Глава 6 (1/2)
Он несся со всех ног. Надеясь, что не опоздает. Хотя эта мысль была глупой — скорее, лишь иллюзорный страх, в котором он прожил последние дни. Да и ведь ему было известно, как обстоят дела. Но пока не увидит своими глазами — не успокоится…
Взлетев по ступеням, он постучал. Застыл в ожидании, громко дыша…
Дверь открыла Кушина. Ее глаза округлились в изумлении.
— Какаши! Я думала, ты вернешься послезавтра!
— Да, Кушина-сан. Сенсей тоже удивился, я только что от него. Но не мог же я пропустить самое главное.
Какаши вошел в коридор, и Кушина сразу крепко обняла его, вернув его душе приятное состояние — «дома».
— А я рада, что ты пришел! С тобой всё же как-то спокойнее.
— Мне тоже так спокойнее, — отозвался парнишка, прижимаясь к ее плечу, стоя сбоку от нее — потому что по-другому просто и не получилось бы. Потом выпрямился и опустил руку на живот женщины, почувствовал под ладонью толчок.
— И тебе привет, Наруто.
— Да, да, и он здоровается! — Кушина заулыбалась. Выглядела она замечательно, хотя Какаши и читал по ее глазам запрятанную в глубине души тревогу. — Ты заходи, покормлю тебя! Расскажешь, кого пришлось убить, чтобы на два дня раньше освободиться.
— Да я дома поем, спасибо, просто заглянул вас проведать… Не утруждайтесь…
— А кто тут утруждается? Я уже ничего и не готовлю, между прочим, — она хохотнула, призывно потянув его за руку. — Там Минато накулинарил! Можешь сам разогреть, чтоб без «утруждений».
— Ну… хорошо, — спорить совершенно не хотелось, и Какаши охотно разулся. Прошел вместе с хозяйкой на кухню. — Давайте тогда и за вами поухаживаю.
— Я недавно ела… но Наруто считает, что можно и добавки!
— И я с ним согласен, — парнишка, ориентируясь как в своем собственном доме — потому что жилище Намикадзе действительно стало для него вторым домом — заглянул в холодильник. — Вижу, у вас снова на обед рамен.
— И на ужин! — женщина медленно опустилась на стул за столом. — Мне только его и хочется в последние недели.
— Наруто — ценитель рамена, значит?
— Да наверняка, как и его папа! Минато даже сам готовить рамен научился. Там остальные штуки для заправки, яйца маринованные…
— Ага, я нашел. Вам побольше свинины и лука, да? Как Минато-сенсей делает?
— Да! Рамен по-минатовски! — рассмеялась Кушина. Чувство юмора она не растеряла, значит, действительно неплохо держится перед родами. Какаши присоединился к смеху, раскладывая лапшу и остальные ингредиенты в две пиалки, себе же положив больше яиц и нори. С улыбкой остановил взгляд на нарезанном бело-розовом рулетике — нарутомаки. Он мягкий, потому что приготовлен на пару… А будет ли и Наруто таким же мягким?.. Если он унаследует доброту родителей — то будет. По крайней мере, внутри. Без мягкости мир был бы слишком суровым, невыносимым…
Разогрев залитый бульоном рамен и подав его ко столу, Какаши глянул на чайник с заваркой.
— Чай вам тоже по-минатовски, с мятой и лимоном?
— Да, да! — женщина уже подцепила палочками лапшу, но прервалась, чтоб хохотнуть. — А вчера мне захотелось добавить в чай молоко. А потом еще и мед!
— И как?
— Минато смотрел с ужасом. Хотя, я тебе скажу, вышло вкусно! И курица с малиновым джемом — тоже…
— Мне кажется, вы можете какие-то новые рецепты изобрести. Может, до такого больше никто не додумается.
— Кухня для беременных мамочек, а? Ну всё, садись уже, поешь! Потом чай сделаешь, — она сама снова подалась было к пиалке, но вдруг посерьезнела. — Поверить не могу, что сегодня мы последнюю ночь поспим спокойно. И, наверно, это будет так непривычно — снова спать на животе…
Какаши посмеялся, усаживаясь напротив нее.
— И еще, мне кажется, вам будет непривычно легко ходить.
— Ох, точно, я смогу нормально ходить… И буду видеть свои ноги! Мне уже иногда кажется, что их вообще нет!
— Странные, должно быть, ощущения…
— Очень!
Кажется, за это он и любил Кушину. Да и сам Минато, наверно, тоже поэтому и выбрал в свои спутницы именно такого человека, так непохожего ни на кого другого из их окружения…
После обеда женщина показала ему несколько ползунков разного размера, которые они уже приобрели для Наруто, на первый день, пока не узнают его размер. Какаши с умилением взял крошечную, будто игрушечную одежку-комбинезон, не веря, что ее наденут на живого человечка. Ткань была очень мягкой, насыщенно-оранжевого цвета.
— Под предполагаемый цвет волос?
— Да, да, я так же сказала! А еще футболка, смотри. Она, правда, большая, на вырост, но мне она так понравилась…
Футболка была белой, с разноцветными кошачьими мордочками.
— Знаю, ты у нас собачник, но с щенками ничего не было…
— Ну, не мне же ее носить. А котята тоже милые. Нашему котенку подойдут, — но тут же осекся, сильно краснея от прилива смущения. Дернуло же его пуститься в такие обороты… Однако Кушина только хихикнула и аккуратно сложила одежду малыша.
Какаши снова глянул на оранжевые ползунки. А если вдруг мальчишка будет таким же, как Минато?.. Но с красными волосами… Или, в самом деле, оранжевыми?.. Сердце постукивало быстрее. Это что же, у него будут сразу два Бога?..
Поскорей бы. Поскорей бы…
К вечеру пришел и Минато, утомленный после насыщенного дня, но счастливый — когда дома ждут, возвращение всегда в радость, и можно пережить что угодно…
Они поужинали вместе, потом Кушина удалилась в спальню, прилечь. А Какаши вместе с сенсеем устроились на диване.
— Знаете, а вы коварный, — сообщил Какаши, прислонившись к его плечу.
— Это почему?..
— Вы же специально отправили меня на эту миссию? Хотели отослать на время родов?
— Ну, нет, что ты? — Минато притянул его к себе плотнее, почесывая по спине. — Я же тебя знаю. Ты бы всё равно прилетел до родов. Что ты и сделал… Просто я хотел, чтобы ты был занят эти дни. Потому что сам я, если честно, только об этом и думаю… А занятость — лучшее средство от беспокойства. Сам знаешь, как могут трепать нервы лишние мысли…
Тогда Какаши и понял. Действительно, та миссия, выпадающая на десятое число, была поручена ему не просто так, но сенсей не пытался от него избавиться, как сначала показалось. Наоборот, заботился…
Побежденно хмыкнув, Какаши ткнулся носом в шею Минато и удовлетворенно закрыл глаза, вдыхая его запах.
— А завтра у тебя тренировка с Гаем, не забудь.
Парнишка медленно выдохнул:
— Только ради вас…
— Да, ради меня. Но…
— Я знаю, что вы скажете, Минато-сенсей. Гай неплохой, он сильный и добрый, да… Но слишком шумный. Мне с ним сложно…
— Кушина тоже шумная, но вы ведь ладите.
— Но с Кушиной-сан мне интересно. Она по-другому шумная. А с Гаем и поговорить не о чем. У него только всякие вызовы на уме… И «Обычай самураев».
— Мм, правда?
— Да, но не в таком смысле. Он всё про какую-то «силу юности» говорит… которую хочет сам познать, а потом другим передать… В общем, не забивайте голову, сенсей.
— Ладно, не буду. Но ты всё же завтра с ним побудь, хорошо? Чтобы я знал, что ты под присмотром, и был за тебя спокоен.
Эта покровительственная забота любимого окутывала Какаши теплыми объятиями.
— Конечно. Как скажете.
— А я потом сам к тебе приду. И познакомлю вас с Наруто…
Минато заулыбался, а парнишка обожал эту улыбку — мечтательную, ясную, выражающую всю сущность этого солнечного человека.
— Завтра великий день, — заметил Какаши. — Вы станете отцом.
К его радости, улыбка стала еще ярче.
— Да. И в это уже почти что верится. Мы уже даже одежду ему купили, Кушина показывала?
— Показывала. Всё такое маленькое…
— Очень маленькое. А уже завтра мы будем держать его на руках. И он будет смотреть на нас… Наш мальчик.
Кажется, синие глаза Минато даже заблестели, и мужчина со смешком поморгал. Но Какаши понимал. Он и сам испытывал такое же возбужденное беспокойство и нетерпение, поэтому мог представить, насколько сильно оно у супругов Намикадзе.
— Постарайтесь сегодня поспать, хорошо? — попросил парнишка, заглядывая ему в лицо. — Завтра вам нужны будут силы.
Сенсей глянул на него с удивлением, будто не знал, что Какаши уже выучил его наизусть — каждое состояние, каждую деталь мимики, даже каждый вздох. Поэтому видел и просто чувствовал, когда у любимого была бессонница из-за волнения.
— Постараюсь, — отозвался мужчина.
— Могу вам капли свои дать, если хотите.
Как и ожидалось, Минато засмеялся.
— Ничего, справлюсь. Не хватало еще проспать рождение сына…
— Да… Я пойду тогда. А вы отдыхайте. И побудьте вдвоем с Кушиной-сан, пока есть такая возможность.
Уходить на самом деле не хотелось, но так было лучше для всех. Да и сенсей не спорил.
— Хорошо, — устало выдохнул он. Но всё равно притянул Какаши к себе. Нежно обнял. И парнишка уткнулся лицом в его шею. Пытаясь впитать в себя любимое тепло, будто бы про запас, наперед. Не было секретом, что его семье ближайшие дни, да даже недели, будет не до него. И он сам тоже вложит все силы в заботу о Наруто.
Поэтому теперь — надо было запастись так нужной ему любовью.
Минато прижался губами к его лбу, замер. И Какаши снова почувствовал себя самым счастливым. Наконец-то счастливым…
— Мой маленький… — проворковал мужчина, с той неизменной интонацией, которая каждый раз наполняла Какаши уверенностью: он нужен и любим. Парнишка зажмурился, пока Минато поглаживал его по щеке. Потом всё-таки поднялся — нужно было идти. Направился к коридору, но сенсей вдруг сказал:
— Спасибо тебе.
Какаши изумленно обернулся.
— За что?..
— Ну, как же? За всё. За помощь, за поддержку. Мы все сейчас в какой-то степени на взводе. Поэтому, знаешь… я очень ценю то, что ты с нами рядом.
Сердце кольнуло, и по груди разлилась вязкая сладость, словно мед, который Кушина добавляла в молоко. Его семья тоже нуждалась в нем. Он им полезен. Наконец-то полезен, наконец-то может отдавать им то добро, которым они наполняли его в самые трудные для него времена.
А Минато, задумчиво помолчав, добавил:
— Наруто очень повезет с таким другом и наставником, как ты. Если ты будешь рядом с ним, я всегда буду за него спокоен.
— Конечно, — окончательно растроганно проговорил Какаши. — Я всегда буду рядом, с ним, со всеми вами, — но тут вспомнил и полез в сумку. — Я забыл совсем, я тоже ему подарок купил, — и вынул маленький, завернутый в бумагу, чтоб не испачкался, игрушечный кунай — плюшевый, какие обычно покупали дети гражданских, которые любили играть в шиноби. — Сам-то я в детстве играл с настоящими… Но теперь времена другие. Пусть и у детей будут игрушки, а не оружие.
— Ты очень прав. Спасибо, Какаши. Но давай ты подаришь его сам, завтра, хорошо?
— Да. Точно. Хорошо. Спокойной ночи, сенсей.
— Спокойной ночи, мой мальчик.
Его сердце никогда не было так согрето.
Но ночь выдалась сложной. Какаши долго ворочался. Пытаясь успокоить себя надеждой, что Минато чувствует себя лучше. Но волнение всё равно пробивало его насквозь. Просто колотило, так что парнишка весь покрылся холодным потом. Сходил в душ, чтобы заодно остудить мысли. И всё-таки принял пару капель своего лекарства от бессонницы — он уже приноровился к дозировке, поэтому утром проснулся практически вовремя. Всё же, день был важным. Минато с Кушиной наверняка очень устанут, и им нужна будет помощь с малышом…
Тренировка тоже оказалась весьма кстати, как и говорил Минато. На несколько часов он буквально выпал из реальности, потому что Гай и не давал ему думать своими нескончаемыми выкрутасами. Время летело быстро, а в дни тревожного ожидания это — благословение.
Потом они вместе зашли перекусить. Какаши научился быстро класть еду в рот, отодвигая маску и отчасти прикрываясь рукой, поэтому проблем с этим не было — на него толком и не успевали глазеть. Всё же, в новом мире нужно общаться с людьми, а не ходить холодным и отчужденным. Хоть как-то… Чтобы не позорить Минато. Чтобы помогать ему, не подрывать его веру. Сидеть в одиночестве больше не получится, да и незачем.
Он знал, что роды могут протекать долго. Поэтому терпеливо ждал, таскаясь вместе с Гаем по деревне. Ждал, даже когда над ними уже нависли сумерки. Ждал, поглядывая на изваяние Минато на горе, в компании остальных Хокаге. Скульпторы при всём старании не смогли передать красоту его мужчины, лишь общие черты. Да и вряд ли бы у них получилось. Невозможно простыми человеческими руками высечь на камне нечто божественное…
Наступил поздний вечер. Загорелись звезды, поднялась луна. Детвора исчезла с улиц, гражданские заканчивали свои рабочие дела. Кто-то шел домой, кто-то — активно отдыхать в бары. А Минато до сих пор не приходил. У Какаши возникла мысль пойти подремать — чтобы быть на подхвате, когда Кушина родит. Ведь что она, что ее муж с утра на ногах, понервничали и наверняка сильно устали… Вряд ли, конечно, они доверят ему ребенка в первую ночь… А может и доверят? Он бы очень хотел им помочь. И невольно вновь и вновь прокручивал в голове их грядущую встречу…
Тепло. Снова очень тепло на душе. На сердце. И он тихонько улыбался под маской. Нет, идти спать не имеет смысла — он не уснет, точно не уснет. Значит, ночь будет долгой…
Гай же, то ли по поручению Четвертого Хокаге, то ли из дружеских побуждений, так и не оставлял его. И упорно настаивал на очередной тренировке или же соревновании. Какаши был уже почти готов согласиться — это лучше, чем вариться в ожидании и бездельничать. И не переставать думать о том, что вот-вот, каждую минуту… Рука потянулась к кунаю сенсея, с которым он не расставался, коснулась деревянной рукояти, проверяя на всякий случай.
Они всё-таки совершили еще один круг, мимо главной площади и вдоль рынка. Вдыхая ночную прохладу, Какаши всё пытался понять, что же такое эта самая «сила юности», которой всякий раз попрекал его шумный товарищ. На самом деле, от этого высказывания веяло чем-то очень похожим на их с Минато веру в светлое, мирное будущее. В ней была сила убежденности, стремление к некому идеалу…
Его Бог оказался прав и здесь. Гай не так глуп и прост, каким мог казаться. Каким раньше и казался…
Тут Какаши остановился. Внутри что-то свело. Тревожно, но в то же время — приятно. Как когда наконец-то достигаешь двери, за которой тебя ждет дорогой человек, и уже хватаешься за ручку, и сердце беспокойно и трепетно колотится…
«Наруто». Обычно Какаши не верил в такие вещи, как безосновательное предчувствие. Скорее, в интуицию… которая обычно обусловлена инстинктами и пережитым опытом. Но теперь же он понял, что совсем скоро они увидятся. Они с Наруто. Они с Минато. Все вместе…
Скулы сводило от улыбки, но он последовал за товарищем, который активно жестикулировал и громко вещал свою мысль о необходимости тренировки именно сейчас. Но через несколько шагов за новым чувством по телу прокатились мурашки. Крупные, ледяные. Гай вопросительно оглянулся. Потому что Какаши парализовало.
— Ты чувствуешь?.. — пробормотал парнишка, словно обращаясь к самому себе. — Что-то такое в воздухе…
Гай принюхался, и Какаши был готов поспорить, что тот вот-вот скажет о запахе из одной из ближайших лавок. Но атмосфера странно накалилась. Воздух потяжелел… и свет луны будто стал еще более желтым, неприятным…
Ночная тишина разрезалась грохотом. Какаши вздрогнул, как и все люди, и дома, и земля: что-то взорвалось. По крайней мере, так показалось. Ударная волна понесла за собой обломки зданий — их треск вонзился в уши. Треск и крики. Истеричные, напуганные.
Какаши так и стоял. Задрав голову. Видя возвышающееся над домами через несколько кварталов от них… нечто.
Не взрыв. А лучше бы взрыв.
Оно было живое. Громадное. Со светящимися глазами. Чудовище. Чудовище из кошмаров. Хотя ему в кошмарах обычно являлись люди…
Огромные глаза. Огромная пасть. Оглушающий рев… Огромные лапы, мощными махами, от которых обдувало порывами ветра, рушащие дома… сносящие крыши одним ударом… будто игрушечные…
За существом в небо вздымались… хвосты? Хвосты. Много хвостов…
— Девятихвостый! — орали бегущие толпами люди. — Девятихвостый!
Словно озвучивая его мысли…
Нет. Сон. Просто сон. Еще один страшный сон. Он просто переволновался перед сегодняшним днем. Поэтому такое и снится. Надо было остаться на ночь у Минато…
— Девятихвостый! — взревел Гай, заскакав на месте, размахивая кулаками. — Это наш шанс проявить себя, Какаши! Обрушим на него всю нашу мощь! Надерем его хвостатую задницу!
— Нет, — только и выдохнул Какаши. В обломках домов что-то загорелось, огонь пылал, распространяясь дальше. А гигантский монстр отбрасывал налетавших на него шиноби словно мух. — Подожди, Гай.
Голос звучал слишком ровно. Безжизненно.
Нет. Нельзя сражаться. Это точно Девятихвостый. В Академии им рассказывали о Хвостатых. Им показывали свитки с картинками. Только на свитках демон казался куда меньше…
Девятихвостый. Вот так, у них. В Конохе. Рушит дома… Когда это прекратится?.. Его ведь остановят?..
Девятихвостый…
Мысль, ударившая в голову остро и точно, как заточенный кунай, вывела Какаши из туманного замешательства.
Если Девятихвостый здесь… Почему он вообще здесь? Он же был запечатан в Кушине. Значит…
Что-то пошло не так?.. Она не пережила роды?
…как и его мать…
Поэтому монстр вырвался?..
Дрожь пробежала по телу, глаза начало щипать. От страха. От догадок. Нет, нет, воображение намного хуже реальности, намного страшнее, ведь оно безгранично, нельзя…
Нужно взять себя в руки. До тех пор, пока он не узнает точно, что происходит. Нельзя гадать.
— Надо уходить, Гай, — уже тверже сказал Какаши, потянув друга за рукав. — Найдем кого-нибудь…
По счастью, бежавший по улице джоунин как раз заметил их.
— Назад! — крикнул он, остановившись. — В бой не вступать! Общий сбор в казармах, по приказу Третьего!
— Есть! — машинально откликнулся Какаши, и Гай наконец-то перестал рваться в бой, прислушавшись к команде старшего… но…
«Приказ Третьего»? А как же… Минато? Где тогда Минато?
В деревне буйствует демон-лис, от Минато нет вестей, Третий велел им собраться… Что происходит?.. И ведь это не сон. Не кошмар…
Перед глазами всё плыло, от грохота и воплей вокруг, от огня и пыли от разрушенных зданий. Какаши бежал за Гаем, уцепившись взглядом за его яркую, зеленую фигуру, следуя за ним практически бездумно.
Колотит. Так сильно колотит. Руки леденеют.
Нет. На войне было страшнее. Было страшнее…
Но на войне он был другим. На войне он знал, что он на войне. А сейчас…
Сейчас он живет в другом мире. В мирное время, со своей семьей…
Нет, нельзя. Должно быть объяснение. Нормальное объяснение. И Минато не допустил бы, чтобы с его семьей что-то произошло. Точно. Минато защищает их. Вот, почему его тут нет…
Пытаясь не утрачивать здравости рассудка, Какаши добрался до скопления других шиноби. Почему-то его сверстников и ребят помладше собрали отдельной группой. Взгляд сам собой шерстил по толпе, но не мог отыскать того, кого так хотел.
Минато не было.
В голове скакало так много вопросов, но их стало еще больше, когда взрослый шиноби — кажется, отец его одноклассницы Куренай, сообщил, что им запрещается сражаться с Девятихвостым. Это вызвало общий шквал изумленных и даже недовольных возгласов… но Какаши промолчал.
Он и сам видел, что демона то и дело пытаются атаковать — но очевидно безуспешно. Кажется, таким образом его сослуживцы пытались отвлечь Девятихвостого, чтобы продолжать эвакуацию гражданских — а именно этим молодежи и поручили заняться.
Эвакуация. Да. Надо взяться за дело. Надо помогать Минато, который тоже пытается всех спасти. Точно пытается спасти, Какаши это знал… Мирные жители напуганы, беспомощны. Поэтому нужно им помочь…
Поэтому они с Гаем и остальными побежали к развалинам, помогая гражданским подниматься на ноги, направляя их в сторону убежища.
Дело. Дело, дело. Только делать, не думать. Он — шиноби. Он — правая рука Минато… почти. Почти, но он ведь собирался вступить в АНБУ, после рождения Наруто, потому что Минато в него верит…
Так и теперь. Он — шиноби. Поэтому, несмотря на отвратительное, пугающее чувство, приступил к исполнению приказа.
Пугал его не демон. И даже не собственная смерть. Пугала неизвестность…
Как вдруг — бесцельно громящий дома Девятихвостый остановился. И отвернулся к горе Хокаге. Взревел — от его рева тряслись стены уцелевших домов, и кровь стыла в жилах. Разинул пасть. И выпустил из нее странную сферу, будто бы из чакры — очень похожую на Расенган сенсея. Вот только… если это — в самом деле Расенган… гигантский… насколько же он должен быть разрушительным?..
Какаши застыл: он ожидал, что гора вот-вот разлетится, обратится в пыль… однако шар из чакры, достигнув ее, исчез. Просто исчез. Но уже через секунду вдалеке прогремел взрыв. Значит, атаку перенесли туда. Техникой телепортации…
Минато. Это сделал Минато, точно. Сенсей в порядке. Это успокоило, насколько могло. Минато занят своим делом. Поэтому ими сейчас и руководит Третий…
Минато жив. Это — самое главное. Во всём царящем на улицах некогда спящей деревни аду каждый имел свою роль. Какаши — помогал бежать перепуганным мирным жителям. Третий со своим специальным отрядом умудрились вытеснить монстра за пределы деревни. Кажется, они собирались запечатать Девятихвостого. Но — как?
Однако погружаться в раздумья на неизвестные ему темы было нельзя. Только — делать. То, что он должен делать. Только это спасало его от навязчивых мыслей, которые летели за ним, почти догоняли, почти впивались в него…
Они справятся. Третий справится с демоном. Минато справится со всем остальным. А Какаши… с отведенной ему задачей. А потом они пойдут домой. Где вместе выдохнут с облегчением и посмеются. А может и не посмеются… Кажется, многие уже погибли… Как минимум — под обломками. И шиноби, и гражданские… В любом случае, нужно было помогать. Помогать. Чтобы кошмар быстрее закончился. Чтобы скорее вернуться домой. К его семье. К Наруто…
И хорошо, что совсем юнцов отстранили от битвы. Это ведь и входило в планы Минато. Чтобы молодежь не знала войны, не была пушечным мясом… не погибала рано, как вся команда Какаши… А чтобы могла жить и набираться опыта — а старшие их защитят. Это — новое будущее, которого они так хотели…
Нет. Это — не их будущее, такого они точно не желали. Они мечтали о мире.
Но… может, всё-таки, лишняя помощь могла понадобиться? Если другие — совсем зеленые, то Какаши прошел войну, он достаточно умелый… и готов применить знания на практике. Правда вот, он и понятия не имел, как бороться с Хвостатым демоном…
А их Хокаге, может, и знали. Что Третий, что Четвертый. Они умели то, чего не умел никто…
Но ноги всё равно подгибались, дрожь то и дело прокатывалась по телу, руки холодели, и по бокам бежал такой же мерзкий, холодный пот…
И всё же: что происходит?.. Это ведь как-то связано с Кушиной, с рождением ребенка… От этого волнение только усиливалось и кружило голову. Неведение… но в таком случае он предпочел бы не знать ничего. Совсем ничего. Просто сухой факт — вот он, демон, взялся из ниоткуда, и всё… И надо его сразить. И больше — никаких переживаний. Только цель…
Рука вновь потянулась к кунаю, который, кажется, завибрировал…
…и Какаши резко затормозил. Застыл.
Перед ним стоял Минато. Самый настоящий Минато. В своем роскошном плаще… перепачканном землей и каплями крови. С растрепанными солнечными волосами и ссадинами на красивом лице…
Бог. Его Бог явился к нему. Внял его мольбам, наконец-то…
— Минато-сенсей! — сердце чуть не выскочило из груди. — Что про…
— Какаши! — руки мужчины обхватили его лицо. А синие глаза — темные глаза — смотрели слишком пристально, заставив Какаши обмереть. Кажется, даже время остановилось, и шум вокруг утих. Звучал только голос Минато. — Мой мальчик. Пообещай мне, что выдержишь это.
— Что…
— Пожалуйста.
Требование. Приказ. Нет… Почти мольба. В интонации, во взгляде…
— Х-хорошо. Хорошо, конечно, я… — так и не успев ничего понять, парнишка зажмурился, потому что к его переносице прижались теплые губы. Лишь на миг…
— Прости меня.
Холод.
Какаши открыл глаза.
Минато уже не было. Нигде не было.
Парнишка потерянно оглянулся. В голове что-то настойчиво звенело. Тело колотилось еще сильнее, а к глазам подступали слезы. От страха и бессилия. Зубы застучали из-за того, как вдруг затрясся подбородок.
Нехорошо. Это очень нехорошо. Какаши переглянулся с подбегающим к нему Гаем. Потом перевел плывущий взгляд на Девятихвостого вдали. Который вдруг пропал. Просто исчез. Внезапно, тихо.
Всё? Кончилось? Его победили? Запечатали? Не могли ведь убить — это было бы понятно, шумно и не бесследно…
Но почему тогда Минато…
Краем глаза он увидел вдалеке, за горами, вспышку.
Нет. Не ушел. Не пропал. Его переместили. Туда.
Минато?.. Что он задумал… он…
Мысли исчезли. Мир исчез. И Какаши понесся вперед. Перепрыгивая развалины, обломки и людей — и живых, и мертвых. Ничего больше не видя.
Минато. Зачем же… что происходит… Почему же внутри так больно?..
Нельзя. Нельзя терять ни секунды…
Сердце сходило с ума, начинало тошнить, слезы летели по щекам, назад — от ветра, к вискам, впитывались в волосы.
Минато.
Остановившись лишь на миг, быстро выдохнув и глотнув воздуха, он побежал дальше. Покинул деревню через разрушенную стену, поскакал по деревьям. Слыша шум… в ушах, в голове?..
Паника. Немая паника. Только бы успеть. Потому что это было плохо. Это было просто отвратительно плохо.
«Обещай мне…»
Что — «обещай»?.. Ничего не объяснил. Торопился… Но… верить? Поверить Богу, как всегда? Всё… под контролем? Да? Под контролем…
Нет… Нужно увидеть самому.
Ноги гудели, но Какаши не обращал внимания. Даже если они отвалятся потом… Только бы успеть. Добежать. Помочь. Узнать… Просто хотя бы узнать, что всё в порядке. Что переживать не о чем. Что он — просто глупый мальчишка, который вечно всё усложняет. Потому что волнуется, так волнуется…
Что-то. Что-то впереди. Наконец-то…
Девятихвостый? Кажется… Почему-то он казался не таким огромным. Может, потому что был далеко?..
Вокруг него что-то светилось.
Легкие жгли. Но на последствия было плевать. Он летел. Вперед, вперед. Увидел нескольких стоящих людей. Кажется, Третьего с помощниками. Почему-то они стояли на месте, в отдалении. Просто стояли и смотрели. А в воздухе перед ними что-то блестело. Что-то… ровное, округлое. Как купол. Барьер?.. Девятихвостого запечатали в барьер? А так можно?..
Но вдруг — демон исчез. Исчез вовсе. Как и всё сияние вокруг него. И барьер…
И всё. Снова — ночь.
Тихая, темная ночь. Звездная, лунная.
Небо — ровное. Лес — спокойный, спящий.
Темный лес. И свет луны.
Словно ничего и не было.
Ничего не было.
Или…
— Какаши?.. — обернулся на него Третий. — Что ты здесь…
Но Какаши не слушал. Не слышал. Не видел.
Он шел вперед. Быстрым шагом, прихрамывая от уколов в боку. Шел в тумане. Не в силах ни бежать, ни остановиться. Потому что его сердце рвалось от страха.
Он увидел светлое пятно на земле. Плащ Минато. Но…
— Сенсей!
Рывок вперед. И удар об землю. Слишком сильный — через колени по телу прокатилась шокирующая боль.
Какаши склонился над своим любимым мужчиной. Всматриваясь в его застывшее лицо. В открытые глаза. В которых блестели слезы. И которые смотрели не моргая. На небо. Сквозь него.
— Минато-сенсей, — прошептал Какаши.
Холодно. Как же холодно…
— Минато-сенсей! — он тряхнул мужчину за плечи.
Нет. Нет реакции. Почему?..
Как стало тихо…
Какаши посмотрел ниже. Грудь Минато в крови. Он… будто пробит насквозь…
И приоткрытые губы в крови.
Почему?
Это сон. Очередной кошмар наяву. Нет, они же прекратились… И Какаши уже давно не тренировал удар Чидори… откуда ж им взяться… но… нет.
Сон. Точно. Сон. Он выпил слишком много капель. И теперь не может проснуться.
Спокойно. Нужно только проснуться. Проснуться… поскорее…
Рука легла на кунай. Кунай Минато. Вытащила с пояса.
Так можно проснуться. Он знал. Это хороший способ. Быстрый. Скорее…
Взялся обеими руками за рукоять, направив острие себе на грудь. Замахнулся…
Кто-то поймал его руку. Выкрутил до боли, и кунай упал на траву. Какаши брыкнулся, но не смог ничего сказать. Не умел говорить. Ничего не слышал в гуле других голосов. Обернулся.
Люди. Шиноби. Склонились над кем-то. Над кем-то в траве, рядом. Красные волосы… Кушина?..
Перед ней присел Третий. Держа в руках сверток.
Но кто-то еще подошел. Какаши дернулся, снова развернулся к Минато.
Человек — один из них, из тысячи других людей — присел рядом с Минато. Щупая пульс.
Нет, вот сейчас надо точно проснуться. Надо. Прямо сейчас… Обязательно надо проснуться.
Человек поднял голову. Его лицо размазано, не имеет значения. Проснуться…
— Он умер.
Вопль. Всё, что Какаши слышал. Вопль, от которого разрывало всё нутро. Разрывало сердце. Разрывало связки, горло… Собственный крик. Оглушающий. Ошеломляющий.
Вырвался из хватки. Припал к груди Минато.
…а вопль так и звенел в ушах. И челюсть от него немела…
Скользкая кровь на пальцах. Бьющая в нос тяжелым запахом.
Теплая… и теплая грудь. В которой так тихо. Которая… не двигается…
Кто-то тянул его за плечи назад, но Какаши только кричал, отбивался, толкал…
Спрятал лицо на родной груди. Не понимая… как… как же так…
Голоса. И чьи-то руки, оттаскивающие его. Лица. Пустые лица. Что-то говорящие. Говорящие ему. Трясущие за плечи. Требующие.
Кто-то обнял его. Кто-то попытался поднять его на ноги.
Но Какаши смотрел на неподвижно лежащего Минато. Никак не понимая…
Почему?..
Почему тут уже были медики. Почему они не помогали. Почему они накрыли Минато. Так, будто…
Нет…
Они сами не понимают… не понимают…
Ноги всё еще могли слушаться.
…могли? Зачем?..
Чтобы он уперся в траву руками и кое-как встал. А потом побежал.
Побежал…
И туман.
Туман.
Туман слёз. Лица. Без лиц. Огонь. Чей-то плач. Люди… пустота.
Рассвет. И он сидит на крыльце. Прислонившись спиной к двери. Как часто бывало. И ждет… Наверно, просто ждет… когда уже будет не так рано, чтобы постучать.
Но рядом кто-то есть. Рядом… Гай?.. Зеленый костюм… Да… Гай.
— Какаши, — Гай перехватил его взгляд. Приблизился зачем-то. — Пойдем со мной. Я отведу тебя в больницу. Пожалуйста.
Но Какаши только качает головой. Зачем? С ним всё в порядке…
Прислоняется головой к двери, глядя на небо. Нужно только немного… немного…
Закрывает глаза. Тихо. Что-то щиплет. Глаза болят. Где-то в носу неприятно, так сыро… И в груди тоже. В горле.
Тихо. Сил нет. Нет. Ничего нет. Больше нет…
Минато.
Он снова видел перед собой Минато. Красивое лицо. И застывшая на нем улыбка. Родная улыбка. Но не такая. Не та, которая предназначалась ему. Другая улыбка. «Дежурная улыбка».
Фотография?.. Да. Фотография. В рамке…
Минато. Фото…
И…
На голову легла чья-то рука. Слишком большая, грубая. Из-за которой он и пришел в себя.
Моргнул. Лицо болело. Кожа вокруг глаз болела. От мокрой маски было так противно…
Он попытался вытереть засохшие слезы, покачнулся.
Рука снова погладила его по волосам.
— Сколько ты тут уже сидишь?
Рядом присел кто-то. Массивный. Очень. Какаши медленно повернул тяжелую голову.
Жабий Отшельник. Джирайя-сама… Точно.
А… Минато?..
Минато так и улыбался с фотографии в рамке. Которая стояла над свежевскопанной землей. Потому что могильную плиту нельзя было ставить сразу. Пока земля слишком рыхлая. Поэтому пока — лишь легкая рамка. Какаши знал эту процедуру слишком хорошо…
— Ты не спал всё это время? Какаши?..
Но Какаши лишь пошатался вместе с трепавшей его рукой.
— Я знаю, как тебе больно. Но… — вздох. — Хотя, о чём я… Ну всё, идем домой.
Его потянули за руку. Но Какаши не вставал. Не мог встать. Ноги не двигались. Да и зачем ему вставать? Зачем куда-то идти? Он тут. Вместе с Минато.
Тогда его вдруг подхватили на руки — легко, точно котенка. И он не смог брыкнуться. Потому что картинка и вовсе пропала…
Но возникла снова. Когда его опустили на кровать. Голова легла на подушку, и он чуть было не провалился обратно, в темноту… в свое спасение… или свой личный ад…
Какаши резко сел. Заморгал — перед глазами чернело. Джирайя сидел возле него, на кровати.
— Планировал я заглянуть попозже, — протянул Отшельник. — Но как узнал… примчался сразу. Пришлось использовать обратный призыв… Какаши, — рука крепко сжала его плечо. Могла и сломать, наверно. — Я представляю, что ты чувствуешь. Я тоже любил Минато, и это… потеря, которую словами не выразить. Можешь меня не слушать. Но подумай о Минато. Разве он хотел бы увидеть тебя в таком виде?
— Неважно, — процедил Какаши, еле шевеля ртом.
— Нет, это важнее всего. Ты делаешь только хуже, и себе, и ему. Памяти о нём…
Какаши не слушал. Слезы уже кончились. Он сам кончился. В теле не было ничего. Ни капли жизни. Она ушла вместе с Минато.
— Я поставил набираться ванну. Ты должен помыться. Можешь считать это приказом Саннина, — намек на улыбку на лице мужчины. Которая сразу ушла. — Бери себя в руки, ладно? Потом здесь никто с тобой возиться не будет, у всех дел по горло…
А Минато возился…
— И не надо мне.
Вырвалось само. Грубость. Нарочитая. Привычная, забытая. Просящая оставить в покое.
Отшельник смотрел на него очень строго.
— Я знаю, как Минато тебя любил. Он всегда старался заботиться о тебе, и так переживал… так много рассказывал про тебя. И он бы мне не простил, если бы я сейчас тебя бросил. Знаешь, я до сих пор готов сделать для него что угодно…
— А он бросил.
Опять… Опять бросил… как и все бросают…
— Не тебе его судить. Как и никому из нас. Минато посчитал, что так будет правильно…
«Посчитал, что так будет правильно»
Конечно.
Они все так и умерли. Отец, сбежавший от осуждения. Обито, оттолкнувший его из-под камня. Рин, пожертвовавшая собой… Дураки. Они все думали, что «так будет правильно». И не знали, что принесет их жертва живым…
И даже Минато. Даже Минато. Его… Бог. Обещавший всегда быть рядом…
Слезы снова появились. Полились. И Какаши тихо заплакал. Опять. Потому что сил сдерживаться не было. Сил кричать тоже. Да и сил плакать не было… Сил жить, сил дышать… не было.
…и Минато не было.
— Поплачь, пусть оно выйдет до конца, — Джирайя снова потрепал его по плечу. Не так мягко, как Минато… не так… — Знаешь, я тоже многих потерял… всех своих учеников потерял. Двое из них были моими «самурайскими» учениками… Это заставляет думать о том, что с нами что-то не так, да? Но выйди на улицу и спроси у любого встречного, кого потерял он. Увидишь, что таких как мы — большинство. Мы не прокляты. Проклят этот мир…
Какаши поднес было руку к лицу, но застыл в ледяном ужасе.
На ладони была кровь. Настоящая. Засохшая кровь…
Совсем как…
…а вдруг это он убил Минато… пробил насквозь, на тренировке… пробил… Чидори…
— Поднимайся. Иди отмойся.
Нет. Не он. Не пробил. Не убил. Не он… он не убивал… он только хотел помочь… хотел быть рядом…
— Слышишь?
Не уйдет. Не оставит в покое. И… эта кровь на руках… смыть… если смоется… когда-нибудь…
С трудом он поднялся на ноги. Которые гудели. Мышцы — будто дубовые.
Дошел до ванной. По тихой квартире. Свет ламп не горел, только лился из окон, белый, тусклый…
Не глядя, раздевался. Руки тряслись. Пальцы не чувствовали. Ничего не чувствовали. Грязная одежда падала на пол.
Залез в наполовину наполненную ванну. Вода — теплая. Но его колотило. Всё равно колотило крупной дрожью.
Какаши сжался в клубок. Но всё же протер лицо мокрыми руками. Стало чуть легче. Кожа переставала походить на чешую, по ощущениям. И тепло обнявшей его воды успокаивало натяжение в мышцах.
Он прикрыл глаза, медленно дыша. Слушая шаги. На кухне.
Шаги… Минато?..
Он уже видел, как открывается дверь. Видел Минато в домашнем кимоно… в том, тонком, светло-зеленом… салатовом. Который проходит, улыбаясь. Присаживается на край ванной. И синие глаза смотрят в самую душу. Так ласково.
«Как ты, маленький?..»
Какаши стиснул челюсть, схватив себя за волосы до боли, беззвучно крича.
Снова. Снова… он один… почему это происходит… постоянно…
Кое-как Какаши вылез — вконец отяжелевшее тело не хотело подниматься из воды. Наскоро вытерся. Нашел чистые шорты с футболкой, которые держал в ванной на всякий случай — если внепланово отправится мыться, не взяв одежду.
Притормозил у двери. Шаги. Шаги на кухне и звон посуды… Но не те шаги. Шаги Минато он знал… Не те шаги…
Вышел.
Маска… да и плевать.
Джирайя поставил на стол тарелку с рисом, обернулся. Но взгляд не задержал. Даже не выразил никакого удивления, видя его лицо. Да и кому какое дело было до его лица?..
— Сядь и поешь. Это тоже приказ.
В строгом голосе Отшельника чувствовались и мягкие нотки. Почти шутливые. Такие знакомые…
Какаши послушался, сел. Поднял взгляд на Джирайю, который тоже опустился за стол.
Пальцы с трудом держали палочки. Во рту пересохло, есть совсем не хотелось. Организм просто не мог принимать в себя еду.
Зачем?..
Молчание. Тяжелое… Посторонний человек, который пришел помочь ему. Потому что… потому что тоже любил Минато…
— Что там произошло?.. — услышал Какаши собственный голос.
— Ты не знаешь?
Покачал головой.
— Третий сказал держать эту информацию в секрете, но ты имеешь право знать. Он, кстати, снова вернулся на пост Хокаге. Возможно, временно… В общем, кто-то знал о Кушине. О родах, о печати… И этот «кто-то» напал на них. Высвободил Девятихвостого из Кушины и направил его на Коноху. Вероятно, кто-то из Учих — с помощью шарингана они могли подчинить себе Девятихвостого, как это делал Мадара… Но обвинять их по этим причинам, без явных улик, никто не осмелится — это не официальное заявление, только предположение. Одно из множества. Судя по всему, тому человеку удалось сбежать. Или же он укрылся где-то в деревне, среди нас… Детали мы так и не узнаем. Но Минато… — Джирайя горько вздохнул. — Он запечатал Девятихвостого в своем ребенке, в Наруто.
«Наруто». Это имя… отдалось ледяными мурашками, от которых волосы на руках поднялись.
«Наруто». Сын Минато. Ребенок, которого так ждали… Который должен был родиться… вчера? Позавчера?..
— Кушина была еще жива, когда их нашли. Удивительно стойкая женщина. Она должна была погибнуть, когда из нее извлекли лиса — для джинчуурики это обычно смертельно. Но продержалась до конца. Дольше Минато… А Минато… он использовал Печать Бога Смерти, так Третий сказал. Страшная техника, за которую нужно расплатиться собственной жизнью… А до этого Девятихвостый пронзил их с Кушиной когтем… но Минато смог закончить начатое.
Сквозь пелену слёз Какаши смотрел на сжатые в руке палочки, к одной из которых прилипла рисинка.
«Кушина была еще жива». А теперь и ее нет. А он и не думал о ней. Видел, кажется. И фото на кладбище видел. И на церемонии прощания… но не думал об этом. Не думал о ней. Какое ему дело…
…Минато.
Зачем?.. Это было так опасно. Это было опасно с самого начала. Как теперь повернуть время назад? Теперь, когда он знает… Теперь, когда стало очевидно то, о чём все знали, но молчали…
Это было опасно. Беременная Кушина. Роды… Девятихвостый… и «кто-то»…
И всё для того… всё для того, чтобы Минато отдал свою жизнь. За технику. За то, чтобы запечатать демона. А еще его пронзило когтем насквозь… вот, откуда та рана…
Слеза зависла на нижнем веке на секунду. Капнула на стол.
— Он защитил деревню, Какаши. Всех нас. Это был его долг, как Хокаге. И если бы у него был выбор… поверь мне, он бы так не поступил. Он верил, что это — лучший выход. И мы с тобой тоже должны ему поверить. И быть благодарными…
…он присматривал за Кушиной во время беременности. Все знали, что это опасно. Все знали, чем такая беременность грозит. Этим. Тем, что случилось. Все знали. И молчали. И продолжали улыбаться. Никто ничего не сделал…
Он стиснул палочки в руке. До хруста.
— Кстати… Я уже видел Наруто. Он пока в больнице, под присмотром. Ты давай, поешь — и одевайся, навестим его…
— Чтоб он сдох.
Холод обдал щеки. И все внутренности. Но слова вышли так четко. Так твердо. Так легко.
Он чувствовал изумление Жабьего Отшельника. Но оно было ему приятно.
— Кто?..
— Он убил их. Он убил Минато, — холод на коже сменялся холодной яростью внутри, обжигающе ледяной. Какаши прошипел:
— Он не должен был рождаться! Он убил их! Он забрал их у меня! Он!..
Тишина. И сердце бьется в висках.
— Он — новорожденный ребенок. Какаши, ты в своем уме?..
В своем. Даже очень в своем.
— Он убил их всех. Он убил мою семью. Убил Минато. Эта маленькая сволочь не должна была…
Пощечина. Обжегшая половину лица. И Какаши замер, всматриваясь в стол. В его деревянную поверхность…
— Никто кроме тебя не сможет тебя спасти, — проронил Джирайя, поднимаясь, сдвигая стул со скрежетом. — Всё, что ты сделаешь дальше — только твой выбор. Но разве такое ты хотел сказать ребенку Минато?.. Отоспись, а потом зайди к Третьему, он хотел тебя видеть.
Пошел он. Пошел этот Третий… стоял там и смотрел… и ничего не сделал…
Никто. Никто ничего не сделал. Только Минато. Минато сделал. «Спас всех». А для этого — умер. Вот, что он сделал.