Глава 4 (1/2)
Когда привыкаешь к солнцу, тучи могут оказаться полной неожиданностью. И даже несправедливостью — разве ж они имели право лишать тебя тепла и света?..
Но у Какаши было свое Солнце, которое согревало его. В объятиях. В своей любви.
Одевшись, он снова присел на кровать. Прильнул к Минато, ласкаясь, зарылся носом в его шею. Рука сенсея обняла его, привычно поглаживая. В другой руке же он держал рамку. Какаши всё-таки повернул голову, прислонив к плечу мужчины, и тоже глянул на фотографию.
— А ты стал еще симпатичнее, — сообщил Минато. — Особенно так, когда не прячешь мордашку.
— А вы и не изменились. Как были идеальным, так и остались.
Мужчина засмеялся, прижимая его к себе, но Какаши уже не смущался. И не считал нужным молчать. Не после того, как только что совершенно раскованно скакал на любовнике верхом, слушая его стоны и пылкие высказывания… Как Минато выдыхал его имя…
В шарингане всё же оказалось куда больше плюсов (хотя, возможно, Учихи об этом просто предпочитали не распространяться). Как и этот самый «плюс», который они не так давно обнаружили. Позволяющий Какаши не только видеть и копировать техники врага, но и безошибочно запоминать и повторять другие приемы, в том числе — с очень непристойных кассет, которые они вместе с сенсеем смотрели…
Минато это точно нравилось, Какаши знал. И был счастлив радовать своего любимого. Быть его нежным мальчиком. Отдаваться ему без остатка…
— Рин, мне кажется, тоже похорошела, — сенсей отставил их общий снимок обратно на подоконник. Какаши же вздохнул, потому что про Обито им сказать было совершенно нечего. Кроме того, что он «погиб как герой». Он не изменился. Он так и остался застывшим изображением на бумаге. И размытой картинкой в памяти. И болью в сердце…
— Мм, как думаешь?
— Что?..
— Насчет Рин.
Это уже парнишке совсем не понравилось.
— А что я должен про нее думать?..
— Она в тебя влюблена.
— И?
— Мне кажется, тебе стоит к ней присмотреться…
От этих слов веяло холодом. Чем-то неприятным, сырым… темным, как в той пещере. Хотя, казалось бы, речь шла о совершенно обычных вещах.
— Зачем? К чему вы это говорите?
Минато повернулся к нему, и Какаши снова прошиб озноб. В улыбающемся лице сенсея он читал что-то другое. Что-то, не предвещающее ничего хорошего.
— Мы же с тобой говорили про «Обычай самураев». Сейчас ты на первом этапе, со мной. Но уже скоро перейдешь во второй, и у тебя будет…
— Нет, — резкое, неприятное — но вырвалось оно само собой. — Не будет ничего, никого, не хочу я никакой «второй этап»…
Стыд обжигал лицо: Какаши знал, что ведет себя как упрямый ребенок, но не мог совладать с бурей, которая закипала внутри. Что-то заставляло его колотиться. От необъяснимого страха.
— Ты не готов? — Минато смотрел очень внимательно. Смотрел как на взрослого. Которым Какаши честно пытался быть. Но смог в ответ только покачать головой:
— Нет…
— Тогда, конечно же, сейчас тебе это не нужно. Обычно к этому времени человек созревает… — мужчина задумался, отвернулся. Сдвинул светлые брови, хмурясь — таким Какаши видел его редко. Поэтому испугался. Разочаровал?.. Снова?..
— А вы были готовы?..
— Да. С того момента, как взял тебя под покровительство. Но это ничего, не переживай, — теплота в голосе пыталась смягчить общую напряженность, повисшую в воздухе. — Здесь нет единых правил, каждый созревает в свое время, как и фрукты…
Хотелось расслабиться, отвлечься. Отвернуться от этого неприятного разговора, забыть… но… слишком хорошо Какаши изучил своего любимого.
— Минато-сенсей, при чём тут фрукты? К чему этот разговор?
— Просто хотел узнать, что ты об этом думаешь. Пойдем лучше на рынок, купим чего-нибудь в рыбной лавке, помогу тебе приготовить обед, а то скоро дождь пойдет…
— А если серьезно? Какая связь между Рин и вторым этапом?
Перед глазами потемнело. Улыбка сошла с лица сенсея.
— Неважно, Какаши. Ты к этому не готов…
— К чему?
— После второго этапа будет и третий, ты помнишь?
— Помню. И вы теперь решили меня с Рин свести? Говорю же: я не готов, я не хочу этого, не хочу никаких учеников…
Его оборвал глубокий вздох. Минато внимательно посмотрел ему в глаза.
— Я знаю, Какаши. Но… я хочу познакомить тебя со своей невестой.
Так уже было. Так было уже несколько раз. Когда его мир трещал. Раскалывался. Рушился.
Когда он нашел отца мертвым.
Когда смотрел на умирающего под завалом Обито.
И теперь.
Разум отказывался понимать. Какаши отшатнулся. Минато тут же схватил его за руку — за секунду до того, как мальчик собрался подскочить.
— Постой, Какаши, я знаю, о чём ты сейчас думаешь, но это…
— Поэтому… — он смотрел на руку сенсея, держащую его запястье. Которое казалось таким тонким, хрупким. — Поэтому мы теперь встречаемся только у меня…
— Да. Но, пойми…
— Я всё понял, — он выдернул руку. Отвернулся. Хотел встать. Но в ногах не было сил. Зрение заволокло пеленой слёз.
Всё. Это конец. Счастье не могло длиться вечно. Да и он не заслужил вечного счастья.
Вот так. Так просто, в несколько слов весь его мир рухнул. Уж лучше бы тогда рухнула пещера… на него… Потому что сейчас он точно так же был раздавлен.
— Ты не понял ничего, — Минато требовательно развернул его к себе за плечи, но Какаши не мог поднять на него глаз. Так и смотрел куда-то в сторону, чувствуя, как по щеке скатывается первая слеза. Это уже неважно.
«Невеста». Третий этап «обычая». Всё закончилось…
— Какаши. Я тебя не брошу. Никогда.
Взгляд всё-таки сконцентрировался на его лице. Пытаясь понять: это такая жестокая шутка?..
— Маленький мой, — проворковал Минато, вытирая большими пальцами его слезы. — Между нами ничего не изменится, Какаши.
— Тогда я точно ничего не понимаю, — еле соображая, пробормотал мальчик.
— Послушай: в этом и состоит весь наш «обычай». Мы переходим от фазы к фазе. Моя фаза уже наступила. Но твоя — еще нет. Я знаю, что тебе больно это слышать. Но ты скоро сам всё поймешь. Вот увидишь.
Улыбка. Всегда дарящая счастье. А теперь сбивающая с толку.
— Это не те чувства, понимаешь? Не на всю жизнь. Я знаю, о чем говорю, поверь. Я ведь тоже проходил первый этап. И был очень привязан к Джирайе-сенсею, наверно, даже влюблен… Хотя он не был со мной так близок, как мы с тобой. Мне не хватало его внимания, он часто уходил путешествовать, или же был слишком занят своими книгами… Поэтому у меня была возможность отвыкнуть от него. Возможно, поэтому я и стал сенсеем раньше, чем многие другие. И у меня появился ты…
Слезы текли сами собой, не желая утихать. А взгляд вперился за плечо Минато, в окно. На серые нависшие тучи…
— Но сейчас уже это всё далеко позади. Мои чувства прошли, понимаешь? Потому что и жизнь идет дальше, и всё вокруг меняется… Но… знаю, тебе сейчас не до этой лирики, да? Какаши…
— Что?
— Я знаю, что это значит для тебя. С моим сенсеем у меня были другие отношения. И мне хотелось, чтобы между нами было больше… искренности, больше тепла. И я знал, что тебе тоже было это нужно. Поэтому… знаешь, я счастлив, что у нас с тобой всё сложилось так здорово. Мне очень нравятся наши отношения, и я их ценю. Но, поверь, у тебя тоже это пройдет. Мы всегда будем близки, но, вот увидишь, ты тоже сможешь относиться ко мне… ровно. Понимаешь? Мы сможем общаться спокойно, как я с Джирайей-сенсеем сейчас. На этом ничего не заканчивается…
— Что вы несете… — прошептал Какаши. Кажется, просто случайно озвучил свои горькие мысли. Закрыл глаза, всхлипнул, чувствуя соль на губах. — Просто скажите уже как есть…
— И я говорю. Мое время пришло. А твое — еще нет. Я знаю, что ты не готов двигаться дальше и отпустить меня. И я не буду от тебя этого требовать. Мой мальчик, — рука привычно погладила его волосы, но Какаши не чувствовал прикосновения. — Я буду рядом с тобой, пока ты не созреешь. И дело не только в «обычае». Я буду рядом и потом, если ты будешь во мне нуждаться. Даже когда ты станешь взрослым. Но я буду с тобой. Как друг. Какаши? Слышишь?
— У вас невеста. Вы женитесь, — сухо процедил мальчик. — Какая уже разница…
— Так ты не слушал… Какаши, сейчас я хочу только вас познакомить. И всё. Я не говорил, что всему конец. На наши отношения с тобой это не повлияет. Ты не готов выходить из первого этапа, и я не собираюсь тебя бросать. Между нами всё останется так, как есть. Ты понял?
Конец фразы — этот вопрос — звучал строго. На него парнишка среагировал, скорее по привычке. Кивнул, теперь и в самом деле пытаясь воспринять и осознать сказанное.
— Кушина знает про тебя. Я ей рассказывал. Так что, это не будет тайной или преступлением…
— Зачем?.. — Какаши, наконец, почувствовал под ногами почву. — Зачем меня с ней знакомить? Она же меня возненавидит…
— Да что ты? Нет. Это всё еще часть «Обычая самураев». Кушина тоже росла в этих традициях, она поймет. Не волнуйся. Или боишься, что сам возненавидишь ее?
Снова видит его насквозь… Но внутри от этого становилось еще невыносимее. Хотелось сбежать. От него. От единственного, кто всегда был его укрытием от всех бед.
— Даже если так и случится, и это пройдет. Я не требую от тебя лицемерия…
— Так зачем? Зачем знакомить, зачем вы всё это мне говорите… — Какаши выкрутился из его рук, взялся за свою голову, пытаясь успокоить хаотично мечущиеся в ней мысли.
— Потому что это маленький шаг, который мы можем сейчас сделать. Я хочу, чтобы ты посеял это зерно внутри, понимаешь? Я не хочу ломать тебя, мгновенные перемены приносят только боль. Ты и сам это знаешь. Я просто хочу быть откровенным с тобой. Так ведь у нас всегда и было. Знаю, что для тебя это может быть шоком. Но оно уляжется. Ты привыкнешь. И сможешь отпустить меня безболезненно. А до этих пор я буду твоим «самурайским» сенсеем.
Его руки снова по-хозяйски взяли лицо парнишки. И Какаши покорно опустился подбородком в его ладони. Абсолютно вымученный этим потрясением.
— Вот так. Оно всё уляжется. Всё будет хорошо, Какаши. Ты же мне веришь?
— Верю, — ответ — по привычке, даже не задумываясь.
— Хорошо. Я на твоей стороне. Всегда. Что бы ни случилось. И, всё же… присмотрись к Рин. Пообщайся с ней побольше. Я ни на чём не настаиваю. Это так, просто совет. Если девушка в тебя влюблена, это уже повод как минимум… подумать, что ли, — он улыбнулся, легко, будто как всегда. — Может, конечно, ты встретишь кого-то другого. И переключишься…
Внезапно повисло молчание. В котором дождь застучал по подоконнику.
— Ну, чего ты притих? — Минато погладил его по волосам, и парнишка податливо склонил голову. — Что ты чувствуешь?
— Мне очень больно, — тихо констатировал Какаши. Ощущая, как внутри всё равно что-то рвется. — Я не хочу манипулировать вами, но я вас люблю.
— Я знаю. И я тебя тоже люблю, Какаши, — так нежно, будто искренне — в это почти верилось. — Тебя невозможно не любить.
— Но возможно оставить.
— Я тебя не оставляю.
— Но женитесь на другой.
— Но не могу же я жениться на тебе, — сенсей заулыбался.
— Почему?! Из-за «обычая»?! Вы же говорите, что любите меня!.. Говорите про «откровенность», а сами врали мне! Были с другой!.. — он осекся. Осознавая, как мерзко, как низко звучат его плаксивые причитания. Обхватил себя руками — в буквальном смысле беря себя в руки, чуть дрожа. — Простите. Я не должен был этого говорить.
— Ничего. Но я не обманываю. Я на самом деле люблю тебя. Как «самурайского» ученика. Как моего нежного мальчика. Но не как женщину. Понимаешь?
— Нет.
— Значит, потом поймешь. В сравнении. Твои чувства ко мне тоже другие. Но хорошо, что они есть. Я рад, что ты можешь их испытывать. Мне хотелось, чтобы ты стал мягче…
— Зачем?.. Шиноби ведь не должны!.. это только мешает…
Обессиленное тело само клонилось к опоре. Вдобавок, руки мужчины притянули его к себе. И Какаши сдался. Снова привалился к его плечу, медленно моргая. И надеясь вот-вот проснуться…
— Шиноби тоже люди. И мы должны чувствовать. Иначе как нам защищать то, что нам дорого? Ради чего тогда жить, мм?
— Ради чего… ради чего мне жить?.. — тихо сорвалось с губ.
— Ты поймешь это сам. Никто не может придумать это за тебя. Но ты — выдающийся шиноби, Какаши. Ты можешь многого достичь…
— Да я не об этом…
Глаза слипались. От шока и в самом деле хотелось уснуть. Сделать вид, что его тут нет. Нет его. Исчез. Поэтому не должен сталкиваться с этим миром. С его жестокой правдой.
Самый дорогой человек нанес ему самую сильную рану. Просто пробив душу насквозь… Просто перечеркнув весь этот день, такой приятный с утра…
— Прости, — будто читал его мысли Минато. — Я не хотел делать тебе больно. Просто… наша свадьба уже скоро. И было бы нечестно по отношению к тебе об этом молчать…
— Вы и так молчали.
— Да. Потому что надеялся, что ты к тому времени созреешь. Понимаешь?.. Я думал, настанет такой момент, когда я буду знать, что это не причинит тебе боли. Но он не настал…
— И я не созрел…
— Да. И ты не созрел.
— А почему я не созрел?.. — он прижался к груди мужчины. Обнял его. Снова пытаясь отыскать чувство потерянной безопасности. Снова ощутить себя маленьким. Защищенным…
Минато крепко прижал его к себе.
— Не знаю. Просто ты такой.
— Какой?
— Такой, как есть. Тут не нужно никаких определений. Просто… так ты устроен внутри. Но это не значит, что с тобой что-то не так. Просто к тебе нужен особый подход, и всё…
Но это только еще сильнее укрепило в его мозгу страшный диагноз: «Со мной точно что-то не так».
— Вы знали, что это не навсегда?
— Да. Знал. И когда сам был на первом этапе — тоже.
— И вас это ранило?
— Думаю, да… немного. Мне хотелось быть чем-то более особенным, чем книжки сенсея… — Минато вздохнул — Какаши ощутил его вздох всем телом.
— Зачем тогда нужен этот «обычай»?.. От него одна боль…
— Но он многому учит. Каждого — чему-то своему. Многих вещей не выявить в одиночестве. Они выплывают на поверхность только в близости с кем-то. А мы уже должны пытаться понять, что с ними сделать… Но, как итог, мы все становимся лучше, достигая третьего этапа. Пропустив через себя взрослого человека, вложив свои знания и опыт в юного ученика… Так мы начинаем понимать, кто мы и чего хотим от жизни. В чём нуждаемся, чего не смогли получить…
Звучало это по-взрослому трезво. Здраво. И тем больше Какаши понимал, что ничего не понимает.
Но не стал озвучивать, что хотел от «обычая» совсем немногого. Всего лишь — чтоб его хоть кто-то любил.
— Дождь пока несильный… Дойдем до рынка?..
— Вас разве дома не ждут? — тон получился куда более ядовитым, чем мальчик рассчитывал.
— Какаши, — Минато отстранил его, внимательно посмотрел в лицо. — Я здесь, с тобой. Не думай о лишнем. Не надо нагнетать, дай себе время…
— Вы с ней давно вместе?
Мужчина вздохнул.
— Мы дружим с Академии. И… дальше оно просто развивалось. Но сначала я был с Джирайей-сенсеем, потом с тобой…
— Почему вы сразу не сказали? Если вы с самого начала знали, что женитесь на ней? Почему тогда, когда говорили мне про «обычай», не могли сказать, что у вас есть невеста? И чтобы я… не… — дальше слова не могли выйти наружу — вместо них просились рыдания.
Минато молчал. Словно ему было нечего сказать. Но всё же проронил:
— Потому что тогда всё было бы по-другому. Какаши, — он снова обхватил его лицо, пристально вглядываясь. И, несмотря на боль, сердце парнишки пропустило удар, а потом заколотилось — всё еще чувствуя в глубине прежний трепет.
Сенсей улыбался ему. Как солнце, проглядывающее из-за туч. Улыбался ему… Бог?..
Поддавшись, Какаши зажмурился. Почувствовал прикосновение губ — такое же нежное, как и всегда.
— Ничего не изменилось, маленький, — шептал Минато между поцелуями. — Ты — мой мальчик. Это — навсегда.
И — взгляд синих глаз, в самую душу.
— Разве я тебе когда-то врал?
— Нет.
— Значит, ты мне веришь?
— Конечно, — теперь в этом выдохе заключалась и вся его вера. Вера в Бога. Который точно никогда не хотел его обидеть. Наверно, всё дело было в самом Какаши. Который почему-то никак не мог «созреть» для таких простых вещей…
К вечеру дождь перестал. А вот с уходом Минато, после совместного обеда, настроение снова помрачнело. Вернулось осознание той страшной новости…
«Невеста». С которой Минато уже давно. С которой он по-настоящему вместе. С которой он был даже до Какаши…
Он не врал. Конечно, не врал… Он не хотел делать больно привязанному к нему мальчику — головой Какаши это тоже понимал. Поэтому сенсей молчал…
Однако боль никуда не уходила. Только что он жил в иллюзии идеальных отношений. А теперь — она разбилась… Теперь оставалось принять горькую действительность. Минато не будет с ним всегда. Он даже никогда не считал Какаши своим единственным…
Он смотрел на отражение серого неба в луже. Перевел взгляд на подошедшую Рин. Девушка кротко улыбалась ему, очень искренне, как и всегда.
Обменявшись парой стандартных фраз, они пошли молча. Какаши знал о ее чувствах. Не только потому, что так сказал Минато. Рин и сама несколько раз почти ему призналась… Но он ничего не мог с собой поделать. Не мог даже «дать ей шанс», как это принято говорить. У его сердца уже был дом. Вот только, оказывается, дом ему не принадлежал… никогда…
— Ты знаешь про «Обычай самураев»?.. — наконец, спросил Какаши: прямо, потому что по-другому не умел, просто не знал, как. Девушка смущенно отвела взгляд.
— Да, я слышала о нем, — и покосилась на него, явно ожидая продолжения.
— И как ты к этому относишься?
— Это традиция нашей страны, которую я уважаю, как и любую другую.
— Ага. Но как бы ты отнеслась… — и здесь не смог подобрать слов. Лучший путь — напролом… — Минато-сенсей женится.
— Да, я знаю.
От этого заявления Какаши изумленно уставился на подругу, и та поспешила объясниться:
— Он говорил мне, какое-то время назад. И сказал, что с тобой хочет поговорить сам, — девушка умолкла, разглядывая его, будто пытаясь считать его состояние. — Ты как, Какаши?..
Но он только горько вздохнул. Об этой свадьбе знали все. Кроме него. Потому что он слишком… «незрелый». И Минато тянул до последнего, чтобы не ранить его. Потому что знал, что Какаши психанет, не сможет принять этот факт с достоинством…
— О чём ты хотел у меня спросить?..
Действительно, вопрос уже был задан. А терять ему больше нечего.
— Тебе… было бы нормально, если бы ты знала, что твой… муж всё еще в «обычае»?.. То есть, третий этап считается заключительным, но если бы он всё еще был в отношениях с другим, хотя живет с тобой…
— Если того требует «обычай»… — сходу ответила девушка.
— «Обычай» много чего требует. Слишком много… Я спросил, что ты сама об этом думаешь.
Он пытался понять, как может видеть ситуацию жена Минато. Будущая жена… Но от самого этого слова становилось страшно. И невыносимо больно.
— Я бы… я бы любила его и принимала его выбор, — наконец, твердо заявила Рин. — Я бы верила ему. Раз он считает, что так нужно, значит, это правильно. Честно, я бы так и думала.
Какаши же не знал, что думать. В голове был хаос. Казалось, сами мысли болели… Не могли уложиться в голове, хотя Минато и упрашивал его успокоиться и отвлечься, говоря, что вскоре он почувствует себя лучше…
Минато много чего ему говорил. И почему-то Какаши слушался. Всё еще слушался своего Бога…
Не глядя, он взял девушку за руку. Почувствовал, как напряглась в его пальцах ее небольшая ладонь. Но больше ничего не почувствовал. Так он мог схватить товарища в бою, чтобы оттащить. Так он мог поймать неприятеля для атаки. Так он мог нести какую-то вещь…
Когда он брал за руку Минато, весь мир приходил в движение. Мир снаружи, который он видел, и мир внутри него.
— Прости, что не уберег Обито, — сказал он, сдержанно, почти сухо. — Он был тебя достоин. С ним бы ты была счастлива.
— Но я…
Они притормозили у реки.
— Рин, — Какаши отпустил ее руку, отошел и облокотился на перила моста. — Ты для меня друг. Близкий. Возможно, единственный…
И замолчал. Надеясь, что этим всё сказано. Он чувствовал слишком много, чтобы суметь облечь мысли в слова. А если бы попытался — то проговорил бы несколько часов, а может и проревел… Поэтому смотрел на свое размытое отражение в серой воде — будто окрашенной красками неба. На их отражения — Рин тоже встала с ним рядом.
— Он сказал, должно пройти время… — пробормотал мальчик, бездумно. Будто бы сам с собой. Но, кажется, Рин понимала.
— Ты пойдешь к нему на ужин? — спросила она. — Сенсей говорил, что хочет пригласить тебя…
— Да. Не хочу от этого убегать… А тебя он не звал?
— Думаю, это слишком личное. В смысле… сейчас это касается вас троих. Да и с Кушиной мы уже знакомы…
Вот так новость. Так всё и было: один большой секрет от Какаши. От «маленького» Какаши, который не умеет адекватно воспринимать жестокий мир, в котором живет. А ведь он только-только этому научился, приспособился выживать…
А потом к нему явился Бог. Принесший в его существование краски. А теперь… пытающийся убедить его, что вовсе не забирает их обратно…
— И… как она?.. — вопрос выдавился с трудом. Он смотрел на Рин, которая погрустнела. Опустила глаза, не зная, что ответить. Значит, не могла сказать ничего хорошего. Ничего, что могло бы его утешить…
Девушка вдруг подошла совсем близко, прислонила голову к его плечу. Вот и всё, что она могла сделать…
Значит, эта Кушина хороша. Значит, они подходят друг другу. Еще бы. Минато не смог бы полюбить никого другого… неподходящего…
На душе становилось всё паршивее. Он уже знал, что возвращаются бессонные ночи. А он только сумел пережить потерю Обито…
Пальцы стучали в дверь. А внутри скручивалось волнение. Но другое. Не трепетное, каким оно было раньше…
Раньше. Раньше он приходил сюда с сенсеем. Раньше…
Их первое свидание. Первый поцелуй. Их первый раз… А сколько еще «первых разов» видел этот дом?
Ему открыл Минато. В кимоно. Но не в том легком кимоно, которое он накидывал после душа на голое тело. Нет — в этом кимоно он встречал гостей.
Гость… теперь он только гость?..
— Заходи, Какаши.
Он привычно вошел, закрыв за собой дверь. И замер.
Рядом с Минато стояла девушка. Первое, что бросилось в глаза — ее длинные, необычно красные волосы. Она была совсем молодой, собственно, как и Минато, но назвать ее «женщиной» не поворачивался язык. Возможно, из-за ее сияющих глаз и такой же сияющей улыбки, которые придавали ее достаточно простому, но миловидному лицу какое-то странное свечение.
— Это — Кушина… — наконец, с ощутимой неловкостью нарушил молчание Минато, косясь на девушку. Которая вдруг заулыбалась еще шире и чуть присела — как обычно разговаривают с детьми — хотя Какаши был ненамного ее ниже, да и младше всего лет на десять, не больше.
— А это и есть малыш Какаши! Привет! Проходи скорее!
От такой встречи Какаши, мягко говоря, опешил. Щеки закололи, и парнишка даже забыл, что вообще собирался делать.
— Ну, он уже давно не ребенок, — кажется, услышав его озадаченные мысли, пробормотал Минато невесте, но та только хихикнула.
— Ой, да ладно, он меня понял! Правда же, да?
— Да… — только и отозвался Какаши, наклонившись, снимая обувь. Краем глаза заметил, что Кушина взяла Минато под руку, тараторя что-то успокоительное в свое оправдание. Но, перехватив взгляд парнишки, шагнула в сторону и заулыбалась, прикрыв глаза.
Не такой он себе представлял эту самую страшную «невесту», «будущую жену»…
Сделать какой-то однозначный вывод было трудно, поэтому Какаши просто умолк, как и обычно в незнакомом обществе. Прошел вместе с хозяевами к такой знакомой кухне… Пропустил мимо ушей болтовню о сегодняшней погоде, которой они, кажется, хотели как-то разрядить обстановку. Потому что невольно вспомнил, как на этой самой кухне сенсей впервые поцеловал его…
Плавая где-то в своих мыслях, Какаши и сам не заметил, как они уселись за стол: Минато в торце, а они с Кушиной — друг напротив друга.
Аппетита не было, совсем. Хотя пахло очень вкусно. Да и основное блюдо — запеченная сайра с овощами — явно предназначалось ему, слишком нарочито. Минато знал его предпочтения, они часто готовили с ним вместе… и сенсей развивал не только его боевые таланты, но и кулинарные… А еще Минато иногда кормил его своими палочками… От воспоминаний к горлу подкатил соленый ком, будто бы из слёз — правда, что им было делать в горле?..
Но обстоятельства вынуждали придерживаться хоть каких-то рамок приличия. Какаши взялся за маску — ему уже было абсолютно всё равно. Снял ее. Поднял глаза, обнаружив, что Кушина с неподдельным интересом рассматривает его, аж приоткрыв рот. Но она тут же заулыбалась и подняла руки:
— Прости-прости, ничегошеньки поделать с собой не могу, понимаешь? Загадочный парень в маске — и вдруг снимает маску! И такой симпотяжка!.. — она глянула на Минато со всё той же виноватой улыбкой.
И что-то внутри у Какаши будто бы встало на свои места.
Она была совсем другая. Живая, энергичная. Такая… солнечная. Шумная. Но, кажется, этим и дополняла сдержанного и спокойного Минато.
Она вовсе не была идеальной, какой ее уже рисовал в голове мальчик. Раздражающе-идеальной… Нет. Она была удивительно естественной.
И, что самое главное, — она не была похожа на Какаши.
Совсем. Ничем.
Значит… он действительно занимал особое место в сердце сенсея? Минато не пытался заменить его, променять на кого-то другого. Кушина не была «вместо Какаши». Минато нашел в ней нечто совсем иное. То, чего в Какаши как раз не было.
Этот вывод стал глотком свежего воздуха в душной комнате. От него будто бы раскрылись легкие, и Какаши снова смог дышать.
Покой. Какой-то смутный покой. От того, что его страхи не оправдались. И…
Раз они так непохожи… значит, всё действительно может продолжаться? Значит, одно другому не мешает? И Минато его не обманывал. Чувства Минато к нему — это одно, а чувства к девушке — это другое?
А сенсей вдруг поставил перед ним тарелку, наполненную едой — Какаши так задумался, что и вовсе забыл, что пришел в гости на ужин.
— Ешь, Какаши, — Минато улыбался ему. Так же, как и всегда. Ласково. Мягко. И Какаши улыбнулся ему в ответ. Тоже почти как обычно.
Осторожно глянул на Кушину, которая тоже поглядывала на них. Но даже при тщательном рассмотрении не мог разглядеть в ее взгляде ненависти. Там была только бесконечная любовь к своему жениху. Как и сказала Рин… Неужели все девушки такие?.. Наверно, нет… Но Какаши неожиданно для себя почувствовал, что тоже совсем не хочет ее ненавидеть.
— Ну, может, расскажешь что-нибудь про себя? — вдруг предложила она Какаши.
— Я… не знаю, что рассказать, — признался он. На ум не приходило ничего хорошего, чем можно было бы поделиться и не испортить аппетит.
— Ну… где ты родился, чем увлекаешься?
Какаши же совсем смутился, уткнувшись в тарелку, и на выручку пришел Минато.
— Он не особо любит болтать о таком… Если что-то придется к слову, он сам расскажет.
— Ой, да я уже поняла, говорю же! Такой серьезный молодой человек.
— Лучше… расскажите что-нибудь вы, — тихо попросил парнишка.
— Я?! — Кушина явно удивилась и глянула на возлюбленного. — А ты потом будешь говорить мне, какая я болтушка!
— Не буду. Какаши ведь сам спросил, да и я не против тебя послушать.
— А я расскажу! Если и правда интересно… А если нет — то поздно!..
Но Какаши не возражал, и в самом деле. Он ел и молча слушал о далекой Стране Водоворотов, где прошло детство Кушины, слушал примечания Минато к некоторым историям.
Действительно, девушка была совершенно не похожа на них обоих. Может из-за того, что иностранка, а может и просто по свойствам характера. Хотя, Рин тоже была достаточно тихой, как и он сам. Таким же громким и гиперактивным разве что был только Обито… и, может, Гай… Хотя, они всё равно были другими…
Мальчик задумчиво жевал, не горя желанием что-либо говорить в ответ. Да этого и не требовалось. Он слушал и забавные перебранки будущих супругов — совершенно беззлобные шуточки в адрес друг друга.
Какаши совсем не чувствовал того, что ожидал испытать, к чему пытался подготовиться морально. Нет. Они — ученик и сенсей — просто сидели за столом вместе с еще одним человеком. Как будто бы… с другом Минато. С подругой… С которой сенсей дольше знаком, просто потому, что старше. Но их общение не приносило той боли, которой Какаши боялся.
Вечер проходил даже хорошо. Минато не принуждал ученика поддерживать беседу, да и Кушина тоже не вторгалась в его личное пространство с расспросами. На миг Какаши даже ощутил очень знакомое, но будто неизвестное ранее дуновение…
Уют. «Семья»…
Порыв этого чувства так же быстро пролетел мимо. И Какаши уже понимал, как много чего ему предстоит обдумать, переварить потом…
Так и засидевшись допоздна, они наконец вспомнили о времени.
— Я провожу Какаши, — решил Минато, поднимаясь. — Только переоденусь.
— Хорошо-хорошо, — весело протянула Кушина.
А Какаши так и застыл. Теперь, когда Минато ушел, они остались с глазу на глаз… Однако девушка не растеряла своей лучезарности — значит, это не было наигрышем при женихе. Она убирала со стола, что-то напевая под нос. Но парнишка всё равно ощутил сильное, давящее напряжение. Возможно, оно шло у него изнутри… Потому что слова крутились на языке и не давали ему покоя.
Встав, Какаши тоже взял миску с остатками салата и, особо не задумываясь, отнес к кухонной тумбе, у которой остановилась Кушина.
— Скажите… — проговорил он, нервозно, сгорая под ее взглядом. — Вы…
— Что-что? — ответила она с пытливой улыбкой.
— Мне немного не по себе, — выпалил Какаши, поняв, что нужных слов всё равно подобрать не сможет. — Как вы к этому относитесь?.. Я просто хочу знать…
— Ты про тебя и Минато?.. — поражающе прямо спросила она. — Ой, да не волнуйся, я знаю, как это бывает! Ты прям весь загрузился, я ж увидела. Не бери в голову! Всё в порядке.
Легкость, с которой она говорила об этих вещах, вводила Какаши в растерянность. Может, девушка всё-таки не владеет полной картиной ситуации… Но путь для разговора уже был проложен.
— Ну просто мы же… я…
— Да я знаю всё, говорю же! Да и у тебя в глазах всё написано, вот это вот… — но вдруг она нахмурилась. — Извини, то есть, в глазу. Ну, может, и в обоих глазах… Просто тот глаз я не видела. Ну, в смысле, я знаю, что у тебя есть и второй глаз…
Какаши смотрел на нее в упор. И сам не понял, как так вышло и почему — но вдруг засмеялся. Было в ее непосредственной неловкости что-то настолько живое… чего так не хватало в его собственной жизни. И, наверно, в жизни Минато тоже.
Кушина смеялась с ним на пару, и парнишка стянул протектор, посмотрев на нее обоими глазами.
— О! — воскликнула девушка. — Да, значит, всё-таки «по глазами», по обоим, говорю ж! — и уже со спокойной улыбкой погладила его по плечу. — Так что, не переживай, Какаши. Ты всегда будешь гостем в нашем доме.
Ее рука была похожа на руку Рин.
— Спасибо, — емко отозвался мальчик, и в самом деле ощущая облегчение.
«Это разные вещи». Точно. Разные. Совершенно. Как Минато и говорил…
А девушка всё же посерьезнела.
— Я знаю, что для тебя значит Минато. Ну, он много о тебе говорил, и я не сержусь и ничего такого.
— Просто… он должен был пройти через этап нормально. А из-за меня… получается что-то странное…
— Да и ничего. А что, по-твоему, не «странно», ну? Всё равно он через эту фазу пройдет. И ты через нее пройдешь. Нам всем приходится проходить через разное… но все не могут проходить это одинаково, понимаешь? Ты ведь не Минато и не кто-то другой.
— Ну да, — несмотря на бурные формулировки, звучало это вразумительно.
— Мне тоже бывало тяжело… Да и Минато. Но всем — по-разному. Ты не переживай, говорю же. Потом и ты подружку заведешь, и сразу всё станет понятнее! — она заулыбалась и, прикрыв глаза, опустила руку на его голову. — И потом тоже будешь передавать «обычай» мальчику, своему ученику, а она тоже всё поймет, вот увидишь! Какой ты пушистый…
Какаши смущенно хохотнул, чувствуя странные поглаживания в волосах. Непривычно мягкие, хотя и Минато всегда прикасался к нему нежно. Женские руки действительно другие. Но… может, это не так уж и плохо?.. Она так легко рассуждает. Вдруг она права? И Минато тоже? И все проходят через нечто подобное, как он сам сейчас. И его влюбленность… это просто ошибка?.. Просто… «другое»…
Может, его Бог и тут не врал… И всё сложится так же, как и у всех. Он влюбится в девушку, тоже заведет семью… и ученика… Наверно, в обратном порядке — по «обычаю». И боль кончится…
— Да… — от убежденности собеседницы ему захотелось согласиться. — Только я не знаю, как… «завести подружку»… В смысле, как понять, с кем это можно…
Он не ожидал от себя такой откровенности, но почему-то Кушина располагала к себе. Наверно, потому, что она не лицемерила и говорила от души — а таких людей он знал очень мало.
Девушка задумалась:
— Типа… как понять, что встретил «ту самую», да?
— Ага. Типа.
— Ну, ты просто почувствуешь, что хочешь быть только с ней. Что это твой человек, с которым тебе больше ничего и никого не надо… Как-то так!
Но его кольнула болью мысль, что абсолютно то же самое он уже испытывает. К ее будущему мужу…
— Ну, и девчонка будет отвечать тебе тем же. То есть, и ты будешь для нее тем же самым, вот.
А вот этого не было. И Какаши об этом знал. Что для Минато он никогда не был «тем же самым». Кем, возможно, стала для него Кушина…
Наверно, в этом и был ответ. Сенсей никогда не нуждался в нём так, как нуждался Какаши. Никогда не был так же открыт и откровенен…
Они никогда не были на равных. Да и как мог Какаши быть равным Богу?..
В дверях кухни показался Минато — уже в привычной униформе.