Часть 1 (2/2)

— Шагай вперёд!

Ей ничего не оставалось, как повиноваться. Впрочем, лес становился все более непроходимым, и идти было трудно, так что, когда впереди показалась проволочная ограда, которую обычно делали фермеры, чтобы обозначить границы леса, Гермионе показалось, что прошло не меньше получаса.

— Видишь большую сосну? — Пожиратель ткнул её палочкой в спину. Гермиона нехотя кивнула.

— Иди к ней, это точка аппарации.

Последний шанс спастись до входа в Зону таял на глазах. Гермиона медленно ступала по хвое, прикидывая, хватит ли у неё сил, чтобы развернуться и накинуться на Пожирателя. Она была ниже его и весила вдвое меньше, но на её стороне внезапность, и если ей удастся хотя бы повалить его на землю, то шансы спастись повышаются.

— Вставай под сосну, — велел неумолимый голос, и в этот момент, ощутив, что Пожиратель совсем рядом, Гермиона резко повернулась и всем своим телом врезалась в похитителя. На удивление, её план сработал, и они вместе повалились на землю — Пожиратель оказался лежащим на спине, а Гермиона на нем сверху. Извиваясь, она умудрилась сделать то, чему научил её Гарри ещё в детстве — выбросив колено вперёд, она заехала им в пах Пожирателя, от чего мужчина сдавленно охнул и согнулся пополам, а Гермиона умудрилась выиграть немного времени. Во время борьбы капюшон слетел с головы Пожирателя, и она с удивлением заметила белые, как лунный свет, волосы. Такие волосы она видела лишь однажды, подумала Гермиона отстраненно, но времени, чтобы разглядывать прическу Пожирателя, у нее не было.

Ей нужно было только добежать до точки аппарации, и она, собрав последние силы, вскочила на ноги, однако радость девушки не была долгой.

— Сука! — выкрик Пожирателя разнесся по всему лесу, а Гермиона, которой оставалось лишь несколько метров до сосны, ощутила, как неведомая сила вдруг подняла её над землёй, а потом с размаху бросила вниз. Гермиона виском ударилась о выступающий корень, и ее сознание померкло.

****

Когда Гермиона очнулась, то первое, что она ощутила — это бесконечную. боль во всем теле. Она снова лежала на чем-то твёрдом и холодном, и, не открывая глаза, девушка по старой военной привычке принялась изучать себя, чтобы определить степень повреждений. Правый висок мучительно пульсировал, из чего Гермиона сделала вывод, что именно этой стороной головы она ударилась о корень. Руки, вновь завязанные сзади, болели от веревок, а лодыжки теперь были скручены, однако узел на них не ощущался слишком сильным. Но хуже всего был холод, который проникал в каждую клеточку её тела, и Гермиона с ужасом подумала о неминуемом воспалении лёгких, которое она, несомненно, получит, столь долгое время валяясь на земле.

Закончив с самодиагностикой и поняв, что, по крайней мере, она ничего не сломала, Гермиона решилась открыть глаза. Вокруг неё снова высились деревья, но лес был явно другим — более густым и враждебным, темным и опасным. Гермиона лежала на земле под высоким дубом, а неподалеку, метрах в трех, сидел Пожиратель, который так и не снял свою маску. Она вспомнила про светлые волосы и попыталась понять — где могла видеть подобный цвет, но спутанное сознание все время сбивалось, будто Гермиона не могла сосредоточиться на чем-то одном. Она попыталась найти глазами солнце, чтобы определить время, но, куда бы ни падал взгляд, небо было молочно-белым.

— Очнулась, сучка? — раздался насмешливый голос из-под маски.

Гермиона не ответила, лишь скользнула взглядом по его маске и руке, в которой он держал что-то вроде бутерброда. Её желудок тут же заурчал, напоминая о том, как давно девушка не принимала пищу. В Ордене они давно питались бессистемно и как попало: была еда — ели, а нет — голодали.

— Ты и вправду до сих пор думаешь, что сможешь убежать? — спросил Пожиратель, отложив свой бутерброд, а Гермиона задалась вопросом, как он умудрился есть через маску. Вероятно, пока она валялась в отключке, он снимал защиту, но успел снова надеть её, когда она очнулась. Почему он скрывал свое лицо? Скорее всего, раскрывать свою личность не входило в планы Пожирателя, а это означало, что Гермиона может попытаться обратить сей факт в свою пользу.

— Кто ты? — прохрипела Гермиона, ощутив сухость во рту. Она не только не ела, но и не пила ничего с тех пор, как ушла их лагеря, и теперь горло мучительно саднило, а язык распух.

— Почему ты в маске?

— Это не твоё дело, грязнокровка, — он хлопнул себя по колену, обтянутому чёрной тканью мантии. — Мне нужно отвести тебя к Тёмному Лорду и как можно быстрее, так что поднимайся, нам ещё идти и идти.

Гермиона, скуля от боли в руках, попыталась подняться, но у неё не вышло.

— Когда я упала на тебя, то увидела твои волосы, — начала она тихо, упираясь руками в землю, чтобы встать. — Они очень белые.

— Заткнись, — Пожиратель поднялся на ноги и вынул из кармана палочку.

— Такие волосы я видела лишь у двух человек, которые были отцом и сыном, — продолжала Гермиона, полусидя в неудобной позе, потому что её ноги все ещё были опутаны верёвкой. — Но один из них мертв, и я видела его смерть...

— Я сказал, закрой пасть! — рявкнул он, подходя ближе и угрожающе нацелив на нее палочку.

— А второй - это мой бывший сокурсник, редкостная сволочь, трус и убийца, — Гермиона видела, какой яростью горят глаза похитителя сквозь прорези в маске.

— Значит, ты либо его родственник, либо ты и есть…

Оглушительный удар обрушился на голову Гермионы, и она, взвыв от боли, повалилась на землю. Он ударил её кулаком прямо в больной висок, отчего в глазах Гермионы потемнело и она почти потеряла сознание, но Пожиратель, по своему обыкновению, схватил её за волосы и рванул наверх.

— Драко Малфой, — прошептала Гермиона, закрыв глаза от боли. Она долгое время не произносил это имя и вовсе не хотела делать этого вновь. Драко Малфой, оживший кошмар ее детских лет, чистокровный подлец, испортивший ей и друзьям жизнь, примкнувший к Пожирателям и убивший Дамблдора. Она слышала о том, что он тоже воюет, но все Пожиратели были в масках и отличить одного от другого не представлялось возможным. И вот теперь, годы спустя, их пути вновь пересеклись.

— Я права? — почти теряя сознание, проговорила Гермиона и открыла глаза, глядя на свое отражение в блестящей маске. — Покажи свое лицо, если ты — не он. Если у тебя есть хоть капля мужества не скрываться за маской, а гордо заявить всем, что ты поймал саму грязнокровку Грейнджер! Ну, давай же!

Он так сильно тянул ее вверх, что ноги Гермионы почти оторвались от земли. Она зашипела от боли, но Пожиратель был неумолим.

— Или ты просто трус? — она плюнула, целясь в прорезь маски, но попала лишь в нос. — Тогда мне жаль, что меня смог поймать такой никчёмный кусок дерьма, который боится даже показать свое лицо! Когда ты насилуешь беззащитных женщин, то тоже не снимаешь маску?

Пожиратель зарычал, а потом рывком отшвырнул Гермиону так, что она едва удержалась на ногах. Некоторое время он стоял напротив нее, но Гермиона не могла разглядеть выражение его глаз. Потом он медленно откинул капюшон и снял маску, и из груди девушки вырвался подавленный вопль.

Это и вправду был он.

Драко Малфой, бывший ученик Хогвартса, бывший мелкий хорёк, которому она однажды расквасила нос. И, волей безжалостной судьбы, нынешний Пожиратель, держащий судьбу Гермионы в своих руках.

И, судя по всему, участь её ждёт незавидная, ведь Малфой всегда ненавидел её настолько сильно, что теперь не упустит случая поквитаться.

— Ну, довольна, Грейнджер? — губы Малфоя скривились в ехидной улыбке. — Ты меня увидела. И что теперь? Думаешь, я пощажу тебя только потому, что мы вместе учились? Проявлю сострадание и все такое. Так ты думаешь?

Гермиона против воли ощутила, как слезы заструились по ее лицу.

— Я думаю, что предпочла бы любую смерть твоему состраданию, Малфой, — прошептала она.

На его ледяном лице не дрогнул ни один мускул, и только теперь Гермиона заметила, как сильно изменился тот Драко Малфой, какого она запомнила во время неудачной Первой Битвы за Хогвартс.

Тогда он был изнеженным красивым юношей в чёрном костюме, но этот Драко уже был вполне взрослым мужчиной. Тень жестокости заострила черты его лица, подбородок стал более квадратным и мужественным, а на лице справа виднелся небольшой шрам, оставленный каким-то тонким лезвием. Он спускался от виска по щеке вниз, и не портил внешность Драко, а лишь усиливал впечатление жестокости, которое от него исходило.

— Это хорошо, Грейнджер, — бросил он и двинулся к ней, но Гермиона инстинктивно отшатнулась, чуть не упав.

— Фините, — Малфой повёл палочкой на её ноги, и путы, стягивающие лодыжки, исчезли.

— Хорошо, что ты понимаешь, какая судьба тебя ждёт, — он злобно усмехнулся. — Потому что это будет очень долгая и очень мучительная пытка, ты ведь у нас особо ценна для Поттера.

Порывшись в кармане, он извлек длинную верёвку, снова взмахнул палочкой, и шею Гермионы охватила петля. Другой конец верёвки Малфой держал в руках, и девушка поняла, что он потащит её по лесу, как собаку на поводке.

— И, к твоему сведению, — лицо Драко исказилось хищной улыбкой, и он так резко дёрнул за верёвку, что Гермиона с жалобным вскриком упала на колени. — Мой Лорд сказал, что, пока я буду тебя транспортировать, ты полностью в моем распоряжении.

Он наклонился, запуская руку в густые волосы Грейнджер и заставляя её вскинуть голову.

— Понимаешь, что это значит? — он ухмыльнулся. — Я могу трахать тебя хоть каждый день до потери сознания…

Она упорно молчала, лишь морщилась от боли, пока он все выше задирал её голову, одновременно наклоняясь, так что их лица почти соприкоснулись.

— Я могу делать с тобой все, что захочу, если ты при этом остаёшься живой, грязнокровка, — прошипел Малфой. Несмотря на то, что сейчас он полностью владел ситуацией, Гермиона видела, что парень почему-то кипит от злости, но ей казалось, что в данный момент эта злость направлена не на неё.

— Могу привязать тебя к дереву задницей кверху и подходить каждый раз, когда у меня встанет. Могу тащить через этот проклятый лес голой!

Его голос превратился в змеиное шипение.

— Ты понимаешь?

Он ждёт, что она ответит? Гермиона судорожно сглотнула. Кожа на голове уже болела так сильно, будто ещё чуть-чуть — и Малфой вырвет добрую половину волос с корнем. Её трясло.

— Отвечай! — заорал он ей в лицо, обдавая тёплым дыханием.

Она попыталась вывернуться, но он лишь ещё сильнее сдавил в кулаке её волосы и встряхнул.

— Да, — сипло прошептала Гермиона. Горло её не слушалось.

Губы Драко исказились в издевательской усмешке, и он с презрением отпихнул Гермиону, так что она плюхнулась в грязь.

— Но не бойся, грязнокровка, — плюнул он, глядя на неё сверху вниз и демонстративно вытирая руку, которой брал её волосы, полой мантии. — Я никогда бы не прикоснулся к тебе так. Я лучше свинью трахну, чем нечто настолько же мерзкое и вонючее, как ты.

Сидя в луже и ощущая, как влага пропитывает джинсы, Гермиона не ощущала ни обиды, ни злости — только боль в корнях волос, но она не могла даже коснуться их — руки оставались связанными. Драко ещё несколько секунд пристально смотрел на неё, сжав кулаки, будто ожидал ответа. Его грудь тяжело вздымалась, и Гермиона отстраненно подумала, что удовлетворенным или даже самодовольным он отнюдь не выглядел. Прядь белых волос упала ему на лоб, а щеки едва заметно покраснели. Крылья носа раздувались, а челюсти так и ходили ходуном. Их взгляды скрестились, и в глазах Драко Гермиона отчётливо заметила ярость.

Потом он вдруг расслабился, разжал пальцы, и отвернулся, поправляя полы мантии.

— Вставай, — бросил Малфой через плечо.

Подняться с завязанными руками было адски тяжело, но Гермиона справилась. Джинсы сзади промокли насквозь, и казалось, будто она обмочилась. Не издав ни одного звука, девушка последовала за Малфоем к импровизированному лагерю, где лежали какие-то вещи. Не доходя до дерева, Драко пропустил её вперёд, и Гермиона, стиснув зубы от унижения, что он видит её в промокших джинсах, прошла несколько шагов и тут же ощутила, как одежда мгновенно высыхает, оставляя ощущение тепла и сухости.

Он высушил её одежду? Гермиона удивленно обернулась, но лицо Малфоя было бесстрастным, и на неё он не смотрел.

Просто ему было противно видеть тебя в мокрых джинсах, дура…

Обругав себя, Гермиона устало повалилась на землю, ощутив, как корни впиваются в исхудавшее тело. Ей было уже все равно, где лежать и на чем лежать. Уткнувшись лицом в землю, она закрыла глаза, пытаясь хотя бы так отгородиться от жестокого взгляда серых глаз. Тяжёлые шаги приблизились к ней, и Гермиона зажмурилась, представив, что сейчас на неё снова обрушится удар сапога, однако глаза не открыла. Пусть делает что хочет, пусть убьёт её, все равно её дни сочтены.

Дико саднили запястья, перетянутые верёвкой, но Гермиона приказала себе не двигаться.

— Меня не будет около получаса, — пророкотал голос Малфоя. — Вокруг лагеря защитные чары, так что можешь не пытаться сбежать, грязнокровка.

Как будто она могла бежать с магическими верёвками на запястьях.

Будь ты проклят, прошептала про себя Гермиона, но не пошевелилась.

Раздались удаляющиеся шаги, и все смолкло. Гермиона открыла глаза и уже тогда дала волю слезам.