Глава 5 (2/2)

Надо послушаться. Надо. Нельзя подводить наставника.

Медленно, он сложил печати. Но рука так сильно дрожала. Стихия никак не желала концентрироваться. Потому что при каждой попытке пальцы покрывались не блеском молний, а тягучей, мерзко пахнущей теплым железом кровью…

— Какаши?

— Не могу.

— Мне тебя укусить?

Такое педагогичное предложение выбило парнишку из ступора, и он поднял голову от своей руки.

— А?..

Но Минато, так и стоя на расстоянии, улыбался ему, заложив руки за спину. Будто и не знал о том, в какой боли тонул его ученик. Не знал. Поэтому позволял себе так вольно шутить.

— Укушу тебя, говорю. Давай.

— Не могу я! Оно никак…

— Что «никак»? Не отлынивай. Или я воспользуюсь своим положением и отшлепаю тебя.

— Сенсей, блин… — процедил парнишка, а уголки губ дрогнули в попытке улыбнуться. Но… нельзя ведь, нельзя улыбаться, когда его руки по локоть в крови… Но… сейчас на них крови не было.

— Я всё еще жду. У меня не так много времени, поэтому… если не потренируешься со мной, я попрошу Гая помочь тебе. Он устроит тебе много испытаний…

— Да не надо, спасибо, — Какаши, хмурясь, сосредоточился, вновь повторяя нужные печати. Не понимая, чего пытается добиться Минато своими шуточками. Однако, увидев искорки молний на ладони, понял.

— Или же придется нам вычитать тренировки из времени свиданий. Будет обидно, конечно. Ведь если ты будешь хорошо справляться, мне захочется тебя наградить. Так, как ты любишь…

Щеки щипали, а от окружившей кисть молнии стало совсем светло. Она сверкала, звеня, шелестя…

— Молодец! — похвалил Минато, тоже отмечая очевидный прогресс. — А теперь — нападай.

Но при одной этой мысли молния на руке начала нестабильно мерцать.

— Нет. Я же вас…

— Ты до меня и дотронуться не успеешь. Нападай, Какаши. Или хочешь по попе схлопотать?

Реплики смущали. Сбивали. Таких глупостей Минато не болтал даже в постели. Но… при таком тоне сенсея парнишка никак не мог… думать.

Он рискнул всем на свете. Просто поверил, в очередной раз поверил — слепо, как новорожденный щенок… И побежал вперед. Выставив руку для удара.

Минато. Всё ближе. Ближе… и…

От страха глаза застилают слезы…

И рука пробивает Минато насквозь. Красивое лицо застывает. Бледнеет. Изо рта сочится кровь…

Какаши отпрыгнул, зажмурился. Закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться. Спрятаться, проснуться, исчезнуть, только больше не ощущать этот мертвенный холод…

Сзади прильнуло тепло, а на плечи легли ладони.

— Какаши, открой глаза.

Он нервно мотнул головой, даже не вслушавшись. Однако сам голос Минато немного привел его в чувства. Голос. Прикосновения. С любимым всё в порядке.

Кое-как парнишка отцепил руку, приоткрыл правый глаз. На земле валялось расколотое бревно. Техника замены… конечно…

— Твои страхи только в твоей голове. И не выберутся оттуда. Не навредят тебе. Они мертвы, Какаши. Мертвые не могут вернуться. И это было так давно… Понимаешь? Очень давно. Оно уже не настоящее. Посмотри вокруг. Вот — твоя жизнь. Здесь. Не в прошлом. Не в твоей голове. Маленький, посмотри.

Послушавшись, Какаши поднял голову. Прищурился от яркого света безоблачного дня. Посмотрел на небо, по которому летела стайка из четырех птиц.

Тишина окружающего леса, легкий шелест листвы на ветру. Спокойно. Даже умиротворенно. Как и всегда было.

— Видишь? Это наш новый мир. В нём больше нет войны. И ее ужасы мы просто обязаны оставить позади. Чтобы не нести их дальше. Ведь в этом мире… наше будущее. Новые поколения, наши дети. Здесь родится и мой ребенок…

— Да, — и в самом деле. Ребенок Минато. Частичка Минато. Продолжение Минато. Продолжение его души… Разве сможет Какаши притронуться к нему окровавленными руками? Разве может допустить, чтобы ребенок жил в этом окровавленном мире?..

Он выпрямился, расправил плечи. Дрожь внутри понемногу утихла. Картинка вокруг была такой яркой. Зеленой, синей… желтой. От солнца. От свечения Минато.

Который в это время внимательно изучал состояние подопечного.

— Попробуем еще раз. Хорошо?

— Да, Минато-сенсей.

— Выложись как следует. А вечером помогу тебе восполнить силы, — мягкость в синих глазах, без которой он уже не мог жить. — Сделаю тебе массаж.

— Хотелось бы… — тихо протянул Какаши, отходя.

Встал, посмотрел на свою руку. В груди что-то неприятно шебуршало. Стягивало холодком. Страх. Он очень боялся. Снова увидеть… это. То, что видел только что. Ведь оно было наяву. Как во сне, в котором не осознаешь, что спишь. Когда пытаешься осмыслить это лишь краешком сознания, которое вроде бы сомневается в увиденном…

Нет. Не наяву. И не во сне. А в его голове. Как и сказал сенсей. Страхи — в его голове. И никуда не вылезут. Не причинят ему боли по-настоящему.

Он пропустил через руку электричество. Поднял голову на Минато. И…

Снова — реальность застилает картинка. Объемная картинка. Которую можно ощутить всеми органами чувств.

Рука липкая. Сжатая чужой плотью. Запах крови. Шелест искр молнии. И — последний, рваный выдох убитого…

Мертвое тело. Тело… Рин. Тело… Минато. Тело… его самого. Уничтоженное…

— Я готов, нападай.

Какаши от оклика будто проснулся. Заморгал, покачал головой — он же вовсе не был готов нападать.

— А еще я нашел вырезку из журнала, со старым рассказом Джирайи-сенсея. Ты такой еще не читал.

Что?.. Какое это имело значение сейчас? Сейчас… в их настоящем. В котором они… насмехаются над умершими?..

…которых нужно оставить в прошлом. Нужно. Ради будущего.

Резко выдохнув, так что голова закружилась, и картинка поплыла, Какаши понесся в атаку. Выставил руку. И зажмурился. Но иррационально испугался, что тогда может промахнуться. Может случайно попасть в Минато… почему-то не подумав, что сенсей в любом случае увернется.

Удар. И треск. И… глаза. Застывшие глаза, мертвые глаза. Множество мертвых глаз. Которые он закрыл. Закрыл собственными руками. Собственной глупостью…

К горлу подкатила тошнота, лицо похолодело, но он смог сдержаться. Лишь вздрогнул, зажав рот рукой. Но это заставило его очнуться. Голова неприятно гудела, а картинка тускнела, как перед обмороком.

Он чувствовал на себе встревоженный взгляд Минато. И, еле ворочая языком, бездумно проговорил:

— Раньше я боялся… закрывать глаза. Потому что тогда они меня догоняли… А теперь я вижу их и с открытыми глазами. Как же… как же так, Минато-сенсей…

— Они мертвы, — звучало ровно, вразумительно. — Но это не значит, что ты виноват. Это значит, что их больше тут нет. Они живы только в нашей памяти. Их нет здесь, Какаши. Посмотри. Посмотри еще раз.

И он смотрел. Вроде бы видел, что сенсей прав. На тренировочной площадке нет больше никого… Но тут у него закружилась голова, и земля выбилась из-под ног. Упасть же не позволил Минато. Повиснув в его руках, Какаши спешно вернул себе контроль над телом, становясь в вертикальное положение.

— На сегодня хватит, — сразу решил сенсей. — Иди домой, полежи. Думаю, ты еще не до конца окреп. А я зайду к тебе вечером, как и обещал. Журнал принесу, помогу расслабиться. Ладно?..

Но Какаши молчал, привалившись к Минато спиной, всё еще нуждаясь в опоре. Так было нормально. Просто стоять на месте. Слушать ветер. Слушать родной голос рядом с собой. Смотреть сквозь траву…

— Ладно? — мужчина приспустил маску и чмокнул его в щеку, так что Какаши, заморгав, обернулся.

— А?.. Да… ладно. Хорошо…

И он вернулся домой. В свою новую квартиру. Пропахшую насквозь старыми бедами. Залез на кровать. Глянул на подоконник.

Фотографии в рамке не было. Минато убрал ее в ящик. Чтобы она не беспокоила Какаши, пока тот не восстановится ментально…

Будто дело было только в фотографии. Какаши подтянул к себе ноги, обнял их, вжавшись в стену. И закрыл глаза. Пока было светло — можно было подремать. Но не засыпать слишком глубоко… иначе…

Он боялся. Боялся проснуться в темноте. Боялся снова увидеть… всё то, что он видел сегодня. После перерыва, до его первой миссии со сражением — всё было в порядке. Он был в порядке, так ему казалось. Но когда он попытался напасть на врага — первого врага после… Рин… Призраки вернулись.

И теперь тренировка будто бы растревожила их. Растревожила его разбитую душу… как осиное гнездо. И из него с жужжанием вылетали мерзкие твари. Кружились вокруг, пытаясь напасть. Желая причинить боль — просто так.

Нет, не просто так. Он заслужил. Он заслужил всё это… Заслужил презрение, заслужил наказание…

Неужели отец чувствовал нечто подобное?.. Тогда… Отец…

А Минато говорит, что всё — у него в голове. Нет никаких призраков. Никаких ос. Жужжание ему только мерещится. И он продолжает отмахиваться от того, чего не существует… Нужно лишь убедить себя, что они не реальны. Убедить…

Но всё равно — страшно засыпать. Страшно по-настоящему… даже если его страхи иллюзорны…

Так он и просидел до вечера. До обещанного прихода Минато. После которого, всё-таки успокоившись и обмякнув, смог нормально поспать.

Но время лечило. Как и сенсей. Который вновь и вновь заставлял его вынимать страхи наружу. Раз за разом атаковать. И снова видеть перед собой лица мертвецов.

Кого он увидит на этот раз — Какаши никогда не знал заранее. Чаще всего он видел Рин. По понятным причинам. Иногда — Обито. Сенсея. Самого себя — внезапно. И однажды даже… отца.

Может, отец тоже умер из-за него?.. Как и умерла мама, когда подарила ему жизнь. С самого рождения Какаши только отбирал чужие жизни… Если бы он знал, как мама выглядела, то наверняка видел бы и ее лицо. Ее мертвое лицо после удара… В данном случае незнание оказалось для него благословением.

Однако в одну из тренировок парнишка обнаружил, что смог создать Чидори с первой попытки, без колебаний. Минато это тоже отметил и заметно обрадовался. И потом награждал ученика особенно нежно. Заслуженно — как он говорил, во что Какаши тоже пытался поверить.

Всё-таки, прогресс шел. И картинки с ужасами начинали меркнуть. В конце концов, ко всему можно привыкнуть. И одни и те же кошмары впитались в него, сроднились с ним. И он уже был готов снова увидеть чью-то смерть во время очередной атаки.

— Быстрее, — по плечу прилетел удар, и Какаши запоздало увернулся. Но — новый шлепок, почти что пинок под задницу, отчасти даже оскорбительный. — Ты можешь быстрее, шевелись.

Следующие несколько выпадов разозленный парнишка отразил, войдя в темп Минато — теперь они всегда начинали с тайдзюцу. Но сенсей снова ускорился, так что Какаши уже не успевал отклоняться. Даже шаринган не помогал — головой-то он всё воспринимал, но тело просто не поспевало.

— Быстрее, Какаши.

— Не могу.

— Хватит думать. Доверься интуиции. Не думай. Слышишь?

— Да.

Раз дана команда — нужно выполнить. Обязательно. А концентрация на физических возможностях вынуждала отказаться от любых других мыслей. Думать — только о движениях. Кроме них нет больше ничего. Только этот бой…

Отпустив себя, Какаши позволил рукам и ногам развить сумасшедшую скорость, еле-еле, но поспевая за учителем. Атаковать ответно он всё равно не мог — но хотя бы успешно отбивался.

— Теперь — рука.

Какаши понял. Попутно отражая нападения слева, быстро сложил печати и сконцентрировался на правой руке. Которая моментально заискрилась. Молния зашуршала…

— Давай!

Удар. Быстрый, прямой. Проходящий насквозь. Хруст… дерева. И на траву упало бревно. Просто бревно… Расколотое, как и сотни, а может тысячи бревен до него.

Какаши застыл, восстанавливая дыхание. Моргая. Постепенно осознавая, что… ничего не было. Ничего лишнего. Ничего из того, что не существовало в этом мире. Ни секунды…

Его рассудок был чист. На этот раз он оставался чистым от самого начала и до конца.

Какаши знал, что Минато увернется. Знал, что подменит свое тело. Поэтому уверенно поразил несчастное бревно… которое теперь рассыпалось в центре в труху.

— Ух ты, здорово! — воскликнула Кушина, и Какаши обернулся к ней. Женщина сидела на расстеленном в тени покрывале и наблюдала за их тренировкой. — Молодчина, Какаши!

— Да, спасибо…

Сенсей тоже повернулся к нему. Его улыбка выражала довольство. И спокойствие.

— Так полегче, правда? В таком ритме.

— Ага. Ну, физически сложнее, конечно… Но вы правы. Времени на размышления просто не остается.

— Еще бы. Я ведь почти не сдерживался. А ты двигался со мной наравне. Со стороны это должно было смотреться круто. Да? — он глянул на жену, которая показала им большой палец. — Ты ведь не видел их сейчас?

Внутри что-то свело, но вместе с тем Какаши улыбнулся с облегчением.

— Не видел. Впервые за всё время.

— Я заметил это по твоим глазам. Ты действительно молодчина, без преувеличений, — Минато подтянул его к себе и поцеловал в переносицу. — Идем, отдохнем.

Они присоединились к Кушине, которая уже разложила на покрывале еду — онигири, фрукты и сладкие таяки, а еще лимонад в бутылках, помимо обычной воды. Какаши стянул маску, первым делом напился воды, после чего охотно взялся за онигири с лососем. Жуя, покосился на женщину. На ее уже заметно выпирающий живот. Кушина же посмеялась его пробудившемуся аппетиту. Вдруг придвинулась, погладила его по растрепавшимся волосам, потом развязала узел протектора.

— Сними пока, пусть личико хоть подышит, солнце впитает.

Щеки Какаши кольнули. Он знал, что наверняка покраснел, еще и будучи без маски… Но — что делать?.. Сопротивляться он не стал. Да и Кушина права: ощущать всей кожей, а не одним правым глазом, воздух было приятно. Но полностью отказываться от своих принципов он тоже не собирался.

Сейчас, когда на тренировочной площадке были только они, так было можно. Но не в деревне. Он и так с недавних пор начал замечать на себе взгляды девушек, и это напрягало. А, как парнишка знал по словам видевших его людей, внешностью он обладал приятной, даже привлекательной. Что было бы, если б он вдруг вышел в люди без маски… и думать не хотелось.

— А потом мы будем так же отдыхать в тенечке, пока вы там тренируетесь с нашим мальчишкой, — протянул Минато, поглаживая живот жены.

— Угу, — Какаши взялся за другой онигири: проголодался за интенсивную тренировку. — Но я не буду делать ему поблажек. Вы же мне не делаете.

— И правильно. Так ведь оно эффективнее.

Минато уже не раз намекал на то, что Какаши сможет стать сенсеем их сына, когда тот подрастет. И… «самурайским наставником», в том числе. И эта мысль… волновала.

Какаши привык делить любимого с его женщиной. Наверно, для кого-то со стороны это могло показаться странным и даже неправильным, но их троицу такое положение дел устраивало: он, даже можно сказать, любил Кушину, а она любила его. Поэтому и к еще не рожденному сыну Минато парнишка уже чувствовал нечто теплое, покровительственное.

С какой-то стороны, они будут как… братья?.. Потому что супруги Намикадзе, как Какаши подмечал, порой относились к нему как… к ребенку. Зрелому, но всё равно ребенку, о котором им искренне хотелось заботиться.

Поэтому… каким будет их взаимодействие с малышом — он мог только гадать. Но, вероятно, это был тот самый случай, когда Какаши допускал: у него может появиться и «самурайский ученик». О ком-либо другом и думать не хотелось. Но… сын Минато… Который мог и выглядеть похоже, и унаследовать внутренние черты отца…

Мысли были странными. Но глубоко в душе Какаши принял тот факт, что никогда не будет для Минато единственным. Однако он может оставаться частью их семьи. В этой роли, без нормального названия. Минато никогда не будет принадлежать ему всецело. Только наполовину. А то и на треть — ведь теперь у сенсея был и пост Хокаге.

Но если ему будет принадлежать и сын Минато… Хотя бы вполовину так, как Какаши принадлежал своему сенсею…

То, можно будет считать, что и у Какаши есть какая-то «своя жизнь». Что-то «свое». Собственное, родное…

Циклиться на Минато до скончания веков не получится. Поэтому возможность завязать еще одно приятное знакомство с человечком — состоящим из двоих людей, которых он любил, ценил и обожал — ему очень нравилась.

— Интересно, на кого он будет похож, — вслух проронил Какаши, поглядывая на живот Кушины. — Какого цвета будут волосы…

— Наверно, оранжевые, — пошутил Минато, так что все посмеялись. Потом женщина задумалась.

— Ну, даже не знаю… Если пойдет в нас, Узумаки, то будет красноволосым. И пушистым как Минато! Главное, чтоб в моего деда не пошел…

— А что с твоим дедом не так?

— У него нос был горбатый! Нас всё пугали, что это может детям передаться!

— Ну, наши прямые носы должны всё-таки перевесить. Так что, не нервничай, не пугай ребенка. Он с любым носом будет прекрасен.

Это точно. Какаши улыбался их теплым речам. Потом прилег на бок, опершись на локоть, вытянул ноющие ноги. Грыз яблоко. Ветер трепал волосы, обдувал разгоряченное тело, и это было приятно. Солнечная погода и пикник в умиротворяющей обстановке навевали сонливость. Глаза прикрывались.

Отложив огрызок, Какаши задумчиво смотрел на траву за покрывалом, немного примятую от их перемещений. И, разморившись окончательно, начал клевать носом. Сидящая рядом Кушина вдруг подвинулась к нему и похлопала по своему бедру.

— Иди сюда.

Это немного удивило, но Какаши не стал отказываться. Сдвинулся поближе и аккуратно опустил голову на ее бедро. Положение действительно оказалось куда более удобным, чем удерживать тяжелеющую голову на весу. Женское бедро. Тоже более мягкое, чем мужское. А лежать у Минато на коленях он очень любил…

Пальцы женщины поглаживали его волосы на затылке. Кажется, беременность пробудила в Кушине материнский инстинкт, или же сделала его еще сильнее, потому что в последние месяцы Какаши чувствовал очень много внимания с ее стороны. И соврал бы, если бы сказал, что был против этого.

Может, ему просто нравилось, когда его любили? И дело было не в самом Минато, а в его поведении?.. Может… Может, и их ребенок сможет его полюбить?

Хотя, нет, в самом Минато тоже было дело. Как могло «не быть дела» в самом Боге?..

— Когда покажешь стабильность на следующих тренировках, я снова отправлю тебя с Гаем на задание, чтобы опробовать навыки в бою, — сообщил Минато, жуя грушу, явно обращаясь к Какаши. — И, как полностью восстановишься, я хочу, чтобы ты вступил в АНБУ.

— Серьезно?.. В АНБУ?.. — парнишка аж проснулся: в голове моментально стало ясно.

— Да, твои навыки там будут полезнее всего. И, ты знаешь, АНБУ посвящают в такие дела, как никого другого… Я уже говорил, что хочу, чтобы ты был рядом. Моей правой рукой. Моими глазами за пределами деревни и в самых ее глубинках. А потом ты и сам сможешь стать Хокаге, после меня…

— А от этого можно отказаться?.. — вяло хохотнул Какаши: вести такой серьезный разговор в столь неформальной обстановке казалось немного странным. — Как-то мне не хочется становиться Хокаге… Но… быть в АНБУ под вашим началом для меня честь. Правда.

— Что ж, и это хорошо, — решил мужчина, но тут возразила Кушина:

— Эй, но никаких АНБУ до родов!

— Конечно. Я и говорю, что потом…

Какаши перевернулся, удивленно заглянув женщине в лицо.

— Почему, Кушина-сан?..

— Ну, я просто… Короче, мне спокойнее, если ты будешь рядом. Минато там у себя в своем новом кресле часто пропадает, в общем…

— У джинчуурики есть некоторая особенность, — размеренно, неспешно, в отличие от жены, начал разъяснять сенсей. — У женщин-джинчуурики. Во время беременности печать, удерживающая Хвостатого внутри, ослабевает. Нам так объяснили… Поэтому, как Кушине, так и мне было бы спокойнее, чтобы кто-то приглядывал за ней. Чтобы, если вдруг что, мог об этом оповестить меня. Конечно, мы надеемся, что ничего не случится, но… перестраховка лишней не бывает.

— Ого… Да, да, разумеется, — сходу кивнул парнишка, приподнявшись. О том, что жена Минато необычная, а именно — удерживает в себе Девятихвостого, супруги ему уже как-то проболтались. Но о таких деталях он не знал. И остро ощущал, как сильно Минато озабочен этим вопросом.

— Да… Потому что чем ближе к концу срока, тем больше сил организм отдает ребенку. Тем меньше способность сдерживать Хвостатого, да и на оборону, в случае чего, тоже лишних ресурсов нет… Поэтому мы и хотим, чтобы ты был рядом. Можешь считать это своим специальным заданием после завершения тренировок.

— Я… конечно, — в сердцах выпалил Какаши, восторженно трепеща внутри от этой возложенной на него ответственности. Что было для него большей честью: защищать Кушину или служить в АНБУ — он сказать не мог. Но понимал, насколько он важен для своей семьи. Насколько его ценят, насколько доверяют. — Я сделаю всё возможное, чтобы уберечь вас и ребенка, можете не сомневаться!

— Это замечательно, но пока что расслабься! — засмеялась Кушина, утягивая его назад. — Минато же тебе сказал: это всё после тренировок. Отдыхай, говорю, а то потом он будет тебя мучить со своими атаками…

Тренировки и в самом деле вскоре окончились успехом. Нескольких месяцев терпения и внимания Минато хватило, чтобы ночные кошмары ушли из реальности. Чтобы больше не вылезали из головы днем, наяву. Постепенно Какаши сумел договориться с собой. И отделять врагов в настоящем от призраков в прошлом стало куда легче.

В доме Намикадзе же он появлялся всё чаще, потому что и сам беспокоился за женщину. Особенно теперь, владея такой информацией. Но никто не возражал ни его визитам, ни ночевкам.

Правда, с Минато наедине они виделись всё реже, и на то были причины: и работа сенсея, и беременная жена, о которой нужно было заботиться. Но Какаши не обижался и даже понимал его. Для него самого внезапно их будущий ребенок вышел на передний план. Ведь это было чем-то новым.

Новая жизнь. Новый член их семьи. А до этого Какаши только терял и терял. Мать. Отец. Обито. Рин… А теперь… Теперь — их станет больше. Наконец-то больше, а не меньше.

Да и атмосфера в семье стала еще уютнее. Потому что теперь все думали об одном. Думали о будущем, по-настоящему. Как они с Минато друг другу и обещали. Будущее больше не было абстрактным понятием. Оно заключалось в маленьком человечке, который придет в этот мир. Который будет другим. Который не видел ужасов войны. Который сможет насладиться миром. У которого всё будет хорошо. И ради которого они и будут делать всё возможное, чтобы удержать этот мир. Чтобы сделать жизнь лучше. Чтобы видеть его улыбку и не видеть его слёз…

Теперь Какаши думал об этом. Засыпая по ночам. И чувствовал радость предвкушения сенсея, которой заряжался и сам.

Поэтому и постель отходила на второй план: после изнурительных тренировок, помощи по дому Кушине и походов в магазин сил на это и не оставалось. Да и, кажется, хотелось уже не так сильно, как раньше.

Возможно, Минато был прав и тут. «Время всё расставит по своим местам, просто доверься ему». Какаши доверился, но не времени, а Богу.

Чувства и в самом деле могли видоизменяться. И это… было даже хорошо. Относиться ровнее. С той же любовью и уважением, с обожанием. Но без боли. Без слишком ярких эмоций. Чтоб не сходить с ума от ревности или «несправедливостей жизни». Время внесло в его жизнь ясность. Он понял, что не потеряет любимого. Потому что стал частью его семьи. Мог прийти когда угодно. Мог поговорить о чём угодно. Мог обнять — всегда, когда в этом нуждался. И постоянно чувствовал его поддержку. Больше не был один. Поэтому… успокоился?..

Наверно, когда родится ребенок, всё станет еще понятнее и яснее. Так и Минато говорил. Это расставит всё по своим местам окончательно.

И у Какаши появится новый маленький друг. Которого никто не отнимет. Которого он будет оберегать, как не смог уберечь своих друзей. С которым он сможет играть. А потом — тренироваться. Которого он будет… любить. Так же, как любит его родителей. Да, этот ребенок будет жить в любви. В мире. У него будет другое детство. Не такое, как у Какаши. Счастливое детство. В новом счастливом будущем. Которое они строят вместе с Минато…

Внутри наконец-то всё выровнялось. Оказывается, надежда здорово помогала идти вперед, подняв голову, глядя в будущее… Так что Какаши даже нашел в себе силы навещать Рин время от времени. Рассказывал ей о том, что происходит вокруг. Что ее смерть не была напрасной. Что она была одной из тех, кто принес их миру… мир. Зная девушку… наверняка она была бы рада это услышать.

К Обито он тоже заглядывал. К мемориальному камню. И тоже делился с ним новостями. А иногда, казалось, даже ощущал его присутствие… Чувствовал на себе взгляд. Такой знакомый взгляд…

Может, мертвые в самом деле наблюдают за ними с неба?.. Так Минато рассказывал ему о своих родителях, погибших, когда сенсей тоже был ребенком. Смотрят с неба… Или же перерождаются и живут среди них… В кого тогда переродились его друзья?.. А родители?..

В свой день рождения Какаши тоже был приглашен в гости. Да и разве ж он мог отмечать праздник не в кругу своей семьи?

— А вот и наш именинник! И как всегда серьезный! — торжественно воскликнула Кушина, когда Минато открыл ему дверь. А женщина, охнув, взялась за живот. — Ой, и Наруто тоже тебя встречает! Толкается!

— «Наруто»?.. — переспросил Какаши, разуваясь. — Как рыбный рулет?..

— Да, и как герой книги Джирайи-сенсея, — сообщил Минато. — Он заезжал на днях и подарил экземпляр своей книги, той самой, помнишь?

— А, которая должна быть… «нормальной»?.. — осторожно уточнил парнишка.

— Она самая. «Повесть о Бесстрашном Шиноби». Читатели ее не особо оценили, но вот нам она очень понравилась. Можешь взять почитать, если интересно. Но главного героя в ней зовут как раз Наруто.

— И, в общем, он такой классный! Сильный, справедливый… Эталонный шиноби! Ну, сам прочитаешь и поймешь. Так что, мы решили назвать малыша в его честь! Ну и Джирайе-сама сделать приятно, они же с Минато тоже не чужие люди. И звучит хорошо: «На-ру-то». И похоже на «Ми-на-то»!

— Точно. Интересное имя. Думаю, ему подойдет, — сняв маску, заметил Какаши. Подошел к ним, и Кушина чмокнула его в щеку.

— Да он и сам интересный, знаешь ли, ворочается всё… Уже поскорее наружу ему не терпится! Вот, толкается. Это он с тобой поздороваться хочет, Какаши, — женщина протянула ему руку. Парнишка чуть поколебался, но все-таки руку дал. Кушина опустила его ладонь на свой массивный живот, потом чуть сдвинула в сторону. — Вот! Чувствуешь?

И в самом деле — он почувствовал толчок в руку, прямо изнутри. Маленькое живое существо здоровалось с ним. Это же просто… чудо?

— Привет, Наруто, — зачарованно проговорил Какаши. Уже больше не стесняясь. Не думая о том, что прикасается к женщине.

Теперь всё стало абсолютно взаправду. Ребенок. Совершенно настоящий ребенок. Живой. Шевелящийся. Уже выражающий свое мнение. Мальчишка. Наруто. Настойчиво бьющий его ладонь. Так что Какаши не мог перестать улыбаться.

— Ну наконец-то! — засмеялась Кушина, взлохматив его волосы. — Пушистик. Побудь веселым хоть в свой день!

Парнишка не возражал. Как обычно, его вкусно накормили. А потом поставили на стол торт со свечками. Фруктовый торт, и в честь праздника Какаши не отказался поесть сладкого.

Потому что сладко было и у него на душе. Когда любимые люди обнимали его, поздравляли от всего сердца. Когда Минато трепал его по голове, пока Какаши думал о желании перед тем, как задуть свечи. Когда увидел вспышку фотоаппарата — супруги с недавних пор решили документировать значимые события на пленке, на память. Как свидетельство начала совершенно новой жизни. Радостной. Мирной.

Так счастлив в свой день рождения он давно не был…

От помощи в уборке со стола его освободили — тоже в честь праздника. Поэтому Какаши тихонько прошел в спальню.

Там было тихо, темно — на улице уже собрались сумерки. И пахло покоем. Так знакомо… Ведь однажды эта спальня стала для него такой родной. Место, где он впервые предельно доверился другому человеку. Впервые отдался… Открыв для себя абсолютно другой мир. Полный и раздирающей душу боли, и мягкого, теплого счастья. «Обычай самураев»…

Теперь у стены стояла детская кроватка. Всё уже было готово. Все ждали Наруто.

Какаши включил свет. Подошел, провел пальцами по деревянной перегородке. Задумчиво глядя, пытаясь представить себе лежащий там маленький живой комочек. Увидел в углу кроватки плюшевую игрушку — лягушку. Взял, рассматривая. Наверно, подарок от Джирайи. Парнишка посадил лягушку назад. Ловя себя на мысли, что уже очень ждет появления малыша. Который стал для него неким символом нового будущего. Будущего, ради которого нужно расстаться с прошлым. И ему хотелось поскорее перевернуть и этот лист.

Выйдя обратно в гостиную, он снова обнаружил две макушки за спинкой дивана. Картина, внушающая уют. Осторожно приблизился. Минато обнимал Кушину, а ладонь любовно держал на ее животе. Видимо, общаясь с сыном таким образом…

Какаши хотел тихонько отойти, чтобы не мешать, но сенсей протянул к нему руку.

— Иди сюда, маленький.

И парнишка пришел — не мог упустить такой момент. Сел рядом, блаженно привалился к мужчине. Несмотря на изменения, внутри него и вокруг, ласки всё равно хотелось. Да и он успел к ней привыкнуть.

Поэтому, зная, что так можно, аккуратно опустился головой к нему на колени. Услышал теплый смех Кушины, почувствовал, как ее пальцы потрепали его по волосам. А потом уже ощущал поглаживания Минато по плечу.

И заулыбался, переполненный всё тем же ощущением абсолютного, мягкого счастья. Которое он так хорошо осознавал, на контрасте с остальной своей жизнью…

— А следующий твой день рождения уже будем отмечать вчетвером! — заметила женщина.

— Точно… И все остальные дни рождения тоже. С нами будет маленький Наруто, — улыбка не сходила с губ, и парнишка умиротворенно прикрыл глаза. — Мне уже хочется поскорее его увидеть. И еще мне кажется, что я уже его люблю…

— Ох, Какаши… — умиленно протянула Кушина.

— Да, как и мы, — хохотнул Минато, и его рука нырнула под парнишку, почесывая его по груди, так что Какаши чуть развернулся, довольный как щенок. — Уже через месяц увидимся с ним, даже раньше. Правда, боюсь, о сне можно будет забыть…

— Я буду вам помогать. Забирать его гулять, чтобы дал вам поспать.

Так же, как и они сидели с ним ночами, прогоняя его кошмары.

— Спасибо, Какаши.

— Это вам спасибо. За всё…

Какаши расслабленно закрыл глаза, решив, что сегодня воспользуется приглашением и останется на ночь здесь. У своей семьи.

Это он и загадал, задувая свечи. Чтобы так было всегда. Чтобы у судьбы на этот счет не было никаких «своих планов». Чтобы они так и жили втроем. А потом, через месяц — вчетвером. Стали еще счастливее вместе с Наруто. И подарили ему весь этот новый мир.

И сейчас в это верилось так легко…