Im 'agnus immolabit. Часть 11. (2/2)
Доктор прижал своё полотенце к чужому лицу, шее, подбородку.
— Где же ты был сегодня, стоит ли мне ждать Джека завтрашним утром?
***
Теплая рука в волосах, ударивший в нос аромат древесно-цитрусового одеколона и табака, поставленный бархат низкого баритона. Строгость заботы, точно вычитывают нашкодившего щенка.
Уилл сначала подумал, что он все придумал, что ему кажется. Сознание замутнело от резко взлетевшего градуса. Слишком хорошо было ощущать Его рядом. Словно время вернулось вспять. И даже вопреки грубости, мальчишка будто пытался льнуть к каждому прикосновению.
Осознание пришло позже. Хлестнуло, как хлестнула кинутая напоследок фраза. И боль вызрела злостью.
Уилл выхватил с чужих рук полотенце, хотев было швырнуть куда подальше, заорать в неистовстве глубокой обиды. Но с резким движением мир качнулся, и юноша не совладал с собой, впиваясь пальцами в чужие предплечья, выдыхая рвано и шумно в чужие губы. И вся буря стихла, время замерло.
Жгучее смятение полыхнуло на его щеках, и только после бесконечных секунд растерянности Грэм наконец-то смог оттолкнуться, гневно оскалившись.
— Скоро я съеду, и Джек сюда больше не придет.
В сердцах гавкнул мальчишка, упрямо, вопреки шторму перед глазами, следуя к лестнице на второй этаж.
***
«Съедет.»
Пустая угроза гремела в ушах, ударами повторяя пульсацию крови в жилах. Тяжелые прикосновения шёлка налились весом: отошедшие было волны окрасились кровавым и хлынули наружу, будто кто-то перевернул чашу и вылил.
Уверенный шаг следом оборвался предательским ощущением скольжения. Посмотрев вниз, Ганнибал без всякого выражения на лице наблюдал за тем, как на полу собирается кровавая лужа.
Будь оно всё проклято…
«Твоя вина.» «Ты забыл?»
«А мы помним.»
Темнота, совсем недавно казавшаяся успокаивающей, теперь схватила его когтями. Язык пробежался по губам, слизывая застоялую соль.
Мысли витали где-то там, где ещё не стоит бунтарская сумка с вещами — небольшая, ибо паршивец вряд ли захочет забирать множество отпечатков прошлого.
Ганнибал так не хотел отпускать его. Ни одного, ни с кем-либо.
— Стоило слушать меня, и всё было бы по-прежнему.
Ганнибал позволил мальчишке уйти к себе: ему следовало переждать и, по возможности, залить кровавую пелену стаканом-другим «психологической помощи».
Однако это не помешало в последствии просто прийти к мальчишке, глубокой ночью, вломиться в чужое пространство, не нарушая покой сна, чтобы спящий мог нарушить устоявшуюся бурю его собственных чувств.
Ганнибал был не в силах отпустить его. Ганнибал не хотел.
***
Утро началось с того, что вся одежда, имевшаяся в гардеробе Уилла прежде, прилежно упорядоченная, была скомкана и забита в верхнюю панель широкого шкафа. На ее месте обосновались специфические ткани вещей из сэконда. И один комплект из них уже был надет на юноше: воздушные спортивные джинсы на резинке и белая кофта в крупной вязке.(**)
Голова монотонно гудела с похмелья, но эта боль была не сравнима с болью, вызванной голосами и ведениями. Уилл ее почти не замечал.
Он мелькнул в коридоре едва зримой тенью. И уже спустя пару секунд входная дверь защелкнулась за ним.
Уилл не должен был испытывать этих чувств, должен был гнать себя от них. Но горечь отдаления была слишком велика, чтобы заглушить ее разом.
После дня в университете Грэм отправился с Хоббс в свой первый рабочий день. Он чувствовал некоторое волнение: все же контраст между ним прошлым был слишком резким, однако этот контраст и являлся спасением.
***
Доктор Лектер не выглядел так паршиво уже лет десять: к такому выводу мог прийти тот, кто знал его достаточно хорошо. Благо, таких людей было очень немного — и весь этот список не мог ограничиться его бывшей «пациенткой».
К сожалению, мир мисс Вёрджер и не ограничивался.
— Такой особенный подарок, знаешь ли, так и намекает на твоё участие, — обе руки переплелись длинными, элегантными пальцами, различить которые можно было лишь по виду маникюра. — Мне приятно, что ты не забываешь о старых друзьях…
Старые друзья на пару пускали дым, пока мисс Марго, покривившись показательно всего минуту, расслабленно прильнула к женскому плечу.
— Твои благодарности безграничны: я привёл его вчера, и вчерашнюю долю благодарности уже выслушал…
Казалось, оба старых друга понимали, что в едва заметной складке меж бровями Ганнибала скрывались целые кровавые реки. А может они скрывались в едва поблёскивающих от фантомной лихорадки глазах.
— Да-да, припоминаю что-то такое, — Беделия выдохнула, и даже не пыталась скрыть лукавство в тонкой, хищной улыбке. Она подтянула Марго ближе к себе — Ганнибал захотел выйти, чтобы пережить тошнотворно-показушное проявление привязанности. — И у меня есть для тебя подарок. В благодарность за ценного кадра. Уверяю тебя, прекрасный подарок. Тебе понравится.
***— Сегодня тебе повезло, мальчик, — Беделия, завидев явившегося на «работу» Уилла, неуловимо улыбнулась.
Для этого парня у неё уже было самое первое ответственное задания.
— Один из моих старых анонимных постоянных, из соседнего заведения, любит красивых и неопытных, и ты, дорогой, можешь получить практический опыт. Девочки поднатаскают тебя, а позже, ты можешь выйти и развлечь его… Если не трусишь, конечно.
***
Было не по себе, и тошнота подступала к горлу. Его не отпускало вросшее с годами чувство праведности, что он делает что-то не так. Словно мальчик внутри, воспитанный в строгости и порядке, осуждающе смотрел на него большими глазами, и от этого взгляда становилось жутко. Однако вопреки этому сладость порока петляла рассудок, затуманивала и разжигала азарт.
— Я справлюсь.
У Уилла получилось кротко улыбнуться Дю-Морье, но это не походило на послушание перед руководством, скорее, он хлестнул дерзостью.
Одно дело — видеть местный дресс-код, другое — примерять его на себе. Уилл не успел задуматься, как именно будет смотреться, что будет ощущать. Всё пришло по факту примерки, и хлынувший поток ощущений заставил тело полыхать, а разум — накалиться от терпкости впечатлений.
Латекс любовно стягивал собой каждый сантиметр, мягкий капрон ласкал ноги. Туфли были выбраны с учетом, что на большом каблуке юноша бы не пошел сразу, но все же гармонично вписывались в общую композицию.(***)
Это и в половину не было так откровенно, как наряды, подобранные Эбби. Но дело было не только в костюме, но и в том, что на такого Уилла будут все смотреть. Его будут желать. Он будет… нужен?
***
— Главное — не бояться, — Уилла втиснули в костюм с трудом, однако с на диво профессиональной сноровкой, и латекс был обработан, так что сиял отражённым светом, выгодно подчеркивая изящное телосложение. Его консультировала Эбби и парочка девушек «постарше».
— Правило первое: дыши музыкой, и всё пойдёт, как по маслу, — что-то делали с его волосами, чтобы слегка задать объём. — Правило второе: не обтирать випов слишком уж активно. Там пригладил, тут, — и хватит с него, а то вовек не расплатится за такую красоту. Не думай, что ты здесь для чего-то мерзкого, лады?
Уилл — музыка, — это его молили запомнить. Уилл — искушение. Мальчишку направили, показав несколько простых, но пластичных движений, и после «официальной части» наступило время сути…
— Держи-ка, — украдкой, так, чтобы Мадам не заметила, Эбигейл пихнула в ладонь Уилла две бодро выглядящие пилюли: розоватую и синюю. — Для нужного настроения. Будет как от хорошего джина, но без последствий для координации и… Тепло, детка. «По-хорошему» тепло.
***Мужчина, ожидающий Уилла в вип-зоне, был одет по-особому(*4): ему говорили, что ребята из «Того Заведения» частенько одеваются чересчур странно. У них даже есть особые правила, позволяющие гостям полностью сохранять свою анонимность. Человек в полностью закрытом костюме, в белой венецианской маске, в перчатках и с тростью — из какой эпохи он вышел?
Разумеется, Ганнибал. Конечно, пока даже не подозревающий о том, что его сюрприз, которому и приготовлена приватная сцена, будет ему настолько хорошо знаком.
Он и не подозревал о том, кого ему так заботливо, упаковав и презентовав, подготовила судьба — рассчитывал лишь на прекрасную выпивку с небольшим приятным дополнением.