20. Сдавайся (2/2)

— Ведь угроза реальна, Тони! Я и раньше знала это, но не осознавала всю серьезность ситуации. Но теперь… эвакуация, и прочее. Это… настоящая война, да? — тихо выговорила Пеппер жуткое слово.

Старк молча кивнул.

— Мне страшно, — дрогнувшая рука легла на горло, будто пытаясь задержать вырвавшуюся слабость.

Проводив ее движение взглядом, Тони заметил на тонкой шее смутно знакомое украшение. Кажется, он когда-то сам выбирал эту подвеску в форме банального сердца… Пеппер никогда не носила ее раньше. Он вздохнул и шагнул ей навстречу.

— Держись, Пепс. Верь в лучшее. У нас хорошая команда и хорошие шансы. Ради Морган ты должна быть сильной, что бы ни случилось. Взрослые должны успокаивать детей, а не наоборот, — Тони даже немного завидовал лёгкости, с которой бывшая жена вываливала на него свои переживания. Ему никогда не была доступна эта роскошь.

— Тони? Я хотела…

— Не хотите пойти внутрь? Мне весь вечер не даёт покоя тот ансамбль, который играет музыку, — предложил Зеан, когда очередной виток беседы подошёл к логическому концу. — Хочу показать их клавишнику, как это делают у нас на родине.

Пит заколебался. С одной стороны, ему все ещё хотелось, чтобы Старк увидел его в обществе эффектного мужчины, который заинтересован в нем, в Питере. Может, это поможет гениальному разуму определиться? С другой — он чертовски устал... Устал играть.

— Пойдёмте, — согласился он после недолгих раздумий и в компании статного вакандца направился к стеклянным дверям.

— Отлично! Надеюсь, тот пианист согласится уступить мне свое место без лишних возражений. Знаете, я часто говорю — «хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам».

Сам.

Питер остановился и посмотрел на спутника.

— Простите, Зеан… но я только что понял, что тоже должен кое-что сделать… сам. Позволите, я вас оставлю?

Мужчина с выражением вежливого сожаления кивнул, развёл руками и проводил взглядом стройную спину в чёрном костюме, над которой туда-сюда мелькали подрастрепавшиеся кудри: их обладатель явно искал кого-то.

Да, он сделает свой последний ход. Поцелует уже, наконец, этого спесивого пижона и потом спросит прямо — что между ними? Или нет, не будет ничего спрашивать, а скажет. Тоже сам. Потому что он может ответить на этот вопрос, по крайней мере — со своей стороны, и не хочет больше держать это в себе, приберегая козыри. Он готов сложить свой меч к ногам победителя.

— Ванда?

Девушка висела на Соколе, приятельски закинув руку ему на шею, и над чем-то смеялась, когда Питер подошёл к ним.

— Где Старк? — спросил он, пытливо глядя в огромные серые глаза.

Она уже хотела отмахнуться от вопроса, но, поймав взгляд Паркера, медленно перестала смеяться и встала ровнее, придерживаясь только за локоть своего спутника. Затем прикрыла глаза и чуть подняла подборок, а секунд через пять вновь открыла и показала кистью направление. Пит благодарно кивнул и быстро пошёл по заданному курсу, скоростью накручивая свою решимость. Ему потребуется изрядная доза, чтобы вот так запросто схватить самого Тони Старка за руку и увести за собой, прервав его разговор с какой-нибудь шишкой.

Подгоняемый шалым азартом летящего в свободном падении, он не остановился, когда Наташа пыталась окликнуть его откуда-то издалека. Не остановился, когда в него едва не врезался официант с подносом, полным разномастных бокалов. Не остановился, когда увидел поверх зелёной стены из фикусов, что Старк целуется с высокой эффектной блондинкой, которая положила ладонь ему на щеку. Только чуть изменил траекторию, чтобы не привлекать внимание, и обогнул мерно покачивающееся в ритме джаза помещение по периметру, все ещё падая, но уже не вверх, а вниз, в глубокую пропасть, на дне которой острые камни ждали момента, когда смогут подхватить его в свои объятия.

Выросший вновь перед Зеаном юноша сначала заставил того вздрогнуть от неожиданности, но затем сразу же снова улыбнуться.

— Давно не виделись, мистер Паркер. Приятная встреча.

Пит на секунду опустил веки, давая понять, что уловил иронию, и непринужденно заговорил, будто продолжая их прошлую беседу.

— А могу я спросить, где вы остановились? Здесь, на гостевых этажах ЩИТа?..

— Нет, учитывая обстановку в городе, нам предоставили апартаменты во Флэтайрон-билдинг.

— О Боже, вы серьезно? — приподнял брови Питер. — Знаете, всегда мечтал увидеть Флэтайрон изнутри… он действительно так хорош, как его описывают в путеводителях?

Зеан бросил на мальчишку пытливый взгляд. Он не понимал природу произошедшей метаморфозы, но… эти горящие влажным блеском глаза, полыхающие щеки и столь откровенное приглашение говорили сами за себя. Так ли важно, почему он передумал, если благодаря этому вечер вдруг принял такой приятный оборот?..

— О, он великолепен. Панели красного дерева сохранились с прошлого века в идеальном состоянии. Не хотите взглянуть своими глазами?

— С удовольствием, — поставил Паркер последнюю точку в этом коротком ритуале, уже поворачиваясь в сторону выхода.

Дорога к лифтам составила шестьдесят три шага, каждый из которых оставлял все дальше позади Старка с его идеальной женой и его настоящей жизнью, в которой Питеру не нашлось места. Или нашлось?.. место развлечения, призванного временно скрасить будни занятого гения, пока он не воссоединился со своей семьей накануне грядущего апокалипсиса.

В своих мечтах Питер был с одним человеком в вихре розовых цветов. В своей реальности Питер уходил в вихре обрывков, на которые разметались его мечты, с другим. Слепые Мойры вновь что-то напутали, свивая нить его судьбы.

— Ничего не напутала, дорогая?! — отстранившись от Пеппер, неожиданно бросившейся на него с поцелуями, Тони смотрел на бывшую жену со смесью недовольства и удивления.

— Я подумала, что мы могли бы… — торопливо начала та, досадуя на себя за промашку. — Тони, послушай. Я много размышляла о нас, наших отношениях. И теперь понимаю, что часто бывала к тебе несправедлива, все время требуя большего и не замечая всего, что ты делал для меня, для семьи. Я вижу, какой ты замечательный отец. Морган очень с тобой повезло. И… давай попробуем снова? Когда… — она нервно сглотнула и усилием расцепила сомкнутые пальцы. — Перед лицом настоящей беды начинаешь чётче видеть, что важно, а что — нет.

Старк не знал, что поражало его больше — столь внезапная перемена, произошедшая с Поттс, или собственное равнодушие, с которым он слушал речь, которая должна была бы затронуть его до глубины души. Вместо удовлетворения он ощущал только нетерпеливое раздражение. Происходящее казалось дешевым фарсом.

— Пепс, прошу, перестань. Мне это не нужно. Тебе, кстати, тоже — просто вокруг царит хаос, мир переворачивается, и ты цепляешься за что-то знакомое и привычное. И я, блядь, очень тебя прошу собраться, не впадать в истерику и позаботиться о ребёнке… давай, за мной, — решительно заявил он, получив сообщение от ЭДИТ.

— Куда? — растерянно спросила она, едва не падая со своих высоких каблуков в попытках не отстать от бывшего мужа.

Он не счёл нужным отвечать. Только когда они вышли на балкон и, оглядевшись, он нашёл взглядом стоящий у бортика МАРК, то повернулся к Пеппер и жестом показал на броню.

— Полетишь обратно так.

Пеппер нахмурилась и уже открыла рот для возражений, но Тони не дал ей начать.

— Ты полетишь, или мне отправить к Морган человека, которому я доверяю и который будет оставаться рядом с ней, что бы ни случилось?

Она закатила глаза и подошла ближе к блестящей красной броне.

— Полечу, успокойся. Боже, я оставила ее всего на несколько часов, что страшного может случиться? Ты всегда был склонен к излишней драме.

— Вот, ты уже и сама начала осознавать свою ошибку, да? Именно, милая, я король драмы, эгоист, алкоголик и вообще сомнительная личность без ювелирного вкуса. Туфли придётся снять, — многозначительно посмотрел он на серебристые шпильки, в которых Пеппер пыталась шагнуть внутрь костюма.

С недовольным видом она стащила обувь и приподняла подол, чтобы уместиться в металлических ногах.

— Пока, Тони, — суховато попрощалась она, глядя на Старка сверху вниз.

— Хорошего полёта.

Он проводил взглядом удаляющийся МАРК и с тяжелым вздохом огляделся.

— Романический вечер с видом на город, твою мать… ЭДИТ, найди мне Питера.

Настроения на разговоры или флирт не было: просто хотелось, чтобы мальчишка был рядом. Хотелось увидеть его, услышать его задиристую болтовню. Прикоснуться.

— Сэр, Питер Паркер покинул здание.

***

Когда захлопнется твой капкан

Когда я буду готов умереть от ран

Дай слово, что перестанешь казнить меня

Стала жестокой игра.

В крови растекалась, обжигая нервы, ядовитая смесь злости и страха. Она туманила разум и мешала действовать с той скоростью, к которой он привык. Последний раз ИИ смогла засечь Паркера по камерам в тот момент, когда он выходил из здания ЩИТа в обществе темнокожего бугая. С которым мило болтал почти весь вечер. Дальше — провал. Ни номера такси, ни направления движения. Телефон парня не отвечал и не пеленговался: последнее время он постоянно был в зоне шаговой доступности, и Старковская мания контроля подуспокоилась, заглушенная другими заботами.

И сейчас он разрывался между яростью и ревностью как и тогда, когда шёл за Стивом по пустынным коридорам Базы, только теперь чувства были выкручены на такой максимум, которого Старк в себе не подозревал.

Одна его половина вопила о том, чтобы послать к черту этого сопливого идиота, моментально бросившегося в чужую постель, одним махом перечеркнув и обесценив все усилия, которые Тони прикладывал на протяжении месяцев.

Другая же не могла просто вот так всё бросить, смириться и отказаться от того шанса, который у них ещё мог бы остаться, если Паркер не успеет переспать с другим. Что, если это решается прямо сейчас? Что, если Тони ещё может успеть? Мысль о том, что он должен будет оправдываться в том, в чем даже не было его вины, провоцировала новые вспышки гнева. Нет, он не помчится вслед за сладкой парочкой, устраивая пошлую сцену, это слишком. Он слишком стар и слишком трезв для подобной вульгарности. И он не хочет своими глазами увидеть свидетельство того, что опоздал. Если опоздал. Но что тогда??

Быстро заперев дверь кабинета, в котором он развернул свой локальный штаб, Старк отключил все системы видеонаблюдения и, последний раз до боли выкрутив запястье, придвинул к себе один из голографических экранов.

Лицо Романофф дернулось, моментально скидывая с себя расслабленный флёр лёгкого опьянения, когда она почувствовала завибрировавший на запястье браслет. Наташа метнулась взглядом по коллегам: все опустили головы, читая пришедшие оповещения, а затем, подобравшись, оглядывались так же, как она.

— Нат, я все правильно понял? — стоящий рядом Клинт хмурился. — На Базу напали? Откуда мы стартуем?

— Квинджет на крыше, основная боевая группа летит, остальные едут следом, — отрывисто скомандовал выросший из-под земли Старк. — Я воспользуюсь костюмом.

По дороге к выходу он мельком оглянулся, находя взглядом Ванду, а снаружи сразу же дважды хлопнул себя по груди и, когда броня обтекла его тело, взмыл в темную высь.

— И что это было?

Двадцать минут спустя весь — почти весь — состав группы уже сидел в конференц-зале Базы в причудливых образах, замиксованных из их вечерних нарядов и элементов боевых костюмов.

— Не знаю пока, — нервно пожал плечами Старк, — глюк системы оповещения? Попытка хакерской атаки? Взбесившиеся белки из леса?

Двери распахнулись так резко, что присутствующие вздрогнули, а сидящий ближе всех Барнс успел даже принять боевую стойку.

— Тьфу, Паркер, чтоб тебя, — выругался он, разглядев в чёрной фигуре знакомые черты.

Тони плотнее сжал челюсти, стараясь ничем не выдать бешено забившегося при виде мальчишки сердца.

— О, мистер Паркер, — процедил он. — Вы все же почтили нас своим присутствием.

Питер бросил на него короткий нечитаемый взгляд и сел за стол.

— Кэп, что с твоей одеждой? — фыркнул вдруг Квилл.

Все взгляды устремились на грудь бравого Роджерса, которую он ранее старательно прикрывал щитом, а при появлении Паркера отвлёкся и опустил его, демонстрируя тотальное отсутствие пуговиц на светло-голубой рубашке, запахнутой на манер халата.

— Похоже, Стиву глюкнувшая система обломила приятный вечер, да? — хохотнул Сэм.

Питер, ничего не понимающий в ситуации, внимательно вслушивался в каждое слово.

— Не буду вас задерживать, — встал из-за стола Старк. — Пойду разбираться дальше, а вы отдыхайте.

Над залом пронёсся негромкий расслабленный гул, прерванный твёрдым голосом.

— Нет.

Все обернулись на Наташу, не двинувшуюся с места.

— Это слишком похоже на провокацию. Способ отвлечь наше внимание и заманить сюда. Я считаю, мы должны быть в полной боевой готовности и внимательно следить за ситуацией.

Взгляд Питера метнулся на лицо Старка, сохраняющее непроницаемость.

— Похвальная бдительность, Романофф, — с ленцой протянул он в ответ. — Хорошо, оставайтесь в боевой готовности. Я свяжусь с Фьюри и мы организуем дополнительный контроль в стратегических точках. А теперь идите, бога ради, приведите себя в порядок. Нет, — поставил он руку на стол рядом с Паркером, собирающимся встать вслед за остальными. — А вы задержитесь, Паркер, обсудим вашу доступность… для срочных вызовов.

Питер встал с желчным лицом, собираясь возразить, но встречный взгляд однозначно дал понять, что Старк будет стоять на своём вплоть до физического взаимодействия, а привлекать внимание команды не хотелось. Пит остался стоять, холодно глядя мужчине в глаза. Когда за последним выходящим хлопнула дверь, на лоб Старка набежала туча, готовая разразиться грозой.

— Ты спал с ним? — не своим голосом уронил он, не двигаясь с места.

Ноздри Питера едва уловимо дёрнулись, но взгляд остался прямым и вызывающим.

— Твоё какое дело?

— Ты спал с ним? — громче повторил Тони, минимально шевеля губами.

— Нужно было проверить, вдруг это не ты такой особенный, а мне просто с кем угодно больше нравится снизу, — чужой, неестественный голос озвучивал приговор.

Тупая боль прошила диафрагму и воткнулась в легкие. Тони резко выдохнул, едва не согнувшись, и рефлекторно уцепился за пиджак Паркера, до треска сжимая чёрную ткань. Сам не понимая, что делает, он рванул ее вниз, оставляя болтаться на уровне локтей, а затем дернул в разные стороны рубашку, ухватив ее возле воротника. Питер не сделал ни одной попытки отстраниться, продолжая сверлить мужчину пронзительным взглядом.

Невидимый кинжал продолжал вспарывать Старка изнутри, заливая глаза кровавой пеленой. Всё, всё разрушено. Всё, что помогало ему держаться последние месяцы. Все осторожные надежды и глупые мечты, всё сметено в один миг, и почему? Почему мальчишка разрушил их будущее? Почему не дал ему минимальный кредит доверия, не позволил даже попробовать оправдаться? Чем он заслужил это? Руки, действуя будто в отрыве от разума, терзали ремень и пуговицу брюк, под пальцами что-то натягивалось и трещало. Он не понимал, зачем делает это, зачем продолжает срывать с безвольного тела Паркера последние тряпки. Всё кончено, он не простит измену, даже если захочет, к чему это всё?

Но и остановиться Тони не мог. Пусть это будет последний раз, пусть он будет чувствовать запах другого, осевший на тонкой светлой коже, но пока, здесь и сейчас, в этом моменте, когда осознание ещё не навалилось в полной мере, пока он может в отчаянном отрицании пылать этим безумным пламенем, пока он может… рука, втиснутая в полуспущенное белье, сделала еще несколько резких движений, затем замерла, повторила свой путь медленно и осознанно.

Тони оторвался от плеча, в которое до этого вцепился грубым укусом, и на одеревеневших ногах отступил назад, убирая пальцы от сухого плотно сомкнутого нутра.

— Ты… ничего не было… это неправда, — обрывочно ронял он слова, с ужасом глядя в почти закрытые глаза напротив.

Сделав ещё шаг назад, он увидел картину целиком: растерзанная одежда, кое-как висящая на владельце, багровеющие следы зубов на ключицах и пальцев на шее, белые, ужасающе невинные сбитые в складки трусы, едва прикрывающие полное отсутствие возбуждения.

Паркер медленно поднял веки, из-под которых на мужчину хлынул поток невыразимого презрения.

Желудок скрутило судорогой. Старк перестал дышать, пытаясь совладать с резким приступом тошноты. Сознание собственных поступков леденило кончики пальцев, расползаясь дальше и дальше по телу. Не зная, что делает, он отшатнулся ещё на шаг назад. А потом ещё и ещё. Бежать. Спрятаться. От самого себя. От этого взгляда. От этого… всего. Он выпал, спотыкаясь, в дверной проем и бездумно, срываясь иногда на бег, пошёл куда-то, плохо воспринимая окружающее пространство.

Ноги сами вынесли его к спальне. Он рывками сорвал одежду, бросая ее сразу в мусор, и ввалился в душ, где долго скрёб себя под горячей, горячее нужного, водой, в смутном желании содрать с себя этот вечер вместе с кожей. Когда пульс, наконец, пришёл в норму, он перевел регулятор на холод, ополоснулся и выключил воду, вновь оставаясь наедине с тишиной.

— Пятница, — хрипловато начал было он уже в комнате, но осекся.

Тишина так тишина.

Он снова вывел данные со всех камер наблюдения и повёл их за мальчишкой. С первой же минуты, как тот, окрылённый и улыбающийся, шагнул в зал для приёмов. Кадр за кадром Старк отслеживал каждый ищущий взгляд Питера, направленный в его сторону, каждый вздох, каждый жест, которым он поправлял запонки на тонких запястьях и дотрагивался до волос всякий раз, как он, Тони, поворачивался к нему. Видел, как он покачнулся, проходя мимо зелёной стены каких-то растений. Видел безжизненные стеклянные глаза на последних кадрах, когда парень уже подходил к лифту.

Хотелось выть. Хотелось напиться. Набить кому-нибудь морду, желательно себе. Уснуть и не проснуться. Он все испортил, опять. Наверное, ему просто не дано это уметь. Он должен, нет, обязан оставить мальчика в покое. Ничего у него не получилось, хоть он и старался. Сердце билось в груди как-то пусто и бессмысленно, и только тлеющие угли ненависти к себе теплились на дне души.

Минута за минутой утекали в безмолвии и неподвижности, сопровождаемые лишь тяжелым дыханием. Простая мысль вывела Тони из забытья: что, если он умрет завтра? Каким он останется в памяти Питера? Кем будет для него? Облажавшимся, сдавшимся, малодушным козлом?..

Резкий вдох ошпарил легкие. Стараясь не думать и не колебаться, Старк встал и быстро вышел в коридор.

На долю секунды притормозил, опустив пальцы на дверную ручку, но, судорожно вздохнув, нажал на прохладный металл. Дверь оказалась не заперта.

Свет не горел. Он медленно шагнул внутрь, привыкая к почти полной темноте. Комната была освещена лишь луной и крошечными огоньками, горящими над выключателями. Питер лежал спиной к нему поверх одеяла, в одном полотенце, обернутом вокруг бёдер. Неровное дыхание давало понять, что юноша не спит. Тони осторожно сел рядом в изножье и замер, не решаясь заговорить.

— Пит, — еле слышно выдохнул он, наконец, распарывая замершую тишину. — Мне так жаль, Питер.

Он нерешительно потянулся к лежащим рядом ногам и, задержав дыхание, коснулся пальцами щиколотки. Мальчишка вздрогнул, но не пошевелился, не отдёрнул ногу. Тони опустил на тонкую лодыжку ладонь целиком, тоже вздрагивая, но уже от пугающе ледяной кожи под рукой. Он погладил безжизненную стопу, пытаясь согреть ее своим теплом, а затем, вздохнув ещё раз, сдвинулся глубже на кровать и опустился на бок за спиной у Питера, прижимаясь к нему всем телом и укладывая руку на обнаженное плечо. Волосы с ароматом ментолового шампуня уже начали подсыхать на кончиках и немного щекотали нос.

— Я так облажался, Пит… опять. Во всём. Эта игра… я думал, она сблизит нас, но она привела нас… сюда. Мы так увлеклись, что всё проиграли. Прости. Прошу?.. Прости меня. Стоило с самого начала быть честнее. Говорить прямо, как я к тебе отношусь. Не знаю, почему я этого не делал. Наверное, боялся. Не знаю, чего… показать свою слабость, или отпугнуть тебя?… и я не знаю, есть ли ещё шанс на… нас? Больше всего на свете я бы хотел этого, Питер. Быть с тобой. Если ты позволишь. Если ты захочешь.

Он умолк, переводя дух и ощущая в теле неожиданную лёгкость на месте колкой лозы сомнений и опасений, что успела оплести все его внутренности.

— Я хотел показать тебе закат, — со смешком, полным болезненной горечи, добавил он.

Пальцы размеренно поглаживали светящееся белое плечо. Глаза насколько привыкли к полумраку, что теперь Тони даже различал на нем небольшую родинку на границе дельтовидной мышцы. Вдруг она пропала из поля зрения: Питер в пару движений развернулся и положил руки на его грудь.

— То есть ты… сдаёшься? — местами срывающимся в хрип шепотом спросил он.

— Да, — согласно опустил веки Старк. — Да, я сдаюсь.

Питер придвинулся ближе. Лицо коснулось лица в безмолвном знакомстве. Щека потиралась о щеку. Кончик носа скользил по виску. Гладкая кожа сталкивалась с грубой щетиной в этом поиске пути друг к другу через бесконечные вуали преград. И когда губы, наконец, встретились, будто случайно, и замерли, последний из тонких покровов испарился, стерся под первым, таким правильным и желанным касанием, растаял в этой всепобеждающей тяге. Тони шевельнулся навстречу, и мир вокруг схлопнулся в бесконечную нить, опрядающую их с тихим размеренным звоном. Осторожные губы шарили друг по другу, чуть цепляясь трещинками, пока один, наконец, не прихватил мягко своими чужую верхнюю, а второй не ответил тем же, и они не провалились в глубокое безвременье, снова и снова изучая друг друга, лаская и принимая ласку, забывая обо всех планах и оставляя позади ворохи миражей, наслаждаясь только этим моментом, таким долгожданным и единственно верным.

Они не смогли бы ответить, кто именно провёл языком первый обжигающий росчерк по чувствительной коже, но вот уже оба сплетались в этих загадочных символах, выписывали признания на вечном наречии страсти и нежности, погружались все глубже в этот водоворот, уносящий их в общую пучину.

Питеру казалось, что он вот-вот задохнётся, что в его груди бьется слишком много всего, что оно бесконечно разрастается и множится, распуская сотни бутонов фантастических оттенков, и он не может больше дышать, потому что для кислорода там уже не остаётся места.

— Питер? — позвал знакомый голос, звучащий будто сразу в его голове. — Ты в порядке?..

Лицо обхватили тёплые руки, и ещё несколько поцелуев легли на глаза и скулы. Питер мелко кивнул, старательно втягивая воздух, полный его запаха, разливающийся внутри живительной волной.

— Ты… — попробовал он подать голос, сглотнул и продолжил чуть решительнее. — Ты тоже… прости меня.

— За что? — и сейчас Тони с кристальной ясностью осознавал, что простил бы ему что угодно, что никакое прошлое не имело власти над этим моментом.

— Я… провоцировал тебя. Заставил поверить в то, чего не было… хотел, чтобы ты потерял контроль, сделал что-то ужасное… ударил меня, не знаю. Хотел выставить тебя чудовищем, — шепотом закончил он, закрывая глаза и цепляясь за руки Старка, все ещё лежащие на его щеках, будто опасаясь, что он уберёт их после услышанного.

— И я очень легко им стал, да?.. — тоскливо вздохнул Тони, перехватывая кисть Питера и прижимая к губам выступающую на узком запястье косточку. — Можем долго обсуждать, кто виноват больше… для протокола отмечу — я. Но… давай попробуем отпустить это? Перестанем играть друг с другом. Друг в друга. Перестанем вести счёт и выбивать очки. Питер, мы должны начать говорить, говорить всю правду целиком и верить друг другу. Согласен?

Пит прижался лбом к его лбу, кивнул и уже потянулся за новым поцелуем, как вспомнил ещё что-то.

— Ты… устроил липовую чрезвычайную ситуацию, чтобы вытащить меня?

— Романофф меня убьёт, когда признаюсь, да?

Негромкий смех прозвенел в темноте.

— Почему ты не мог просто влезть в систему оповещения и прислать фэйковый сигнал только мне?

Все ещё прижимающийся к чужому лбу, Питер кожей почувствовал, как Тони вздернул брови.

— Мда. И в самом деле. Это все ты. Когда дело касается тебя, я постоянно творю какие-то дикие глупости.

— То есть я, получается, делаю тебя хуже, — грустновато усмехнулся Питер.

— Чтобы впечатлить тебя, я разработал нано-броню раза в четыре быстрее, чем прогнозировал. Чтобы не увидеть твоего разочарования, вписался в историю с эвакуацией. Не думаю, что это значит «быть хуже». Просто всё… выкручивается на максимум с тобой. Гениальность, глупость. Желание. Гнев. Ревность… У тебя какая-то иррациональная власть надо мной, Паучок.

— Вау. С большой властью приходит большая ответственность, да? — по голосу трудно было понять, шутил ли Питер или говорит серьезно. — Я буду применять ее во благо, — обвил он руками шею мужчины и прижался, наконец, к его губам.

Окружающее пространство вновь поплыло вокруг них, вспыхивая снопами искр от каждого нового прикосновения. Тони вновь и вновь ловил его губы своими, вторгался языком внутрь, жадно пил его вкус, его мягкость и податливость сейчас, такую непривычную, дурманящую, сводящую с ума. Его, его, его… его пара, его будущее, его…  Питер коротко застонал, когда Тони вывел мягкую спираль по его языку и чуть втянул нижнюю губу. Отзываясь на этот звук, рука Старка соскользнула вниз, по дороге оглаживая костяшками кожу груди и живота, но была перехвачена на границе сбившегося полотенца.

— Давай… не сегодня? — необычно робко попросил Пит, укладывая его руку обратно к себе на плечо.

— Давай, — Тони послушно потянулся к его затылку и помассировал косточки в основании черепа, с наслаждением впитывая волну дрожи, пробежавшую по спине юноши. — Иди ко мне.

Он прижал его — уже тёплого, почти горячего — теснее к себе, сплетая его ноги со своими, продолжая целовать — настойчиво и глубоко, не желая отрываться ни на миг. Хотелось плотнее прижаться там, где обнаженный возбужденный Питер так явственно ощущался через неплотную ткань пижамных брюк, но, раз Пит не хотел ничего большего сегодня, то он будет держать себя в рамках. Только обовьёт его руками за спиной чуть крепче. Прикусит поочерёдно сладкие губы, запустит пальцы в волосы, слегка оттянет их у корней, сжимая в кулак. Обовьется языком вокруг его, пробежит подушечками по голой спине до самой поясницы и всей широкой ладонью обратно, до влажного загривка, заденет пальцами пылающую раковину уха. Опьяненный тем, что уже можно, оторвётся на секунду, чтобы шепнуть срывающимся шепотом:

— Хороший мой, сладкий мой, Питер…

Питер всхлипнул в его губы и непроизвольно дёрнулся ближе, проезжая пахом по мужчине. Сразу же подался обратно и зашипел, но поздно — по его телу пробежала судорога, ноги напряглись, и он закусил губу, сдерживая стон, пока Тони, чутко уловив происходящее, вжал его под ягодицы в себя, усиливая ощущения и горячо выдыхая в гладкую щеку.

Обмякнув, Пит ослабил хватку на плечах, за которые успел уцепиться, кончая, и обреченно ткнулся лбом Тони в плечо.

— Черт, прости…

— Ты чего? За что? — попытался отстраниться Старк, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Я хотел… — Питер коротко фыркнул. — Чтобы, ну… романтично было.

— Я тебя возбуждаю до самопроизвольных оргазмов — как по мне, очень даже романтично, — Тони перебирал пальцами его волосы и успокаивающе поглаживал по спине.

— Да… возбуждаешь… мягко сказано, — зевнул совершенно обессиленный Питер.

Он почти успел отключиться в кольце крепких объятий, прижимаясь щекой к футболке Старка, но вдруг дёрнулся и встрепенулся, руки его ожили и зашарили по телу, лежащему рядом. Он потянулся подбородком выше, задел припухшими губами бородку, приник вновь к Тони поцелуем.

— Я думал, ты уже уснул, — выдохнул тот, оторвавшись на секунду.

— Да, но… а ты как же? — Питер запустил руку под футболку, оглаживая крепкие мышцы спины.

— Ценю твою тягу к справедливости, — перешёл Тони мелкими поцелуями на его нос и лоб, — но мне и так хорошо… отдыхай, детка. Отложим масштабные проекты на утро.

Питер, поддавшись рукам, настойчиво вжимающим его в постель, расслабился и ткнулся носом в плечо Старка.

— Что за извращенцы занимаются сексом по утрам, — пробормотал он, вновь проваливаясь в манящую дремоту.

— Обещаю, тебе понравится, — хмыкнул Старк, тоже закрывая глаза. Впервые за долгое время по телу растекалось благословенное спокойствие. Сейчас было как никогда просто поверить в то, что всё будет хорошо.

Они проснулись через четыре часа от вспыхнувшего яркого света и сигнала тревоги.