21. На одной стороне (1/2)

В карих взглядах, сразу же встретившихся среди растормошенной постели, не мелькнуло даже секунды дезориентации пробуждения: они ждали и готовились к этому слишком долго, чтобы теперь не сразу понять, что происходит. Стрэндж предупреждал, что у них будет около четверти часа с момента, как в Санктуме засекут активность, свидетельствующую о попытке входа в пространство Земли, и до того, как вторжение начнется. Партии были выучены безупречно: они знали каждый шаг, который должны успеть за это время, поэтому лишь едва кивнули друг другу, прежде чем подняться и сделать первый.

Уже через семь минут все стояли в полном боевом обвесе в точке сбора — огромном холле первого этажа. На лицах не было и тени страха, лишь сосредоточенность, напряжение и слабые следы еще не полностью сошедшего сна. Только облик Стрэнджа ничем не выдавал неурочного часа, будто он бдил неусыпно в самом прямом, а не фигуральном смысле этих слов, да лицо Роджерса блестело совсем не сонными глазами. Пара красных меток под подбородком весьма недвусмысленно указывали на причины, не дававшие ему уснуть. Заметив эту небольшую деталь, Старк автоматически метнулся взглядом на шею Питера, еще не надевшего маску. Та оказалась девственно чистой: либо регенерация сработала очень быстро, либо накануне воспаленный мозг приукрасил для Тони картину его падения.

В лишних командах и указаниях смысла не было — все знали порядок действий с точностью до деталей, и уже разделились на группы: со стороны Стрэнджа стояли те, кто отправлялся в Скалистые горы, со стороны Вонга — те, кто должен был защищать город. Наташа неотрывно смотрела на Брюса, оказавшегося напротив, с едва заметной улыбкой вплоть до момента, как подошла ее очередь шагать в светящийся круг неведомого будущего, на пороге которого подмигнула и чуть кивнула, а затем смело шагнула на другую сторону.

Счет шел на секунды — никто не тормозил, не толкался и не путался в ногах, по привычке действуя слаженно, как единый организм. Поэтому на Стива, несколько раз коротко дернувшегося, а затем все же решившегося на что-то уже перед самым порталом, метнувшегося в сторону другой группы и обхватившего Баки своими огромными лапами, устремились почти все взгляды тех, кто еще оставался в холле. Устремились, а затем сразу рассеялись по сторонам, не вмешиваясь в эту вырванную у неумолимого времени секунду чего-то важного. Только Тони, стоящий позади, неотрывно смотрел, как Роджерс коротко шевелит губами над ухом Зимнего Солдата, а затем, не глядя ни на кого, быстро возвращается к своим и буквально запрыгивает, споткнувшись, на ту сторону.

Увиденное оставило Старка в смешанных чувствах. Он поймал себя на том, что, пусть и хотел бы, чтобы Питер услышал от него эти слова, но вместе с тем был совершенно уверен в том, что они прозвучат натужно и вымученно у него сейчас, когда они стали заложниками шаблонной ситуации, всем своим антуражем подталкивающей к признанию. Что ж, усмехнулся он, глядя на черно-красную спину, мелькающую уже на фоне гор, еще один повод постараться выжить.

Мысль о том, что потом, возможно, говорить это будет уже некому, его сознание в себя не пропустило.

Полоса зари уже теплилась над зубчатой линией горизонта: солнце, вчера уходящее свидетелем катастрофы личной, сегодня поднималось, чтобы стать свидетелем катастрофы всеобщей. Низкий, неслышный уху гул нарастал, будто пришельцы должны были вторгнуться не с небес, а прорваться к ним сквозь земную твердь.

Связи, протянутые Вандой, уже начинали работать, создавая масштабную и объемную картину поля в общем сознании. Помня о том, что их эмоции могут распространиться на других, никто из воинов не позволял себе поддаться страху даже в глубине души, волевым усилием разжигая внутри отчаянный азарт, смелость и собранность. Входя в резонанс, они многократно усиливались, подпитывая, в свою очередь, земное войско крепнущей уверенностью.

Гул и вибрация нарастали, словно вокруг них завели свои двигатели десятки невидимых самолетов, с минуты на минуту готовых оторваться от дрожащей земли. На секунду воцарилась абсолютная тьма, а затем короткая ярчайшая вспышка залила всё неестественным рыжеватым светом, и в считаные секунды плато начало заполняться жуткого вида четырехрукими существами, которые, не успев коснуться поверхности, сразу бросались в атаку. В воздух взвились десятки боевых дронов, отстреливая точными выстрелами аутрайдеров — Питер не понял, сам ли он вспомнил это название, или оно мелькнуло в сознании кого-то из тех, кто уже сталкивался с этими порождениями генных опытов Таноса раньше.

Недавняя тишина сменилась рокочущей бурей битвы — свист разрезающих воздух и грохот разрывающихся снарядов, вой и визги неземных сущностей, падающих десятками, но возобновляющихся сотнями, вскрики и короткие отрывистые команды и просьбы о помощи в коммуникаторах. Даже сквозь работающее в полную силу шумоподавление костюма доносилась эта мрачная симфония битвы. Беспрерывно уворачивающийся от выстрелов странных антропоморфных рептилий и сшибающий их залпами взрывной паутины Питер краем сознания видел гиганта, приближающегося к скале. Там, за непробиваемыми каменными стенами, под защитой всех сил, с которыми могла собраться их планета, укрывалось то, за чем пришел мрачный титан. Подбираясь ближе, Питер все яснее чувствовал исходящую от него неизмеримую силу и пугающее до холода в костях отсутствие эмоций — лишь выверенное, машинальное, несломимое упорство на пути к своей цели. Мир должен принять ту единственную форму, которую он считает верной, и ничто не остановит его на пути к цели — так отчетливо сквозил этот приговор во всем облике гигантской фигуры, что у Паркера перехватило горло немыслимым отчаянием — невозможно, недопустимо, такого не должно произойти, он обязан воспрепятствовать этому всеми силами, что достались ему волей случая, всеми навыками, что так ревностно тренировал, всем своим существом.

Продолжая отстреливаться, Питер начал движение в сторону титана: сейчас тот отмахивался от нападок сразу трех МАРКов — есть ли среди них Старк, и где именно, понять было невозможно, зато легкость, с которой Танос отмахивался от летящих в него зарядов, давала понять, насколько сложно будет реализовать первоначальный план. Сейчас нужно было опробовать очевидную стратегию, многократно отработанную ими на подобных случаях: обездвижить и нанести несколько прицельно точных ударов в уязвимое место, если таковое найдется. Но паутина не желала цепляться за огромное фиолетовое чудовище, столь мало похожее на тренировочных монстров. Будто он обладал способностью менять структуру, становясь неуловимым для залпов Питера, проскальзывающих раз за разом по касательной, но не цепляясь за титана. Подгоняемый азартом цели, которая казалась такой близкой, Питер с каждым разом подлетал все ближе и ближе, стремительно снуя меж МАРКов и особо крупных читаури, отгоняющих от своего властителя ботов, и сам не понял, в какой миг его мир перевернулся, и он оказался полностью обездвиженным, способным лишь крутить головой и задыхаться от ужаса.

— Стоп, — громогласно разнеслось пропитанное абсолютной властью слово, заглушившее все прочие звуки.

Парализующий ужас в одно мгновение обратил кипящую адреналином кровь Старка в тормозную жидкость, когда он увидел особо хрупкую на фоне Таноса фигурку, которую тот держал перед собой, растягивая в разные стороны за руки и ноги. Казалось — еще мгновение, и ткань костюма треснет от натяжения, а следом за ней последуют кожа и мышцы. Лица Питера не было видно за маской, и Тони отчаянно вслушивался в их общий эфир, пытаясь уловить эмоции парня.

— Я могу разорвать его пополам, а затем еще парочку ваших по пути, прежде чем разрушить эту скалу до основания, а потом долго копаться в обломках. Давайте все упростим и вы отдадите камень сразу, — раскаты предельно спокойного для текущей обстановки голоса звучали будто сразу в головах, заглушая и отголоски сражения и их ментальную связь.

Вся его поза сквозила тем, что он не придаёт ни малейшего значения жизни, которую держит в руках, и готов прекратить ее сию секунду, чтобы продемонстрировать серьезность намерений. Уничтожающее, душащее бессилие разливалось в крови, замедляя ее ход. Лишь теперь Тони познал в полной мере, что такое страх — до этого ему были доступны только его проекции, падающие на душу с той или иной стороны, а сейчас он стоял прямо перед ним во всем своём парализующем великолепии в облике громилы нелепого цвета.

— Стрэндж… — неимоверным усилием собирая себя по частям, повернулся он к Стивену, застывшему поодаль. Искры продолжали сверкать вокруг его рук, мечась по коротким траекториям. — Стрэндж, отдай. Ему. Камень.

Я пожертвую любым из вас без раздумий, чтобы защитить камни.

Эти слова процарапывали мозг, кровоточили, жгли изнутри. В растянутых, тошнотворно медленных секундах Старк успел увидеть даже иронию ситуации — именно Питер, который тогда был возмущён этой фразой, сейчас оказался той самой жертвой, что должна была быть принесена на алтарь защиты камней. И Тони точно знал, на чьей стороне он в этом противостоянии.

— Отдай, Стивен, — прохрипел он, подняв забрало шлема и пытаясь набрать в лёгких достаточно воздуха, чтобы придать словам форму звуков. — Отдай!

Полуприкрытые веки доктора взметнулись, взгляд устремился прямо на Таноса.

— Мы отдадим.

Тони неверяще вслушивался в его слова, не в силах оторвать глаз от растянутого струной Питера, пытающегося повернуть голову в их сторону. Движением живого человека. Целого человека. Страх стоял все там же, на своём месте, но за ним показалась и надежда.

В три быстрых движения Стрэндж открыл портал, откинул хранителя, несущего стражу подле камня в пещере, и извлёк на разгорающийся свет нового дня гладкий чёрный цилиндр без видимых щелей и замков.

— Поставь его, — голос доктора отливал незнакомым металлом. — Поставь мальчишку. Камень все ещё у меня, и ты знаешь, что я могу с ним сделать.

— Торгов не будет. Кидай. Как только камень будет у меня, я отпущу… его. Целого, — хохотнул он. — Я не так мелочен, чтобы искать лазейки в своих словах. И всегда отвечаю за каждое.

Заторможенно Тони следит за тем, как замахивается прозаическим спортивным движением снизу вверх Стивен. Как летит чёрный цилиндр в сторону титана. Как он… отбрасывает Питера себе под ноги, перехватывая на лету футляр с камнем.

Здесь время внезапно обрело свой обычный ход, разгоняясь.

Тем же движением, что грозило разорвать Паркера, Танос разрывает оболочку, хранящую камень. Питер откатывается чуть в сторону из-под его ног.

Камень резким, магнитным движением впечатывается в огромную перчатку, надетую на титана. Пошатнувшись, тот неотрывно наблюдает за своей сверкающей молниями рукой. Гул вновь прокатывается по полю. На секунду Танос, ослеплённый мощью, вновь отшатывается на месте.

В эту секунду Паркер обвивает паутиной руку выше перчатки и ее пальцы и мощным рывком тянет на себя. Вместе с этим Роджерс запускает свой щит в лицо врага, заставляя того дёрнуться назад. В три прыжка достигший их Халк довершает комбинацию сокрушительным ударом ниже локтя: перчатка спадает с кисти Таноса, подхваченная у самой земли Капитаном. Питеру удаётся спутать руки вырывающегося титана паутиной, и теперь она задерживает его чуть дольше.

Бой внезапно продолжается с той же силой, что и раньше. Читаури, будто озлобившиеся ещё сильнее из-за задержки, яростно атакуют. Халк еле справляется под градом обрушившихся ударов. Паркер и Старк удерживают Таноса, осыпая его залпами, не достигающими цели. Хлипкое выигранное преимущество грозит разрушиться в ближайшие секунды, если они им не воспользуются.

— Ну же! — ещё никогда чинный Стрэндж не позволял себе подобного жалкого крика. — Ну же, Роджерс! Уничтожь его! Ты должен уничтожить его! Стив!

Стив смотрит на перчатку, что переливается, завораживает, подчиняет его волю. Взывает к нему. Вспыхивает ярко и отчетливо. Каждый землянин на поле видит это: стройные марширующие колонны. Идеальные лица. Идеальный рост. Идеальные пропорции. Знамёна со звёздами и пересекающимися линиями. И он над всем. Верховный. Всемогущий. С едва заметной удовлетворённой улыбкой на холодном лице. Он вскидывает руку в приветствии, наблюдая за тысячами своих верных подданных, находящимися целиком и полностью под властью своего мудрого и справедливого покровителя.

— Борись, Роджерс, ну же! Ты сможешь! — пробивается к Капитану Стрэндж, не переставая кричать. На лице Стива ещё написаны мучительные усилия. Его ещё трясёт, он ещё с ужасом смотрит на собственную руку, облачённую в золото всевластья. Но глаза становятся все жёстче. Морщины искажённого борьбой лица одна за одной разглаживаются в суровую холодную маску.

— Не-е-ет!!! — срывая связки, кричит Стрэндж, безуспешно пытаясь разорвать руку Роджерса открытым порталом. Портал не открывается.

— Да чтоб тебя, Роджерс! — летит в сторону Кэпа красная тень. Он видит ее. Он может отбить ее. Не сделать что-то всегда легче, чем сделать, и на это хватает последнего мучительного усилия, взметнувшеся со дна отравленной камнями души: Стив не уклоняется от удара, сшибающего его с ног и выбивающего с руки роковое золото.

Не позволяя себе ни секунды промедления, Старк скидывает броню до локтя и в последний миг ловит взгляд Питера, бегущего к нему. Где-то позади остаётся Танос, бьющийся в удушающем захвате Халка.

Звуки вновь пропадают, но рисунок губ так отчётлив, что не оставляет сомнений — Питер кричит его имя с диким отчаянием в глазах. Что ж, он услышал его: пусть не ушами, но сердцем.

Тони продевает голую руку в перчатку. В следующий миг мир вокруг тонет в слепящем белом мареве.

***

Путаные, узкие тропы. Они постоянно выводят его не туда. Он слышит голоса, иногда переходящие в крики, и пытается следовать за ними, но раз за разом оказывается лишь дальше, растерянно вслушиваясь в призрачный зов. Бредет обратно, останавливаясь, озираясь по сторонам. Бледно-розовый непроглядный туман опутывает собой, душит, заглушает звуки. Он пытается бежать, найти хоть немного ясности и увидеть верный путь. Он точно знает, что такой есть, что он не может сдаться, а должен идти, пытаться выбраться, что зовущий голос не умолкает ни на секунду, взывает к нему, молит его двигаться. Но… туман сгущается. Багровеет. Забивается в легкие, обжигает, душит. Он ложится ничком в надежде, что у самой земли воздуха будет больше. Ему надо хотя бы немного отдышаться, прежде чем двигаться дальше. Отдышаться не удается — красное облако накрывает его со всех сторон, заползает под кожу, отравляет, сковывает тело. Еще некоторое время он пытается хотя бы ползти, но руки и ноги окончательно перестают подчиняться. Он лежит, вдыхая короткие порции отравленного горячего воздуха и мысленно просит у зовущего голоса прощения.

Время теряется в наступающем мраке.

Он снова здесь, придавленный невидимым весом. Кажется, он не дышит, но легкие все равно сокращаются сами, не давая задохнуться. Туман вокруг стал менее густым, но пошевелиться не выходит. Звуки?.. Шум крови в ушах сбивает, но, если вслушаться, повернув голову… да. Голос здесь. Он не затихал, но слился в равномерный шепот, который можно заметить, лишь зная, что ищешь. Скоро. Скоро он сможет подняться и шагнуть навстречу. Еще несколько минут. Несколько глотков воздуха, и он попробует снова.

Ему нужно лишь собраться с силами.

Багровый мрак полностью развеялся, и вокруг яркий, чистый свет. Он нервничает, торопится. Кажется, он здесь уже слишком долго, а должен идти. Его ждут, где-то его очень ждут. Он не может не прийти. Резкий рывок вверх не изменяет его положения в пространстве, но выдергивает из призрачного плена.

Питер открывает глаза.

— Привет.

***

Старк нависал сверху со своим похудевшим и осунувшимся лицом, но чёткими линиями бородки, аккуратной стрижкой и свежим ароматом парфюма, пробивающимся через больничные запахи. Напряженный взгляд над механической улыбкой беспрерывно бегал по лицу на подушке, пока Питер не расклеил, наконец, подсохшие губы:

— Привет.