы, поэтому горячие дорожки тихо и безостановочно потекли по лицу.
Мне было плохо!
Как-то все навалилось разом, и похмелье, и прошедшие дни, и вчерашняя истерика устроенная Стрэнджу, которую, по счастью, я помню достаточно смутно. Заполировалось все удушающим чувством стыда.
Вот такая я замечательная, сильная и смелая героиня сериала. Задницей наловила приключений, силами своими не владею и даже не пытаюсь научиться. Зато прообразу любимого мужчины вытрепала все нервы вместе с мозгом и печенью. Почему меня этой книгой не прибило нахрен?
От меня одни проблемы на суше.В дверь постучали:
— Соня, ты в порядке?
Я размазывала рукой сопли и слезы, сидя на полу. Так что в каком-то смысле, наверное стало.
— Да, я нормально.
Сипло, хрипло, но, вроде, слова слышны членораздельно.
— Дверь открой.
Ага, сейчас. Не хочу в таком виде показываться!
— Все хорошо. Ты иди, я сама в Камар-Тадж телепортируюсь.
С той стороны промолчали. А потом просто на месте входа открылся портал. Стивен спокойно зашел в ванную и узрел всю такую красивую меня.
— Значит нормально? С вранья мы еще день не начинали. Подняться сможешь?
— Смогу, — опустила глаза и попыталась встать.
— Великолепно.
Меня подхватили и раньше, чем успела возмутиться, посадили внутрь душевой кабинки, врубив прохладную воду на полную.
— Дверь не закрываю. Отмокнешь — позовешь.
И ушел, оставив дверь полураскрытой.
Откинув голову назад, я кое-как стащила мокрую огромную футболку, которую, вроде как, не надевала, и замерла под струями воды. Стало явно лучше, вода принесла облегчение и притупила боль. Тело расслабилось и перестало треморить.
Не знаю сколько так просидела, но неожиданно душ, под которым я почти задремала, выключился и за перегородку проснулась рука с большим халатом.
— Накинь на себя.
Осторожно, держась за стену, поднялась и послушно завернулась в чистое махровое чудо.
Стоило сомкнуть полы одеяния, как стеклянная стенка отъехала вбок и не особо слушая вялое сопротивление, Стрендж подхватил меня на руки, вынося из ванной. Я растеклась совершенно инертной амебой и даже не следила, куда мы перемещаемся.
Стивен усадил меня с ногами на один из диванов в гостиной и впихнул в руки злополучную бутылку.
— Не смей засыпать, сначала лекарства.
Молча сделала крохотный глоток и прислушалась к себе. Желудок, изнасилованный и уставший, принял подношение равнодушно, даже не всколыхнулся. Я отпила еще и облокотилась о спинку. В голове и душе было пусто. Две истерики за двенадцать часов меня выпили. Кстати…
— Меня в таком состоянии в Зов тоже кидало?
Стивен оказался рядом с полотенцем в руках. Проигнорировав вопрос, он обошел диван и, встав сзади, принялся просушивать мне волосы.
Замерев, как суслик в разведке, я выпустила емкость из рук и облилась, но не фатально, успев поймать бутылку.
Маг молчал. Я впала в прострацию и старалась вообще не шевелиться. Пробовала и не дышать, но получалось хуже. Промокнув сырую паклю у меня на голове, Стрэндж принялся руками распутывать седой колтун.
Не то чтобы было не приятно. Было приятно в те моменты, когда пряди больно не натягивались. Когда теплые пальцы касались кожи головы.
Было странно. Я выпила еще немного и в конечном итоге смогла проглотить таблетку.
Так приятно, когда о тебе заботятся, не понятно, правда, за что такие плюшки прилетели и чем за это платить понадобится, но здесь и сейчас хорошо.
— Ночью не было зова.
Удивлено раскрыв глаза во всю ширь, я дернулась посмотреть на него. А вдруг шутит или издевается? От резкого рывка чуть не осталась без скальпа.
— Не дергайся.
Вернулась на исходную, поморщившись. Задумчиво повертел в руках бутылку. Новость не однозначная. С одной стороны — всеураконецпринуждению! С другой…не быть мне больше с ним рядом.
Настроение снова скакнуло вниз и распласталось где-то на минусовом этаже здания.
— Пока мы находились рядом Зов не тревожил, но стоило отодвинуться ощущения возвращались в полной мере. Ничего не хочешь мне сказать?
— Сказать? — эхом повторила я, гипнотизируя взглядом перемещающияся пузырек в емкости. — А что сказать? Видимо этап завершается раньше, чем мы рассчитывали. Тебе же легче будет.
Еще одна более менее гладкая прядь легла мне на плечо.
Сказать или нет про сны? Может это мой пьяный бред. Да и что изменится? Он же еще больше разозлится, что теперь я ему еще и в душу лезу.
— Это все, что ты хочешь мне сообщить?
Злится? А почему? Ну выпила…так по канону, между прочим, нужно. Каждая героиня должна упиться в хлам, правда потом она либо как огурчик, либо выпивает зелье и становится огурчиком.
Я же также себя ощущаю как этот овощ, только или битый или квашенный. Опять замутило.
— Мне… мне в ванну надо.
Волосы натянулись, не сильно, но ощутимо, вынуждая запрокинуть голову.
— Ты находишь все происходящее забавным? Не нужно меня обманывать или как-то переводить тему. Мое терпение не безгранично.
Лицо его было ледяной маской спокойствия, но едва сдерживаемое раздражение, делало слова чуть более рычащими и угрожающими. Я бы может и прониклась, но в таком положении счет пошел на секунды.
— Пожалуйста, плохо!
Злость тут же испарилась. Меня подхватили и мгновенно переместили в ванну.
— Выйди, прошу!
Хватило меня только на эти два слова, а потом скрутило и стало не до разговоров.
К сожалению, Стивен не ушел, даже не отвернулся. Он стоял рядом, придерживая мои мокрые волосы, собрав их на затылке. В итоге к физическим страданиям прибавились еще и душевные. Ну кому понравится предстать в таком виде?
Когда эта пытка закончилась, началась вторая. С меня сдернули халат, не выпуская из рук, снова сполоснули и, завернув в большое полотенце вынесли в гостиную.
К этому моменту спорить я уже не могла, просто тряпочкой висела и обтекала. В буквальном смысле, капли холодной воды медленно стекали по свисающим рукам и ногам, сбегали на чистый пол, собираясь в лужицы. Я сосредоточилась на этом ощущении, чтобы хоть как-то цепляться за реальность.
— Не спи. Сейчас оденемся и к Навину. Мне категорически не нравится твое состояние. Раньше наблюдалась подобная реакция на алкоголь?
— Нет, я и больше могла выпить, но с обычного пива… никогда.
— Говори со мной, не отключайся. Сколько ты выпила?
Он положил меня на диван и магией притащил из гардеробной очередную огромную футболку, которая тут же оказалась на теле.
— Литр… наверное. Но я много ела и мяса и… меня снова тошнит.
— Потерпи, сейчас.
Руки снова вздернули тело над землей, отчего сознание попыталось меня покинуть.
— Стивен?
Новый голос в нашем интимном диалоге сработал лучше любого нашатыря.
— Дьявол, не сейчас Кристин. Будешь уходить, ключи оставь у охранника. Незачем хранить их у себя. Поговорим позже.
— Но…
— Я занят!
***
Портал вынес их возле уже знакомых комнат. Глаза девушки закатилась при переносе, и она все-таки потеряла сознание. Раздраженные Верховный церемониться не стал, он с ноги вышиб деревянную дверь.
— Навин!
— Что еще за новости, да?
Злой старик возмущенно поднялся с низкого дивана, отложив книгу, но замер, глядя на бледную синюшную девушку на руках Стрэнджа.
— Что… что случилось? Сюда ее, клади сюда.
— Не имею ни малейшего понятия, она вчера пила с вашим внуком. Ночью рвалась, сегодня с утра ее рвало уже дважды, пить не может. Лекарство вышло мгновенно. Я действовал стандартно, как при сильной интоксикации, но не помогает.
Стивен сгрузил свою ношу на мягкий плюш и был сдвинут в сторону деятельным Мастером. Тот впился пальцами в девичье запястье и замер, потом приподнял тонкое веко, понаблюдав за расширенным зрачком. Поцокал языком и бесцеремонно, надавил Соне на подбородок, заглядывая в рот.
Стрэндж молчал, напряженный и собранный как струна. Он проследил за тем, как Навин коснулся языка девушки и растер между пальцев слюну, что-то бормоча.
— Ты ее не носил к морю, да?
— Не носил, — кивнул маг. — Ночью практически не было зова. Энергия не была потрачена. К тому же ей сейчас опасно в воде, в таком состоянии стихия не упустит возможности завладеть ее разумом.
— Глупо, да. Вода теперь не сможет ее контролировать, тут не стоит ждать подвоха…
Стрэндж выпрямился еще сильнее, даже позвоночник заломило от неестественной позы.
— Что вы сказали?
— Смотри…
Мастер провел рукой над внутренней стороной запястья девушки являя магу тонкий пульсирующий порез с расходящимися от него венками.
Если бы мир мог, он бы пошатнулся под ногами Верховного. Кому как ни ему знать, что может означать эта метка. В глазах на мгновение потемнело, от страха, почти ужаса, сжалось сердце. И рухнул бы великий Доктор Стрэндж, если бы пожилой индус вовремя не подозвал кресло, подрубившее мага сзади под колени.
Навин поджег одно из перьев, стоящих в вазочке на столе и сунул нервному пацану под нос.
— Тихо-тихо, да. Спокойнее, Верховный, как сердце зашлось. Тебе вредно нервничать, да. Посиди…
— Соня, — едва смог выговорить маг.
— Подпитаем, да. Сил почти нет, ушли все и без зова. И пить ей нельзя было, да, к тому же валериана плохо русалкам делает. Кто дал? Вижу отпечаток магии Лисы. Хотела как лучше, чуть не отравила. Ничего, да. Подлечим. А тебе накапать, да?
Стрэндж увидел маленький портал, в который свисала по локоть рука девушки. Знакомые голубые искры перетекали под кожей и растворялись. Судя по шуму воды, переход вел к морю.
Он знал эту метку, понял какой ритуал провела девушка.
Какой идиот ей его дал? Кто посмел подсунуть смертоубийственный справочник?
Покорение стихии.
Его ошибка и боль начала обучения. Если бы Старейшина не вмешалась, он бы не выжил.
Это действительно так, стихия не терпит над собой повелителей. Но когда ты подающий надежды маг, который всеми силами стремится к величию, к уважению. Быстрее снова стать кем-то, доказать, что ты по прежнему на что-то способен.
Стивен пытался подчинить огонь.
Неладное заметил, как это не иронично, Мордо. К тому моменту, когда доложили Верховной, Стрэндж горел внутренней лихорадкой уже трое суток. Открывшись стихии, вобрав ее в себя через такой же порез, он сам себе напоминал сосуд с кислотой, которая пытается разъесть стенки своего пристанища.
Старейшина была зла. С великодушием, достойным самого изощренного палача, она вспорола вены на руках великовозрастного гордеца и недоумка и по капле выцеживала разросшееся внутри него пламя, не давая ему окончательно превратить внутренности Стивена в пепел.
Эту пытку он запомнил надолго, и урок усвоил просто отлично, изъяв книгу с этим ритуалом из общего пользования после вступления в должность Верховного. Да, запретов на знания не было в Камар-Тадже, но эту практику он занес в самый дальний угол и обвесил охранками, чтобы в любой момент знать, если кто-то поинтересуется подобным.
— Ты не знал, да, — грустно подытожил Навин.
Стивен вернулся к реальности и перевел взгляд на пожилого мага, который через маленький поильник с носиком вливал в приоткрытый рот девушки пахнущий травами отвар.
— Не вини ее, это хороший выход, необходимый шаг, да. У нее бы очень высокий шанс на победу. Впервые вижу удачно проведенный ритуал. Смело отправляй ее плавать. Другое плохо, доверие утрачено, да.
Стрэндж уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях.
— Одна проводила, без страховки. Плохо ведет себя, да. Она доверять должна тебе, советоваться, ты связанный.
— Связанный, — пробормотал Стрэндж и выпрямился в кресла, вспоминая, где он и с кем. Момент слабости удалось подавить, жаль что не сразу. Испугался, открылся.
— Можешь идти, — правильно понял состояние мага Навин. — В себя придет, в комнату отправлю. Не бойся, да. Я не наврежу.
Стрэндж поднялся и бросил взгляд на порозовевшую, почти нормальную Соню.
— Ночью Лисенок прибегал со страшными глазами, да, — усмехнулся индус, кряхтя вставая с пола.
Стивен рефлекторно подал старику руку, помогая разогнуться.
— Вопил, Верховного требовал. Ты бы сходил к малахольному-то, да?
— Она здесь не останется. Простите Навин, но с меня хватит. Каждый раз, стоит мне уйти, случается что-то эдакое, последствия чего приходится разгребать обеими руками, — он сам не заметил как стал говорить громче. — И с каждым разом все только хуже. Но ведь понятно, что рано или поздно настанет момент, когда помочь ей не сможем ни вы, ни я, ни сам господь бог!
Мастер слушал тихо и невозмутимо, давая выговориться магу, который вполне имел право на возмущения.
— И пусть я буду тираном, зато жива останется! Да черт возьми, сколько же можно добавлять мне проблем!
Распаленный Верховный метался по комнате, как запертый в клетке хищник.
— А нужна ли ей будет такая жизнь, Верховный? Птица не поет в неволе, да. Иным она в радость, а другие и зачахнуть могут.
— Ой, да бросьте, Мастер, все-то вы знаете. Если хочет любить и оставаться рядом, то сможет и потерпеть некоторые неудобства, в противном случае пусть уходит и делает со своей жизнью все, что хочет, не привлекая меня к ответственности!
Этого говорить ему не стоило, повисшая тишина отчетливо подчеркнула жуткую неправильность сказанного. Напряжение, скопившееся внутри него выплеснулось злой и жестокой патетикой. Медленно затухающая ярость отразилась осуждением на лице старика, который сложил руки за спиной и вышел из комнаты.