Im 'agnus immolabit. Часть 9. (1/2)
***
Несмотря на слова, на собственные убеждения, Уилл надеялся. Точнее, что-то внутри него еще верило, что это не конец. Что он закроет глаза, и все вернется. Их тихие вечера, непринужденные беседы, тот счастливый обман, когда не возникало лишних вопросов и мыслей. Но вот Грэм открывал глаза, а ничего не возвращалось. Зато попытки уничтожить себя набирали обороты.
Тени сгущались, смоляная масса овладевала мальчишкой раз за разом, пуская корни в его сознание все глубже, смешивая реальность и вымысел, не разделяя чувств и ощущений. Голоса становились громче, их становилось больше. Он слышал их постоянно, и снотворные перестали помогать ему. Нейролептики не справлялись. Доходило до того, что передозировки доводили до рвоты, и все оборачивалось напрасным. А однажды, прогуливаясь по пустому дому, он кубарем покатился со второго этажа, когда черные когтистые лапы подтолкнули его к бездне. Не разбить себе голову и не заработать переломов — несказанно подвернувшееся чудо.
Но Уилл продолжал ходить на учебу и продолжал консультировать Джека. В новом убийстве, несмотря на схожесть исполнения, было куча несостыковок и новых фактов. Грэм уверял, что теперь они имеют дело с двумя разными людьми. Кроуфорд сомневался, и тогда мальчишка не выдержал, впервые наорав на него и едва ли не послав.
Прошло около месяца с начала учебного года. Но Уилл потерял счет времени. Он стал забывать, как приходил домой, стал забывать, как оказывался в местах, в которых быть не должен. Стал забывать, как на его теле расцветали новые следы «расплаты за вину». И лишь осуждающие трепетания Хоббс рядом хоть как-то держали его в реальности мира.
Они стояли на перемене в коридоре. Уилл смотрел вперед, пока Эбби воодушевленно говорила под боком. На его шее были накинуты подаренные наушники с едва слышимой музыкой. Он смотрел на Ганнибала, который что-то обсуждал с кем-то из агентов. Хотя не был уверен в том, действительно ли видит его здесь и сейчас. Голоса зашептали громче, сдавливая голову. Юношу затошнило.
— Хэй, ребятки.
Перегораживая Лектера, напротив Уилла возник парень — тот самый, что целовал его на церемонии. Грэм вспомнил это, но совершенно никак не отреагировал.
— Последние события радости будням не придают, да? Все ходят хмурые, оно и понятно. Но я подумал, что в такие нелегкие времена стоит особенно старательно поднимать боевой дух. Поэтому приглашаю вас к себе на вечеринку этим вечером. Отказы не принимаются.
Мэттью улыбался чересчур довольно, даже хищно. На Хоббс он не смотрел, зато весьма заинтересованно изучал Уилла.
— Ну что молчишь? Пойдешь?
Его рука совершенно естественно легла на юношескую талию.
— Будет весело. Я тебя в обиду не дам.
***
— И сколько отказов ты не принял до сих пор?
По чужой больно длинной руке прилетел шлепок с совершенно неожиданной стороны — Эбби Хоббс ответила так естественно, будто нагло домогались именно до неё.
И только заслышав этот шлепок, Ганнибал отвернулся от своего собеседника, чтобы увидеть, как девушка сбивает руку какого-то молокососа с… с…
«Убей его.»
«Убей его.» «Убей его.» «Убей его.» «Убей его.» «Убей его.» «Убей его.»
Выпустить кишки. Разрезать рот. Всадить ножи в глазницы.
«Разорвать.» «Разорвать.» «Разорвать.» «Разорвать.» «Разорвать.»
И не будь универ битком забит агентами в штатском, Ганнибал сделал бы это.
Выманить через кого-нибудь глуповатого и исполнительного — таких студентиков тут навалом, — и увезти прочь.
Ганнибал не стал бы убивать этого ублюдка здесь.
Он почувствовал движение за пределом фокуса налитого кровавым мороком поля зрения и сместил взгляд: мисс Эбби Хоббс смотрела прямо на него.
Всего мгновение, но страх в её глазах Ганнибал отметил сразу же.
— Или дружков своих зовёшь для лучшей аргументации? — время потекло с разумной скоростью — для двоих людей оно неуловимо замерло.
Будто ничего и не случилось.
***
Мэттью улыбнулся шире и звонко хохотнул, довольствуясь строптивостью девчонки.
— К вашему сведению, миледи, более ста персон соберётся на сие мероприятии. Будут кутить до головокружения и радоваться жизни. Пир будет щедр и огромен, но без двух прекрасных звезд светить он станет тусклее. Не откажите в милости прибавить яркости и не раньте мое сердце ядом вашей неприступности.
Браун галантно склонился, ловко ухватил ручку Эбигейл, едва касаясь ее губами, и отпустил после этого тут же, не переусердствуя, а ухаживая.
— Я пойду.
Кажется, такому известию даже сам Мэтт удивился. Ощущая жгучий концентрат негатива от Грэма, Браун все же предполагал получить его отрицательный ответ, вопреки желанию завладеть вниманием кудрявого мальчишки.
— Какое приятное известие.