Разговор 5. Très bien (1/2)

Ерзая на сиденье, Джонатан иногда поглядывал на Гийома. Тот не издавал никаких звуков, кроме пары указаний, куда свернуть.

Неужели это так и произойдет? Они не скажут друг другу ни слова? Это просто случится? Как это там случается между мужчинами…

Джонатан тут был теоретиком, но безусловно знал, как все происходит чисто технически. Он даже смотрел несколько видео однажды, но остался к ним равнодушен. Мужские тела в вульгарных фильмах были и близко не так горячи, как женские. Простые, понятные, в основном подтянутые, накачанные, обритые. Одномерные, обезличенные. Ему никогда не нравилось просто порно, поэтому по нему он делать вывод не спешил.

Но это все физика, а что происходит до того? Вряд ли грязные разговоры из разряда: «‎ого, у вас большой инструмент, мистер сантехник, не терпится увидеть его в деле».

И каков Гийом под одеждой? Таков ли, каким представлял его Джонатан?

Он бросил на него взгляд и подумал, как неловко будет, если все, что скрывается под темной водолазкой и джинсами, оттолкнет его, напугает, заставит… очнуться. Но это в любом случае решит вопрос.

— Arrêt, — сказал Гийом, сбивая. — Мы приехали.

Дом, где он жил, был семиэтажным, из темно-коричневого кирпича. Фасад украшала крупная надпись названия жилого комплекса и синие вывески в окнах спортзала на первом этаже, а глаза дома — большие квадратные окна — были бесчисленны.

Дорогу от лестницы и входа отделяла лишь маленькая полоска тротуара — всего три-четыре фута.

Джонатан заглушил двигатель, припарковавшись на небольшой стоянке справа. Гийом просто встал и пошел. Он не задавал вопросов, не говорил «пойдем», не оборачивался. Словно Джонатан был таксистом, который довез его до дома и теперь мог убираться.

Он со вздохом откинулся на подголовник, смотря, как Гийом удаляется. А вдруг так и следует поступить?

Боже, что он делает… Ведь он так злился на Ребекку за то, что она совершила, а теперь собирался сам… Он действительно собирался.

Логическая часть мозга Джонатана не могла проанализировать его поступок, она пикала и отключалась, отдавая бразды правления эмоциональной: безрассудной и решительной.

Будь что будет.

Джонатан выскочил из машины, нажимая на сигналку не глядя, и поспешил за Гийомом.

Ступени скользили под его ногами, и Джонатан пытался их считать, чтобы забить голову цифрами, но сбивался после каждой пятой. Тут был лифт, он заметил его в фойе, но Гийом или не пользовался им и привычно шел по лестнице, или решил подразнить. Джонатан поднимал взгляд и видел спину его, идущего выше, и не знал, что чувствует по этому поводу.

И знал.

Хорошо, что это был не лифт и им не пришлось просто стоять друг напротив друга, дыша одним воздухом.

Следуя за ним в квартиру, Джонатан почти физически ощущал, как сдвигаются стрелки на его часах.

Щелк-щелк-щелк. Точка невозврата. Вот она.

Щелк-щелк. Или вот эта?

Щелк.

— Добро пожаловать в mon humble demeure, — сказал Гийом, небрежно махнув рукой.

Учитывая количество окон с той стороны, Джонатан ожидал здесь больше света. Но вертикальные жалюзи укрывали глаза-окна, придавая современной английской застройке с минималистичным ремонтом какой-то интимности.

Признаться, он мало что рассмотрел, потому как прямо напротив была открыта дверь, и он видел кусок постели, устланной серо-розовым покрывалом. Его мысли истончились только до дорожки к ней, и он не мог оценить ничего вокруг трезво.

— У тебя уютно, — бросил Джонатан невпопад, хотя спроси, какого цвета пол, он бы не ответил. Его взгляд беспомощно наткнулся на коврик у входа. Надписи «Добро пожаловать» на нем не было. — Мне разуться?

— Как хочешь.

Он сделал шаг ближе к двери в спальню и мельком глянул на, очевидно, кухню-гостиную слева. Квартира была угловая: он увидел большое окно на две стены.

Он замер, когда Гийом сбросил с себя пиджак, неаккуратно кидая его на вешалку в коридоре, и повел плечами. Под водолазкой проступили острые лопатки.

— Ты приводишь ее сюда? — выпалил Джонатан.

Гийом оглянулся на него с любопытством и развернулся, кладя правую руку на дверную раму, а левую — упирая в талию.

— Пытаешься спросить, не бывал ли я в вашем доме?

Он знал, что они жили в доме, а не в квартире. Впрочем, об этом можно догадаться.

— Нет, не бывал, — сказал Гийом, когда пауза затянулась. — Она меня никогда не приглашала.

— А если бы пригласила?

Тот ничего не ответил, широко улыбаясь.

Джонатан поджал губы, стараясь смотреть в окно, за жалюзи где-то там позади его фигуры. Фон комнаты был здесь, и воображение рисовало Ребекку поверх. Опирающуюся на широкий подоконник под ласкающим ее изгибы светом, томно лежащую посреди кровати с высоким вельветовым изголовьем — в его мыслях она растянулась на животе, откинув волосы с плеча, а Гийом целовал ее обнажающуюся спину, расстегивая молнию на платье, — сидящую на краю кухонной стойки, которую он заметил ранее. Она игриво притягивала к себе и ее поцелуи расцветали на всем его лице: впалых щеках, тонких губах, кончике длинного носа.

— Не могу перестать думать об этом, — признался Джонатан, выдыхая, словно, озвученная, проблема бы исчезла. — Закрываю глаза и…

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя думать о чем-то другом?

Он шагнул вперед. Движения его стройных ног походили на батман тандю<span class="footnote" id="fn_39086038_0"></span>. Взгляд Джонатана взобрался по ним к лицу, словно ленивая мартышка. Это добавило еще больше красок в картины фантазии.

— Заставь.

Джонатан ахнул и надеялся, что очень тихо, когда рука Гийома легла ему на затылок. Губы коснулись его, секунда пристойного поцелуя, прежде чем они открылись, углубляя контакт. Он отшатнулся бы назад, если бы не боялся упасть, и поэтому прислонился к стене слева, пока Гийом не отпускал его, совращая этим baiser français. Покусывал нижнюю губу, обхватывал кончик языка своим, щекоча, лизал внутри рта.

Пульс Джонатана перешел на скорость света, а член напрягся столь сильно, что он едва мог устоять. Так его еще не целовали.

— Я никогда не был с мужчиной, — прошептал он, оттягивая воротник потесневшей рубашки, — и представляю все… очень условно.

— И что же такого ты там условно представляешь? — Гийом засмеялся и потянул его за собой в спальню. Наконец в спальню.

— Ну, есть член и… зад, — Джонатан чуть не споткнулся о собственные ноги, — это мне понятно. Я такое уже делал, но… в плане с женщиной, конечно. Не знаю, большая ли разница?

— Не такая большая.

Перед глазами стояла лишь сизая постель с несколькими наброшенными поверх подушками. Гийом остановился у нее, отодвигая покрывало. Делал он это нарочито медленно, словно давая налюбоваться собой, и, о, Джонатан пользовался моментом.

— И мы как… мы просто… сделаем это?

— Можем сделать сложно. Если не боишься.

Сглотнув, Джонатан решился и ступил ближе, наконец прижимаясь к Гийому сзади. Тот ощущался теплым и упругим, и таким гибким под слоями одежды. Джонатан потерся о него меж непривычно твердых ягодиц, и его повело от возбуждения.

— Тебе нравится? — прошептал Гийом, лаская бедро кончиками пальцев.

Он не мог понять. Не на самом деле. Тело Гийома в руках танцевало, и он сам льнул к Джонатану, это мешало взглянуть на ситуацию сверху и дать себе отчет.

Маленькие мысли, развратные образы, которые зажигались в голове, родом из старых просмотренных видео, уже создали в мозгу одну картину.

Он быстро подумал о том, как было бы здорово взять его сейчас, заведенного наверняка так же, уязвимого и не ждущего подвоха. Заломить ему руку, валя на постель, содрать штаны и трахнуть, как он трахал их брак. Наплевать на него, как он плевал на их брак. Получить злое удовольствие, склонив его перед собой.

Но взволнованное сердце порхало в груди осатаневшим мотыльком, и Джонатан не мог двинуться. Он не хотел так. Он не мог так. Не мог.

Человек, а не животное. Это всегда было с ним.

Гийом медленно развернулся в его объятьях.

— Все бывает впервые, — шепнул он. — Вопрос в том, чего хочешь ты, Джонатан? Как ты хочешь меня? Ты знаешь?

Он был насквозь поражен ядом, ядом Гийома, втекшим в вены и омывшим все изнутри. Вот почему он не двигался. Яд парализовал. Джонатан смотрел в его хищные глаза и боялся даже подумать о чем-то из того, что было в голове ранее, словно Гийом может услышать мысли, посмеяться над ним.