Часть 2 (1/2)

Первые несколько дней прошли в давящем своей напряженной неловкостью молчании. Драко взял за правило максимально игнорировать присутствие Поттера, сохраняя дистанцию и избегая любого лишнего взаимодействия между ними. Иногда они ловили друг на друге пристальные взгляды. И каждый раз Драко быстро отворачивался и старательно продолжал делать вид, будто ничего не замечает. Несмотря на ужасное чувство измотанности, он поначалу едва мог сомкнуть глаз. Не то чтобы его до этого не изводили кошмары, но Поттер был важнее. Опаснее. И Драко ждал, пытался понять, что у того на уме, но безрезультатно. За всё время, что они пробыли в одном помещении, не было ничего, что он смог бы счесть нападкой в свою сторону. И это Драко ни капли не утешало. В конце концов, каким бы бесконечно добрым и честным ни был Поттер, эти качества всегда заканчивались, когда дело касалось Драко.

Не считая всего этого, жить в одной комнате оказалось не настолько ужасно, как он считал первоначально. По большей части потому, что самому Поттеру не было до Драко никакого дела. Он уходил перед началом занятий и возвращался уже поздно вечером. И практически не обращал на него внимания. Если они и разговаривали, то о каких-то бытовых вещах вроде того, можно ли потушить свет или что задали по травологии. Иногда Поттер возвращался уже после отбоя. Драко никогда ничего не спрашивал, делал вид, будто уже спит. В этих стенах для золотого мальчика не существовало правил и запретов.

Он быстро привык. Привык вставать раньше, чем он, и ложиться позже. Или, наоборот, не выходить из комнаты весь день. Привык каждую ночь накладывать заглушающее заклятие, чтобы, не ровен час, Поттер случайно не услышал, как он вскакивает среди ночи. Ходить практически бесшумно ему пришлось научиться еще на шестом курсе. И тенью выскальзывать из комнаты тоже. И как апогей всего, он привык убеждать себя в том, что Поттер ничего ему не сделает. Почему-то. Не то чтобы у него был хоть один реальный аргумент, чтобы считать, будто что-то в отношении к нему могло измениться.

О произошедшем, видимо, никто особо и не знал. Поттер в кои-то веки додумался всё сделать тихо. И тем не менее Малфой ловил на себе вдвое больше недовольных взглядов со стороны его приятелей. И нечто садистическое внутри него даже жалело, что он не мог увидеть их первую реакцию. Какие впечатляющие, должно быть, были аргументы.

Бывало, что Малфой ловил взглядом чужую фигуру во время занятий. Не то чтобы он и раньше этим не занимался, но теперь все было по-другому. Он видел, как Поттер смеялся вместе с другими. Вокруг него то и дело вились люди. Не только друзья, а все, кто хотел быть каким-либо образом ближе к герою. И тогда Поттер тоже улыбался, но в этом было что-то болезненно неестественное. Драко прекрасно знал эту эмоцию, когда механически натягиваешь улыбку на свое лицо.

Но, помимо появления еще одного человека в спальне, для Драко ничего не изменилось. И, казалось, с каждым днем тучи становились все чернее. Выходить из комнаты не хотелось совершенно. Ученики со старших курсов то и дело к нему лезли, а те, что были младше, отшатывались от него, как от прокажённого, будто правда считали, что он нашлет на них проклятье или еще что похуже.

Драко неторопливо шагал по коридорам замка, возвращаясь после ужина. Он нарочито выбрал настолько запутанный путь, насколько смог. За окнами уже темнело, и теперь светильники давали единственный источник тепла, отбрасывая длинные, неясные тени на стены. За спиной послышались громкие шаги. Обернувшись, он увидел Теодора Нотта, который приближался к нему с противно самодовольным выражением лица, а за ним следовали несколько других учеников.

— Надо же, кого я вижу, — голос Нотта сочился ядом. — Малфой собственной персоной. Куда так спешишь?

Другие ученики захихикали, уставившись на Драко. Он тихо вздохнул и попытался ускориться, но один из них шагнул вперёд, преграждая ему путь.

— Ну что, неужели решил снова прятаться? — Продолжал Теодор. — Не надо так. Не в твоем стиле.

Драко поднял взгляд, вскинул брови и окинул того таким взглядом, будто увидел перед собой нечто жалкое и мерзкое одновременно. Тонкие губы скривились в усмешке. на мгновение ухмылка Нотта дрогнула.

— Да что ты пялишься?!

— Уйди прочь.

Лицо Нотта покраснело от ярости, багровые пятна пошли по шее, Ярость затопила его настолько быстро, что он даже не успел достать палочку без предупреждения он бросился вперёд. Удар пришёлся точно под дых. Дыхание на мгновение перехватило, он согнулся пополам, кашляя и хватая ртом воздух. Другие слизеринцы мерзко захихикали, наслаждаясь зрелищем. Драко отшатнулся назад, перед глазами немного поплыло.

— Что, не нравится? — Кривая ухмылка становилась всё шире и некрасиво обнажала десны. Он резко пнул Малфоя в голень. — Думаешь, ты всё ещё особенный, Малфой?

Удар. Ещё один. Во рту расплылся металлический привкус, а по лицу — широкая самоуничтожительная улыбка, и он гордо задрал голову вверх.

И в следующее же мгновение хлёсткий звук пощёчины разрезал воздух. Его мотнуло в сторону.

— И это всё? — выдохнул он, глядя на Нотта сквозь упавшие на глаза светлые пряди. — Ты просто жалок.

Чужие руки тут же вцепились ему в ворот мантии. Рывок — и Малфой оказался прижат к стене, ноги его едва касались пола. Холодный камень впивался в спину, дыхание на мгновение перехватило. Драко медленно сполз вниз, чувствуя, как кровь стекает по подбородку. Улыбка не сходила с его лица.

— Жалок здесь только ты. — Другие ученики засмеялись. Их высокие, резкие голоса, как скрипящий мел, разрезали воздух. В кровь на губах щипала кожу, зрение затуманивалось, он попытался подняться.

Но прежде чем он успел встать, его снова ударили по ноге, и Драко растянулся обратно по каменной плитке. На этот раз он не смог сдержать сдавленного вскрика, и это, кажется, ненадолго вернуло окружающих к реальности.

— Я потерял всё из-за войны. Как и все здесь. А ты, мальчик на побегушках у Темного лорда, живешь себе спокойно. Тебе не кажется это несправедливым? — Пальцы Нотта впились в чужие волосы, резко дёргая назад. Драко только издал хриплый смешок, и его разбитые губы искривились в жуткой усмешке. — Чего тебе смешно?! Всё это — твоя вина!

Драко не понимал ни черта, но его тело снова раз за разом прошивала тупая боль. Из носа текла кровь, губы щипало. Очередной удар в бок заставил его снова согнуться пополам. Он поднял взгляд и смазанно увидел, как чужая рука в мгновенье замирает перед его лицом.

— Хватит. — Неуверенно произнес кто-то. Кажется, голос был похож на Гойла, но Драко уже ни в чем не был уверен. — Он не стоит того, чтобы тратить на него время.

Не сказав больше ни слова, Нотт с компанией поспешил удалиться, не забыв напоследок дать ему носком ботинка прям по ребрам.выбивая остатки воздуха из лёгких.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем все закончилось. Время растянулось, как патока. Он закрыл глаза и сделал медленный, прерывистый вдох. От каменной кладки тянуло пронизывающим холодом, сковывающим конечности. Вдруг ему стало так спокойно, что на мгновение в его голове мелькнула мысль просто остаться здесь и посмотреть, что может произойти дальше.

Но он быстро отогнал навязчивые мысли, перевернулся и рывком поднялся на ноги, при этом чуть пошатнувшись. Когда он вошёл в туалет, дверь с глухим стуком закрылась за ним. Внутри царила полумгла, и воздух был переполнен запахом пыли и затхлости. Подойдя к одному из старых зеркал, покрытых засохшими каплями воды, он взглянул на своё отражение. Нижняя губа была разбита, на щеке виднелся не то синяк, не то ссадина, глаза покраснели. Драко вытащил из кармана платок, смочил его в холодной воде из крана и начал осторожно стирать кровь, прижимая его к губе.

Он потёр щёку, будто это могло скрыть следы недавней драки, но стало еще хуже. Закончив, он отступил назад, чтобы оценить своё отражение. Выглядело удручающе.

Вдох. Выдох.

Он достал палочку из кармана мантии, поднес к лицу и тихо пробормотал заклинание. Ничего не изменилось. Нервно вздохнув, Драко попробовал снова, постаравшись сосредоточиться насколько это возможно. То ли от нервов, то ли еще от чего, но заклинания у него получались в лучшем случае через раз, а то и не получались вовсе. Драко вновь посмотрел на свое отражение. Раны не пропали, но стало немного лучше.

Каждый раз, когда он смотрел в зеркало, то видел только тень того, кем был. И понимал, что это уже не изменится.

Он закатал рукава, обнажив Тёмную метку на левой руке. Она по-прежнему была болезненно-серого цвета. Его губы скривились в гримасе. Драко провёл пальцами по покрытой рубцами поверхности, по символу черепа с выползающей из него змеей. При виде метки он каждый раз неизменно чувствовал глубокое отвращение, как будто это был инородный предмет на его коже, что-то, чему здесь не место. Драко уже пытался избавиться от нее. Он перепробовал все заклинания и заклятия, какие только мог придумать, отчаянно пытаясь удалить проклятый символ, клеймивший его как Пожирателя Смерти, будто скотину. И все было безуспешно.

Наспех поправив одежду и волосы, он направился в комнату. Поттер обычно приходил совсем поздно, перед отбоем, а бывало, что и далеко за полночь. Поэтому Драко предполагал, что у него было немного времени один на один со своими мыслями, но, когда он толкнул дверь спальни, Гарри как ни в чем не бывало лежал на кровати, сгребя половину подушек под голову. Он вернулся раньше обычного. Драко так и остановился в дверях, застигнутый врасплох.

Его взгляд оценивающе скользнул вверх и вниз по фигуре Малфоя, заставляя того невольно поджать губы и отвести глаза в сторону.

— Всё нормально? — спросил он нечитаемым тоном.

— Не вписался в дверной косяк, — бросил Драко, понимая, насколько пусто и фальшиво звучит эта ложь. Он только беспечно пожал плечами и нарочито лениво откинулся на спинку кровати, принявшись за привычное занятие — избегание взгляда Поттера, который своего любопытства совершенно не скрывал.

Драко боролся с желанием опустить балдахин и скрыться за плотной тканью. Но сейчас это выглядело бы как полная капитуляция с признанием того, что он совершенно не в силах переносить чужое присутствие. Будто его волнует присутствует Поттера.

— Ты уже закончил задание по зельеварению, которое дали на следующее занятие? — Тем временем продолжил Гарри. — Профессор Слизнорт, похоже, решил нас окончательно добить количеством работы. Мне кажется, это перебор даже для него.

Драко заставил себя кивнуть. Вдобавок ко всему, теперь ему приходилось разыгрывать этот тоскливый спектакль нормальности.

— Когда вводить порошок лунного камня в зелье успокоения?

— В конце. — Голос предательски прохрипел, слова затерялись. — В конце.

— А перемешивать нужно?

— Один раз по часовой и три раза против. После снять с огня, накрыть и поставить под крышкой на полчаса.

— А что нужно, чтобы…

Драко шумно выдохнул. Сегодня он не в состоянии играть в хороших знакомых. А мальчик, который выжил, все равно не отстанет от него до тех пор, пока не получит то, чего хочет. Поэтому он молча достал из ящика стола сверток пергамента и протянул его Поттеру.

— Вот, сам смотри. И в следующий раз попроси Грейнджер.

— Конечно. — Гарри кивнул и зачем-то добавил. — Просто она была занята другими занятиями.

Драко ничего не ответил, решив, что на этом с него хватит. Разговор иссяк. Он протянул руку и наполовину опустил балдахин над кроватью, так, чтобы свет всё ещё попадал внутрь, достал из сумки толстую книгу в тёмном кожаном переплёте и, погрузившись в чтение, почти забыл о присутствии Поттера, пока тишину не нарушил шорох с другой стороны комнаты. Драко оторвал взгляд от пожелтевших страниц, свет тускло освещал его лицо, делая тёмные круги под глазами более заметными.

Гарри встал, перешел на другую сторону комнаты и положил свиток на чужой стол.

— Спасибо. — Взгляд его задержался на Малфое. — Что ты вечно читаешь?

Драко сомневался, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос. Он всё ещё не горел желанием к непринуждённой беседе с Поттером, но ответить на простой вопрос казалось более простым выходом, чем начинать спор.

— Это о волшебных артефактах. — Драко для убедительности поднял выше тёмный фолиант в кожаном переплёте.

— Волшебные артефакты, да? — Эхом повторил Поттер, падая обратно на кровать. — Мне почему-то казалось, что ты больше по темным искусствам. Не думал, что тебя это интересует.

— Чтобы ты знал, моя семья владеет большой коллекцией исключительных ценностей. А… — Драко замялся, запоздало поняв, как легко повелся на совсем детскую провокацию. — Ладно. Не важно. — Отмахнулся он, спеша перевести разговор на любую другую тему, только бы скрыть момент собственного замешательства. — Ты проспорил в чем-то, Уизли? Или следишь за мной? Сомневаюсь, что подобное времяпрепровождение доставляет тебе большое удовольствие.

— Нет. Какая глупость. — Непринужденно бросил Гарри. — Просто в нашей спальне не хватало места и было слишком шумно.

— О да, жить с Пожирателем, безусловно, спокойнее. — В самокритике ему не было равных. — Может, мне тоже начать петь дифирамбы великому герою, чтобы ты съехал?

— У меня не было длинного списка альтернатив, знаешь ли.

Драко скривился в нервной ухмылке. Это так забавно, что Поттер, знаменитый Гарри Поттер, застрял с ним в качестве соседа по комнате в силу вселенской несправедливости. Обратная сторона славы, видно, скребла и весьма болезненно.

— О, я польщен. Даже не знал, что был твоим единственным выбором. — процедил он, растягивая слова подобно старой привычке, которая никак не желала умирать. — В чем дело? Никто больше не хотел тебя терпеть?

А на периферии сознания он понимал, что сейчас нужно замолчать. И так сказал слишком много. Больше допустимого. Но контроль стремительно утекал от него по мере того, как сдавали нервы. И Гарри Поттер, причина многих его страданий, выбрал худший момент, чтобы начать разговор.

— О, предложений было много, поверь мне. — Парировал Гарри. Его, казалось, забавляла эта перепалка. — Но я подумал, что ты будешь самым интересным выбором.

— Ты либо конченный мазохист, либо твоё представление о развлечениях больное до невозможности. Из всех вариантов выбрать своего врага. Преступника. Это настолько абсурдно, что даже не смешно.

Легкая улыбка тут же спала с лица Поттера. Что-то совершенно некрасивое разрасталось в нем при упоминании о прошлом.

— Ни то, ни другое, поверь мне. — Отрезал он тоном, не терпящим возражений. — Если что-то не устраивает — дверь открыта. Я не собираюсь с тобой цепляться из-за каждой мелочи. Мы уже не дети.

— Мы уже не дети. — Язвительно повторил Драко. Отпускать нить разговора он уже не хотел. Нет. Только высказать всё, что думает. — Вот только не надо тут из себя святого строить. Из всех у тебя больше всех причин меня ненавидеть.

— Да ты совсем, что ли? — раздраженно прошипел Гарри, делая акцент на каждом слове. А Драко глаз не сводил, только смотрел куда-то сквозь чужую фигуру. На несколько мгновений в воздухе повисла неловкая тишина, единственными звуками были мягкое шуршание простыней и тихое дыхание обоих. И Поттер сдался, взял и отпустил. — Ладно. Раз уж ты так хочешь разъяснений. Раньше ты мне не нравился, и я не доверял тебе совершенно, но слово «ненависть» никогда не было подходящим. Как и «враг». Ты явно переоценил свою значимость в моей жизни.

Вот как. Переоценил. Не выдался даже в худшем своем проявлении.

Как и ни в чем, собственно.

Что-то внутри одновременно вскипало от негодования и обрывалось. Старые раны были слишком глубокими, его собственные обиды гноились годами, не давая ни минуты покоя. И чужие слова не вызвали ни капли успокоения. Хотелось закричать, выплеснуть годами копившуюся желчь, но он не мог, будто и вовсе не помнил, как это делается. Что-то внутри заледенело, растрескалось, искрошилось в осколки.

Он слез с кровати и начал лихорадочно расхаживать кругами по комнате.

— Как же у тебя всегда все просто. Герой, которого все любят, сияющий символ победы. Теперь ты у нас решаешь кто чего стоит. Но куда тебе видеть дальше собственного сверкающего нимба, — Драко скривился, словно от физической боли. — Ты никогда не ненавидел меня? А что, если я захлёбывался ею каждый божий день? О, я терпеть тебя не мог. Гарри Поттер, мальчик-который-выжил. У которого всегда все получается без единой капли усилий. Всеобщий любимец. Безупречный во всём. Вечно купающийся во внимании, получающий всё, что ни пожелает. Такой невыносимо праведный и самоуверенный… — слова были подобны яду. — А знаешь, что я думаю? Думаю, тебе просто нравится быть героем. Нравится, когда все вокруг смотрят на тебя с обожанием, потому-что…

— Замолчи. — Предупреждающе прошипел Гарри, подрываясь с кровати, но это только подстрекнуло Драко.

— Что, правда глаза режет? — По его лицу расплылась истерическая ухмылка. — Теперь сидишь здесь и притворяешься, что мы хорошие знакомые. Ты такой высокомерный, такой чертовски праведный. Говоришь, что не ненавидишь меня. Какая ложь! Ты просто невыносим, Поттер! Ты всегда был невыносимым!

— Я сказал тебе заткнуться!

Голову мотнуло вбок. Драко замер, в мгновение, кажется, перед глазами поплыло. Взгляд его серых глаз остекленел, превратившись в безжизненное зеркало. Скулу обожгло острой болью. Глубоко внутри с оглушительным треском ломались последние бастионы самоконтроля. Поттер резким движением схватил его за ворот мантии и с силой тряхнул, приводя в чувства. Тот мотнулся, как тряпичная кукла, и занавес с грохотом опустился. Маска начала сползать с лица главного актера. Дыхание стало прерывистым, подбородок задрожал, губы скривились, а каждый мускул, кажется, свернулся подобно раненой змее, готовой то ли броситься в последнюю атаку, то ли скрыться в кустах, чтобы умирать в одиночестве.

А Гарри так и замер. Он задел взглядом свежую ссадину на бледных губах. И ещё на левой скуле. Гнев, который несколько мгновений назад затмил ему разум, казалось, бесследно растаял.

— Вот только не надо винить меня в своих проблемах. — Его пальцы разжались, выпуская измятую ткань мантии. — У тебя был выбор. Ты его сделал.

Тишина. Драко не отводил взгляд, не поднимал его к Поттеру и не опускал к полу. Только смотрел перед собой и не мигал. И все разговоры об одном, а для него объяснения никакой роли не сыграют.

— Ты ничего не знаешь. — Он едва шевелит губами. — Я должен был… Иначе он бы убил меня.

Он сделал еще один прерывистый вдох. Что-то внутри стремительно трескалось, криво, уродливо, как уже битое стекло, измельчаемое в крошку. Невольно из его горла вырвался сдавленный звук, что-то среднее между всхлипом и придыханием. Кажется, его трясло. Он поднес чуть ладонь к лицу, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие контроля, и прикрыл рот тыльной стороной. Губы дрожали. Хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть, но он застыл на месте, не в силах даже пошевелиться. А может, и не хотел.

Воздух в комнате сгустился до состояния патоки, забивая лёгкие. Он тонул, не в силах найти способ ослабить нарастающее внутри давление. Шаг за шагом на ватных ногах он дошел до своей кровати, опустился на край и отвернулся. Пальцы сквозь ткань вцепились в кожу на левом предплечье, костяшки побелели от усилия ухватиться за что-нибудь, за что угодно, лишь бы привязать себя к реальности.

Он болезненно ощущал чужое присутствие. Тяжесть взгляда. Слышал мягкое шарканье шагов и скрип кровати, когда Поттер облокотился о колонну. Опасно близко к нему. Мёртвая давящая тишина растягивалась на бесконечно тянущиеся мгновения. Сейчас Драко честно проклинал тот день, когда эта комната перестала принадлежать ему одному.

Проклинал тот факт, что они вообще знакомы.

И совершенно не представлял, какую эмоцию ему следует натянуть на свое лицо, чтобы скрыть охватившее его смятение. Сейчас страстное желание остаться одному или применить Обливейт к Поттеру граничило с безумием.

— Слушай… — Голос героя магического мира звучал непривычно тихо, — Забудем, ладно? День был паршивый. Мы оба наговорили лишнего.

Пальцы Драко снова сжали простыни. К черту. Просто к черту.

— Ненавижу тебя. — Вырвалось у него, как будто это было единственное, что он мог сказать в ответ на всю эту непонятную ситуацию.

Но Поттер, кажется, совсем не удивился.

А Драко не знал, как собрать мысли в одно целое. Пазл не складывался, витражи трескались. Он ненавидел это имя и эти зеленые глаза. Ненавидел за то, что Поттер ему даже шанса не дал. Всем давал, но не ему. Он получил прощение, но прощен не был. Просто подачка с плеча всеми любимого героя. Драко ненавидел, потому что даже после всего он хотя бы немного не мог его ненавидеть. Ему было пусто. И снова страшно. Тревога сменилась оцепенением. Он не чувствовал ничего, но в то же время ощущал слишком многое.

— Знаю, я был бы не первым человеком, с которым ты захотел бы о чем-то поговорить. Черт возьми, ладно, меня бы даже не было в списке. Но я хочу попробовать, ладно? Да и мне не до разборок уже.

Чужой голос звучал до ненормального странно. Первым побуждением было отмахнуться от Поттера, сказать ему, чтобы тот не совал свой нос не в свое дело. Но что-то в чужом тоне его останавливало. И Драко не знал, что именно. Он продолжал молчать, колеблясь, борясь с собственной гордостью и отчаянным желанием принять протянутую Поттером оливковую ветвь. Его била паника. И все же он кивнул. Это не было восторженным «да», но и не было окончательным «нет». Скорее странный уклончивый ответ. Драко не знал, сколько просидел так, прежде чем смог собраться с мыслями. Он повернулся, бросил взгляд через плечо и вскинул брови.

— С каких это пор ты стал таким красноречивым, Поттер? Будь осторожнее. Я же могу подумать, что тебе не всё равно.

Гарри невольно прыснул.

— Заткнись. — Беззлобно бросил он. — Я пытаюсь быть серьезным, ты, мерзавец.

И Драко в самом деле рассмеялся в ответ на это, издав короткий невесёлый смешок. Но это всё равно был смех. Он поудобнее устроился на кровати, прислонившись к изголовью, и окинул Гарри прищуренным взглядом.

— Мерлин, Поттер, это… Это странно. С меня хватит. Я иду спать. — Сказал Драко, наконец сумев вновь натянуть маску. — Так что отойди от моей кровати, пока я не придумал что-нибудь еще.

Гарри ухмыльнулся. Он знал, конечно, что Малфой блефует, но он подыграл ему.

— Как скажете, Ваше высочество. — Он отошел от кровати на несколько шагов назад и добавил небольшой поклон для пущего эффекта.